Loe raamatut: «Евреи древнего Немирова. Часть 2», lehekülg 2

В те времена в городке проживало немало талантливых учителей – выпускников и преподавателей знаменитой Немировской гимназии. Уже на склоне лет Ида вспоминала с теплотой про свое счастливое местечковое детство. С особым уважением и благодарностью она говорила про хозяйку Немирова княгиню Марию Григорьевну Щербатову.

И все же, словно предчувствуя будущие потрясения, которые пришли в эти края (на протяжении трех лет гражданской войны Немиров 12 раз переходил из рук в руки!!!), в 1913 году Ицковичи эмигрировали в Соединенные Штаты Америки.

По прибытии родня поселилась в бедном квартале Нью-Йорка. Чтобы заработать деньги на обучение, Iда работала по 12 часов медсестрой в больнице, а вторую половину суток посвящала обучению. На протяжении 1919 – 1923 годов она штудировала математику в Корнельском университете, а несколько погодя, еще два года обучалась в знаменитом Колумбийском университете.

Тогда же она вышла замуж. Супруги тяжело пережили экономический кризис, который получил известное название «Большая депрессия». Чтобы найти хоть какую-нибудь роботу, Ида устраивается в городскую службу трудоустройства. Там она занималась тестированием кандидатов на должности бухгалтеров различных фирм.

В 1940 году Роудс с радостью подключилась к группе, которая занималась разработкой баллистических таблиц для американской артиллерии и других чрезвычайно емких расчетов для американской армии. Чтобы облегчить роботу сотрудникам, руководство проекта решило использовать первые в мире компьютеры «Mark-1» и «ENIAK», которые только создавались американскими инженерами.

Вес такого компьютера составлял 30 тонн, и он потреблял электроэнергии, как небольшой завод. В зале, где он находился, стояла невыносимая жара, потому что работали тысячи электронных ламп. Машина представляла собой огромную смесь электронных ламп и соединительных кабелей. Вся информация вводилась посредством перфолент.

Чтобы перенастроить машину для нового задания, нужно было каждый раз переключать кабели в новое гнездо в другой последовательности. Настройкой работы первых компьютеров занималась группа, которая состояла только из женщин под руководством Грейс Мюррей-Хоппер. Именну к этой группе была привлечена Ида Роудс.

До этого она понятия не имела, что такое электроника. Между тем, Ида считалась специалистом в применении алгоритмов при программировании и системном анализе. Надо вспомнить, что Роудс взялась за эту роботу в те годы, когда вообще еще не сформировалась в целом сама наука программирования. Первый опыт составления программ ее захватил.

В 1946-1951 годах был создан новый компьютер «Юнивак-1» (UNIVAC: Universal Automatic Computer). В нем для записи программы впервые применили магнитную ленту. Руководство проекта поставило задачу научить «ЮНИВАК» каким-то образом понять человека, то есть уподобить математическую программу природной человеческой речи.

С этим заданием умело справилась именно Ида Роудс. Написанная ею программа получила название «С-10». Новым в ней стало и то, что эта программа обеспечивала выборку нужной подпрограммы из специальной библиотеки. Программа «С-10», по сути, явилась первым языком программирования высокого уровня.

«ЮНИВАК», оснащенный программой, оказался настолько удачной системой, что, не обращая внимания на очень вескую цену, активно продавался. Он стал первым в мире серийным коммерческим компьютером.

Тогда же окрыленная успехом Ида разработала специальную программу для Службы национального страхования США, тем самым первой создав компьютерную программу для подобных систем.

В 1952 году она дала интервью в Институте радиоэлектроники. Современные историки науки по сегодняшний день изучают это вправду пророческое интервью. Iда Роудс предрекала, что будущее принадлежит программистам. В ХХI веке они будут сидеть в красивых, просторных, наполненных солнцем офисах, занимаясь интенсивным интеллектуальным трудом.

Компьютеры будут маленьких размеров, портативными, с клавиатурой и экраном. Они будут подключены к общей сети, получая по запросу нужную информацию, а также общаться между собой в режиме реального времени.

Летом 1954 года по решению правительства лаборатория была закрыта. В последующие годы Ида занималась консультациями государственных служб и частных компаний. Она одной из первых в мировой практике применила компьютер для работы в социологических компаниях.

Еще одним революционным шагом Иды стало применение компьютерной программы в проблемах изучения, анализа и переклада разговорных языков. Это понятно, ведь, кроме английского, она владела идиш, польским, украинским и русским языками. В 1959 году Роудс опубликовала статью «Новое направление механического анализа синтаксиса в русском языке и еще несколько других публикаций.

В 1964 году после отставки Ида работала на протяжении семи лет консультантом отдела прикладной математики Национального Бюро Стандартов США. Последние годы своей жизни она посвятила популяризации компьютерных знаний, в связи с чем выступала с лекциями в разных аудиториях мира.

Как вспоминают ее коллеги, Ида была шумной, напористой и веселой особой. В то же время она была чрезвычайно трудолюбивой, или, как сейчас говорят – трудоголиком. Умерла наша землячка Ида Роудс 1 февраля 1986 года и похоронена в Вашингтоне.

Глава 5. Берл и Сося Гурвиц

Ида Роудс не единственная еврейская девушка, которую родители вывезли в америку, потому что спасались от погромов.

Соответственно истории евреев в Википедии, после второго раздела Речи Посполитой в 1793 году в состав Российской империи вошли украинские земли на правом берегу Днепра с многочисленным еврейским населением. К 1797 году на этой территории Украины проживало около 200 тысяч евреев, к 1858-му – 1 миллион 870 тысяч.

Около 75% самодеятельного еврейского населения составляли ремесленники и мелкие торговцы, до 20% – неквалифицированные рабочие, до 2% – купцы. В западной части Украины, входившей в состав Австрии, проживало около миллиона евреев.

До 1861 года евреи не имели права приобретать землю и поэтому сельским хозяйством почти не занимались. В это время в обществе были сильны антисемитские настроения: евреев неоднократно обвиняли в ритуальных убийствах. Первый в Российской империи погром был в 1821 году в Одессе. В конце XIX – начале XX века по югу Российской империи и в первую очередь по Украине прокатилось несколько волн погромов.

Жертвы погрома в Екатеринославле 1905 года (ныне Днепр) – еврейские дети. После Октябрьской революции Гражданская война принесла огромные бедствия для еврейского населения. Только в 1918—1920 годах на территории Украины, приблизительно в 1300 населённых пунктах, произошло свыше 1500 еврейских погромов, было убито, по разным оценкам, от 50 до 200 тысяч евреев.

Ещё 200 тысяч было ранено, тысячи женщин были изнасилованы. Около 50 тысяч женщин стали вдовами, около 300 тысяч детей остались сиротами. Основными занятиями еврейского населения в 19 веке были оптовая и розничная торговля зерном и табаком, мыловарение, дубление кож и мукомольное дело, винокурение.

Не от трудностей, а от погромов бежали из Немирова в Америку больше десятка парней и девушек незадолго до окончания 19 века. Выбраться в такие путешествия бедным семьям было нереально. Сначала беглецы добирались в Одессу. Там они разбивались на маленькие группы, а дальше, в страну больших надежд, переправлялись морем, в невероятно сложных условиях.

Живыми и невредимыми добрались до цели в одной из групп Берл Гурвиц и Зиндл Безрозум. Оба тут же окунулись в крутой водоворот тысяч таких же искателей счастья. Высокорослого и широкого в плечах Зиндла вербовщики рабочей силы еще в порту зачислили в группу машиностроителей и увезли в быстро развивавшийся Детройт.

Менее заметный Берл оказался на небольшой фабрике, где шили женское белье. Здесь ему предложили обучаться наладке и ремонту швейных машин. Там же Берл познакомился с Сосей Долинской из Сорок. Вскоре они сыграли скромную свадьбу, а затем у них появились две дочери – Соня в 1903 году и Бела в 1906 году. Легкого хлеба не нашлось и в дальних краях

Тем не менее, когда хозяин фабрики решил обновить оборудование и расширить свое производство, он посоветовал Берлу и Сосе выкупить у него высвобождавшийся комплект машин потока по пошиву женского белья. С ним он предложил им вернуться в Немиров, чтобы открыть там собственное дело.

Техника была еще не старой, а поддерживать ее в рабочем состоянии в России можно было с помощью набиравшей силу американской сети Зингер. Опытный хозяин не только разглядел в молодой паре задатки предпринимательства, но и пообещал ей собственное соучастие в новом деле.

В 1908 году семья Берла и Соси вернулись в Немиров. Здесь на немалом участке земли, почти в центре местечка, они построили цех на три десятка рабочих мест. Молодых местных девушек Гурвицы быстро обучили пошиву женских нательных рубах и бьюстгалтеров. Последние только начинали входить в моду вместо корсетов. Хорошего качества изделия пользовались спросом у покупателей. Познакомиться с успешным производством приезжала княгиня Щербатова.

Вторую половину участка занимали три жилых дома. Самый большой из них хозяева использовали по назначению. Здесь у них родились еще три дочери Роза, Женя и Рива. Берл Гурвиц неожиданно погиб в погроме в начале революционных событий 1917 года. Производство советская власть приватизировала.

Его растащили боевики националистических группировок, в руки которых власть переходила на протяжении нескольких лет. Позднее на месте частного производства Гурвицев построят здания кинотеатра и универмага. В жилые дома, после освобождения Немирова в 1944 году вернулись семьи сестер Жени Соляник и Сони Штыливкер (после замужества). Риву с мамой Сосей расстреляли в гетто.

Бела прожила до глубокой старости. Она работала фармацевтом. Ей выпали и служба в армии и 10 лет лагерей за шитое дело с американским пенициллином. Роза Рехлер (после замужества) проживала со своей семьей напротив костела, с другой стороны, в 10 метрах от моего дома детства.

Глава 6. Аврум и Ципора Безрозумы

Я уехал из того дома в Москву в 1951 году и поступил в политехникум. В немировском доме проживали еще 17 лет мои мама Соня, отчим Давид и брат Фима. После этого все они переедут в Москву к моей сестре Шеле.

До войны их немировский дом принадлежал моей бабушке по линии отца Ципоре Безрозум. Ее муж Аврум Безрозум приходился братом Берко и Зиндлу. Вся родня прочно стояла на ногах, благодаря мукомольному делу, которое им неплохо удавалось.

В том положении у них сложились хорошие отношения с местным населением. Большая его часть представляла постоянную клиентуру, а меньшая даже являлась соучастниками своеобразного бизнеса. Самый молодой из братьев Зиндл уехал в Америку. Связь с ним прервалась навсегда в годы советской власти.

Оставшиеся в Немирове братья продолжали промышлять мукомольным делом. Неожиданно Аврум погиб в одном из погромов на своем рабочем месте. Такая же участь постигла моего дедушку Шулима по материнской линии. Об этой родственной ветке я немало написал в других книгах.

И из них следует, что бегство во спасение занимало существенную часть жизни моего народа. Берко Безрозум был в родне удачником. Он своевременно прятался от погромщиков у многочисленных друзей украинцев.

В 1924 году Берко Безрозум представлял свою родню в одном из списков евреев, приписанных к Немировским синагогам ( Винницкий архив). В строке против его фамилии указано: «42 года, торговец, имеет дом». Подпись.

Оставаясь в живых до глубокой старости, Берко являлся одним из главных источников информации о нашей родне. В годы НЭПа он купил 2 мельницы в селах Немировского района. Часть муки, которую в них производили, отправляли голодающим города Ленинграда.

Как известно, НЭП быстро свернули. Берко тогда арестовали, как и других деловых людей. К счастью, сидел он недолго. После освобождения он работал в передовом еврейском колхозе.

В конце 30-х годов Берко с женой и двумя семейными дочерями (Женя и и Бертой) проживал в Виннице. Им всем в 1941 году помог своевременно убежать на Восток муж Берты Петр Оболенский. Для этого ему удалось выхлопотать автомашину по месту работы.

Иначе сложилась судьба моей родни по отцовской линии, которая проживала в Немирове. Моего отца призвали на фронт в самые первые дни войны. Следующие скупые строчки я цитирую из размещенного в интернете сайта памяти «Немировский район. Погибшие на фронтах. luto.hop.ru/holocaust/nemirov.html»:

«Безрозум Моисей Абрамович (1905-13.07.1941) Призв. Немировским рвк в 1941 году. Рядов., строев. Погиб в бою. Место захоронения не известно». Подобного содержания извещение о гибели отца мы получили после возвращения в Немиров, вскоре после войны.

Арону Безрозуму, старшему брату отца и его сестре Бейле Беленькой (после замужества) удалось выхлопотать для бегства из Немирова две конные телеги. Этого тоже было немало в тех условиях.

В телеги погрузили самые необходимые вещи. Среди них было несколько связанных из простыней чувалов, которые принадлежали и моей семье. Главными среди узлов были запасы еды для нас и тягловой силы, в расчете на тысячекилометровый путь.

Среди вещей посадили только бабушку Ципору, с больными ногами, и мою четырехлетнюю сестру Шелю. Остальные 13 человек из нашего обоза шли за телегами пешком от Немирова до Донецка. Планировалось там пересидеть время войны у Сони, третьей дочери бабушки Ципоры.

Моя наивная родня верила в распространявшиеся сказки, что дальше врага не пустят. В пути тихоходный конный обоз из Немирова был вынужден делать немало непредвиденных остановок. Большинство из них было связано с бомбежками и обстрелами вражеской авиации.

Ко времени прибытия обоза на место назначения, семья Сони его не дождалась. Она была вынуждена отправиться в бегство, потому что враг был уже на подступах к важному для него угольному бассейну.

Моя семья выскочила из той ловушки только потому, что пострадавшей в одной из бомбежек Шеле понадобилась срочная медицинская помощь. Это был именно тот случай, о котором говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло.

О трагической гибели застрявших в Донецке 11 моих близких родственников мы узнали по окончании войны, когда разыскали мою тетушку Соню. Ее, мужа и три взрослых дочери прятали в погребах украинские семьи, которые рисковали собственными жизнями на протяжении всей затянувшейся оккупации

Буквально сейчас я обнаружил фамилии (всего 9 из 11) моих родственников, на Сайте памяти города Донецка

http://ritual-donetsk.com/ru/d…-kalinovka

https://www.shukach.com/ru/node/6869

Я привожу и опубликованный там текст (при перечне имен сохранены номера сайта): «Город Донецк Калининский район Мемориал у шурфа шахты № 4/4-бис «Калиновка» (Памятник жертвам фашистской оккупации г. Сталино). Шурф шахты № 4/4-бис «Калиновка» стал местом массовой казни гражданского населения немецкими оккупационными властями во время Великой Отечественной войны.

Это второе по массовости место захоронения жертв фашизма, после Бабьего Яра. Здесь были сброшены тела 75-100 тысяч человек. Немецкая оккупация Сталино продолжалась около 700 дней с 21 октября 1941 года по 8 сентября 1943 года. За время войны население города с 507 тысяч человек уменьшилось до 175 тысяч.

Сюда привозили тела уже убитых людей, а также казнили. Жителей города расстреливали, а также сбрасывали в шурф живьём. Единицам удавалось спастись. Например, горного инженера Александра Положенцева, сбросили в шурф живым. Падая, он ухватился за канат и, раскачавшись, перебрался в стенную нишу, в которой спрятался до ночи.

Из 365 метров глубины ствола шахты 310 метров были завалены трупами десятков тысяч человек. При этом ширина шурфа составляет 2,9 метра. В шурф шахты добавлялась каустическая сода для уплотнения и утрамбовки тел. При отступлении немцы завалили ствол шахты.

После освобождения города были начаты работы по извлечению тел из шурфа. Удалось опознать только 150 человек. Останки были похоронены на Мушкетовском кладбище в Мемориальной братской могиле. Остальные 75 тыс. человек до сих пор, так и покоятся на этом месте.

Мемориальный комплекс был создан в 1983 году. Скульпторы В. И. Петрикин и В. Г. Киселёв. Мемориал изображает два шурфа и опрокинутую вагонетку. Над одним из шурфов развевающееся каменное знамя. Памятник сопровождается табличкой с надписью: «Здесь покоится прах зверски замученных и сброшенных в шурф шахты 4/4 «бис» мирных жителей, участников донецкого подполья, военнопленных солдат и офицеров 1941-1943 гг.

ВЕЧНАЯ ИМ СЛАВА…ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ…ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ… Фамилии известных:

49. Безрозум АА

50. Безрозум БМ

51. Безрозум РА

52. Безрозум Соня

53. Безрозум ХА

54. Безрозум ЦА

55. Беленькая ОП

56. Беленькая ФД

57. Беленький ПЛ

Всего 728 имен»

Берко Безрозум вернулся в освобожденную от гитлеровских захватчиков Винницу летом 1944 года с тяжело больной женой, дочками и двумя внуками. Оба зятя все еще воевали на фронте. В городе разбирались развалины, было голодно. Заработков дочерей хватало разве что на сухари. Немолодому Берко пришлось вспомнить о своих коммерческих способностях.

В те самые времена Берко приехал в Немиров для восстановления давних деловых связей. Там он обнаружил остатки нашей семьи. Родственник понял, что мы, вообще, не сводили концы с концами. В первую очередь, Берко вывел мою бабушку Сосю на людей, которые занимались нелегальной торговлей солью и хозяйственным мылом.

Миллионов на этом не загребали. Но, наконец, и наш дом наполнился запахами тыквенной каши на молоке, которые запомнились, как запахи самого драгоценного деликатеса. Дополнительные подробности об этом периоде можно найти в моих воспоминаниях «Постижение азбуки» и «Родословная».

Глава 7. Авраам Высоцкий учился в Немировской гимназии

Основа – статья Романа Кацмана о творчестве Авраама Высоцкого.

Авраам Высоцкий имел «традиционное еврейское образование» и учился в Немировской гимназии. Он был не только одним из многих писателей-эмигрантов, но и основоположником русско-израильской литературы – сложного и многоликого геокультурного явления, которому было суждено разрастись до значимых размеров через три десятилетия после его смерти, и которое не потеряло своей актуальности и сложности и сегодня. Авраам (Аврум) Лейбович Высоцкий (6.1.1884 (25.12.1883) – 5.3.1949), родился в Украине, впоследствии переехал в Бийск на Алтае и эмигрировал в подмандатную Палестину зимой 1919-1920 годов.

Он относится к третьей волне еврейской эмиграции в Палестину и может считаться частью ее литературы. Однако, в отличие от большинства писателей и поэтов этой волны, Высоцкий не перешел на иврит, которым прекрасно владел, и за исключением нескольких заметок в прессе, медицинских брошюр и детской книги о гигиене зубов, писал только по-русски.

Высоцкий принадлежит к первой волне русской эмигрантской литературы (1917-1939) и стоит в одном ряду с писателями «старшего поколения», такими как Иван Бунин и Михаил Осоргин, а также с писателями «младшего поколения», как например Владимир Набоков и Гайто Газданов.

Выбор Высоцкого писать по-русски на Земле Израиля был скорее исключением, чем правилом. Высоцкий оставил литературный труд в 1933 году, после публикации его третьего романа. С этой точки зрения, он относится к последнему предвоенному поколению русско-еврейской литературы, к которому принадлежат такие фигуры, как Исаак Бабель и Осип Мандельштам.

Точнее, путь Высоцкого в литературе ведет от русско-еврейской литературы образца позднего еврейского просвещения, через русско-еврейскую эмигрантскую литературу, включающую свидетельство об Октябрьской революции и Гражданской войне, к «новому палестинскому тексту», в русско-израильской литературе.

Это был путь, ведущий от штетла к мошаву, от образа лишнего человека к образу пионера-поселенца. В его произведениях не трудно заметить следы сибирских тем Владимира Короленко и Георгия Гребенщикова, а также романтической символики и топики гор, идущей от Пушкина и Лермонтова, плавно переходящей в поселенческую романтику строителей новой земли и нового общества.

До романов, Высоцкий опубликовал два рассказа в журналах Максима Горького: «Его родина» (Летопись №6/7, июнь 1916, 50-72) и «В Палестине» (Беседа №5, 1925, 122-159), а также рассказ «Нитка жемчуга» в барнаульском журнале Сибирский рассвет (№8, 1919, 4-30). Он сотрудничал в газетах Барнаула, где писал заметки и фельетоны на злобу дня.

Его романы принесли ему немалую популярность: роман на русско-еврейскую тематику Суббота и воскресенье (1929), и палестинские романы Зеленое пламя (1928) и Тель-Авив (1933). И все же, некоторые его рукописи остались неопубликованными и неизвестными даже специалистам.

Рано оцененное Горьким, творчество Высоцкого не вошло в канон – как русской и русско-еврейской, так и израильской литературы. Биография писателя и возникновение его романов остались за пределами внимания исследователей.

Ниже автор приводит кое-какие малоизвестные факты биографии и творчества Высоцкого из семейных архивов, обнаруженных у его внуков. Среди них свидетельство Липовецкого городского двухклассного училища от 30 мая 1896 года и свидетельство Императорского Новороссийского университета (ныне – Одесский национальный университет имени И. И. Мечникова) от 13 октября 1903 года.

Из первого мы узнаём, что Высоцкий «в испытательной комиссии при Жорнищском Народном училище успешно выдержал испытание в знании курса начального народного училища».

Это свидетельство дает Высоцкому разрешение преподавать математику, «но только своим единоверцам».

Подписано оно тогдашним ректором университета Алексеем Николаевичем Деревицким (1859-1943). Никаких свидетельств, подтверждающих, что Высоцкий учился на дантиста в университете в Одессе, найдено не было. Однако нам известно, что там он встретил свою будущую жену Адассу Винницкую (15.12.1883- 15.2.1954), которая изучала медицину и была «одной из первых женщин, допущенных к учебе в университете в Одессе».

Вероятнее всего, именно в Одессе, примерно в 1903 году Высоцкий познакомился с Х.Н. Бяликом, и там завязалась их дружба, хотя Бялик был на десять лет старше, и в те годы уже считался выдающимся поэтом. Дочь Высоцкого Ида вспоминает о переписке отца со «старым добрым Хаимом Нахманом».

Давид Тидхар отмечает, что Высоцкий изучал стоматологию в университетах Чикаго и России. Однако единственный документ в этой связи, который удалось обнаружить – копия удостоверения о том, что Высоцкий «удостоен звания зубного врача», выданного Медицинским факультетом Императорского Харьковского университета 28 февраля 1907 года.

В том же году у Высоцких родился сын Александр, который скончался в Бийске от скарлатины 4 марта 1917 года. Как удостоверяет в своей записке Бийский раввин, мальчик был «погребен по иудейскому ритуалу на еврейском кладбище в г. Бийске». Документ этот, хранившийся все эти годы в семейном архиве, датирован 25 июля 1919 года и был выдан, очевидно, по просьбе семьи, которая в то время готовилась покинуть Россию.

Надо полагать, что именно в Одессе и Харькове Высоцкий оказался, вовлечен в сионистское движение. Абба Ахимеир пишет, что в «пятом году», то есть во время событий 1905 года, Высоцкий был членом партии эсеров. Можно предположить, основываясь на некоторых замечаниях в воспоминаниях Иды Розенфельд, что Высоцкий, в числе многих других, преследовался за сионистские убеждения и отправился в добровольную ссылку в Сибирь примерно в 1908 году, а отнюдь не был сослан властями за революционную деятельность, как отмечают некоторые источники.

1908 год был весьма неудачным для российских сионистов. Ицхак Маор пишет: На основании этого постановления [Сената] Министерство внутренних дел разослало всем губернаторам секретный циркуляр (№ 48 от 21 декабря 1907 г.) с указанием не разрешать никаких сионистских организаций, а также принять меры к запрещению всякой деятельности Национального фонда. В сущности, циркуляр официально закрепил положение, существовавшее на деле уже ранее.

Между тем, условия сионистской работы в России чрезвычайно осложнились. В начале 1908 года были произведены многочисленные аресты деятелей и активистов движения, нарушившие сионистскую работу во всей империи. У Высоцкого, следовательно, могли быть весьма веские причины для бегства из центра страны, но трудно сказать, чем был мотивирован выбор далекого Бийска в качестве нового дома.

Известно только, что Высоцкий отправился туда первым, и позднее к нему присоединилась семья. Можно предположить, что, как и Борис, герой рассказа «Его родина», вышедшего по прошествии нескольких лет, бежал он не только от преследования властей, но и от бытового антисемитизма, столь распространенного на Украине и почти не ощутимого в Сибири.

Он искал тихой семейной жизни, готовился к стоматологической деятельности и, возможно, продумывал свои исследования в этой области, сделавшие его впоследствии одним из основателей израильской медицины и израильской медицинской науки.

В 1910 году Бийск был провинциальным городом, в котором проживало 27000 жителей, и среди них – очень немного евреев. Город относился к кабинетским землям, на которых было запрещено проживание евреев, за исключением некоторых профессий (запрет распространялся даже на тех, кто родился здесь). Абсурдность этой ситуации стала лейтмотивом рассказа «Его родина».

В те годы, Высоцкий активно сотрудничал в барнаульской газете «Жизнь Алтая», которую он позднее упомянет в романе «Суббота и воскресенье». Высоцкий находит свой путь в литературе и добивается высокой оценки и поддержки Горького.

В июне 1916 года, в журнале Горького Летопись вышел рассказ «Его родина». Весьма вероятно, что помог в этом Георгий Гребенщиков, сотрудничавший в барнаульских журналах и издательствах, знакомый с Высоцким, упомянутый им в романе Суббота и воскресенье.

Он также был хорошо знаком с Горьким и также сотрудничал в Летописи. Кроме того, можно предположить, что произошло это не без помощи Бялика или тех русских и русско-еврейских поэтов и интеллектуалов, которые высоко ценили будущего еврейского национального поэта и переводили его стихи на русский язык.

После переезда в Палестину, связи Высоцкого с Россией обрываются. Рассказ «В Палестине», как уже было сказано, публикуется в 1925 году в журнале Горького Беседа (№5), выходящем в Берлине, а романы Высоцкого издаются в Риге в издательствах «Грамату Драугсъ» и «Просвещение».

За исключением упомянутого выше письма Рувиму Борисовичу от 1949 года, нам почти ничего не известно о попытках Высоцкого восстановить связи с родиной. Высоцкий отмечал, что в 1929 году Горький обратился к нему с просьбой написать статью о погроме в Хевроне, и статья была написана и отправлена Горькому, однако она так и не была опубликована.

До своей смерти 5 марта 1949 года Высоцкий напишет лишь еще один, последний роман, Тель-Авив (1933), названный в подзаголовке «палестинским», а также рассказ об изгнании евреев из Испании «Первый ответ», возможно, как основу для будущей, так и не написанной книги «Сарагоса». Между этим романом и рассказом – тринадцать лет.

Последний рассказ писателя был опубликован в 1946 году уже только в переводе на иврит Тамар Должанской («А-тшува а-ришона») в журнале Гильонот (№18). Его русский оригинал не сохранился.

Молчание писателя легко объясняется невостребованностью русской литературы в Израиле, недоступностью русскоязычных печатных органов, сталинским террором, войной, Холокостом… Однако не трудно заметить также, что оно может быть связано с кончиной Бялика в 1934 году, завершившей, по-видимому, некую существенную главу и его, Высоцкого, жизни.

Впрочем, романы Высоцкого не остались не замеченными. В эти годы выходят в Амстердаме переведенные на голландский «Субботу и воскресенье» и «Тель-Авив».

Глава 8. Литератор Мотл Грувман

«Народ мой» №13(2100)14.07.1999

А.Галембо

Михаил (Мотл) Грувман (1918 – 1988) родился в г. Немирове Винницкой области. Служил в армии с 1937 по 1960 год, участник Хасанских боев и Великой Отечественной войны, награжден многими орденами и медалями.

Первые стихи идишского поэта появились в начале тридцатых годов, они печатались в газетах “Зайгрейт”, “Юнге гвардие”, “Штерн”, в литературно-художественном журнале “Форпост”. Стихи Михаила Грувмана, искренние и эмоциональные, посвящены довоенной еврейской жизни, военным годам, а также вечным темам любви и красоты.