Дмитрий с интересом слушал рассказ Насти, временами останавливая ее и уточняя некоторые моменты. Подолгу службы, он привык обращать внимание на характерные особенности описания того или иного действия, подмечая странности и не состыковки, а так же моменты, когда человек начинает вести себя так, как ему несвойственно.
Профессиональный опыт подсказывал молодому человеку, что здесь дело нечисто, но посвящать Настю в свои умозаключения, он не торопился, пообещав, что как только все разузнает, обязательно даст ей знать.
– У тебя нет никаких данных на нее, кроме номера телефона? – вдруг спросил Дмитрий, когда они уже садились в машину.
– Каких данных?
– Ну, я не знаю, может… Какие документы она тебе давала? Паспортные данные, например? Вы же все-таки работали вместе.
– По-моему где-то была ксерокопия! – вдруг вспомнила Настя. – Когда мы получали медицинскую книжку, я делала копии наших паспортов, один экземпляр, кажется, мог остаться.
– Посмотри сегодня, и, если найдешь, скинь на электронную почту, это поможет быстрее навести справки.
Настя кивнула. Но ей стало нехорошо, она побледнела. Ей представилось сразу все самое плохое, что могло случиться и с Людкой, и с ее ребенком, и с деньгами. Паника охватила ее, и она покачнулась.
– У меня такое чувство, что сердце вот-вот остановится!
– Не бойся. Все будет хорошо! – Дмитрий взял ее за руку. Ладонь девушки, была холодная, как лед. – Ты вся дрожишь! Совсем замерзла?
– Нет. Я просто очень сильно напугана. Сейчас, наверное, пройдет.
– Я отвезу тебя домой. Тебе нужно хорошенько выспаться. Вид у тебя измученный, нельзя так реагировать, даже если твоя подруга тебя и обманула, жизнь-то на этом не кончается. Подумаешь, деньги! Андрею, с его супердоходным бизнесом давно надо заняться благотворительностью! Вот и первое благое дело вовремя подвернулась в лице твоей подружки.
Вернувшись домой, Настя первым делом зашла в комнату сына. Маленький Коля спал безмятежным послеобеденным сном. Он вообще был удивительно спокойным ребенком, поэтому Настя не боялась оставлять его на попечение прислуги. Чего нельзя было сказать про Наташу.
Дочка Насти, была абсолютной противоположностью своему брату: ей было неинтересно с матерью, она предпочитала общество Марины Ивановны. Поездки за подарками и нарядами, кафе и ресторанчики со всевозможными вкусняшками – вот то, что пришлось ей по душе. Она с удовольствием слушала разговоры взрослых, иногда даже вставляя что-то к месту, чем вызывала бурный восторг друзей и знакомых Марины Ивановны. Детский лепет разряжал серьезные разговоры, а иногда даже переводил их в более легкое русло. Девочке было очень приятно оказываться в центре внимания, особенно когда эти рассуждения заканчивались похвалами со стороны взрослых.
Хотя Настя и считала, что подобное оказывает плохое влияние на ребенка, но в силу своего характера, никаких действий для того, чтобы что-то изменить в этом отношении не делала. Подобное малодушие говорило, с одной стороны, о страхе перед матерью и желании избежать ненужных скандалов, а с другой, в глубине души Настя была довольна тем, что ее дочь пристроена и ей не приходится с ней возиться, придумывая что-то необыкновенное для капризной девочки.
Стоя у кровати сына, Настя чувствовала, что озноб, который начался в машине Дмитрия, все еще не проходит. Включив горячую воду в душе, она бросила взгляд в зеркало и как будто впервые увидела свое исхудавшее тело. Она рассматривала как не свои худые руки и ноги, тонкие голубые прожилки на животе. Настя была похожа на угловатую девочку-подростка, а не на мать двоих детей. Беременности не изменили ее фигуру, не добавили округлостей, и все это раздражало молодую женщину и вызывало только негативные мысли о себе.
«Ну что здесь может нравиться?! – подумала в отчаянии она. – Какая-то ущербная и тощая девчонка! И это вижу не только я, но и те мужчины, что рядом. Неудивительно, что муж все время на работе… Там, наверняка есть на кого посмотреть!»
Она с силой стукнула по стеклу душевой и сильнее крутанула кран. Мощный поток горячей воды обрушился на нее и через несколько минут унес ее тяжелые мысли и очистил голову. Она стояла под струями воды и просто расслаблялась, думая теперь только о том, что здесь и сейчас ей хорошо и комфортно.
Спустя полчаса, Настя уже сидела в холле в махровом халате с чашкой горячего какао в руках. Именно в этот момент замок входной двери провернулся и на пороге появился Андрей в сопровождении двух незнакомых мужчин неопределенного возраста. Настя очень сильно удивилась потому, что муж, никогда не приводил в дом посторонних людей, а этих двух она видела впервые.
– Что-то случилось Андрей? – Настя сжалась и стала похожа на растрепанного воробья. – Кто это?
– Это мои коллеги по работе,– Андрей жестом пригласил их войти. – А случилось, то, что я и предполагал, твоя подруга оказалась аферисткой и обвела тебя вокруг пальца.
Настя хотела что-то ответить, но осеклась и, сделав виноватый вид, опустила голову и стала смотреть в чашку: какао оставило на стенках причудливые узоры, которые, сливаясь, становились похожи то ли на лес, то ли на неведомых животных.
Андрей подошел к креслу, в которое буквально была вжата Настя, и процедил сквозь зубы:
– Эти люди помогут мне найти твою Людку-путешественницу и вернуть деньги.
– Найти? Разве она куда-то пропала? – испуганно произнесла Настя.
– Именно! Пропала! Ни дома, ни на работе она не появлялась уже больше двух суток.
– Но как же!? У нее ведь больной…– Настя вдруг замолчала, поняв, что может сказать глупость.
– Это – мои немецкие коллеги, они зададут тебе несколько вопросов, а ты постарайся вспомнить все подробности того вечера! Хотя… учитывая то состояние, в котором ты была…
Настя подняла глаза на мужа, и в них блеснула не только обида, но и злость.
Немцы подсели поближе к девушке, один, который заметил ее тревожное состояние, даже взял ее руку, похлопывая по тыльной стороне ладони, как бы показывая, что не нужно нервничать и бояться. Он совершенно не говорил по-русски, поэтому второй его коллега был переводчиком. Настя впервые вживую услышала грубую, и одновременно выразительную немецкую речь. Представившись, как господин Шредер, немец начал свой допрос.
Сначала это были опосредованные вопросы – издалека, потом он все ближе и ближе подбирался к сути. В этот момент Насте показалось, что этот господин специализируется именно на допросах людей по особо важным делам и занимается этим давно, хотя сам представился как агент немецкой компании по налаживанию экономических связей.
«Видимо, у всех там, на западе, расширенная сфера деятельности», – подумала девушка.
Настя старалась отвечать на вопросы немца, как можно точнее, не упуская даже мелких подробностей. Ведь от точности ее воспоминаний, возможно, сейчас зависела не только ее судьба, но и будущее ее детей и скорее всего, мужа. Страх снова сковал ее сердце – по всему могло получиться, что именно она главная виновница всей этой истории. Но молодая женщина взяла себя в руки и справилась: теперь она говорила все максимально точно, избегая лишних подробностей.
После того как основная часть допроса была окончена, немец начал рассказывать о тех действиях, которые они решили предпринять для поиска Настиной подруги.
Когда она услышала, что ее мужу, Андрею необходимо будет лететь в Германию, и участвовать в расследовании, девушка заволновалась. Ну неужели полтора миллиона рублей для его огромной компании такая важная сумма, что из-за этого стоит так волноваться и вести настоящие расследования?! Но вдруг она почему-то почувствовала, что ее муж стал заложником в руках немцев, и пока все благополучно не разрешится, они его не отпустят. Она ужаснулась: да его же берут в плен из-за ее неосторожности и доверчивости!..
– Это не просто частные деньги, фрау, – как будто ответив на ее мысли, сказал господин Шредер через переводчика. – Эти средства должны были пойти на покупку неких активов. Это краткосрочный кредит.
«Наверное, хотели что-то купить по дешевке», – промелькнуло у Насти в голове.
Немцы вежливо попрощались с хозяйкой дома, уверив ее, что как только деньги вернутся на счет компании, ее муж снова будет с ней.
Как только Настя осталась одна, она набрала Дмитрию и попросила его приехать. Он буквально примчался и с порога спросил, что случилось. Настя рассказала ему все подробно, стараясь не упускать деталей, реплик, действий. Узнав о том, что к этому делу подключились немцы, Дмитрий решил действовать более решительно.
– Придется просить о помощи отца! – вздохнул он. – У него есть связи за рубежом, по линии Интерпола.
Последнее напугало Настю, и она уже решила пойти на попятную, но мысли о судьбах и мужа, и той, которую она долгое время считалась подругой, тревожили ее теперь гораздо больше, чем собственные, уже привычные страхи.
…Как только Марина Ивановна узнала о случившемся, она буквально накинулась на своего мужа:
– …И не говори, что ты здесь не при чем, ведь это была твоя идея привлечь немцев в семейный бизнес!
– Кто же мог знать, что твоей ненормальной дочери придет в голову использовать деньги кампании подобным образом?! – пытался защищаться Михаил Борисович.
– Какая разница, как использовать деньги, – не унималась Марина Ивановна. – Это же должно было касаться только нас! А получилось – вся Европа уже в курсе, какие мы!
– Но это же немецкие деньги! Как ты не понимаешь?! – продолжал отстаивать свою позицию Михаил Борисович.
– Тем более, не нужно было с ними связываться! Только лишние проблемы себе нажили. Эх, вот действительно не хватает вам настоящего руководителя. Ты все жаловался на Петра. А ведь при нем мы жили как у Христа за пазухой и ни о чем не думали. А теперь еще неизвестно, как все повернется! Нужно тебе это было на старости лет?
Михаил Борисович сознавал, что жена отчасти права, но прошлого уже не вернешь, да и Петра Ивановича уже нет на этом свете.
– Чего теперь об этом говорить, что сделано, то сделано!
– Я о внуках больше беспокоюсь, что с ними будет, если все повернется против нас? – Не унималась Марина Ивановна.
– Почему против нас-то? Мы-то тут причем? – искренне удился ее муж.
– Это же очевидно! Ни ты, ни я не работаем. Кто знает, как все повернется теперь? Немцы уже почти весь бизнес под себя подмяли. А мы у них на обеспечении… Я думаю, им будет глубоко наплевать на двух стариков, которые сидят на шее у компании.
Марина Ивановна тяжело вздохнула и грузно осела на кресло.
– Не знаю, как для тебя, – продолжила она, – а для меня самое главное, чтобы моя внучка Наташенька, не имела никаких лишений… Ей в будущем году в школу, она должна получить лучшее образование. Не хочу, чтобы она была похожа на свою мать.
– Я смотрю, ты ее уже давно настраиваешь против матери и отваживаешь от нее, выставляя Настьку в плохом свете.
– А я и не скрываю этого! – демонстративно парировала Марина Ивановна. – Наташина мать неудачница и никогда не сможет вылезти из того дерьма, в котором уже давно находится. Зачем же я буду окунать в него мою единственную внучку?! Моя задача наоборот уберечь ее от этого, и показать ей на примере матери как не нужно жить.
Михаил Борисович покачал головой: говорить что-то жене о ее дочери было бесполезно. Ее мнение о Насте никогда уже не поменяется. Он вздохнул:
– Немец – народ не глупый и помнит добро. Я немало сделал для того, чтобы их бизнес процветал на нашей земле, и думаю, мои заслуги должны быть по достоинству оценены.
– Хорошо если так. В противном случае горе нам… А мне опять придется идти работать, – последнее Марина Ивановна произнесла с сожалением, если не сказать с ужасом.
Переживания и разговоры не прошли даром для Михаила Борисовича. Этой же ночью у него случился первый инсульт, который частично парализовал правую сторону и нарушил речь.
…Больше недели не было никаких известий ни от Андрея, ни от Дмитрия. Настя знала, что оба в Германии и оба ведут каждый свое расследование.
Чтобы не думать все время о том, что же будет дальше, чем все закончится, Настя сосредоточилась на Коле. Она занималась только им, все мысли ее были только о нем: поел, поспал, погулял. Эта рутина сейчас ее спасала своим ритмом, постоянством и держала в тонусе. Маленький Коля радовал ее искренней любовью, нежностью и теплом.
И все бы хорошо, но здоровье Насти, и без того слабое, после переживаний и стрессов дало сбой – у нее участились головокружения, тошнота и какие-то странные онемения конечностей и спазмы. Настя чувствовала, что с ней что-то не так, но не могла понять – что. Долгое время она откладывала визит к врачу, так как очень этого боялась. Но случилось страшное…
После того, как молодая мама уложила спасть Коленьку, спускаясь с лестницы, она потеряла сознание и кубарем полетела по ступеням. Обнаружила ее горничная и сразу же вызывала неотложку. Разбитая губа и ссадины на щеках и плечах не оставляли выбора!
Ее привели в чувство, но диагноз разразился над бедной Настиной головой как гром среди ясного неба. Диабет. От госпитализации она отказалась – ужас от вида больниц не мог перекрыть ее страха перед новым испытанием. А мысль о том, с кем останется Коля – и вовсе заставила принять Настю такое решение и пообещать, что будет выполнять все рекомендации врачей.
Постоянные переживания и страхи заставили Настю потерять контроль над своим здоровьем. Она думала все время о ком-то, но не о себе. Она настолько не воспринимала себя всерьез, что ей и в голову не приходило раньше обратить внимание на «звоночки», которые давал ей организм. И теперь ее ждали уколы инсулина и мысли о том, что этого можно было избежать…
Когда из Германии вернулся Андрей, он был ошарашен увиденным. Он моментально изменился: его довольное и сияющее лицо сразу же стало другим, как только он увидел бледную, как полотно, жену.
– Что стряслось?! – произнес молодой мужчина, присев на край кровати, всматриваясь в разбитое лицо жены.
– Я упала с лестницы! – с безразличным спокойствием произнесла Настя.
– Опять напилась! – повысив голос, Андрей схватил ее за плечи. Острая боль пронзила ее хрупкое тело, и она вскрикнула:
– Оставь меня, ничего я не пила. Я потеряла сознание и упала, – Настя резким движением освободилась от захвата мужа.
Ее слова заставили Андрея погасить эмоции. Он убрал руки и спустя несколько секунд, добавил:
– Сын при падении не пострадал? Где он?
– Я была одна, он уже спал, – холодно ответила Настя.
– Извини! Тебе больно? Я не хотел. Что с тобой случилось? Расскажи.
И Настя, тоже успокоившись, поведала то, что ей рассказали врачи. Андрей, слушал, казалось с вниманием, но по его глазам было видно, что его мысли были где-то далеко.
За время жизни с Настей он давно смирился, что ее постоянно преследуют неудачи, поэтому совместная жизнь была лишь видимостью, не более. В какой-то степени это было защитой от дамочек, желавших завладеть им, с другой – характеризовало его как добропорядочного семьянина в глазах бизнес-партнеров. Он абстрагировался и редко проявлял эмоции.
Но его не прельщала жизнь в четырех стенах, по уходу за больным человеком. Он стремился на волю, туда, где он мог обрести комфорт и качественно другое общение. Конечно, Настя для него была обузой. Но она была матерью его сына и благодаря ей он стал полноправным владельцем всей группы предприятий. Правда немцы его почему-то начали душить и притеснять, но с этим он еще разберется. Не будет такого, что сам Немчинов…
Поток его мыслей прервала жена.
– Что с деньгами? – спросила Настя.
Андрей одобрительно кивнул и ответил:
– Все нормально! Мы нашли твою подругу. К счастью она не успела потратить все деньги.
Он не стал посвящать супругу во все подробности. Может, пожалел, а может, просто посчитал, что ей не понять всех хитросплетений событий.
Произошло следующее. Людмила, после того как получила долгожданные деньги, ни минуты не колеблясь, купила билеты на самолет, и по заранее подготовленной гостевой визе отправилась в Германию. Девушка давно вынашивала этот план, мечтая оказаться за границей. По совету знакомых, она смогла добиться оформления родственных связей с бывшими еврейскими эмигрантами, которые во время нацистского режима, вынуждены были покинуть Германию, переселившись в Советский Союз. Именно эта категория граждан, получала максимально упрощенные возможности, получить свои законные права – снова стать гражданами Германии. Поэтому, без тени сомнения, абсолютно уверенная в том, что никто ничего не заподозрит, Людмила оказалась в Германии, в качестве близкой родственницы пожилой еврейской пары. На полученные деньги в предместье города Карлсруэ, на берегу живописного Рейна она арендовала домик, в котором поселилась вместе со своей дочкой и начала оформлять опекунство над мнимыми родственниками. И все бы было чисто и гладко, если бы не одно «но»…
Андрею обо всех подробностях рассказали немецкие коллеги, которые проводили расследование о пропавших деньгах, из их уже совместной компании. Самого молодого человека не допускали к ходу расследования, лишь информируя о его результатах. Но находясь в Германии, он не терял времени: бары и клубы маленького городка узнали, как отдыхает русская бизнес-элита. Одно лишь омрачало его вынужденную деловую командировку: из-за плохого немецкого, ему никак не удавалось завести знакомства с местными красавицами. Да еще он находился под постоянным присмотром своих немецких коллег, что тоже в некотором роде сковывало его действия.
… Спустя некоторое время, Настя все-таки узнала от Дмитрия, что на самом деле случилось с ее подругой. Как правило, большинство обманов рано или поздно раскрывается, тем более, когда этот обман происходит на земле такой педантичной нации, как немцы. Поэтому немецкие коллеги Андрея, бросили на поиски Людмилы своих лучших агентов, подняв на уши все службы, начиная от аэропортов и заканчивая службами миграции населения и юридическими конторами.
Спустя две недели упорной работы девушка была найдена. Ей инкриминировалось попытка получения немецкого гражданства обманным путем, так же обманным путем овладение крупной суммой денег кампании, глумление над пожилыми людьми, (которые стали жертвой аферы и вынуждены были пройти через все ступени дознания в этом процессе) и многое другое. По решению суда ей был вынесен приговор – арест сроком на три месяца с последующей депортацией, для продолжения отбывания срока в исправительном учреждении уже на территории России.
Настя не могла поверить во все это. Как на вид такая безобидная, добрая и веселая девушка, какой она считала Людмилу, могла оказаться холодной, расчетливой аферисткой? Понять, что желание легких денег так изменил подругу, Настя была не в состоянии.
XVI.
В семье Немчиновых, казалось, все шло своим чередом. Все неудачи и тяжелые моменты прошлых лет стали постепенно забываться и о них уже редко вспоминали. У Насти возникло ощущение, что ее жизнь стала налаживаться: дети подрастали, здоровье постепенно стабилизировалось. В бизнесе мужа тоже было все спокойно.
Но, к сожалению, жизнь не может состоять только из светлых полос, всегда есть что-то, что не устраивает и не дает покоя. Больше всего теперь Настю заботило поведение дочки. Наташа, достигнув двенадцатилетнего возраста, стала совершенно неуправляема. Влияние Марины Ивановны было налицо. Ее желание быть самостоятельной и ни от кого не зависеть, развивалось настолько стремительно и несвоевременно, что пугало мать. Конечно, она понимала, что происходило за ее спиной, о чем с ней говорила бабушка, но все-таки не могла знать всех подробностей.
Марина Ивановна, между тем, доводя до внучки свои мысли в отношении ее матери, не осознавала в полной мере, что она творила, и какое разрушительное действие все это будет иметь, попадая в голову еще несмышленому ребенку.
С самого раннего детства, Наташа слышала о своей матери только нелестные отзывы. Сначала это были всего лишь намеки и разговоры вскользь. Но, по мере того, как девочка начала взрослеть, она стала воспринимать подобные разговоры, как руководство к действию. Ей совершенно не хотелось становиться похожей на свою мать, которую она видела в описании Марины Ивановны: больной, безработной неудачницей, частенько прикладывающейся к алкоголю, которую не любит ее муж, да еще к тому же вдобавок и изменяет.
Все это, конечно, было бы пустыми словами, если бы девочка, не видела своими глазами то, что перечисляла ее бабушка. Настя и в самом деле после неудавшейся попытки устроиться на работу больше не пыталась найти себе какое-то дело. Жила она на содержание мужа, который раз в неделю выдавал ей определенную сумму. Спали они в разных комнатах, и лишь когда физическая потребность двигала одним из них, они уединялись в общей спальне, но после опять разбегались по своим углам.
Несмотря на строгий запрет врачей и болезни, она так и не смогла расстаться с алкоголем. Сидя вечерами в одиночестве в ожидании мужа, который традиционно задерживался на работе, а по пятницам и вовсе не ночевал дома, Настя не замечала, как, потягивая бокал за бокалом, ближе к ночи она уже с трудом поднималась к себе в комнату.
Бывая в гостях у матери, Наташа старалась не выходить из детской комнаты, находясь в обществе брата, но, когда случайно натыкалась на Настю, которая была в таком состоянии, ее это приводило в бешенство: она демонстративно возвращалась в свою комнату, оглушительно хлопнув дверью.
Каждое утро за Настей заезжал Дмитрий. Ему было все равно, что она не совершенна: он любил ее такой, какой она была, и старался помочь, чем мог в тяжелые моменты жизни. Ему было просто хорошо рядом с ней, он чувствовал себя нужным. Настя тоже была рада такому другу – только с ним она могла поболтать по душам, услышать мнение, которому она доверяла и хотела довериться.
Оставляя Наташу с братом, Настя эту пару часов с Дмитрием могла немного развеяться и побыть собой. Наташа, оставаясь с братом наедине, старалась втолковать ему, что родители нужны только до определенного возраста, а потом можно вполне обходиться и без них. Что их мама далеко не идеал и вообще надо ей указывать ее место. Коля слушал, не понимая – как это его любимая мама какая-то не такая?
– Я вот, например, уже взрослая! – объясняла сестра младшему брату. – И вполне самостоятельная!
Она достала из своего рюкзачка кошелек и, открыв его, вытащила оттуда несколько купюр.
– Знаешь, что это такое? – спросила девочка.
– Конечно, знаю! Это деньги. Мне мама всегда дает немного, чтобы я себе что-нибудь купил в школе. У тебя ведь тоже сейчас каникулы? – спросил он у сестры.
– Конечно! А то, как бы я сидела рядом с тобой? – усмехнулась Наташа.
– А сколько у тебя денег? – заинтересовался Коля, заглядывая в кошелек к сестре.
– Много! – ответила Наташа. – Мне бабушка регулярно дает, она для меня ничего не жалеет. Бабушка говорит, что на деньги можно купить все что угодно, и не только еду, одежду или игрушки.
– А что еще? – раскрыв рот от удивления, спросил мальчуган.
– Все что угодно! Я точно не помню, но бабушка говорила, что-то про власть, силу и даже любовь!
– Любо-о-овь! – протянул мальчуган. – Когда я вырасту, и у меня будет денег столько же, сколько у тебя, я их буду давать маме, и она меня будет еще больше любить!
– Когда ты вырастешь, тебе уже не нужна будет мама, и деньги ты будешь тратить совсем на другое! – произнесла Наташа, совсем как взрослая.
За разговором о значимости родителей, у Наташи в голове стал формироваться план, он не мог возникнуть в голове ребенка, у которого есть хоть капля любви к родителям. И чем больше она проникалась мыслями о самостоятельной жизни, тем более реальным и возможным казалось ей задуманное.
…Вечером, когда все улеглись спать, девочка начала обдумывать свои дальнейшие действия. Все что приходило на ум, казалось ей очень простым и безобидным. Единственное, о чем она не думала – это о последствиях. Наташа задумала самое страшное, что только может прийти в голову. Она решила избавиться от матери, и эта мысль прочно засела у нее в голове.
Все в семье знали, что у Насти больное сердце. Взяв это на заметку, Наташа в интернете нашла травяной сбор для снижения давления. Она была уверена, что если увеличить дозу до максимальной – это приведет к желаемому результату. Теперь перед ней стояла задача, как сделать это незаметно?
Для этого девочке пришлось вновь напрячь воображение: ведь нельзя же останавливаться на полпути к заветной мечте, даже если эта мечта преступна. Для начала Наташа решила, что ей надо пожить какое-то время в доме матери. Тем более повод для этого был подходящий. Деду стало хуже, и бабушке сейчас в любом случае было не до нее, так что выглядело все довольно-таки правдоподобно.
Настиному удивлению не было предела, но ей даже в голову не пришло, что дочка задумала что-то плохое. Она тихо радовалась – может быть, их отношения наладятся, и девочка изменит свое отношение к ней, пожив рядом. Тем более – сейчас, когда Михаил Борисович так сдал. Он уже с трудом передвигался по квартире, а Марина Ивановна практически не отходила от своего мужа.
Оказавшись в доме матери, Наташа, насмотревшись голливудских боевиков, начала изучать ее привычки, как настоящий шпион. Она подмечала каждое ее действие: когда она просыпается, когда ест, что пьет, когда и на сколько отлучается из дому. Через какое-то время девочка пришла к выводу, что травку можно подсыпать в заварочный чайник. Это будет и незаметно, и эффективно. А если мать, как обычно, положит, в чай лимон, то разницы во вкусе даже не почувствует!
Первая попытка оказалась неудачной. Встав утром Настя, собираясь пить чай, заглянула в чайник и, увидев на дне остатки заварки, решила, что это вчерашняя и заварила свежую. Наташа с сожалением смотрела на первую провалившуюся попытку.
На второй день она решила сделать по-умному – заварив полный чайник, она сидела за столом в ожидании матери и делала вид что ест.
– Ты уже позавтракала? – спросила Настя, увидев дочь на кухне.
– Да, уже заканчиваю! – соврала Наташа. – Вот чай заварила!
– Налей мне тоже.
Слова, произнесенные матерью, подействовали на девочку буквально гипнотически. Ее маленькое хрупкое тельце (Наташа физиологически была точной копией матери) наполнилось свинцовой тяжестью, маленькое детское сердечко затрепетало в груди, и к горлу подступил ком, вызвав приступ кашля.
– Что с тобой, ты не заболела? – произнесла Настя с тревогой.
– Нет, все нормально, просто что-то в горле щекочет, – совладав с собой, произнесла Наташа, наливая матери чая.
Сидя напротив Насти, дочка пристально наблюдала за ее состоянием, как будто ожидая, что вот-вот должно что-то случиться. Словно змея, которая поразила ядом свою жертву, она терла под столом похолодевшие руки, стараясь не подавать вида, и ждала.
Все планы девочки спутал Дмитрий, который приехал за Настей, и позвал ее на прогулку. Поэтому все, что ожидала увидеть Наташа, случилось с ее матерью гораздо позже.
Еще в дороге Настя почувствовала легкое головокружение, сославшись на скорую перемену погоды. Но ее состояние становилось более угнетающим, и во время прогулки в парке, она почувствовала, что не может идти.
– Что случилось? – Дмитрий буквально подхватил ее на руки.
Но вразумительно Настя ответить не смогла:
– Не пойму. Какая-то сильная слабость, даже ноги не держат. Такого еще не было…
Дмитрий практически донес ее до машины и отвез домой.
– Может, мне остаться? – спросил он, укладывая ее на кушетку. Но она только покачала головой и сделала знак: все нормально, иди.
К вечеру молодой женщине стало лучше, ее состояние нормализовалось, и она решила не вызывать врача. Все это время Наташа, тайком поглядывала за матерью. Она видела, что ее снадобье подействовало, но не так результативно, как хотелось бы, и девочка решила продолжать.
…На следующее утро история повторилась, Наташа, как и в прошлый раз, сидела за столом и делала вид, что пьет чай. Ничего не подозревавшая Настя, подсела к ней, составив компанию.
– Что-то мне вчера было совсем плохо… Хорошо, что ты со мной. Если что, ты смогла бы вызвать скорую…
– Пить надо меньше! – прорычала Наташа и засунула в рот круасан.
– Зачем ты так… – тихо ответила Настя. – У меня давление низкое…
Мать встала, взяла кружку с чаем и ушла в гостиную. Уютно угнездившись в кресле, она задумалась: как же вышло, что родная дочь ее так ненавидит? Неужели слова могут так действовать на людей? Но тогда за что ее ненавидела всю жизнь родная мать? Чем она не угодила ей? Тем, что не похожа на нее? Неужели из-за этого она решила исправить «ошибку воспитания» с ней и создать свою копию… Наташу?
Настя допила чай, и именно в этот момент ей стало опять плохо. Действие травы в этот раз наступило гораздо быстрее и с новой силой – к общей слабости и головокружению добавились рвота судороги.
Дмитрий, который приехал как обычно утром, застал ее в ванной и вызвал скорую помощь. Наташа уже поднялась к себе в комнату, и через щелку приоткрытой двери наблюдала за происходящим.
Дмитрий не знал, как помочь молодой женщине, он старался согреть ее, но руки ее становились холоднее и тело мертвенно-бледным. Прибывшие медики, принялись за свою работу. Дмитрий отошел в сторону, чтобы не мешать, и лишь отвечал на вопросы врача.
Доктор померил давление и спросил у Насти:
– Что принимаете от давления? – спросил доктор.
Она, еле шевеля языком, в каком-то полусознательном состоянии произнесла:
– От какого давления? У меня никогда не бывает давления.
– У вас запредельно низкое давление. Вы принимали вчера и сегодня какие-нибудь препараты? – повторил врач.
Настя лишь покачала головой, и спустя несколько секунд добавила:
– Я пью только от диабета.
– Как часто с вами такое? – поинтересовался врач, что-то помечая у себя в журнале.
– Второй раз за пару дней, – ответил за Настю Дмитрий. – И кстати… приблизительно в одно и то же время. Какая может быть причина этому?
– Это покажет анализ крови! – произнес врач. Он с трудом нащупал вену на худенькой ручке Насти, с трудом вонзил в нее иголку и, подставив пробирку, начал забор крови.
– С ней есть кому побыть сегодня? – спросил врач у молодого человека. – Или нам ее забирать?
Дмитрий взглянул в блестящие от слез глаза Насти, и ему стало ее так жалко, что все внутри у него сжалось. Сглотнув комок, подступивший к горлу, пересохшим от волнения ртом он произнес:
– Да, я смогу с ней сегодня побыть!
– Не волнуйтесь. Через пару часов ей станет лучше! – произнес врач, укладывая инструменты в медицинский чемоданчик.
После того как ей сделали укол, и скорая уехала, Настя, почувствовав облегчение, уснула. Дмитрий все это время сидел рядом, не отходя ни на шаг, то проверяя ее лоб, то щупая пульс, то прислушиваясь к дыханию. Проспав около часа, Настя открыла глаза и увидела сидящего рядом Дмитрия. Она давно уже считала Дмитрия больше, чем другом и ей было очень приятно, что он не оставил ее в этот момент. Она готова была говорить с ним о чем угодно, но о подозрениях, которые сейчас четко выстраивались у нее в четкую линию, говорить была не готова.