4
Вбежав в свой двор, я наскоро осмотрел дом и гараж – они выглядели нетронутыми. Поднимаясь по ступенькам, выдохнул с облегчением, услышав возмущённо лающего Дарти. Пёс, оперевшись передними лапами о подоконник расположенного рядом с входной дверью окна, заливался хриплым лаем, а, заприметив меня, принялся жалобно скулить. Чувствовал видимо, что снаружи творится неладное, переживал за хозяина. Собаки – они такие: унюхают, услышат, почувствуют.
– Как ты, дружище? – я с трудом поймал прыгающего пса за ошейник, чтобы попытаться усмирить, потрепал его по вздыбленной холке. – Ну-у-у. Всё. Успокойся уже. Всё хорошо.
Произнеся последнюю фразу, я вспомнил недавно увиденное: пылающие дома, разлетавшиеся в стороны машины… Обманул я Дарти, как обманывают маленьких детей, уже способных отличить хорошее от плохого. Конечно же, далеко не всё было хорошо. Наоборот, все было очень нехорошо. Мозг отказывался принимать увиденное, упрямился, не желая верить в то, что все происходит взаправду. Хотелось, чтобы это были кадры из только что просмотренного в кинотеатре фильма. Но нет… То была реальность – страшная, исковерканная этими горящими шарами, не пойми откуда и, самое главное, непонятно зачем свалившимися на нас.
Схватив пульт от телевизора, я принялся судорожно переключать каналы. Как и предполагалось, везде говорили об одном: о неопознанных круглых объектах из космоса, неожиданно обрушившихся на землю.
– Установить точное количество жертв – пока невозможно, – говорила ведущая новостей на Первом канале. – Подсчёты займут не одни сутки. А скорее всего, на это потребуются недели, так как многие находятся под завалами. Известно лишь одно: на нашей планете нет такого места, куда бы не упали эти зеркальные сферы, объятые синим свечением. В данный момент мы с нетерпением ждём официальных заключений президента страны и ведущих специалистов из Росавиакосмоса. Сочувствуем всем, кто сегодня лишился близких или крова. Следите за новостями. Берегите себя. А мы будем держать вас в курсе происходящего.
Ведущую сменила яркая динамичная заставка, затем экран разделился на множество прямоугольников, и в каждом из них появилось видео, снятое уличными камерами разных стран и городов. В уголке каждая ячейка была подписана: «Париж», «Нью-Йорк», «Санкт-Петербург» … И везде происходило примерно одно и то же: бегущая в панике толпа, с широко раскрытыми от ужаса глазами и разинутыми ртами, горящие дома, крошево бетона, асфальта, исковерканные остовы машин, клубы дыма и поднятой в воздух пыли… И эти зеркальные сферы. Они лежали за спинами бегущих или прямо посреди дымящихся руин недавно стоявших зданий, в парках, меж сломанных деревьев. Мерцая синим светом, они, словно огромные зеркальные глаза без радужки и зрачков, бесстрастно созерцали происходящее вокруг.
Усталость и пустоту – вот что я ощущал в этот момент. А ещё некую обречённость и беспомощность. Опустив голову, я провёл ладонью по лицу, мотая головой. Затем вспомнил о заначке в верхнем угловом шкафу кухонного гарнитура. Там, в железной банке из-под печенья, были спрятаны пачка сигарет и зажигалка. От вредной привычки я избавился давно, но до конца её искоренить не удавалось, поэтому я старался хотя бы приручить, дозировать. Если, к примеру, накатывало хмурое настроение или одолевала необъяснимая душевная тоска, то заначка эта очень даже выручала. Моё мнение таково: лучшая терапия – налить себе кружку горячего чая, закурить сигаретку и вместе с верным Дарти выйти и усесться у озера, в беседке, находящейся за задним двором. Стоя там, попивая горячий чай и выпуская в ночное небо струйки сизого дыма, я как бы был один на один со своими мыслями и переживаниями. Там я принимал самые важные решения, там переживал поражения, расставания и радостные новости. Вот и теперь мне жутко захотелось подышать свежим воздухом, переварить увиденное, а заодно поблагодарить судьбу, что мы с Дарти живы.
– Изучить эти объекты быстро не получится, но работы в данном направлении уже ведутся. Сейчас же настоятельно рекомендую не приближаться к этим сферам неземного происхождения и ни в коем случае не пытаться их уничтожить, вскрыть или вступать с ними в контакт. Это опасно, очень опасно. Я призываю всех к благоразумию и терпимости…
С нескрываемой иронией я посмотрел на экран телевизора. Взъерошенный старик в белом халате с неровно нацепленным бейджиком на нагрудном кармане пытался красиво объяснить, что им ничего неизвестно, но и нам, обычным смертным, лезть на рожон, как, к примеру, мой сосед Аркадий Михайлович – совсем не нужно.
Тут и дураку понятно. Высказывание старика-учёного заставило меня усмехнуться и выключить телевизор. Я накинул куртку, вышел во двор, осмотрелся. Никого.
– Дарти, пойдём гулять, – позвал я пса.
Навострив уши, он замер на пороге приоткрытой двери и, пристально глядя в сторону озера, начал рычать и скалиться.
– Ты чего, приятель? – я посмотрел на озеро и тоже замер.
Над водной гладью, между беседкой и дощатой пристанью, очерчивающей часть берега, виднелось еле заметное синее свечение.
– Твою ж мать, – выругался я. – Серьёзно?
Я поставил кружку с чаем на подоконник, прикрыл дверь, чтобы Дарти не выбежал следом. Стараясь ступать как можно тише, я трясущимися руками подкурил на ходу сигарету и подошёл к пристани. Мне было достаточно слегка наклониться и заглянуть в воду, чтобы понять, от чего исходит этот свет. Хотя понятно было заранее. Зеркальная сфера лежала там, на дне, частично укутавшись в ил и песок. Свечение исходило еле заметное ещё и потому, что вода была мутная, бурая из-за большого содержания железа, а ещё на поверхности плавала осенняя листва.
Швырнув недокуренную сигарету в воду, я развернулся и направился в дом. А что я мог сделать? Чем помочь испуганному миру? А вдруг сфера эта является бомбой, готовой взорваться в любой момент? Хотя, если последняя догадка окажется верной, взрыв наверняка будет таким, что ни мне, ни Дарти, ни домику моему не уцелеть.
Я вошел в дом, передвинул диван так, чтобы, лёжа на нём, можно было смотреть телевизор и между делом поглядывать в витражные стёкла, выходившие на задний двор, – так можно было видеть это еле заметное свечение. Тело гудело, как и голова, поэтому я прилёг, закинул руки за голову и, размышляя над тем, как быть дальше, уснул.
5
Сколько я проспал – не знаю. Сон был прерван громкими хлопками, напоминающими выстрелы, и завывающими сиренами. Кажется, это были пожарные. Я открыл глаза, осмотрелся. Вокруг ничего не изменилось. Дом мой не горел – уже хорошо. Тогда я посмотрел на озеро. Вырывающееся из-под воды свечение было также на месте. Телевизор молчал, показывая на чёрном экране надпись «нет сигнала». Ну и дела. Я встал, взял со стола сотовый телефон, посмотрел на цифры. Посредине экрана – 1:20. Ночь. Молодец, подумал я про себя, сбил режим: попутал день с ночью. Хотя… какой теперь режим? Наверняка на работу утром никто не поедет и не пойдёт, учитывая случившееся с миром. И ведь никто не был готов к подобному – вот что главное. Предполагаю, что даже самые секретные службы и военные сидят сейчас в своих штабах и тайных бункерах, словно селёдки в банке, разводят руками, стараясь придумать дальнейший план действий. А как быть нам, обычным гражданским? Мирно посапывать в своих кроватках, как ни в чём не бывало, и ждать чуда? Верить в лучшее? Молиться?
До ушей донёсся гулкий металлический звук, отдалённо напоминающий скрежет, перемешанный с приглушённым утробным стрёкотом. Он нарастал, становился громче, и каждый новый всплеск этого механического стрёкота эхом догонял предыдущий. Уши пронзил протяжный звон – тонкий, неприятный, словно штормовой ветер врывался внутрь дома через замочную скважину. Только этот свист был стократ громче.