Не успел Айрэн договорить фразу, как Лунотень схватила его за шиворот и с силой толкнула в разлом, прыгнув следом. Плачущий Рыцарь и Голос Бездны, не мешкая, последовали за ними. Портал схлопнулся, оставив после себя лишь запах гари и тишину.

Августина, оставшись одна, прислонилась к стене и с облегчением выдохнула.

"Ещё один день прожит", – подумала она, поправляя платье и направляясь к входной двери, чтобы встретить стражу.

Глава 7 Склеп

Что есть бездна? Мир, подчиняющийся иным законам времени и пространства? Или абсолютное ничто, первородный хаос, расцветающий в буре безымянных красок? Айрэн не знал ответа на этот вопрос, да и не был уверен, что хотел его знать. Постичь её природу было так же сложно, как разгадать извечные загадки мироздания.

Невидимое течение увлекло его по извивающемуся, подобно гигантскому червю, коридору, наполненному зловонием гнили и разложения. Тончайшие стенки, хрупкие, как мыльный пузырь, отделяли Айрэна от истинных обитателей этого мира – созданий настолько уродливых, что их невозможно было описать словами смертных. Шёпот на неизвестных языках и душераздирающие крики заставляли его разум трещать по швам.

Он видел чудовищ, вывернутых наизнанку, словно в насмешке над самой сутью бытия, с бесчисленными глазами, плачущими гноем, и ртами, полными острых, как бритва, зубов. Их пульсирующая плоть источала смрад, от которого желудок Айрэна скручивало в тугой узел. Они парили в водовороте некой энергии, заменяющей привычную землю и воздух. Большие поедали маленьких, разрывая их на части когтями или заглатывая целиком, малые сбивались в стаи и обгладывали больших до костей, а затем все вместе растворялись в пустоте, оставляя после себя лишь эхо безумия.

Это было царство Зааг’Раг’Рекша – бога бездны, пожирателя пространства. Существа настолько древнего и могущественного, что само его имя вызывало трепет у смертных. Его владения были сплетены из всего и ничего одновременно, а его неподдающаяся никакой логике воля была единственным законом. Шептались, что Зааг’Раг’Рекш жаждет поглотить всё сущее, превратив мир в бездонную пустоту. Но так ли это на самом деле, знали лишь те несчастные, кому довелось встретиться с ним лицом к лицу.

Айрэн чувствовал, как бездна медленно отравляет его разум. Страх перетекал в эйфорию, гнев – в апатию, сомнение – в неукротимую решимость, а любовь в пылкую ревность. Эмоции сменяли друг друга с такой частотой, что он боялся потерять себя, раствориться в этом хаосе, как сахар в кипятке. Ему хотелось кричать, но из горла вырывались лишь сухие хрипы.

К счастью, путешествие через портал оказалось недолгим. Внезапно мир вокруг завертелся в вихре красок и звуков. Айрэна выбросило на твёрдый, холодный пол, и он с жадностью вдохнул застоялый, но такой знакомый воздух. Боль в разбитом подбородке и содранных ладонях была ничто по сравнению с тем кошмаром, что он пережил. Это место, хоть и мрачное, казалось ему островком спокойствия и безопасности.

Неровные стены, освещённые мерцанием железных факелов, сжимали его со всех сторон, давя на грудь гнетущей атмосферой смерти. Запах затхлости и тлена проникал в ноздри, вызывая приступы тошноты. Айрэн чувствовал себя заживо погребённым в этом мрачном месте, словно оказался в забытой всеми гробнице.

Воспоминания об ужасах бездны вновь накрыли его волной леденящего страха. Чудовищные создания, искажённые законы реальности, роящееся в кишках безумие, прогрызающее путь через горло и впивающееся иглами в самый край сознания… Он был рад оказаться на твёрдой земле, но даже сейчас тревога не отпускала его сердце.

– Где это мы? – подняв взгляд, обратился он к стоящим вокруг спутникам. Солоноватый привкус крови на губах напоминал о перенесённых муках.

Плачущий Рыцарь протянул ему латную руку, крепкую и безжизненную, будто сама смерть пришла на помощь. Айрэн с благодарностью принял её, ощущая, как самообладание возвращается к нему.

– В склепе, – слова Лунотени звучали тихо, словно доносились из-под земли.

Эльфийка приблизилась к массивному саркофагу, высеченному из чёрного базальта. Его гладкая поверхность, отполированная временем, отражала тусклый свет факелов, создавая иллюзию движения, как будто камень дышал в такт скорбному молчанию. Лунотень провела рукой по его холодной поверхности, желая уловить последнее тепло давно ушедшего друга.

Внезапно колени её подкосились, и она упала на пыльный пол, прижавшись щекой к камню. Из-под капюшона донеслись едва уловимые всхлипы, полные боли и отчаяния. Плачущий Рыцарь, скрипя доспехами, подошёл сзади и осторожно положил руку ей на плечо.

– Да, ты прав, – прошептала Лунотень, поднимаясь. Её голос, обычно твёрдый и уверенный, сейчас дрожал, точно тонкая паутинка на ветру. – Он бы не хотел, чтобы мы лили слёзы.

Голос Бездны стоял с противоположной стороны, взирая на саркофаг. Его лицо, скрытое под шлемом с изогнутыми рогами, оставалось непроницаемым, но в неподвижной позе чувствовался намёк на скорбь.

Тяжёлое молчание окутало группу, собравшуюся вокруг гроба. Слуга, заняв место у изголовья, вскинула руки, и её слова, чистые и мелодичные, как родниковая вода, разнеслись под сводами склепа:

“Скользнул по крыше алый луч,

Заката час уж недалек.

Покойся с миром, Соловей,

В объятьях тьмы и хлада.

Одни воскликнут: "Подлый вор!",

А я отвечу: "Сын отваги!"

Играл на скрипке, словно бог,

И в шутках равенства не знал.

Теперь ты видишь вечный сон,

Сражённый другом, так он звался…

Что лучше – жизни яркий звон,

Или покой, что смертью стался?”

– Соловей был глух, – прошептала Лунотень, пряча глаза, словно боясь увидеть осуждение в чужом взгляде. – Но каждая сыгранная им мелодия была непревзойдённым шедевром, за гранью слов и понимания. Он заслуживал лучшей участи, чем прозябание в холодной могиле.

Айрэн, морщась от боли в ладонях, осторожно поинтересовался:

– Кем был этот Соловей, о котором вы так тепло вспоминаете?

– Он был частью нашего отряда, – Слуга улыбнулась краешком губ, отдаваясь приятному чувству ностальгии. – Разбавлял суровые будни шутками и игрой на скрипке. Даже Бледный Ангел, вечно печальная, улыбалась, слушая его музыку. А теперь он здесь… Погиб, отдав жизнь за неё.

– Как я понимаю, его убил Гниющий Король.

– Тогда его звали Могильный Холод, – кивнула Слуга. – Да, он пал от его руки.

– Но почему портал привёл нас сюда? – Айрэн не понимал логики происходящего. – Мы же должны были попасть в какой-то храм.

– Соловей владел весьма необычной скрипкой, – начала рассказывать Слуга. – Что бы на ней ни играли, мелодия звучала так печально, что слушателя охватывали мысли о смерти. Он когда-то выкрал её из храма Ламенты – богини музыки и тьмы, нарушив вечную симфонию призрачного оркестра. С её помощью мы сможем открыть секретную дверь.

– Этот парень был весьма смел, раз решился на такую авантюру, – усмехнулся Айрэн, впечатлённый историей. – Неужели Ламента простила ему такую дерзкую выходку?

– Она могла бы лишить его разума, заставить вечно ползать на коленях и пускать слюни, – мрачно сказала Лунотень. – Но… отпустила. Видимо, он ей чем-то запал в душу.

– А что стало со скрипкой после его гибели? – Айрэна всё больше затягивала эта история.

– Она осталась здесь, в его могиле, – ответила Лунотень, её взгляд был прикован к саркофагу. – Он завещал похоронить её вместе с ним.

– Похоже, нам придётся потревожить его покой, – сказал Айрэн, подходя к саркофагу. – Надеюсь, Соловей простит нас.

– Он бы понял, – тихо отозвалась Лунотень. – Ведь речь идёт о спасении нашей госпожи.

Айрэн кивнул и, сжав зубы, ухватился за край массивной крышки. Ледяной, как прикосновение смерти, камень казался неподъёмным. Голос Бездны и Плачущий Рыцарь пришли ему на помощь. Втроём, приложив все силы, они сдвинули базальтовую плиту, и та с глухим стуком откатилась в сторону, нарушив вековой покой усыпальницы.

Внутри, на бархатной подложке цвета воронова крыла, лежал Соловей. На нём были тёмно-синие кожаные доспехи со стальными пластинами. Острые клинки, подобные перьям хищной птицы, торчали из широких наплечников. Лицо скрывала безликая маска-шлем, спрятанная под капюшоном. На груди покоилась скрипка – изящный инструмент из светлого дерева, с изгибами, повторяющими линии человеческого тела.

Её гриф украшал минорный аккорд – три ноты, словно скорбные сёстры, сгрудившиеся вместе: до, ми-бемоль и соль. От них веяло безысходностью и грустью, будто сама мелодия оплакивала ушедшую жизнь, а струны, тонкие, как паутинки, вибрировали от невидимой печали.

– Какая красота… – почти беззвучно произнесла Слуга, заворожённая видом скрипки.

Айрэна же пробрала дрожь, когда он взглянул на инструмент. От него веяло какой-то тайной угрозой, и эта аура наполняла воздух горечью.

Голос Бездны осторожно поднял скрипку и вручил Слуге. Её тонкие пальцы легко коснулись струн, издав скорбный, эхом разносящийся звук, от которого по спине пробежали мурашки. Айрэн закрыл глаза, чувствуя, как волна тёмной энергии прошла сквозь него, оставляя после себя привкус отчаяния.

– Мы получили то, зачем пришли, – тень улыбки скользнула по губам девушки. Она замотала инструмент в плотную ткань и добавила: – Верните крышку на место и зажгите свечи в знак уважения к покойному.

Троица вернула базальтовую плиту, снова погружая Соловья в вечный сон. Голос Бездны прошептал что-то неразборчивое и на его ладони вспыхнул бледно-синий огонёк, похожий на заблудшую душу. Лунотень зажгла благовония в курильницах, наполняя воздух терпким ароматом ладана, отгоняя незримые щупальца тьмы от павшего товарища.

Пройдя по мрачному коридору, отряд отворил решётчатую дверь и оказался на вершине холма, посреди дремучего леса. Вдали виднелась невысокая гора с зияющей пастью пещеры. На её вершине, подобно гигантскому скелету, белели остатки храма Ламенты, напоминая о бренности и тщетности бытия.

– Спустимся вниз и разобьём лагерь, – в привычной манере приказала Слуга. В её голосе не было и намёка на усталость, лишь холодная решимость и непоколебимая воля. – Нужно передохнуть и восстановить силы. Утром продолжим путь.

Айрэн молча кивнул и поплёлся следом за остальными. Липкий страх, оставшийся после путешествия через бездну, преследовал его даже сейчас, заставляя вздрагивать от каждого шороха.

Разведя костёр на поляне у подножия холма, отряд погрузился в привычные хлопоты. Айрэн и Лунотень, устроившись у потрескивающего огня, ужинали лепёшками и подкопчёнными колбасами из запасов Хикса. Аромат жареного мяса смешивался с запахом хвои и влажной земли, но Айрэн едва замечал его. Он машинально откусывал кусок за куском, но вкус казался ему пресным.

– Ты как? – тихо спросила эльфийка, заметив его подавленное состояние.

Мужчина поднял на неё взгляд полный смятения.

– Я… не знаю, – пробормотал он, отложив колбасу в сторону. – Всё это… бездна, монстры… как будто часть меня осталась там.

Лунотень понимающе кивнула.

– Я тоже это чувствую, – призналась она. – Переход между мирами может быть опасен, но мы должны быть сильными. Ради нашей госпожи.

– Вашей госпожи… – ответил Айрэн.

В это время Плачущий Рыцарь с громким скрежетом затачивал свой клеймор, готовясь к будущим битвам. Голос Бездны, усевшись подальше от остальных, медитировал, бормоча странные слова на неизвестном языке. Слуга же, подобно львице, лежала на подстилке, наблюдая за всем происходящим. Её взгляд, устремлённый в сторону руин храма Ламенты, говорил о том, что она не отступит, пока не достигнет своей цели.

– Что он делает? – спросил Айрэн, с подозрением косясь на Голоса Бездны.

Внушительная фигура колдуна поднялась с земли и прошла к границе лагеря. Там, где свет соединялся с тьмой, он опустился на колено и коснулся колышущейся травы. Поток чёрной, как сама ночь, энергии с тихим шелестом устремился к его груди, вытягивая жизненные силы из почвы. Трава пожухла и посерела, деревья сгорбились, сбросив листву, а затем рассыпались в труху, словно высосанные изнутри.

– Он ест, – ответила Лунотень, равнодушно надкусив сочную овощную лепёшку и вытирая стекающий по подбородку соус.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Айрэн, не веря своим ушам. Он не понимал, как можно есть, поглощая жизнь из земли.

– Голос Бездны питается энергией, – пояснила девушка. – Растения, животные, люди… Всё сгодится. Последние так особенно питательны для него, особенно другие чародеи. Если не будет восполнять силы, то вскоре погибнет.

– Это ужасно… Как он опустился до такого?

– Бездна оставляет свой отпечаток на всех, кто попадает в её коварные сети, – сказала Слуга. Её слова, резкие и острые, как взмах кинжала в тёмном переулке, заставили Айрэна вздрогнуть. – Она проникает в самую душу, искажает мысли и чувства, превращая человека в нечто совершенно иное. Чем дольше ты находишься под её влиянием, тем сильнее заметны изменения.

– Рыцарь тоже питается подобным образом, – добавила Лунотень. – Его насыщает пролитая кровь, но он предпочитает голодать.

– Его тоже изменила бездна? – с тревогой спросил Айрэн, взглянув на Плачущего Рыцаря. Ему не хотелось верить, что этот молчаливый и благородный воин может быть таким же монстром, как Голос Бездны.

– Нет, совсем нет… – голос эльфийки стал тихим и грустным. – История его проклятья связана со мной и Соловьём. Если хочешь, я могу поделиться ею с тобой.

Айрэн кивнул, желая отвлечься от мрачных мыслей и узнать больше о своих спутниках. Лунотень, погружаясь в воспоминания, начала свой рассказ:

– Много лет назад, скитаясь по пустошам, я повстречала двух странников: молчаливого наёмника Кассия и его глухого приятеля – вора Седрика. Нас всех объединяла мечта начать новую жизнь вдали от жестокости мира, но для этого нужны были деньги. Услышав слухи о древнем артефакте, хранящемся в заброшенном подземелье, мы решили попытать счастья. Как же наивны мы были…

Подземелье оказалось ловушкой. Мы столкнулись с существом, чьей мощи не могли противостоять. Чудовище, покрытое слизью и чешуёй, ранило меня и Седрика, а затем отступило. Кассий оттащил нас в какую-то комнату и запер дверь. С такими ранами, без еды и выхода, мы были обречены на долгую и мучительную смерть.

Я чувствовала, как жизнь вытекает из меня с каждой каплей крови. Седрик, бледный и дрожащий, смотрел на меня с ужасом. В его голубых глазах отражалась вся боль и страх, которые мы испытывали.

И тогда Кассий, всегда спокойный и рассудительный, принял решение навсегда изменившее его судьбу. На алтаре возле обветшалой стены лежала броня, покрытая острыми шипами изнутри. Он знал, что эта сила принесёт ему вечные муки, но ради нас он был готов на всё.

Спустя час Кассий вернулся, окровавленный, но живой. Он спас нас, ценой своего прежнего “я”. Жизнерадостный и беззаботный человек, которого я знала, исчез без следа. Остался лишь его мрачный призрак, обречённый на вечную боль и страдания. Он даже звуки издавать перестал, до того тяжела его ноша. Но даже под гнётом проклятых доспехов, Кассий, теперь известный как Плачущий Рыцарь, остался верен своему благородству, продолжая защищать нас.

Лунотень замолчала, её руки задрожали, а в уголках глаз блеснули слёзы. Она вновь пережила тот роковой день, когда чуть не потеряла друзей и обрекла одного из них на вечные муки.

– Я понимаю… – шепнул Айрэн, чувствуя, как ком подступает к горлу. Воспоминания о павших товарищах, о крови и боли на поле боя, нахлынули на него волной, вызывая чувства схожие с горем Лунотени. – Это было суровое испытание для вас.

– Да что ты можешь понимать! – огрызнулась девушка, скаля зубы. Слова Айрэна, хоть и сказанные из лучших побуждений, задели её за живое. – Это ведь не ты стал ходячим трупом, пронзённым сотней острых шипов!

В этот миг грозная Лунотень казалась ему такой хрупкой и уязвимой. Сердце Айрэна сжалось от сочувствия и какого-то нового, прежде незнакомого ему чувства. Оно, словно болезнь, бросало его то в жар, то в холод, открывая дорогу к новым границам сознания. Ему хотелось прижать её к себе поближе, сказать что-то ободряющее, защитить от всех бед и несчастий. Но он боялся, что она не поймёт его заботы и ласки.

Но подобные мысли не помешали Плачущему Рыцарю. Отложив клеймор в сторону, воин, тоже слушавший рассказ, подошёл к ней и обнял. И девушка вцепилась в его чёрный доспех, как утопающий хватается за обломки разбитого корабля. Желание спрятаться от всего мира было сильнее гордости и привычной чёрствости.

"Глупая!”, – ругала себя Лунотень, прижимая лицо к груди рыцаря. – “Нельзя давать волю эмоциям, иначе тебя сожрут с потрохами!".

Слуга, наблюдавшая за сценой, едва заметно улыбнулась. Она знала о терзавших её чувствах куда лучше остальных. Голос Бездны же остался равнодушен, словно происходящее его совсем не касалось.

Через несколько минут Лунотень отстранилась от Плачущего Рыцаря и, вытерев слёзы, повернулась к Айрэну.

– Прости, – тихо сказала она, виновато опустив взгляд и теребя край плаща. – Я не хотела грубить тебе. Просто… бывают моменты, когда я не могу сдержаться.

– Всё в порядке, – ответил Айрэн с мягкой улыбкой, желая утешить её. Он аккуратно коснулся руки эльфийки и заглянул ей в глаза. – Я знаю, что тебе было тяжело вспоминать об этом.

Лунотень благодарно кивнула, её губы тронула робкая улыбка. В этот момент она поняла, что Айрэн не просто сочувствует ей, но и принимает её со всеми слабостями и недостатками.

– Поздно уже, – сказала Слуга, поднимаясь с земли и потягиваясь. – Пора отдыхать, завтра нас ждёт долгий путь. Голос Бездны, – обратилась она к колдуну, – ты помнишь, что нужно делать?

Голос Бездны молча кивнул и, отступив на несколько шагов, достал булаву и начал очерчивать ей вокруг лагеря рунический круг, вгрызаясь острыми лезвиями во влажную землю. С каждым движением из-под его ног вырывались искры, а воздух наполнялся запахом серы и озона. Закончив с этим, он отстегнул от цепи висящий на поясе гримуар и раскрыл его. Книга взлетела в воздух, её страницы засветились и начали переворачиваться сами собой, словно гонимые невидимым ветром.

Чародей начал читать древнее заклинание на языке бездны, его голос звучал низко и грубо, напоминая рычание зверя. С его пальцев срывались струйки тёмной энергии, наполнявшие круг, как дождевая вода лужу. Когда последнее слово сорвалось с его уст, лагерь окружил непроницаемый лиловый купол, сверкающий молниями.

– Можете спать спокойно, – промурлыкала Слуга. – Ни одна тварь не проскочит через этот барьер.

Айрэн и Лунотень устроились рядом у затухающего костра, укутавшись в один плащ. Плачущий Рыцарь сел неподалёку, прислонившись спиной к дереву и закрыв глаза. Голос Бездны продолжил медитировать, отправляя сознание в неизведанные миры. Слуга же легла обратно на подстилку, желая остаться наедине со своими мыслями.

Ночь опустилась на лес, укрывая его тёмным покрывалом. Лишь размеренный треск поленьев в огне и редкий волчий вой нарушали тишину. Айрэн смотрел на звёзды, мерцающие на чёрном небе, и думал о Лунотени. Он чувствовал, что эта девушка заняла особое место в его сердце, и он был готов защищать её от всех опасностей, которые могли встретиться им на пути. Она стала смыслом его существования в этом отряде, его путеводной звездой, его маяком, без которого он не представлял себе будущего.

Эльфийка, лежавшая рядом, тоже не могла уснуть. Она размышляя о своём прошлом, о друзьях, которых потеряла, и о том, что ждёт их впереди. Но теперь ей было не так страшно, ведь она знала, что рядом с ней всегда будут те, кто готов поддержать её и оберегать. Взгляд Айрэна, полный сочувствия и тепла, заставил её сердце забиться быстрее.

"Неужели это и есть то самое чувство, которое воспевают барды в тавернах?” – думала она. – “Любовь? Нет, это невозможно… Разве может кто-то искренне любить такого урода, как я?".

Но, несмотря на свои сомнения, она чувствовала, что рядом с Айрэном ей спокойно и уютно.

Плачущий Рыцарь наблюдал за ними из-под опущенного забрала. В его сердце теплилась радость за подругу. Он всегда желал ей счастья, и, возможно, этот человек поможет ей забыть о прошлом и начать новую жизнь.

***

Первые лучи солнца пробились сквозь кроны деревьев, окрашивая лес в золотистые тона. Птицы запели свои утренние трели, а воздух наполнился ароматом свежей росы и хвои. Отряд проснулся и, торопливо собрав пожитки, двинулся к руинам храма Ламенты.

Они шли быстро и осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания. Путь пролегал через всё более густые и мрачные заросли, деревья сплетались ветвями, образуя над головой плотный зелёный купол. Под ногами шелестели опавшие листья, а из-под корней выглядывали замшелые камни, покрытые причудливыми узорами.

Вскоре чаща начала редеть, и путники вышли к подножию горы. Перед ними возвышалась скала с устрашающей пастью пещеры. Оттуда веяло холодом и запахом сырости. Айрэн почувствовал, как по его спине пробежали мурашки.

– Вот мы и на месте, – сказала Слуга, вглядываясь в темноту.

Отряд подошёл ближе и увидел начало широкой лестницы, уходящей на тысячу шагов глубоко вниз, в царство вечной ночи. Ступени, вырезанные из грубого камня, усеивали многочисленные трещины. Снизу доносился едва уловимый шум, похожий на какую-то причудливую симфонию.

– Будьте осторожны, – проговорила Слуга, доставая свёрток со скрипкой Соловья. – Держитесь рядом со мной, и что бы ни случилось… Ни звука.

Девушка бесстрашно ступила на первую ступень, начав играть на скрипке. Скорбные ноты эхом разносились по лестнице, заставляя Айрэна ёжиться. Стены храма защищали группу от пагубного влияния инструмента, но его сила всё равно ощущалась, подобно могильному ветру, пробирающему до костей.

С каждым шагом вниз, во владения Ламенты, холодный воздух пещеры обжигал кожу, а капли воды с потолка падали за шиворот, заставляя вздрагивать. Вокруг вспыхивали чаши с бледно-синим пламенем, отбрасывая зловещие тени на стены, освещая груды костей, разбросанные по ступеням и у их подножия. Это были останки тех, кто осмелился потревожить покой богини, очарованные её музыкой и обречённые на вечную смерть в этом мрачном месте.

Рядом с ними проявлялись силуэты инструментов, вторящие музыке Слуги. Сначала возникли контрабасы и виолончели, их формы, словно сотканные из голубого тумана, мерцали в свете чаш. Они издавали глубокие, протяжные звуки, подобные стонам заблудших душ. Затем к ансамблю присоединились флейты и тромбоны, их контуры едва уловимые, были окутаны тем же голубым сиянием. Жалобные мелодии лились из них рекой, переплетаясь с похоронным маршем барабанов и бубнов, создавая ощущение безысходности и отчаяния. Незримый ангельский хор, казалось, сливался со звучанием, создавая единую заупокойную песню о мраке и смерти.

Айрэн чувствовал, как его охватывает трепет, смешанный со страхом. Он не мог отвести взгляд от жутких видений, которые двигались в такт траурной симфонии, словно живые, но при этом оставаясь неосязаемыми.

Всюду, куда падал взгляд, возникали всё новые инструменты, парящие под сводами пещеры, будто иллюзии. Армия фантомных звуков следовала за путниками, окутывая их музыкой, от которой невозможно было скрыться.

Наконец, отряд достиг подножия лестницы. Перед ними открылась огромная площадь посреди зала, окружённого глубокими синими водами. Его потолок терялся во тьме, создавая ощущение бесконечности. У дальней стены возвышалась массивная дверь в форме диска с изображением Ламенты. Высеченная на нём богиня с безликим лицом и хрупким телом казалась одновременно прекрасной и ужасающей. Её плащ тянулся к ночному небу, а похожие на щупальца волосы извивались в зловещем танце.

– Играйте! – скомандовала Слуга.

– Я… я не умею! – растерянно воскликнул Айрэн.

– Не бойся, – спокойно сказала Лунотень, мягко сжав его руку. – Просто повторяй за мной.

Эльфийка коснулась парящей флейты, и мелодия сама собой полилась из инструмента. Айрэн поймал лютню, Плачущий Рыцарь – контрабас, а Голос Бездны – барабан. И хотя никто из них не владел мастерством игры, они присоединились к призрачному оркестру, повторяя движения и звуки фантомных музыкантов.

Когда последняя нота затихла, скрипку в руках Слуги охватил призрачный огонь. Инструмент медленно поднялся, устремляясь к своим братьям и сёстрам. Воссоединившись с ними в гармонии звуков, он стал частью вечной симфонии. В тот же миг, изображение Ламенты на диске ожило. Её лик, до этого безмятежный, исказился в выражении глубокой скорби, а затем дверь с отвратительным скрежетом начала медленно поворачиваться, открывая проход во тьму.

Айрэн, собравшись с духом, шагнул вслед за Слугой в неизвестность. Он ощутил, как холодный воздух обволакивает его, а запах затхлости усиливается. Впереди виднелся лишь тусклый свет, исходящий из глубин храма, и доносились странные звуки, похожие на шёпот. Остальные члены отряда последовали за ними, готовые к любым опасностям и испытаниям, которые могли поджидать их в этом мрачном месте.