Кажется, что психическое расстройство должно быть заметно невооруженным глазом (на уровне галлюцинаций и странного поведения), а все остальное лишь «нервы».

Если человек ведет себя очень странно и эксцентрично и не похож на большинство «нормальных людей», у него, наверное, не все дома. В эту категорию обычно попадают творческие люди вроде Петра Павленского (профессиональная экспертиза несколько раз подтвердила его вменяемость – просто у человека фантазия хорошая).

В реальности все выглядит по-другому. По статистике Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), примерно каждый четвертый человек в мире хотя бы раз в жизни страдал или будет страдать от психического расстройства (тут имеется в виду широкий спектр, включающий мягкие проявления депрессии и тревожного расстройства). Вполне адекватные и приятные на вид люди могут скрывать серьезные проблемы с психикой и тайком бороться с ними, боясь стигматизации. Поэтому «на глазок» определить человека с психическим расстройством нельзя. Было бы очень удобно создать четкую и универсальную шкалу нормальности, но тут возникают трудности.

Во-первых, наша психика не статична: даже здоровый человек постоянно находится в разных состояниях: он то сфокусирован, то отвлекается, то оптимистично настроен, то впадает в уныние, то терпелив, то раздражителен. Поэтому норма – это скорее работа психики в рамках определенной амплитуды и возможность регулировать свои настроения. При этом на деле траектории могут быть очень разные: некоторые люди, например, большую часть времени демонстрируют среднестатистические реакции, но пару раз в год, в период обострений, вылетают в экстремальные состояния. Кроме того, человек может заболеть в пожилом возрасте или, наоборот, успешно вылечиться от тяжелого психоза на всю жизнь. Поэтому нельзя раз и навсегда повесить на человека ярлык с указанием его «процента нормальности».

Статистическая норма не может быть идеальным показателем, потому что в нее не попадают эксцентричные люди, вполне успешно адаптирующиеся к социуму и имеющие высокое качество жизни. Важно, чтобы отклонение было дисфункциональным. Как говорят психиатры, нет жалоб – нет диагноза. Кроме того,

здоровые и нездоровые психические состояния – не противоположные полюса, а целый спектр. В рамках одного и того же диагноза может быть, условно, проявление симптомов на уровне ОРЗ, а может – на уровне рака. Кроме того, норма – понятие философское, и оно тесно связано с правилами и обычаями социума. В разные исторические эпохи, в разных культурах и условиях менялось представление о правильном восприятии мира и одобрялись разные модели поведения.

Одна из самых уязвимых сторон науки о душевном здоровье – точность диагностики. Диагноз тут до сих пор ставится на основании показаний самого пациента, его близких и очевидцев «ненормального» поведения. А такие описания очень субъективны и дают большой простор для интерпретации. Не говоря уже о том, что впечатления самого психиатра, даже при наличии жестких диагностических критериев, носят оттенок субъективности. Развитие нейробиологии дает надежду на появление новых, более объективных методов диагностики. Уже сейчас в некоторых исследованиях используются данные, полученные при помощи электроэнцефалографии (ЭЭГ) или магнитно-резонансной томографии (МРТ), – но хотя эта методика способствует появлению новых перспективных гипотез, она пока не может применяться широко. Мозг устроен слишком сложно, а способы его «читать» очень несовершенны, и кроме того, два похожих по нейрофизиологическим симптомам пациента могут страдать от разных заболеваний, а еще одна и та же болезнь может быть причиной или следствием другой.

Olete lõpetanud tasuta lõigu lugemise. Kas soovite edasi lugeda?