Кариатида наоборот

Дорога шла в гору, выше и выше, казалось, прямо на небо, к раскалённому добела светилу. Впрочем, белым было не только солнце: платиново мерцал асфальт, серебрилась оливковая роща, известковые валуны, разбросанные то тут, то там, оттеняли хвою средиземноморских сосен, которые, единственные, сопротивлялись безжалостной жаре, не потускнели, не отдали ни капли изумрудной свежести.

Большой чёрный мотоцикл мчался вперёд, разрывая атмосферу мощной грудной клеткой. Дышал тяжело, но скорости не сбавлял. Вошёл в азарт, играл в «неслабо» с греческим августом, доказывая ему и себе, что зной значения не имеет, а тот, кто предпочёл сиесту под кондиционером горячей гонке – слабак и трус.

Пейзаж напоминал сцену из фантастического фильма. Наутро после апокалипсиса. Никого вокруг, ни души. И совершенно киношная тишина, треск цикад, да монотонный рёв мотора, да шелест шин. Ши-и-и-ин, ши-и-и-ин, ши-и-и-и-ин…

На мотоцикле ехали двое. Она – слишком светлая, чтобы сойти за местную. Он – слишком смуглый, чтобы за местного не сойти. Оба без шлемов. У девушки на голове была ярко-синяя, как море внизу, бандана. Длинные прямые волосы цвета пшеницы выбились, вырвались на свободу и летели по ветру, сообщая картинке романтичный вайб. Ветер дышал апельсинами и хвоей. Она навсегда запомнит этот запах и найдёт похожие духи…

***

Девушку звали Настей. Уже неделю длились её нежданно-негаданные греческие каникулы. Коллега попросила поменяться отпусками. Настя, как обычно, не смогла сказать «нет». Турагентство, «что у вас из горящих?». Наскоро собранный чемодан, ночь, аэропорт… По правде, Настя наслаждалась ситуацией. Единственное, чего она не выносила – предсказуемость, стабильность, постоянство. Разновидность клаустрофобии, боязнь замкнутых ситуаций. Настя мыслила себя человеком мира. Вольной птицей. Хотя нет, не птицей, стрекозой. И, помня о знаменитой басне, о правильном суровом муравье – «ты всё пела, это дело, так пойди же, попляши!» – была готова платить по счетам, только бы никто не покушался на её свободу. Пока подруги выходили замуж, разводились и выходили снова, Настя упрямо твердила, что семейная жизнь не для неё. В качестве хобби снимала свадьбы, а в ночных кошмарах убегала со своей.

Настя не верила в брак. Она верила в Любовь. Да, именно так, с большой буквы. Но, ни разу ни в кого не влюбившись за двадцать пять лет, решила выйти из игры, открыть сердце творчеству и путешествиям. И прямо сейчас у неё был роман с Грецией!

***

Греция… Белокаменная, морская, скалистая, со вкусом баклажанной мусаки и медово-ореховой пахлавы, она мгновенно околдовала Настю, влюбила без памяти. Настя смаковала каждую секунду на земле древней Эллады, как смакуют за столиками кафе густой и крепкий греческий кофе, запивая для контраста прозрачной водой. Глоток обжигающего кофе, глоток ледяной воды…

Для Насти подобными встрясками были редкие звонки домой. Там август уже готовил торжественную встречу осени, тренировался туманить и дождить.

А здесь на завтрак, вместе с обязательным круассаном, выдавали жару, которая к полудню становилась восхитительно-невыносимой.

***

Утром – пляж, потом – сон за закрытыми ставнями, медленный променад на закате, бокал вина на ночь. Незамысловатый распорядок дня.

Бывший секретарь, Настя запланировала с десяток экскурсий, но на месте всё отменила. Впала в медитативный транс, отдавая должное простым, доступным радостям. Морю, небу, солнцу, кошкам, персикам с мужской кулак, заменявшим ей обед…

Она не сторонилась людей, приветливо кивала знакомым по гостинице, но при любой возможности уходила в «одиночное плаванье». Ей хотелось побыть тет-а-тет с Грецией.

И с собой.

***

Однажды ребята из соседнего номера вытащили Настю в прибрежный бар. Собралась молодая компания, играл ди-джей, пили вино и анисовую водку, смеялись, болтали ни о чём. Настя не прислушивалась к весёлому многоголосью, изредка выхватывала французские, английские, испанские слова. Ей нравилось сидеть в стороне, на самом краю этого Вавилона, этого мира в миниатюре, на границе света и тьмы. Сразу за её плетёным креслом веранда заканчивалась, и начинался пляж, где царила южная ночь, неподвластная ни барным окнам, ни уличным фонарям. Лишь луна могла бы соперничать с ней, но луны в тот вечер не было.

***

Ветер поменял направление. Сменился музыкальный фон. Ночь завернула в тёмно-синий бархат город и море. И небо. Кинула поверх щедрую щепотку звёзд.

Какой-то парень, облокотившись на перила веранды, говорил по-английски, негромко и вроде даже не для всех. Но сразу стал центром притяжения, общего внимания.

Светильники, как специально, подсветили его лицо, свободную, расслабленную позу.

Настя пригляделась и узнала ди-джея, игравшего первый сет. Среднего роста, широкоплечий, в модной футболке-поло. Он рассказывал про мотоцикл, про эпичное падение пару лет назад. Как его подрезал грузовик, как перелетел через руль и долго, долго летел, и упал на асфальт, и некоторое время катился по асфальту, обдирая колени, локти, лоб… Женская половина вздыхала, сочувствуя и восхищаясь.

– Та поездка обошлась мне дорого, теперь в моей ноге железка и я никогда не пробегу марафон, – закончил он, прикуривая сигарету.

– Что ж, хорошая скорость того стоит, – Настя не сразу поняла, что реплика принадлежит ей.

Все замолчали. Парень сделал глубокую затяжку, посмотрел в её сторону, то ли щурясь от дыма, то ли пытаясь в сумерках разглядеть лицо.

– Мисс любит скорость?

– Как любой нормальный русский!

– В таком случае мисс не откажется со мной прокатиться? Скажем, завтра? По утру?

– С большим удовольствием! Отель «Диана», три звезды, вторая линия. Я буду ждать Вас на ресепшн ровно в десять.

– Надеюсь, вы сдержите слово!

– Надеюсь, вы тоже!

Вернувшись в номер, Настя и думать забыла о данном обещании. Бокал красного, плеск волны и звёздное небо размывали фон, лишали кадр резкости. К тому же, насмотревшись за неделю на греческих плейбоев, она была уверена, что это невинный флирт…

***

Сначала ей почудилось, что стучат на улице. Окна номера выходили во внутренний двор, на столетнюю мохнатую ель и балконы местных жителей. Те вставали рано и сразу начинали нехитрое хозяйство. Настю это не раздражало. Ей было приятно чувствовать себя «своей», посвящённой в жизнь простых греков.

Стук повторился, настойчиво и нетерпеливо. Оказалось, стучат в её дверь.

– Прошу прощения, – сказал портье, – Вас ожидают у стойки регистрации.

***

Настя никогда не собиралась быстрее. Она не успела уложить волосы, лишь повязала поверх косынку. Джинсы, футболка, босоножки, блеск для губ, пара «пшиков» парфюма и три лестничных пролёта…

Он стоял, прислонившись к стене. Белая штукатурка делала его загар почти африканским.

Тёмно-карие глаза пробежались по Насте с головы до ног и обратно. Их хозяин, похоже, не был в восторге от увиденного. Настю такой расклад не обидел. Напротив, она вдруг осознала, на что согласилась. Здравый смысл и инстинкт самосохранения хором скандировали «От-ка-жись! От-ка-жись!».

– Понимаете, – затараторила Настя, забыв английский и с трудом подбирая слова, – я… Я думаю… Я… Мне кажется, не стоит злоупотреблять Вашим временем… Тем более, я хотела съездить на экскурсию в Акрокоринф… Таким образом, боюсь, не смогу составить Вам компанию… Простите за беспокойство… Рада познакомиться…

– Возьми куртку. Продует, – ответил он.

***

И вот они мчатся по трассе на большом чёрном мотоцикле, оставляя позади милый сердцу городок, размеренный курортный быт, комфорт и безопасность.