Глава 9 Башня
Крики и стоны разносились по закоулкам охваченного огнём города, отражаясь от обожжённых стен и разбитых окон. Пламя жадно пожирало Ириггсфиль, оставляя после себя лишь тлеющие руины и запах смерти. Оно проникало в каждый дом, в каждую дверь, в каждую щель, будто искало последних выживших, чтобы добить их своим раскалённым дыханием.
Дым, густой и едкий, словно ядовитый туман, окружил Айрэна со всех сторон. Он щипал глаза и заползал в горло, обжигая лёгкие. Айрэн кашлял и задыхался, пытаясь схватить ртом глоток чистого воздуха. Его глаза слезились, но не только от дыма. Перед ним разворачивалась картина настоящего апокалипсиса, и это зрелище терзало его душу сильнее любого пламени.
Тела, обугленные и искажённые невыносимой болью, лежали повсюду. Одни свернулись калачиком, смирившись с неизбежностью, другие прижали руки к груди в предсмертной мольбе, прося богов о пощаде. Одежда на них превратилась в тлеющие лоскуты, а кожа – в чёрную, растрескавшуюся корку.
Некоторые ещё дышали, издавая хриплые стоны. Их глаза, лишённые жизни, смотрели на Айрэна с немым укором. Он чувствовал их боль, страх и гнев. Они обвиняли его в своей смерти, и он не был в силах этому противиться.
– Ты мог нас спасти… – шептали голоса, сливаясь с треском огня и воем ветра. – Ты знал… Ты видел…
– Я… Я… У меня не было такой возможности! – прокричал Айрэн в ответ, хотя знал, что они его не слышат. Он отступил назад, спотыкаясь об обломки, боясь наступить на чьё-то тело. – Слуга… она…
– Нет! Это твоя вина! – застонал кто-то рядом, и этот стон подхватили другие голоса, превращаясь в жуткий хор проклятий.
Айрэн закрыл уши руками, мечтая о том, чтобы заглушить эти крики. Они продолжали звучать у него в голове, обвиняя, укоряя, мучая… Как бы ему не хотелось, он не мог от них сбежать.
Он брёл по руинам города, подобно призраку, не видя ничего вокруг. Тень Вельзевула пронеслась над ним, затмив пламя пожаров. Айрэн не поднял глаз. Он чувствовал лишь холод щита Балдрун на своей руке – холод, который проникал в его сердце, замораживая все чувства.
Вскоре он добрался до лавки семьи Гроссе. Здание было охвачено пламенем, крыша обвалилась, стены трещали и рушились. Возле входа на коленях сидела Августина, её плечи тряслись от рыданий, а тонкие пальцы вгрызались в почерневшую землю. Она протянула руки к горящим развалинам, как будто пыталась вытащить кого-то из огня.
Айрэн остановился, не зная, что делать дальше. Он хотел подойти к ней и утешить, но что-то удерживало его на месте. Поборов сомнения, он наконец сделал первый шаг вперёд, хотя ноги подкашивались от стыда. Айрэн хотел сказать что-то ободряющее, но слова застряли в горле.
– Августина… – прошептал он, протягивая к ней руку. – Я…
Когда он коснулся плеча девушки, та резко подняла голову, и Айрэн вскрикнул от испуга.
Её лицо было обглодано огнём, глаза превратились в пустые, тлеющие провалы, а волосы – в пепельные клочья. Августина больше не была человеком. Теперь она стала воплощением боли и отчаяния, рождённым из пламени и смерти.
– Убийца! – прохрипела Августина, и её голос был подобен скрежету камней. – Ты всех нас погубил!
Она вскочила на ноги, и её тело, сотканное из дыма и пепла, метнулось к Айрэну. Костлявые, обугленные руки схватили его за горло, сжимая с нечеловеческой силой. Айрэн задыхался, чувствуя, как ледяной холод проникает в его тело, замораживая кровь в жилах.
И в этот момент он проснулся.
Айрэн сидел на земле, обливаясь потом. Сердце билось так сильно, что он слышал его удары в ушах. От поднявшегося давления у него разболелась голова и вздулись вены на лбу.
Щит Балдрун слабо светился рядом, его чешуя казалась непривычно холодной.
“Им достоин воспользоваться лишь благородный человек… Другого он совратит… Обратит навеки во тьму…” – слова Ламенты обрывками звучали у него в голове, как напоминание о проклятой силе.
– Ты чего? – сонно пробормотала Лунотень, лежащая рядом. – Кошмар приснился? – Она перевернулась на другой бок и вновь заснула, не замечая его тревожного состояния.
Айрэн огляделся. На дворе стояла непроглядная ночь, костёр почти потух, лишь несколько угольков ещё тлели, отбрасывая едва различимые тени на землю. Все его спутники, за исключением Голоса Бездны, спали.
Колдун же сидел неподалёку, листая страницы своего гримуара. Он поднял голову, и его взгляд, холодный и острый, как лезвие боевого топора, встретился со взглядом Айрэна. На мгновение мужчине показалось, что Голос Бездны залез ему в голову и теперь копается в его мыслях и чувствах.
Чародей вскинул руку, направив её в сторону Айрэна, и медленно двигая пальцами, что-то тихо прошептал. Айрэн почувствовал, как волна успокаивающего тепла растекается по его телу. Веки стали тяжёлыми, голова наклонилась вперёд, и он вновь погрузился в сон. И хотя он знал, что скорее всего не запомнит этот момент, он был безмерно благодарен колдуну за помощь.
Утром Айрэн чувствовал себя гораздо лучше, чем ночью. Солнечные лучи, подобно золотым стрелам, пробивались сквозь кроны высоких деревьев, освещая поляну, где они разбили лагерь. Руины храма Ламенты, возвышающиеся позади, казались не такими зловещими в ярком утреннем свете. Но что-то продолжало терзать Айрэна, словно тень кошмара всё ещё нависала над ним.
Он решил немного прогуляться по округе, чтобы отогнать мрачные мысли. Миновав Плачущего Рыцаря, который методично затачивал свой клеймор, Айрэн обменялся с ним молчаливым рукопожатием. Затем он прошёл мимо Голоса Бездны. Колдун подвесил на ветке пятерых зайцев и, подобно оголодавшему вампиру, поочерёдно высасывал из них жизнь. Кожа животных обтягивала скелеты, мышцы и жир исчезали, шерсть сыпалась клочьями, а глаза мутнели и впадали в глазницы. Айрэн поспешил уйти подальше, не желая наблюдать за этим жутким зрелищем.
Добравшись до окраины опушки, Айрэн поднялся на холм, где Лунотень развела небольшой костёр. Эльфийка сняла с себя плащ и принялась махать им над огнём, посылая в небо клубы чёрного дыма.
– Что ты делаешь? – спросил Айрэн, наблюдая за её действиями.
– Отправляю дымовые сигналы Ужаснокрылу, – ответила она, не отрываясь от своего занятия, – чтобы он мог нас найти. Я не хочу идти в пустоши без него и Берсерка.
– А если они далеко отсюда?
– Тогда мы вряд ли с ними ещё увидимся… – мрачно ответила Лунотень, и в её голосе послышалась грусть.
– Они для тебя очень дороги?
– Мы все одна семья, – сказала Лунотень, глядя на него своими пронзительными глазами. – Семья изгоев. И ты тоже стал её частью. Каждый из нас получил от жизни удар ниже пояса, но не упал на колени и не стал просить пощады, а продолжил бороться.
– Хорошо сказано, – улыбнулся Айрэн, чувствуя, как его сердце сжимается от неожиданного тепла.
Некоторое время они молча сидели у костра, наблюдая за тем, как дым поднимается к небу, растворяясь среди облаков. Айрэн думал о своём сне, о разрушенном Ириггсфиле, о тяжести щита на руке. Лунотень же, казалось, была полностью поглощена ожиданием друзей.
Внезапно в воздухе послышался знакомый пронзительный крик. Ужаснокрыл, словно чёрная молния, пронёсся над поляной, его гигантские крылья затмили солнце. Он опустился рядом с Лунотенью, почти опрокинув её своим мощным телом, и издал довольный скрежет.
– Сме-е-ерть! – прокаркал он, ласково потираясь головой о плечо хозяйки.
– Тише, тише, дружок, – ласково проговорила Лунотень, гладя его по шероховатой голове. – Мы ведь с тобой не в бою.
Следом за Ужаснокрылом из-за деревьев показался Берсерк. Он шёл тяжело, оставляя на земле глубокие следы, и его присутствие заставило воздух задрожать. В руке он держал громадную дубину, сделанную из ствола старого дерева.
– Он принёс нам подарок, – усмехнулась Лунотень, увидев оружие. – Наверное, отнял её у какого-нибудь несчастного тролля.
Берсерк уронил дубину к ногам эльфийки и издал низкий рык, который Айрэн расценил как приветствие.
– Слуга! – встав на краю холма, громко позвала Лунотень. – Они вернулись!
Слуга, до этого сидевшая у потухшего костра, медленно поднялась и подошла к ним. Её взгляд был холодным и спокойным, лишённым всяких эмоций.
– Хорошо, – сказала она, осматривая враска и Берсерка. – Рада, что вы оба целы. Нам пора выдвигаться.
– Куда мы направимся? – спросил Айрэн, напряжённо глядя на неё.
– К башне Гол'Аморт, – ответила Слуга. – Голос Бездны откроет для нас портал.
– Опять портал? Только не это! – нахмурился Айрэн. – Ты же знаешь, что я…
– У нас нет времени на обходные пути! – перебила его Слуга. – Каждая минута на счету. Очень скоро Гниющий Король узнает, что мы освободили Вельзевула и придёт в ярость. Он бросит все силы на нашу поимку, поэтому мы должны спешить.
Айрэн хотел возразить, но встретился с её суровым, пронзительным взглядом и опустил глаза. Он чувствовал, что она не изменит своего решения.
– Как скажешь… – покорно пробормотал он.
– Вот и хорошо, – ответила девушка, улыбаясь.
Слуга повернулась к колдуну, стоявшему рядом. В руках он держал свой мистический гримуар.
– Готовь портал, – властным тоном приказала она. – Мы отправляемся в самое сердце пустошей.
Пока Голос Бездны делал все необходимые приготовления, Лунотень вместе с Плачущим Рыцарем собрала вещи. Они вернулась как раз к открытию портала.
Огромная, зловещая воронка разорвала ткань реальности, подобно величественному морскому змею раскрывшему пасть, готовясь проглотить рыбацкое судно. Края её мерцали нестабильной энергией, то разгораясь ослепительно ярким светом, то погружаясь в чернильную тьму. Из её глубин доносились звуки, нарушающие все законы природы: скрежет металла по кости, шипение пара, стон тысячи голосов, сливающихся в единый хор мучений.
Айрэн почувствовал, как по его коже пробежали мурашки. Вонь, исходящая из портала, была похожа на запах гниющего мяса и серы. Она напомнила ему о тошнотворном смраде Вельзевула.
Желудок Айрэна сжался, а горло перехватило спазмом. Он отступил на шаг, сжимая в руке щит Балдрун, ища в нём защиту.
– Ты как? – спросила Лунотень, заметив его растерянное состояние. Она легонько коснулась его руки, и Айрэн почувствовал её тепло даже сквозь перчатки. – Боишься?
– Ничего я не боюсь! – нахмурившись, ответил Айрэн. – Просто это место…
– Оно и меня пугает, – призналась девушка. – Но ты справишься, я верю в тебя. Ты сильный и уже доказал мне это несколько раз, – она улыбнулась, и её глаза засияли теплом.
Айрэн почувствовал, как слова Лунотени растопили лёд в его груди. Он встретился с её взглядом, и на мгновение ему показалось, что тьма вокруг отступила. Лунотень с лёгкой улыбкой протянула ему руку, словно приглашая на танец. Её прикосновение было тёплым и уверенным, как будто она не чувствовала страха перед разверзшейся перед ними бездной.
– Пойдём? – тихо спросила эльфийка, и в её голосе прозвучала решимость.
Айрэн с благодарностью сжал её ладонь. Он знал, что она не боится. Её спокойствие передавалось ему, затмевая холод щита и шёпот бездны.
“Пока Лунотень рядом, я справлюсь со всеми испытаниями, уготовленными нам судьбой” – думал он, чувствуя, как вихрь энергии уже начинает затягивать их в свои зловещие объятия.
Вместе, держась за руки, они шагнули в портал и растворились в нём, как двое сожжённых заживо влюблённых.
Айрэн почувствовал знакомое ощущение падения, как будто земля ушла из-под ног. Мир вокруг расплылся в вихре цветов и звуков, и ему на мгновение показалось, что он вновь видит тех ужасных существ, населявших бездну. Но на этот раз рядом была Лунотень, и её рука в его руке давала ему силы не поддаться страху.
***
Из зияющей пасти портала отряд шагнул на твёрдую, хоть и неприветливую, землю. Волна холодного воздуха ударила в лицо, принося с собой запах пыли, пепла и чего-то горького, металлического. Айрэн, всё ещё ошеломлённый видениями бездны, неуверенно огляделся вокруг. Даже без солнечного света он мог различить разрушенные здания, искорёженные улицы и горы обломков.
Пустоши или, как их ещё называли, Бесплодные Земли, окружали их со всех сторон. Безжизненные равнины, покрытые смесью чёрного песка и пепла. Редкие скалы, словно обглоданные кости гигантских чудовищ, торчали из земли, отбрасывая длинные, корявые тени. Искривлённые, мёртвые деревья тянулись к небу сухими, скрюченными ветвями, прося о том, чтобы их добили. Воздух был тяжёлым и сухим, пропитанным запахом тлена. Вдали виднелись высохшие русла рек и огромные озёра, наполненные не водой, а густой, мерцающей ртутью. Местами из-под земли с шипением вырывались струи ядовитого газа, оставляя после себя желтоватые следы на чёрной почве.
– Мы на месте, – тихо произнесла Слуга, её голос звучал спокойно и уверенно на фоне завывающего ветра.
– Дом, милый дом, – втягивая носом воздух, проговорила Лунотень. – Столько лет я слонялась по этим землям в поисках себя, и вот теперь я снова здесь.
Прямо перед ними возвышался Гол'Аморт – высокая, мрачная башня, окружённая руинами когда-то величественного города. Улицы были засыпаны чёрным песком, от зданий остались лишь обгоревшие остовы. Почерневшие стены башни уходили в свинцовое небо, подобно пальцу зарытого в земле титана, угрожающе указующего в высь. Основание Гол’Аморт было частично разрушено, будто от удара неведомой силы, но она всё ещё стояла, несокрушимая и зловещая, как напоминание о том, что силы зла неистребимы.
У самого подножия башни Айрэн заметил помятую клетку, её ржавые прутья были сломаны и перекручены. На них виднелись коричневые следы, похожие на засохшую кровь, а редко проносящиеся над головой белые перья намекали на некогда заключённого в ней пленника.
– В этой клетке она впервые познала боль предательства… – сказала Слуга, и её голос был полон невыразимой печали. Белое перо плавно опустилось в её раскрытую ладонь. Она прижала его к губам, словно целуя щёку дочери, которой уже нет рядом. – Но она вырвалась на свободу, и люди познали её гнев. Гнев раненного, напуганного ребёнка. Совсем скоро она вернётся вновь, чтобы навсегда очистить этот мир от бесконечной боли и страданий…
Айрэн с трудом сглотнул, ощущая ком в горле. Этот разрушенный город, лишённый жизни и надежды, казался ему отражением его собственного кошмара. И он не мог избавиться от мысли, что сам приближает тот день, когда такая же участь постигнет весь мир.
– Идём дальше, – Слуга резко развернулась, взмахнув плащом, и тяжело вздохнула. – Нам нечего делать в этом проклятом месте. Оно, как памятник человеческой глупости и гордыни, не несёт в себе ничего хорошего.
Айрэн вздрогнул, словно её слова ударили его по лицу. Памятник глупости и гордыни… Неужели она права? Неужели и он сам – часть этого памятника? Мысли о разрушенном Ириггсфиле вновь нахлынули на него, а холод щита Балдрун впился в его руку невидимыми зубами.
Отряд покинул разрушенный город и двинулся вглубь пустошей. Солнце едва пробивалось сквозь плотные, серые тучи, отбрасывая на землю бледные, размытые тени. Песок тихо шуршал под ногами, будто шептал предостережения. Ветер, проносясь между скал, приносил с собой отголоски призрачных криков и стонов давно забытых душ.
К полудню путники достигли тропы, идущей вдоль высокой скалы, похожей на гигантское, обглоданное ребро. Здесь почва была менее рыхлой, местами даже виднелись одинокие, чёрные деревья, напоминавшие тени, застывшие в предсмертной агонии.
– Не нравится мне это место, – пробормотала Лунотень, её голос казался напряжённым. Она остановилась, внимательно оглядываясь по сторонам, и вскинула лук, натягивая тетиву. – Слишком тихо…
Айрэн тоже чувствовал тревогу. Тишина была неестественной, давящей, будто сама пустошь затаила дыхание, наблюдая за ними. Он достал меч, и в этот момент почувствовал, как щит Балдрун стал значительно тяжелее, словно впитал в себя зловещую ауру этого места.
– Ты ведь уже бывала здесь раньше, – тихо сказал Айрэн, обращаясь к Лунотени. – Что представляет из себя наибольшую угрозу в пустошах?
Эльфийка на секунду задумалась, её взгляд скользил по мрачному пейзажу, цепляясь за каждую деталь.
– Всё, – наконец ответила она.
Берсерк рядом напрягся, его мышцы вздулись под кожей. Он издал низкий, угрожающий рык, показывая свой боевой настрой и готовность защитить товарищей.
– Знаю, великан, знаю, – улыбнулась Лунотень, не спуская глаз с окружающих скал. – Тебе только повод дай лишний раз помахать кулаками.
Внезапно земля под ногами задрожала. Айрэн почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Из-за скалы донеслось глухое рычание, от которого кровь стыла в жилах.
На дорогу выползло полчище монстров. Когда-то они были людьми, но от их прежнего облика не осталось и следа. Тела, облачённые в обрывки грязных одеяний, были раздуты, словно плоды, поражённые болезнью. Кожу, серую и сморщенную, как старый пергамент, покрывали язвы и гнойники. Под лопнувшей плотью торчали кости и синие, омертвевшие мышцы.
У некоторых ещё можно было различить черты лица: глаза, горящие безумным огнём, искривлённые в ужасной ухмылке губы, обрывки волос, похожие на окровавленные нити. На четырёх изуродованных руках, напоминавших клешни богомола, виднелись следы свежей крови.
Чудовища неуклюже передвигались на двух лапах, сгорбив спины и волоча за собой длинные, шипастые хвосты. Они щёлкали огромными жвалами, издавая отвратительный скрежет, а из маленьких, деформированных ртов с закрученными внутрь зубами вырывались хриплые стоны, напоминающие зеркальное отражение человеческой речи.
– В бой! – голос Слуги прозвучал непривычно резко и гневно, пронзая воздух, будто лезвие меча. Казалось она испытывала к этим тварям отвращение больше, чем кто-либо другой на свете. – Порвите их на части! Не оставьте и следа!
– Сме-е-е-ерть! – вторил ей Ужаснокрыл, поднимаясь с ветки дерева в небо. Его крик был полон ярости и жажды крови.
Берсерк с громким воплем прыгнул в самую гущу врагов. Он раскидывал их в стороны, подобно разъярённому медведю. Его кулаки дробили кости, а низкий рёв заглушал крики умирающих. Кровь лилась рекой, окрашивая чёрный песок в багровый цвет.
Следом за ним в битву вступили Плачущий Рыцарь и Голос Бездны. Они действовали чётко и слаженно, прикрывая спины друг другу.
Каждый взмах клеймора Плачущего Рыцаря отдавался тяжестью, сопровождаемой убийственным свистом разрезаемого воздуха. Движения его были медленными, но безупречными и смертоносными, словно движения древнего механизма, созданного для уничтожения. Он крошил тварей направо и налево, ловко избегая их неуклюжих атак, ибо уже сражался с ними в те далёкие времена, когда он и Лунотень ещё не примкнули к отряду.
Голос Бездны с холодным спокойствием рассекал толпу монстров, как жнец, собирающий урожай. С каждым ударом булавы воздух вокруг него вздрагивал и покрывался рябью, а из-под ног вылетали клубы густого дыма. Когда же лезвия оружия погружались в плоть монстров, те начинали громко верещать и корчиться от боли, а затем обращались в горстки пыли, уносимой ветром.
Воздух наполнился скрежетом металла, треском ломающихся костей и воплями умирающих тварей, сливаясь в единую симфонию смерти. Запах крови, пота и пыли щекотал ноздри, а ветер разносил по пустошам стон замученных душ.
Мощь в руках Голоса Бездны пугала Айрэна даже больше, чем кровожадные мутанты. Он с ужасом наблюдал за тем, как легко колдун расправляется с бесчисленными отродьями пустошей. Его сила была неестественной, чуждой и опасной. Айрэн чувствовал, как в нём растёт не только страх, но и отвращение к этой могуществу, к этому человеку, ставшим живым воплощением тьмы и посланником бездны, несущим её волю.
Вскоре у колдуна появилось небольшое окно, которое он использовал, чтобы применить магию. Он достал таинственный мешочек и высыпал его содержимое на землю. Внутри него оказались длинные и острые осколки стекла. Голос Бездны прошептал пару слов и резко взмахнул рукой. Осколки, оживлённые его волей, превратились в вихрь смертоносных лезвий. Они с пронзительным звоном врезались в плоть монстров, разрывая её в клочья, отсекая конечности, дробя кости.
Лунотень тоже не стояла в стороне. Пока монстры отвлеклись на её спутников, она забралась по отвесной скале, вонзила кинжал между камней и привязала себя к нему верёвкой. В таком положении она могла безопасно расстреливать чудовищ из лука с высоты.
Лунотень, подобно пауку, плетущему смертоносную паутину, быстро и бесшумно перемещалась по скале, находя новые позиции для стрельбы. Её стрелы, выпущенные с холодным расчётом, находили самые уязвимые места в телах монстров – глаза, горло, сердце.
Один, второй, третий, десятый, двадцатый… Кровь лилась рекой, а счёт убитых тварей давно перевалил за сотню, но им всё не было видно конца.
Айрэн боялся, что спутники случайно зашибут его в пылу битвы, поэтому он держался подальше от них. Однако он не стоял в стороне сложа руки, а тоже принимал участие в бою, пусть и не мог принести столько же пользы.
Айрэн, задыхаясь, отбил атаку одного врага, затем другого. Его руки устали, а сердце колотилось в груди, требуя выхода. Серией быстрых взмахов он отрубил очередному монстру две самые крупные клешни, а когда тот раскрыл рот и зарычал, Айрэн пронзил его брюхо. Затем он услышал за спиной громкий топот.
Айрэн перекатился, избежав внезапной атаки, а потом выставил перед собой щит, укрывшись от мощного удара хвоста. В следующее мгновение он стиснул зубы и контратаковал тварь. Он оббежал её со стороны и запрыгнул на спину, принявшись протыкать рыхлое тело, словно пирог.
– Сдохни! Сдохни! Сдохни! – повторял без умолку Айрэн, чувствуя, как гнев разливается по венам, подобно кипящему маслу.
Он продолжил кромсать поверженное чудище, даже когда оно упало на землю и перестало подавать признаки жизни.
Айрэн отшатнулся, чудом избежав удара когтистой лапы, просвистевшей в сантиметре от его лица. Он поднял голову и увидел, как на него налетает огромная тварь, раскрывая пасть, полную кривых, пожелтевших зубов. В этот момент что-то свистнуло в воздухе, и голова монстра взорвалась фонтаном крови и мозгов. Лунотень, не теряя времени, выпустила вторую стрелу, вонзившуюся в грудь падающего отродья.
– Я твой должник! – махнув рукой, крикнул подруге Айрэн.
Монстры всё наступали и наступали, подобно цунами из гнилой плоти и костей, готовые смести отряд с лица земли. Воздух задрожал от их зловонного дыхания, а земля от грохота тысяч когтистых лап. Айрэн чувствовал их приближение каждой клеточкой тела, словно волна холода и страха пронзила его насквозь. Отряд отступил назад, сбившись в кучу, как стадо овец, окружённых хищниками.
– Плачущий Рыцарь, Голос Бездны, – голос Слуги, твёрдый и безжалостный, прорезал хаос битвы. – Вы готовы?
Воины синхронно кивнули.
– Тогда явите им всю свою мощь, – её слова были не просто приказом, а благословением смерти, – даже если это будет стоить вам жизни!
– Сме-е-е-ерть! – прокаркал Ужаснокрыл, кружа над полем боя, будто стервятник, предвкушающий пир.
Плачущий Рыцарь сгорбился, обхватив свою грудь закованными в латы руками. Его тело забилось в конвульсиях, металлические пластины доспехов заскрежетали, крича от боли. Чёрные, зазубренные шипы, похожие на когти невидимого зверя, начали разрывать его плоть, пронзая металл и кожу. Кровь хлынула из брони, оставляя на земле алые брызги, напоминавшие капли расплавленного металла. Из-под забрала, словно кровавые слёзы, потекли струйки крови.
– Рыцарь! – крикнула Лунотень, инстинктивно бросаясь к нему на помощь.
Глаза эльфийки были полны ужаса и боли. Она не могла смотреть, как он мучается. Это зрелище разрывало её сердце на части.
– Не мешай, – холодно отрезала Слуга, преграждая ей путь. – Он знает, что делает.
Чёрный воин, искорёженный и преображённый болью, резко выпрямился, подобно демону, вырвавшемуся из оков. Теперь он двигался не как тяжеловесный рыцарь, а как тень, скользящая сквозь ряды врагов. Его клеймор вспыхивал в воздухе, с каждым взмахом унося жизни десятков уродливых монстров, оставляя после себя лишь кровавые брызги и стон умирающих порождений пустошей.
Голос Бездны, раскрыв гримуар, замер на мгновение. Его тело окутала волна тёмной энергии, с тихим шелестом расползаясь вокруг, словно туман, пропитанный запахом тлена и серы. Страницы гримуара зашелестели, подхваченные невидимым ветром, а руны на них вспыхнули зловещим, багровым светом.
Он резко вскинул руку, указывая на надвигающуюся толпу чудовищ. С кончиков его пальцев вырвались струйки тьмы, будто чернила, растекающиеся по пергаменту. Тьма закрутилась в воздухе, сгущаясь и принимая форму зияющих провалов – порталов в бездну.
Монстры, не замечая опасности, продолжали наступать. Первые из них уже почти достигли отряда, их когтистые лапы протянулись вперёд, готовые разорвать свежую плоть на куски. Но в этот момент под их ногами раскрылась бездна. Они с отчаянными криками проваливались в черноту, навсегда поглощённые небытием, оставив после себя лишь призрачные отголоски ужаса.
Один за другим Голос Бездны открывал новые порталы, создавая их на пути врагов. Разрушительные вихри засасывали тварь за тварью, не оставляя после себя ни следа, ни эха. Но на их место приходили всё новые и новые чудовища, тянущиеся бесконечным потоком из глубин пустошей.
Тогда колдун изменил тактику. Он опустил руку на землю, и из-под его ладони вырвался фонтан тёмной энергии. Она разливалась вокруг, словно чёрная река, и там, где она коснулась земли, начали открываться новые порталы. Но на этот раз из них выходили не пустота и тишина, а орды демонов бездны.
Кошмарные звери, сотканные из теней и пламени, с телами, покрытыми шипами и чешуёй, с глазами, горящими адским огнём. Они рычали и скрежетали когтями, издавая звуки, от которых волосы вставали дыбом.
Поле боя превратилось в настоящий ад. Демоны бездны с дикой яростью бросились на отродий пустоши, и началась схватка, от которой содрогалась сама земля. Кровь лилась рекой, воздух наполнился криками и стонами, запах смерти и серы висел над полем брани плотной пеленой.
Плачущий Рыцарь и Берсерк, окружённые этим хаосом, продолжали сражаться с нечеловеческим гневом и жестокостью. Тёмная аура Голоса Бездны скрывала их от взора демонов, делая невидимыми для них, как будто они были частью самой бездны. Но даже без этой защиты они оставались грозными противниками, способными противостоять целой армии.
И вдруг Айрэн, сквозь вихрь битвы, сквозь крики и стоны, сквозь запах крови и смерти, увидел истинную сущность Голоса Бездны. Лишь на мгновение, словно в проблеске молнии, озарившей ночное небо.
Существо из чистой энергии, бесформенное, бестелесное, пылающее зловещим светом. Оно всё ещё пыталось подражать человеку, хотя уже давно им не являлось. За его спиной трепетали крылья, сотканные из электрических разрядов, а на месте лица светились два немигающих, жёлтых глаза, наполненных древним знанием и безумием.
Удар, последовавший за этим, был внезапным и жестоким, как таран, расколовший крепостные ворота. Боль наполнила голову Айрэна, а затем проникла в горло, заставив его закричать. Мир свернулся в чёрно-белый клубок, а затем расплылся в кислотных красках. Земля ушла из-под ног, и он провалился во тьму, захлёбываясь в собственном крике.
Когда Айрэн пришёл в себя, он стоял на коленях, опираясь на руки, дрожащие от слабости. Но теперь он уже мог различить фигуры спутников, сражающихся с монстрами. Голос Бездны, в привычной форме, стоял бок о бок с Плачущим Рыцарем и Берсерком, напоминая тёмного бога, ведущего свои войска в бой.
– Ты как, Айрэн? – с беспокойством спросила Лунотень, прикоснувшись к его плечу. Её слова звучали, будто из под толщи воды. Они казались далёкими и приглушёнными.
– Что… что это было? – прохрипел Айрэн, цепляясь за руку Лунотени, словно утопающий.
– Ты узрел его истинную мощь и обжёгся, – ответила Слуга, её голос был спокойным и невозмутимым. – Не переживай, это был всего лишь ментальный удар. Впечатляет, не правда ли?
Айрэн перевёл взгляд на Голоса Бездны. Колдун продолжал сражаться, не обращая на них внимания.
– Кто он, чёрт побери, такой? – прошептал Айрэн, чувствуя, как холод пробирает его до костей.
– Вам доводилось слышать о Салазаре Мудром? – спросила Слуга, не отрывая глаз от чародея. – Правителе великого королевства.
– Салазаре? – недоверчиво переспросила Лунотень. – Разве он не…
– В давние времена, ещё задолго до появления Бледного Ангела, – начала свой рассказ Слуга, – существовало два крупных королевства: Интир и Хилсия. Правитель Интира, охваченный жаждой власти, объявил своему соседу войну. Король Хилсии – Салазар, был человеком мудрым и миролюбивым. Он не хотел проливать кровь своих подданных, но армия его была слаба и малочисленна, поэтому Салазар отправился на поиски знаний, способных защитить его земли. Он надеялся найти спасение в бездне…
Айрэн вздрогнул, вспоминая свой собственный опыт соприкосновения с бездной, и тот ужас, который он испытал.
– В бездне? – прошептал он, едва слышно. – Но это же…
– Это – источник огромной силы, – перебила его Слуга. – Силы, с которой нужно считаться. Салазар получил её, но заплатил ужасную цену. Зааг'Раг'Рекш лишил его и его спутников физической оболочки, заточив их души в своём царстве.
– Но как же он вернулся? – спросила Лунотень, её голос дрожал от волнения. – И что стало с Хилсией?
– Салазар поглотил души своих товарищей, чтобы создать себе новое тело, – равнодушно ответила Слуга, словно рассказывала о чём-то обыденном. – Он вернулся в мир смертных, но было уже слишком поздно. Его королевство было разрушено, а народ истреблён. Он стал существом из боли и отчаяния, заложником чужих душ. Он – Голос Бездны, эхо потерянного королевства.
Айрэн перевёл взгляд с бушующего в бою Голоса Бездны на Слугу, пытаясь понять, что она хочет ему сказать.
– И что теперь? – спросил он, с трудом проглатывая ком в горле. – Что он будет делать?
Слуга легко коснулась его плеча, и Айрэн почувствовал, как по его телу пробегает дрожь.
– Он ищет искупления, – тихо сказала она. – Он верит, что Бледный Ангел дарует ему шанс исправить прошлое. Шанс вернуть потерянный мир.
Айрэн молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Он смотрел на бушующую вокруг них битву, но она казалась ему далёкой и нереальной, как будто происходила за стеклом. Голос Бездны – существо, сплетённое из сотни душ, жаждущих искупления, вызывал в нём теперь не только страх, но и странное сочувствие.
Его взгляд скользнул по земле, окрашенной кровью монстров. Она текла ручьями, образуя мелкие речушки, сливающиеся в одно большое, багровое озеро. В этой крови отражалось тусклое солнце, превращая её в зеркало, в котором Айрэн видел не только смерть, но и своё собственное отражение. Отражение человека, стоящего на краю пропасти. И щит Балдрун подталкивал его сделать первый шаг.