Под вечным небом / Sous le ciel éternel

К читателю

Земной мир наш бесконечно разнообразен – и в нём ведь не толь-ко царят мысли и дела человеческие, которые, можно сказать, становятся уж слишком заметными. В этом мире всё важно, всё имеет значение: и горные цепи, наглядно показывающие нам чер-ты биографии нашей славной планеты, и раскинутая ширь степей, и непроходимые джунгли тропиков, и безбрежность океана, и присутствие огромных холодильников Арктики и Антарктики – равно как и голос зверя или чириканье воробья. И всё это ока-завается накрепко перевязанным с жизнью двуногого существа, заполонившего многие пространства Земли. И у него свой особый мир, который всё более входит в противоречие с миром сущего. Но нельзя забывать, что мы по-прежнему составляем определён-ную часть природы. И остаётся лишь беречь надежду на то, что ещё не умерла, ещё жива душа человеческая, отзывающаяся – как кто-то удачно выразился – на «шум времени» .

В этом и есть поэзия, дух которой живёт, где хочет. Иногда это об-рывок летучего настроения – десятка два слов, в которых бывает заключён мир особый – не видимый другими. Поэзия призвана схватывать и передавать своими средствами этот самый шум вре-мени. И в её власти любой из существующих на земле языков Бывает, Муза не спрашивает согласия жертвы, на которую она положила глаз – и тут не слудует ей перечить, а воспринимать это как щедрый подарок судьбы. .

Часть первая
(французский – русский)
Premie`re partie
(français – russe)

L ’heure de prière

 
« Aus der Tiefe rufe ich »
 

Johann Sebastian Bach

 
De ton auberge, ouvre la fenêtre… Ce soir affable,
allume un cierge:
                       il faut le mettre
                                                 sur une table.
 
 
À la fenêtre ouverte, lève les yeux vers le ciel noir,
respire l’air,
                       respire mieux,
                                                 regarde par…
 
 
par l’air noir au-dessus des toits de la grande ville…
Et quel beau soir!
                       Respire. Vois.
                                                 Et sois tranquille.
 
 
Du haut du ciel immense d’hiver brille l’étoile
dans une parcelle
                       de l’univers
                                                 comme ce cierge pâle.
 

Час молитвы

 
«Из бездны взываю я»
 

Йоганн Себастьян Бах

 
Коль ты не спишь, открой окно. . . В глухой ночи
какая тишь. . .
                         Затепли вновь
                                                      огонь свечи.
 
 
И из окна – там город спит – взгляни во мрак.
Вздохни до дна.
                         Перетерпи.
                                                      Почувствуй, как
 
 
сквозь тьму и тьму звезда горит над сонмом крыш. . .
Довольно мук!
                         Дыши. Смотри.
                                                      И слушай тишь.
 
 
Взгляни туда. . . Как путь далёк в глухой ночи!
Горит звезда,
                         как огонёк
                                                      твоей свечи.
 

À la mémoire des marins célèbres:

Herman Melville, Gui de Maupassant, Joseph Conrad

 
Qui a conçu la mer
goûte l’amour et la mort,
sait le prix du mot amer,
ne se plaint pas de son sort.
 
 
Qui a connu l’amour
sait la tempête sévère
dans laquelle, tour à tour,
on se noie comme dans la mer.
 
 
Qui a vu des malheurs
n’a pas peur de l’hiver,
connaît la vie de l’envers
aussi sévère que la mer.
 

Памяти славных моряков:

Германа Мелвилла, Ги де Мопассана, Джозефа Конрада

 
Кто познал море,
тот знает цену любви и смерти.
И слову – вы уж поверьте.
И выстоит в горе.
 
 
И знает он, что любовь —
всё равно что буря,
в которой – вновь и вновь —
тонешь, как в море.
 
 
Кто вкусил горя,
того на испуг не взять,
тому не пристало не знать,
что жизнь сурова, как море.
 

«la chatte qui chante de bon matin…»

 
la chatte qui chante de bon matin
ce n’est pas pour le plaisir de nos oreilles
ce n’est pas le chant de l’oiseau qui trille à merveille
c’est un rappel
comme dans la forêt
le rappel éternel de la vie
« je suis, je suis… »
(veut dire: je serai)
 

«песнь кошки на рассвете…»

 
песнь кошки на рассвете
сей звук вовсе не для услады нашего слуха
это не пение птицы издающей чудную трель
это будто из лесу зов где дико и глухо
le rappel éternel
извечный жизни зов везде через грады и веси
«здесь я, здесь я. . . »
(что значит – я буду)
 

Jour après jour

 
Le matin, quinze minutes avant
le commencement du travail,
je le vois traverser la place,
son café fumant dans sa main.
Marchant, il boit une gorgée.
 
 
Ça s’opère tous les jours.
 
 
Dans le couloir, l’un à l’autre,
nous disons bonjour,
et nous nous taisons.
À quoi bon interroger?
 
 
Quand quelqu’un avant le boulot,
étant plongé
dans ses pensées,
boit son café du matin,
il n’y a pas besoin de laisser tomber les mots.
 
 
Nous attendons, quand la porte s’ouvrira.
 
 
Je le regarde – c’est assez:
son visage est un tableau narrant
ses années passées…
 
 
Le tableau de sa vie
(de la quarantaine de la lutte pour la vie) ,
une poème
de cette lutte contre soi-même,
un long chemin
vers l’acquisition de la sagesse.
 
 
Les veines de ses mains
ce sont des rivières
qui prennent
leur source dans un miracle qu’on nomme La Vie.
 
 
Lui,
il va finir de boire et commencera à travailler.
Puis au cours du jour entier,
il portera des pesants fardeaux.
Entre autres, au passage, certain,
il montrera le courage d’avoir l’envie
d’aider les autres, jeunes ou pas trop,
à tenir le coup dans cette lutte pour la vie.
 
 
Lui, monsieur Cafédumatin.
 

День за днем

 
Поутру, за пятнадцать минут
до начала работы,
я вижу его пересекающим площадь —
в его руке стаканчик дымящегося кофе.
Он отхлебывает на ходу.
 
 
Это случается каждый день.
 
 
В коридоре: «Привет! » – «Привет! » .
И мы замолкаем, говорить лень.
Говорить нет охоты,
и слова не идут.
 
 
Когда у кого-то перегружена голова
от всевозможных дум,
то да сё. . .
и он пьет свой утренний кофе,
совсем ни к чему ронять слова.
 
 
Мы ждём, когда откроется дверь.
 
 
Я смотрю на него – и это всё.
Лицо его – открытая книга потерь,
на нём след прошлых лет. . .
 
 
Картина жизни
(в сорок годов сложились все его дни) ,
поэма, насыщенная борьбой
за жизнь и с самим собой,
долгая дорога
к обретению мудрости.
 
 
Вены на его руках —
это реки,
берущие начало
в этом чуде, имя которому – Жизнь.
 
 
Вот он
закончит пить кофе и примется за работу.
И в течение целого дня
будет переносить тяжести,
при этом мимоходом
по доброй воле успевая прийти
на помощь молодым и не очень —
помочь выстоять в этой борьбе за жизнь.
 
 
Он – месье Утренний Кофе.
 

«dans la rue tranquille de la ville…»

 
dans la rue tranquille de la ville
qui commence son réveil
où on n’entend pas encore le bruit d’auto
ni même des pas
à une heure matinale
sous les érables flambés
résonne la mélodie mélancolique
du piano
 
 
on ne sait qui à son réveil l’écoute
 
 
quelqu’un effleure les touches
engendrant les sons dans le calme d’automne
les sons du pardon
et de l’espérance
 

«на тихой улочке…»

 
на тихой улочке
 просыпающегося города
 когда еще не слышно шума авто
 и даже звука шагов
 в этот ранний утренний час
 под пламенеющими кленами
 меланхолические
 звуки рояля
 
 
чья-то пробудившаяся душа внимает им
 
 
кто-то трогает клавиши
рождая звуки в осенней тиши
звуки прощения
и надежды
 

«une fenêtre entrouverte de la maison…»

 
une fenêtre entrouverte de la maison
sonne la trompette
 
 
sa seule voix retentissante
prend la clé des champs
volе par l’air frais d’automne
s’élève
au-dessus des toits
des couronnes des arbres
monte au ciel
 
 
l’appel? la plainte?
de quoi?
 

«в доме приоткрыто окно…»

 
в доме приоткрыто окно
звонко поёт труба
 
 
её одинокий звенящий голос
вырывается на волю
летит в прохладном осеннем воздухе
поднимается
выше крыш
над кронами деревьев
возносится в небо
 
 
зов? жалоба?
о чём?
 

Automne

 
À l’aube
je regarde le ciel tout en flammes…
Un je-ne-sais-quoi résonne
dans mon âme
 
 
comme une corde sonore de guitare
parmi les autres qui restent calmes. Frémit
 
 
comme un fil électrique chantant
sa chanson triste sous le vent.
 
 
Soulevant les feuilles mortes
à la dernière danse,
le vent glacial de l’espace arctique immense
 
 
règne partout, hurle comme loup, torture
les êtres à sang chaud, les insectes,
la nature.
 
 
Mais dans la forêt,
dans un chalet solitaire
luit un feu, on chauffe la cheminée pour faire
la cuisine… Sur la terre pendant des siècles,
comme toujours, le foyer et la chaleur
accompagnent les hommes.
 

Осень

 
Небо
и пламенеющий свет зари. . .
Что-то неясное
звучит у меня внутри.
 
 
В душе моей словно гитары струна,
что среди других – недвижных – дрожит одна.
 
 
Словно провод голый поет на столбе
под ветром песню грустную о себе.
 
 
И в последнем танце
мертвый лист
в ледяном дыхании Севера кружится под свист,
 
 
под волчий вой ветра, что леденит
теплокровных и насекомых, природу —
над всем царит.
 
 
А в глубине леса домик
и свет в окне —
там топится печь, готовится еда на огне. . .
На этой доброй земле, век от века,
всегда
очаг и тепло – верные спутники человека.