– В тот тоннель. – фонарём указав на права. – По левую стену будет дренаж. Первый не заваленный. В него, и прямо. Там будут на стенах указатели. Идите в противоположную сторону. Выйдете к пятисотому калибру, снова на права, до колодца. Дальше разберётесь.

– Только будьте внимательнее. На выходе иногда сидят беспризорники.

В указанный туннель пошли вчетвером. Двое незнакомцев впереди, переговорщик с помощником по одаль, на границе чужого света, наблюдая. Дренаж обнаружился быстро, но спускаться в него никто не спешил. Очень узкий, в форме перевёрнутой капли, с резвым ручейком под ногами. Тем временем, позади раздались крики и ругань, световых лучей стало больше, а затем кто-то закричал от боли. Свет приглушили, и снова обернулись к лазу.

– За мной. – Готфрид, не громко, обращаясь к спутнику, и решительно загнул внутрь.

Ханг хотел было пойти следом, но позади снова раздался крик, перешедший в вопль страдания, спровоцировавший незнакомца с замотанным лицом, ломануться вперёд. Пятьдесят метров, шоркая плечами о стены, двигаясь в раскоряку, показались парой сотен. Спина впереди идущего, быстро растворилась во тьме. По стрелкам развилок освещённых из за плеча, позади идущим, до выхода в нормальный коридор, вдоль одной из стены которого шли трубы и кабели. Опасливо оглянувшись на того, кто шёл следом, Ханг изумлённо отпрянул.

– Ты! – искоса налетев на стену.

Короткая заминка узнавания и сразу после…

– Где мой рюкзак! – Лиза, переходя в наступление.

Платье сменилось на грубую, прочную робу, и джинсовую куртку. За плечами снова была ноша, в виде прямоугольного тканевого тюка, примотанного ремнями к деревянному каркасу. В руке появился шокер. Немедля, Ханг потянулся за пистолетом, разрывая дистанцию, но не сумел достать из-под одежды. Размашистый удар, а за ним пара выпадов, вынудили бросить попытки, взявшись за обрезок арматуры. Дополнительно заточенный, с рукоятью из ленты клейкого пластыря, оружие не выглядело грозным, но нападки приостановило.

– Чего тебе нужно? – только потом поняв, каким глупым был его вопрос.

– Ищу розовых кроликов. У тебя внутри случаем не прячется парочка? Давай вскроем и посмотрим. – в другую руку взяв грязные, зубчатый нож. – Здесь, Они тебя не спасут.

– Кто? Чёрные нимбы?! – изумившись.

– Молчаливые друзьяшки. – ожесточённо пнув ногой грязь, и сделав ложный выпад.

– Они мне такие же друзья, как и тебе. – отступая, ища способ сбежать, двумя руками держась за обрезок и не смея отпускать.

– Значит ты их должник! Или ты выплата. Ха-ха. Ну нечего. Здесь нет лишних глаз. – оступившись, она начала заваливаться на бок, но в последний момент, вывернувшись, сделала выпад.

Сам удивившись тому, как сумел отбить лезвие, Пятый пятился всё дальше, в полутьму коридора, не смея отвлечься и на секунду, чтобы узнать, что будет на следующем шаге.

– Одет, обут, здоров и с сытой харей. Дай угадаю, живёшь на всём готовеньком.

– Мы все работаем.

– Да ты что! Наверное, ещё и работёнка не пыльная, и всё по блату. – закрепив фонарь на кармане, девушка подобрала упавший на трубы кусок штукатурки, и швырнула им в жертву. – А знаешь ли ты, где работают те, кто не появился в доме с теплом и светом? – всё наседая, не давая и секунды, постоянно ища возможность.

– Причём тут я? Что привязалась. Иди куда шла и не… – новый выпад оказался удачнее и разорвал одержу.

Ответом была на удивленье удачная оплеуха. Ни стона, ни вскрика, лишь плотно стиснутые зубы, продолжив тем же тоном.

– Ты словно садовый цветок. Сладкий и мягкий. Но теперь, ты в диком поле. Пришло время быть срезанным. – перехватив нож, она бросилась в отчаянную атаку.

Резкий отскок в сторону, кубарем за трубы, и тут же, в неширокой ходок, где можно было атаковать лишь в лоб. Перебравшись сверху, Лиза продолжила наступать. Быстрым шагом, поджимая, внимательно наблюдая за каждым движением, ожидая ошибки.

– Ты не права. Ты меня не знаешь.

– Я знаю таких как ты. Везунчиков, получивших всё, только стоило появиться.

– В этом нет моей вины. Я этого не выбирал. Я не…

“…не заслужил.”

Внезапно, и лишь на миг, почувствовав давящую вину, будто запах нашатыря. Резко затормозив, Ханг опустил взгляд, впервые разорвав контакт. Она настороженно остановилась. Время будто замерло. Решение уже пришло, оставалось только осознать его и действовать. Каждая секунда промедления грозила смертью. Ни один из аргументов не казался состоятелен, против жизни тех, кого он так часто не замечал, проходя по улицам. Отпустив арматуру, скользнув под одежду, рука нащупала пистолет, и сразу, без заминок вытянув его, направила на врага. Щелчок предохранителя, и гряну выстрел.

Сизое облако осталось позади, но запах пороха не отпускал. Сильная боль в ушах. Звон в голове. Белые пятна от вспышки. Ходок вывел в широкую галерею. Внизу, среди засохшей грязи медленно текла непрозрачная жидкость. В стороны уходил узкий приступок с хлипким парапетом. Повернув направо, Ханг поспешил дальше, придерживаясь за стену, к тусклому свету. Галерея плавно загибалась в сторону, и свернув примерно на сорок градусов, раздалась в ширь, засечёт утопленных в стену ниш с крупными отводами. Парапет сменился крупно ячеистой решёткой. Такая же начался и с другой стороны. Свет разделился надвое. Один, более тусклый пробивался откуда-то из-за угла. Другой, яркий, от небольшой свечи, блестел по ту сторону канала. Там, на бетонных блоках сидел незнакомец. Свет позволял разглядеть только рельеф тела, грязно белые волосы, не мигающим взглядом и кепку военного образца, похожую на урезанный цилиндр. Не задерживаясь, Пятый поспешил дальше. По небольшому мостку, через распахнутые двери, к столбу света, падающему на стену колодца у истоков канала.

– Стой. – коротко и чётко, откуда-то из-за спины.

Короткая заминка, за которую по спине прокатилась волна холодных мурашек.

– Готфрид?

– Да. – выходя из укрытия, опуская оружие.

– Прости. – Ханг, тяжело дыша после бега.

– Ты цел?

– Да. Идём быстрее.

Не став задавать вопросы, чтобы не быть обманутым, Готфрид лишь посмотрел туда, откуда они пришёл. Тоннель был пуст, точка света не двигалась, не доносилось ни звука, лишь редкая капель просачивающейся воды.

***

Пришедшая внезапно, боль ударила в голову с такой силой, что казалось её раскололи надвое. Сил хватило только на то, чтобы заползти в тёмный угол, где в конвульсиях и собственной рвоте, Сэппе мог лишь скулить, волоча ногами и дёргаясь. А совсем близко, кутила пьяная братия, поднимая тосты и громко смеясь. Затем кто-то пришёл, постоял, молча опорожняя выпитое на ближайшую стену, покачиваясь и постанывая, короткой икнул и приблизившись, присев на корточки, произнёс.

– Хочешь, помогу. – заплетающимся языком.

– Помоги. – трясясь будто в лихорадке, чувствуя, как внутри головы перекатывается битое стекло.

Шорох откручиваемой пробки, и на лицо полилось холодное пойло. Воняющее сивухой, обжигающее царапины, оно смочило губы.

– Такойное у тебя плохо будет. – невнятно, напоив парой глотков

Шорох снимаемой одежды, тепло прикоснувшихся и перевернувших его рук. Уложенный на расстеленную куртку. Он что-то кричал, бился в агонии, проклинал и умолял, а затем затих. Рядом больше никого не было. Компания снова веселилась, а боль медленно затухала, позволив заснуть.

Беспамятство не было долгим. Его разбудил холод, от которого задубели мокрые ноги и нудящая боль в отдавленных руках. Праздника больше не было. Лишь тихо потрескивал костёр. Боль в голове ушла, будто и не было. Неверной поступью, забрав куртку, к костру в бочке.

– Ты хто?! – отшатнулся тот, чьё лицо было искажено уродливым шрамом.

– Это тот. Из-за угла. – другой, нездорово одутловатый, будто водянистый. – У него куртка Огрызка.

– Ааа. – хрипло выдохнув, и затянулся чем-то в самодельной трубке.

Несколько минут Сэппе отогревал руки, пока не улеглась дрожь, а к пальцам не вернулась гибкость. Поправил обмотки на ногах, он оставил куртку, и с трудом поднявшись, побрёл прочь.

– Да ты не уходи. Не гоним. – грубый бас. – Все знаем, как это.

Не ответив, лишь оглянувшись, Сэппе пошёл дальше, но через несколько минут вернулся с грудой веток, нанесённых недавним дождём. Разгоревшись, огонь затрещал, а лица повеселели.

– Ну, коль остался. Расскажи. – толстяка. – Поделись, что видел. – кочергой перемешав угли.

Прикрывшись от искр, незнакомец со шрамами, выругался на чужом языке.

– Было холодно. – после недолгого молчанья. – Так холодно, что у меня лопнул зуб. Ноги стали чёрными, и я не вынимал их из снега, боясь боли. Знал, что ноги уже мертвы. Знал, уже не спасусь. – Сэппе нахмурился. – Но, это меня не заботило. Я кого-то ждал. Того, кто должен был привести помощь. Дом засыпало. Снег прижал нас к дальней стене. Рядом были дети. Несколько. Все уже мертвы. Помощь так и не пришла. Он нас бросил. – сжав кулаки, свирепея. – Бросил, и они умерли, с замёрзшими слезами на глазах. Погребённые. Набившись в камин, через трубу в которой можно было увидеть небо, но нельзя было вылезти. – щелчок лопнувшей ветки и гнев исчез.

– Теперь ты здесь. – одутловатый, не сподобившись к дальнейшим объяснениям, лишь проверив последнюю бутылку и не найдя ни капли, поставил обратно.

Взяв палку, Сэппе отодвинул угли в сторону, а пепел выгреб в подставленный кусок жести. Используя его словно мыло, помыл руки, лицо и шею, ноги и торс. Соскребая грязь и рвоту, избавляясь от болотной вони.

– Ты погляди! – воскликнул другой, с расширенными зрачками. – Весь измазался. Ха-ха. А зачем? Глупый. Ха-ха. – и снова затянулся.

Омытая от пепла, кожа действительно стала чище, чем немало удивила зрителей.

– Ash-purified, ха-ха-ха. Ash. Ха-ха. – хрипел курильщик, пока не зашёлся тяжёлым кашлем.

– Аше. – повторил одутловатый. – Эш. Эш. – слушая как звучит.

– Действительно. Ты уже придумал себе имя?

– Пусть будет это. – и чуть кивнув. – Эш.

– Куртку оставь себе, а эту рвань выбрось. Воняет.

Подвешенная, ткань быстра высохла, в то время как он, мастерил подошву из покрышки. Боль в ранах отступила, солнце поднималось всё выше, разгорался новый день. Как вдруг, из переулка быстрым шагом вышла небольшая группа. Им не было никакого дела до костра или людей возле него. Всё их внимание занимала что-то позади. Пара секунд, и огонь перестал давать всякий уют, затихли мыши вы углу, головы бродяг почти синхронно обернулись к проулку, откуда появилась группа. Мгновение, и необоснованный страх проник в самое сердце. Подобный тому, что появляется на краю пропасти, в тесноте неосвещённой пещеры, при встрече с глазами притаившегося хищника. Подброшенные на ноги, все бросились прочь, в ближайшее укрытие, не заботясь о том, кто мог встретиться внутри здания.

Моргнув, Эш обнаружил себя под лестницей, обхватив чью-то спину, поджимаемый с боку и сзади. Грохот сердца в груди мог выдать его место, а потому при каждом ударе у него перехватывало дыхание и темнело в глазах от страха. По спине сочился пот, волосы встали дыбом, боль в потревоженных царапинах казалась чем-то малозначительным.

“Снова сижу. Жду конца. Сбежал и прячусь. Как и в тот раз. Даже не пытаясь бороться.”

Вдохнув горячий, смрадный страх. Выдохнув, холод решительности. Призрение смешивалось с отчаянной решимостью. С каждой секундой давленье слабело, будто из туго надутого шарика выходил весь воздух. Несколько вздохов, и он больше не жался к толпе. Ещё пять и осмелился обернуться. Разбросанные вещи, следы растоптанного быта, разлитая похлёбка. Нахмурившись, он снова взглянул на людей, к которым только что жался. Трясущиеся, закрывшие головы, спрятавшие лица, как и он, пытающиеся сдержать сердца.

Окончательно отделившись, он отошёл в сторону и не оборачиваясь, побрёл. Медленно, стараясь не шуметь, ожидание нападения, в поиске входа, узким проходом, вдоль целой стены из разбитых газетных ящиков, в полной тишине. Забившись в углы, там и тут встречались другие люди. А за порогом, пустая улица, утренний свет и прохлада. Совершенно не чего такого, что могло напугать. Эш простоял у дверей какое-то время, обдумывая произошедшее, не находя ответов. Забурчав, желудок напомнил о разлитой похлёбке, побудив вернуться и поискать съестное, как вдруг, в доме напротив появилось движенье.

Это был подросток. Не высокий, в нормальной, пусть и грязной одежде, без травм и увечий. Лишь одно в нём отличалось от прочих. Длинный нож в правой руке, по локоть измазанной в крови. Без промедления или окриков, желая знаний больше, чем еды, Сэппе пошёл в его сторону. Ошарашенный, парень среагировал слишком поздно чтобы скрыться, и бросила бежать только когда до него оставалось несколько метров. Началась погоня. Через жилые и рабочие зоны, мимо укрывшихся людей, через дыру, что вела в подвал, и наверх, по самодельной лестнице. Наконец загнанный на край, в десяти метрах над улицей, ребёнок ощерился.

– Что тебе от меня нужно?! – истерично, выставив перед собой нож.

– Отвечай. Что сейчас произошло?

В места ответа, он принялся искать выход. Непрочные трубы, маленький навес, торчащая арматура, движенье за бочками. Медленно и боязливо, люди выходили на улицу. Резко осев, укрываясь, беглец изменился в лице.

– Уйдём отсюда и я расскажу. – напугано и немного истерично.

– Хорошо. – легко согласившись, и вынув из кармана крупный шарик из подшипника, резко метнул.

Вскрик и оружие упало на бетон. Новый бросок пришёлся в ногу, остановив попытку бежать. Подобрав снаряды, Эш схватил ребёнка за ворот и поволок за собой. Внизу, сорвав бельевую верёвку, он связал удавку. Обмотав шею ребёнка одной из тряпок, он накинул следом петлю, другой конец закрепив на ремне. К тому моменту, оправившийся от шока, парень начал дёргаться, и тут же получив тычок в грудь, затих, молча следуя за похитителем.

Их путь окончился на верхних этажах полуразрушенного здания. Левое крыло частично обрушило, прочти все межкомнатные стены разбиты или разобраны, образовывая громадные угловатые пространства с горами обломков. Из жильцов, лишь группа бродяг, стоявших общим лагерем, обобранные трупы бездомных и несколько Тленцов, доживающих последние дни. Сэппе молчал. Ни угроз, ни просьб, ни приказов. Первым звуком, что от него донёсся, было урчание живота. Очаг из кирпича, растопка из сорванной с себя ткани, дрова из мебели и в конце, натянув верёвку, подтащил ребёнка, взял его руку и примерив к решётке для гриля, одобрительно кивнул. Ужас поставил пленника на колени. Ему было хорошо известно, – Никто не придёт на крики. – как не пришли в тот день, когда опянённые наркотиком женщины, забили до смерти его друга за то, что тот подглядывал за их шабашем. Помнил старика, медленно умиравшего от неизвестной болезни на проходе большого, многолюдного дома. Помнил груду человеческих костей в одном из подвалов.

– Эй! – Аше, глухо и требовательно.

Подняв глаза, мальчик увидел самодельный жгут. Показав, как его нужно надеть, похититель подтолкнул его вперёд.

Откупиться нечем. Нечем угрожать, нечего обещать… Он мог бы соврать, но думать не получалось.

– У меня кое-что есть. – озарённый. – Есть! Я могу рассказать тебе. Если ты меня заставишь, то никогда не узнаешь, сказал я правду, или соврал. Только сейчас. Только если я буду цел! – задыхаясь.

– Почему ты считаешь, что мне будет интересно? – безразлично.

– Потому что ты здесь! Потому, что ты делаешь это. Те, кто в домах, в этом не нуждаются. Ты можешь жить в одном из них. Вода, свет, музыка!

Сэппе усмехнулся.

– Я подумаю об этом после еды. Ладно? – добродушно улыбаясь, подпаливая щепки.

Наблюдая за разгорающимся пламенем, ребёнок словно остолбенел. Пламя гипнотизировало. Иногда, ему чудился вкусный запах жаренного мяса, а иногда, в огне он видел собственную руку. В тоже время, Эш наблюдал, и дождавшись кондиции, подсел рядом.

– Назови своё имя. – спокойным и уверенным голосом, без малейшего намёка на угрозу.

– Сатани. – безразлично, глядя в огонь.

– Давно здесь?

– Несколько лет. Не помню точно.

– Ты убил людей? Зачем?

– Месть. За моих друзей.

– Что это было? На улице. Из-за чего все прятались? – наконец перейдя к интересовавшему его вопросу.

– Гнёт.

– Что это?

– Не знаю.

– Ты пришёл в себя раньше остальных?

– Нет. Он больше на меня не действует.

– Почему?

– Потому что я видел, как убивают моих друзей.

Он расспрашивал его больше часа, стараясь правильно формулировать вопросы. От простого к сложному. До тех пор, пока не выжал до суха. Желудок снова заурчал и выдохнув, мужчина взялся за самодельный жгут.

– Реж так. Без него. – Сатани. – Не хочу больше здесь находиться.

Бросив жгут в огонь, Эш нахмурился, а затем, достав горящую палочку, ткнул ей в руку парня. Вскрикнув, тот откатился в сторону.

– Не будь дураком. – и отвязав верёвку от пояса, пошёл прочь, бросив Сатани сидеть у костра.

– Я убью тебя. – в след уходящему, уверенно, без гнева.

Через час Эш вернулся. Его лицо было избыто, руки ободраны, но за спиной висела сумка, а на ногах темнели неплохие ботинки. Мальчик вскочил, и отбежал в сторону, но увидев, что на него даже не глядят, вернулся назад. В сумке нашлась небольшая кастрюля, овощи и несколько кусков свежей рыбы. Пара веток на угли, нож в руки, и вскоре измельчённые и разбавленные водой, кастрюля с продукты встала на огонь. Пол часа до готовности, ещё несколько минут, пока остывала разлитая по бутылкам похлёбка. Пластик съёжился, выдавив немного жидкости, но всё же выдержал.

– Я же сказал, что убью тебя. – удивлённый, когда к нему пододвинули половину бутылки с воткнутой ложкой.

– А я не услышал.

– Врёшь.

– Клянусь твоей жопой. – ухмыляясь.

Снова напуганный, подросток некоторое время сомневался, но потом, что-то решив для себя, всё же взял порцию.

– Почему не ушёл? – Сэппе, накладывая себе добавки.

– Тут огонь.

***

– Не пойдёшь? Уверен? – Катя, недоумевая его решению.

– Да. – уверенно, не отвлекаясь от рытья в инструментах. – Я нашёл себе другую работу. Сам.

– И что же ты будешь делать? – чуть нахмурившись.

– Чинить лифты.

– У кого?

– Пока что у нас. Он не останавливается на некоторых этажах. Я видел, как тяжело было Тётушке спускаться, и решил заняться.

– Тогда поговори с полуночниками. Можешь запрягать этих бездельников на любую работу. – вернувшись к кружке чая, уверенная, если они встретятся взглядом, он почувствует её грусть.

Остановившись на тридцать девятом, лифт сильно дёрнулся, напугав, до того не бывавшего здесь пассажира. По правую руку, там, где обычно располагалась лестница, оказалась наполовину выдавленная дверь другого лифта, по всей видимости, поднимавшего в пентхаус. В щель меж створок, просматривалась разбившаяся кабина.

– Привет? – эхом раскатилось по необычно огромному помещению.

Размером в несколько квартир и высотой в два этажа, зала была пуста и темна. Панорамные окна, снизу, закрывали листы пластика, доски и ковры, бумага и просто чёрная краска, сверху занавешивало толстое полотно. Пробиваясь там и тут, одиночные лучи пронзали пространство, придавая ему объёму. Чуть привыкнув к полутьме, глаз различил начерченные на полу линии, по которым двигались световые лучи, образуя десятки дуг, начинающихся где-то в углах, опускающихся под самые окна и растворяющихся на пути к противоположной стене. Узкая лестница на верхний этаж, недолгие поиски и новый подъём по более тесной, явно технической лестнице, вокруг небольшой шахты, на полу которой желтела пометка в виде стрелы крана. А наверху, в место потолка виднелось небо, слегка пасмурное, с большими прояснениями. После сорок второго этажа, исчезла одна из стен, а на сорок третьем и сама лестница. Выше, можно было подняться лишь по обломкам, да и то всего на несколько метров, после которых лишь простор. Сорок третий, окружал венец фасада, с пустыми окнами. Многие перекрытия провалились, а дальний угол и вовсе отсутствовал, как и часть со стороны улицу. Шахта лифта нашлась неподалёку за последней стеной. Частично заваленная, с уходящими в темноту тросами, и торчащими обломками направляющих. Другой конец троса уходил в провал несколькими метрами правее. Там, в котловане из железобетонных плит, покоились останки подъёмных механизмов, щиты управления и автоматы.

Несколько часов к ряду Пятый разгребал завал, вскрывал короба, разбирался в конструкции двигателя и редуктора. Многое было интуитивно понятным, но многое, совершенно не ясно. По крохотной лестнице, в шахту, изучая её внутреннее устройство, до обрушившейся кабины. Затем, раскрыв двери сорок первого, нашёл вход в техническое помещение, откуда, через люк спустился на рабочую кабину. Как и ожидалось, все ролики, амортизаторы, и направляющие были выработаны. Оборудование наверху находилось в ещё более худшем состоянии. Колодок на тормозах почти не осталось, автоматы заросли какой-то дрянью, на силовом кабеле висело два мышиных скелета. Чтобы не сделать хуже, чем было, и суметь восстановить то, что ещё осталось, Ханг принялся зарисовывать всё подряд, подмечая мельчайшие детали, но спустя час бросил, наперёд догадываясь, что и куда пойдёт. Схемы оказались не столь сложными, как казалось при первом взгляде. Всё логично, оптимизировано, и продублировано на случай отказа. Тогда записав то, что следовало поменять в первую очередь, он выбрал три самых простых пункта и снова отправился наверх, за деталями.

– А тебя почему ещё не забрали?

Обернувшись на голос, Пятый встретился взглядом с тем самым щуплым мужичёнкой, но теперь не в полушубке, а с голым торсом.

– Кто не забрал? – не поняв, немного напуганный внезапной встречей.

– Ну эти. С чёрными кружочками на бошках. – показав на себе. – Мы слышали, что тебя должны были забрать. – требовательно и будто даже возмущённо. – Значит соврали. Объюлили! Нужно будет забрать их удачу и не отдавать пока не принесут подношения.

Не найдясь, что ответить, Ханг вернулся к работе. Полуночник не мешал, лишь внимательно наблюдал, то и дело меняя угол обзора, переходя с места на место. И заговорил только когда, всё было снято и собрано в ящик.

– Украл! Гони монету.

– Разве это твоё?

– Да.

– Но всё в пыли. Ты им даже не пользовался, значит не нужно.

– Оно не нужно, а монета нужна. Так что гони монету. Любую сгодиться. Давай, не юли.

Недолго думая, Ханг подобрал большую шайбу и отдал её полуночнику.

– А почему дырявая? – возмущённо

– Так её на ниточку надевают, чтобы не потерять. – сдерживая смех.

– Хээ. – воодушевлённо и отступив, поспешил прочь.

Прокатившись на лифте после замены частей и почувствовав разницу, лифтёр также заметил множество других проблем, которые раньше казались лишь фоновым гулом, как выбоина на дороге. Но теперь, когда это стала его дорога, чувство собственного достоинства требовало отремонтировать всё.

Работа заняла четыре дня, два из которых лифт не работал вовсе. В первый раз из-за регулировки направляющих, второй, по причине не правильной сборки контактов, на поиск проблемы с которыми пришлось пять раз спускаться с верхнего на нижний этаж, проверяя каждый.

– Артур. – позвал Ханг, распластавшись на столе.

К вечеру четвёртого дня оставшись без сил, даже для того, чтобы помочь с готовкой.

– Да?

– Подскажи, где можно купить изделия из резины, масло для редуктора, густую смазку, подшипники и ещё целый список металлических запчастей? – не поднимая головы, стукнув костяшкой пальца по засаленному блокноту.

– Масло привозят в город караванщики, и продают на малом базаре. Там же смазка. Но это далеко.

– Всякое из железа мы берём в Суровом верблюде. – Женя, перематывая свежую рану на собственном боку, оставленную вылетевшей из станка заготовкой. – Покажи список. – бегло пролистав, покачав головой. – Это всё выйдет в не хилую сумму.

– Часть дал Муса и он же, уговорил Журара выделить долю, ещё часть полуночники, как самые лифта-зависимые, часть я ожидаю получить от вас. – быстрым, хитрым взглядом обежав собравшихся. – Главный вклад внесли Стрелки.

– А им то зачем? Они же им почти не пользуются. – Артур.

– Муса сказал, для обороны дома. Но сам я у них спрашивать не стал. Вдруг передумают.

– Лифт, это большая ответственность… – Катя, не глядя. – А у нас, в Палитре, всё вроде так хорошо получалось. Валдай занялся новыми баками…

Не поднимая глаз, Женя стиснул листок блокнота, чуть сминая, перетирая между мозолями. Заметив это, Ханг не понимающие поднял взгляд.

– Задумался. Прости. – расправив, возвращая. – Завтра провожу тебя. – утвердительно.

– Спасибо, но не обязательно.

– Там место, со своей спецификой. Да и связи нужно поддерживать.

Немного расстроенная, не сумев разговорить, она отпила из кружки, вернувшись к сложному узору на собственных когтях. Улыбнувшись, Женя взял баночку красок, и принялся разукрашивать и собственные когти. Цикнув, она отобрала баночку, затем кисточку, и немного подумав, притянула руку, взявшись за разукрашивание.

– Если у тебя получиться. Сможешь заколачивать хорошие деньги. – Артур, вынося сковороду, до половины заполненную яичницей.

– Отлично пахнет. – проглотив слюну.

– Накидал разных трав. Не знаю, будет ли вам по вкусу. Но мне нравиться.

– Коронное блюдо Артура. – наиграно бахвалясь.

– Я думала твоё, это открытое пиво?

– Моё, да. Это другого Артура. От которого мне досталось имя. – первым взявшись за ложку. – Кто-нибудь знает где Готфрид? Уже поздно.

– Не маленький. Не пропадёт. – Женя. – Наверное, опять нашёл даму сердца.

– А когда ты найдёшь? – Катя, выводя кролика на лугу, искоса глянув из-за занавеси спадающих волос.

– Мне нравиться так. – отведя взгляд. – Когда без обязательств и без напрягов… – а затем поспешно добавил. – Но если встречу ту самую, то…

– Ту самую? Рассказывай. – нарочно мазнув ему по руке. – На той неделе парни заглянули в твой любимый квартал. Там сплошь такие же… оторвы, как и ты. – и чуть хмыкнув, другим тоном. – Каждая бутылка должна быть допита. Каждая ночь, последняя.

– Ты их не знаешь. – чуть напрягшись. – Они хорошие люди. Больше всех ценят жизнь. Пользуются всем временем что у осталось. Вить в любой момент могут…

– Кролики. – рисуя уже четвёртого, воющего на луну. – Ради чего живут? Нечего после себя не оставляют. Ни хорошего, ни плохого. Словно и не было их вовсе.

Оценив работу, он улыбнулся. Только девушка смогла бы понять эту улыбку, но та единственная, что была рядом, именно в этот момент отвлеклась. Быстро, но без спешки опустошив тарелку, выказав похвалу повару, Евгений ушёл.

***

Не вверх к себе, но вниз, по ступеням, чтобы никто не слышал.

– Десять… Сто… Двести… – чем дальше, тем медленнее, и решительнее, отмеряя и контролируя, рассчитывая сколько ещё пройдёт, как, стоя за станком, рассчитывал оставшееся количество деталей.

Холл был пуст. Муса что-то готовил в своём закутке, еле слышно гудел водяной насос, с шорохом, мимо закрытых дверей прошёл незнакомец. Проникая сквозь разбитый фасад, серый свет пасмурного дня, скрадывал обновлённые детали интерьера. Свежие штапики на стеновых панелях, чуть отличающийся оттенок побелки там, недавно темнели выщербины, тонко подкрашенные царапины на отмытых дверях.

Неуверенной поступью, к проходу на территорию Стрелков. Вход никто не охранял. Не было и случайных обитателей, к которым можно было обратиться. Медленно, шаг за шагом, всё глубже, по знакомого маршруту, к комнате с разложенными книгами. С последнего раза всё значительно изменилось. Ящики и книги исчезли, сменившись многоуровневыми химическими установками, анализаторами, перетирающими механизмами и вакуумными камерами. А по центру, на громадном столе лежало две тетради в окружении множества склянок, банок, пробирок и плошек с разными жидкостями и парашками. Боракеш и один из его подчинённых стояли в дальнем углу, напряжённо стягивая что-то. Щелчок, и в разные сторону разлетелись неприметные детали.

– Да ебись ты проебью! – с размаха бросив продолговатый предмет в проём боковой двери. – Мразь. – и отправился следом.

В тоже время, не выказав никаких эмоций, Боракеш обернулся к гостю, будто почувствовав присутствие. Несколько секунд оба молчали, а затем Стрелок тонко улыбнулся и не спеша двинулся вокруг стола.

– У вас много разных интересов. – Женя, глядя на один из приборов.

– Интерес у нас только один. Чем обязан?

– Да так. Было время, пришёл. – продолжая глядеть на вакууматор.

– Ты знаешь, что это? – взяв пластиковый латок, с плотно прижатой крышкой. – Он быстро набирает влагу из воздуха. Он разъедает плоть. Хорошо реагируют с алюминием.

– Нет. – растерянно, понимая, что и в этот раз оказался бесполезен.

– Тогда возможно ты знаешь, что это. – показав картинку из кружочков и букв, соединённых разными перемычками.

– Нет. – тихо, поникнув.

– Это нормально. – говоря не спеша, снисходительно и улыбчиво. – Я знаю только двух человек в нашем районе города, что смогли бы ответить. И ты их знаешь. Один у Чёрных нимбов, другой, у Гвардии Диора. Может быть, ты встречал людей, предлагающих хлеб и соль? Так они отсеивают новичков. Ищут.

– Вы тоже ищите?

– Нет. Нам это ненужно. В нашей работе хватает простых хирургов. – оттянув ворот и показав шрам, оставленный пулей. – Я уже давно хотел к тебя попросить, но не мог подойти. Ты всегда с друзьями. – наблюдая за реакцией на сказанное, мужчина подбирал дальнейшие слова. – Мне нужна твоя помощь. Дело не сложное, но кому попало его не доверишь.

– И что нужно. – заинтересованно.

– Дело ответственное. Пойдём, присядем у меня, и я всё расскажу.

***

Несмотря на раннюю пору, воздух на улицах был сухим и знойным, как не редко бывало, будто бы принесённым из других краёв.

– Что-то знакомое. – остановившись, Евгений принюхался. – Такой солоноватый запах вяленой рыбы, а ещё трава и олива. – его веки закрылись, но взгляд блуждал.

Принюхался и Ханг, но не почувствовал нечего такого. Запах чего-то жарящегося, что доносился из вытяжки несколькими этажами выше, бетонной и дорожной пыли, плесени из ближайшей подворотни, с тонкими нотками разложения. Резко шагнув вперёд, Женя попытался ухватить воздух. Веки поднялись и из-под них полились слёзы. Сжав пустоту, он прижал руки к груди и утерев текущие по щекам капли, попытался унять эмоции.

– Это был мой дом. Мой дом! – обернувшись через плечо, а увидев улицу, понурил голову.

– Встал в колею. – с пониманием чуть удивлённый. – Что-то вспомнил? – взволнованно и заинтересованно.

Тот лишь вяло покачал головой и побрёл дальше, без прежнего энтузиазма, сам пытаясь разобраться в произошедшем. Они прошли пол квартала, прежде чем чувства улеглись, а голова прояснилась.