Уроборос

Эту книгу я посвящаю моей матери

Безбородых Татьяне Валентиновне

(1959-2016)

Pape Satan, pape Satan aleppe¹!

Тело убитого лежало в скрюченной позе на полу. Нимб вишневого цвета густой блестящей массой осенял его голову почти как у святых на иконах. «Интересно, – подумал вдруг Гэри, – какой у нас сейчас церковный праздник по календарю?». Он задумался, озадаченно почесывая жесткую щетину на лице. Надо заметить, что неуместные мысли самовольно стучали в его голову постоянно, и это было отличительное свойство его противоречивой натуры. Он боролся с этим, старался сосредоточиться, сконцентрироваться, но выходило не всегда. Гэри сильно зажмурился и снова широко открыл глаза, избавляясь от ненужных каскадов в своих рассуждениях. Итак, перед ним лежало все то же тело: колени поджаты к животу, руки скрещены на груди, голова запрокинута вверх. «Похож на эмбрион», – мелькнуло в его мыслях . Он глубоко выдохнул, собрался с духом, и, наконец, взглянул в лицо убитого. В остекленевших тусклых глазах мертвого мужчины застыло живое удивление. Гэри снова закрутил вихрь впечатлений: «Неужели и я сдохну таким же жалким? Видно же, что он так и не успел ничего понять: ни в жизни, ни в смерти. Ничего! Умер, как животное, как корова или голубь!» Тем временем в комнате появился еще один человек. Он был высокого роста, средних лет, с темными волосами, которые резко контрастировали со светло-серыми глазами. Его звали Стив. Он вошел в комнату бесшумно, словно подкрался; и быстрым острым взглядом окинул помещение. За пару секунд он обрисовал для себя картину, заметив, что его напарник беспомощно витает в облаках. Стив скривился в неприятной глумливой улыбочке. Гэри, встретившись с ним взглядом, резко отвернулся, словно его подловили на чем-то непристойном : «Опять подкрался незаметно. Как он ходит так беззвучно? Никогда его не слышу. Ухмыляется еще!». Стив подошел ближе к трупу и сел рядом на корточки. Ему было уже наплевать на Гэри, и было не до сентиментальных рассуждений:

– Кто он?

– Генри Лукас Уайт. 52 года. Входил в совет директоров крупного банка. Вдовец. Детей нет.

– Когда умерла жена? – заинтересовано спросил Стив.

Гэри ответил не сразу, его слегка удивил вопрос. «При чем тут смерть жены? Совершенно не вижу связи с делом!» – пробурчал он себе под нос и принялся рыться в своих записях. Наконец он нашел то, что нужно:

– Около года назад.

– Причина смерти? – накатывая вопросы друг за другом быстрыми волнами , спрашивал Стив.

– А сейчас это имеет значение? – захлебнувшись от недовольства, огрызнулся Гэри.

На лбу Стива собрались гармошкой злобные складки, губы плотно сжались в нитку. Гэри видел, что ему этот ответ не понравился, и в душе был даже рад этому. Повысив голос, Стив сделал свой короткий отчет:

– Итак, смерть Уайта наступила приблизительно четыре часа назад. У жертвы – открытая черепно-мозговая травма: повреждены кожный покров, апоневроз, повреждена кость… Возможно, и более глубоколежащие ткани. Посмотрим, что найдет экспертиза.

Гэри зевнул и с тоской взглянул на часы: стрелка шагнула на 23.19. Стив вопросительно посмотрел на него:

– Неужели так скучно?!

– Я засыпаю. Просто думал, что уже буду дома в это время, а тут как снег на голову этот труп, – оправдывался Гэри.

– Ты не перестаешь меня удивлять, напарник! Не знаю, как было на твоем прежнем месте работы, может, у вас и было в порядке вещей брать дилетантов, но я такого отношения к работе не допущу! – выпустил яд Стив.

Гэри покраснел от злости. Он действительно недавно перевелся и пока еще только осваивался в новом отделении. Ему стоило неимоверных усилий пропустить этот «укус» напарника, ведь он считал себя хорошим специалистом, и неплохо зарекомендовал себя. Тем временем, выждав секунду, когда токсичность замечаний ударит по самолюбию Гэри по полной программе, Стив продолжил атаку:

– Наш новый друг был большим ценителем искусства, заметил?

Гэри слегка кивнул в ответ, делая вид, что понял, о чем он говорит. С подсказки Стива он стал осматриваться по сторонам более пристально. «Дрогой интерьер. Наверно в стиле классицизма или барокко, а может, модерн или постмодерн… Не разбираюсь я в этой чепухе, – снова зевнув, подумал он. – Скучные шкафы и секретеры из красного дерева, в орнаменте пастушеские свирели и бубны… Да уж, очевидно, деньги водились крупные». Гэри посмотрел на старинный фарфор, подошел к китайской вазе и взял ее в руки, покрутил в руках и равнодушно поставил обратно на столик. Его мало волновало искусство, он не был ценителем, и не понимал, зачем люди тратят на эту ерунду целое состояние. Гэри обернулся и стал свидетелем того, как Стив, словно, принюхиваясь к любимому аромату, втягивал ноздрями запах, исходящий от тела покойника. Гэри невольно поморщился: они совсем недавно начали работать вместе, и к методу напарника он еще не привык. «Меня как нормального человека, бесят эти трупы, а его они, как будто даже радуют?!» – отметил он про себя и брезгливо отвернулся. Гэри подошел к стене, на которой висела весьма любопытная картина. Перед ним была Медуза Горгона, женщина-монстр из древнегреческих мифов. Вроде бы, все просто и «прозрачно», но что-то было не так. Он стал вглядываться в нее внимательнее: то ли в технике написания была странность, то ли это с ним происходило что-то непонятное, но змеи с высунутыми раздвоенными языками просто гипнотизировали его. Они двоились и троились, их было много, становилось еще больше, и он зачем-то начал их считать. Вдруг Гэри отчетливо ощутил мимолетное движение внутри полотна. Какая-то незаметная трансформация произошла. Он сбился со счета. Глубина сдвинулась, резкость поплыла, и на него, словно живая, посмотрела женщина-монстр. Гэри замер. В ушах громко загудело. Накатило странное ощущение нереальности происходящего. Змеи начали слегка шевелиться. Он слышал их тихое шипение, и отдаленно загадочный коварный женский смех, который шел словно из-под земли. Гэри был заворожен зрелищем и не заметил, как к нему медленно с любопытством подошел Стив. Пару секунд они стояли рядом, разглядывая Горгону. Наконец Стив положил ладонь на плечо Гэри. Тот сильно вздрогнул и, смутившись своего случайно выданного страха, быстро отошел в сторону.

– Закрой глаза и отвернись; ужасно увидеть лик Горгоны; к свету дня тебя ничто вернуть не будет властно. «Божественная комедия». Песнь девятая, – подсмеиваясь над реакцией напарника, процитировал Стив.

Тем временем в квартире полным ходом кипела работа оперативно-следственной бригады: эксперты-криминалисты снимали отпечатки пальцев, фотографировали, искали индивидуальные генетические следы преступника, которые впоследствии могут стать «зацепками». Джон, сотрудник отдела полиции, перебирал и описывал личные вещи убитого, складируя их на письменный стол. Среди них Стив увидел ноутбук Уайта, удовлетворенно хлопнул в ладони и энергично потер их: теперь у него есть самый осведомленный «информатор» и беспристрастный «свидетель» частной жизни жертвы. Он кивком головы указал на него и отдал распоряжение Джону:

– Упаковывай в первую очередь! Я это забираю сейчас.

Стив достал перчатки, надел их и подошел снова к трупу. Ощущение, что он что-то пропустил, не давало ему покоя. Он присел и принялся тщательно рассматривать сантиметр за сантиметром тело убитого. Взглянув на правую кисть руки более внимательно, он заметил в сжатом кулаке жертвы нечто странное. «Что это у нас здесь?» – говорил он сам с собой. Стив почувствовал прилив адреналина, и это ему не понравилось: мешает ясно мыслить, отвлекает. Усилием воли он подавил в себе нахлынувшие эмоции, сосредоточился и аккуратно разжал холодные голубоватые пальцы убитого. У Стива в руках оказалась – маленькая тряпичная куколка – глаза из круглых черных пуговиц, рот – улыбка из красной нитки. В голову фигурки была воткнута большая игла. Гэри подошел к напарнику и встал напротив, чтобы лучше рассмотреть улику. Мельком он обратил внимание, как у него горели глаза от возбуждения:

– Мрачная игрушка, да? – энергично спросил Стив.

– Ерунда какая-то! – давя зевоту, ответил напарник.

Стив перевел взгляд с куклы на Гэри. В выражении его лица отразилось что-то недоброе, немой упрек. Гэри вместо ответа просто развел руками: «а что такого? Ну, подумаешь кукла!» В этот момент, как назло, зазвонил его телефон. Он посмотрел на экран – это была Диана. Под пристальным взглядом напарника, он не мог сейчас ей ответить и раздраженно сбросил звонок. Стив, скривив рот в ухмылке, отвернулся от него и бережно опустил куклу в пакет для сбора улик. Он прекрасно знал, кто ему постоянно названивает и отвлекает от дел.

Из соседней комнаты раздался громкий голос Джона:

– Эй, скорее сюда!

«Сюрпризы не закончились. Становится всё интереснее и интереснее», – подумал Стив и быстрыми шагами направился к спальне. Гэри тяжелой поступью проследовал за ним. На входе их встретил Джон, всегда краснощекий и румяный, он стоял сейчас с абсолютно бледным растерянным лицом. Он молча кивнул вглубь комнаты и посмотрел в пол. Там, на кровати, поверх черной атласной простыни лежала большая мертвая змея, свернутая в кольцо уробороса. Величественная и тошнотворная тварь с застывшими мертвыми глазами взирала на них с вызовом.

– Твою мать! – Гэри подавил рвотный рефлекс, который сработал помимо его воли. Он отвернулся и отошел на несколько шагов в сторону, чтобы сбить волну отвращения и взять себя в руки. Стив, зачарованный зрелищем мертвой рептилии, напротив подошел к ней вплотную. «Привет, куколка!» – мысленно произнес он и слегка улыбнулся.

***

Была уже ночь, когда Гэри постучал в дверь своей квартиры. Он был очень измотан, события минувшего вечера вкупе с придирками напарника доконали его. Больше всего сейчас ему хотелось просто добраться до кровати и лечь спать, но, похоже, этому не суждено было осуществиться: Диана впустила его молча, не поздоровавшись, и даже не взглянув на него. «Видимо, расстроилась, что задержался и сбросил звонок. О, господи! У нас снова трагедия мирового масштаба! » – с досадой подумал Гэри и переступил порог. Она, сердито топая, пошла к дивану, села к нему спиной и резким движением запахнула черный шелковый халат. По ее поведению, резким движениям и надутым губкам Гэри понял, что злилась она сильно. Он устал и был не в духе, но все же сделал усилие, чтоб исправить ситуацию:

– Ну, дорогая! Не сердись! – начал он заученным тоном. Она резко перебила его на полуслове, ткнув указательным пальцем в него так, словно хочет проткнуть его насквозь:

– Я с тобой не разговариваю!

–Ну, понеслось!

Диана психованно сделала резкое движение пальцами у своих губ, словно застегнула замок. Собрала свои светлые вьющиеся волосы в хвост и закрутила их вокруг головы. Это означало, что вечер испорчен окончательно. Гэрри направился к ней, в его походке чувствовалась усталость. На ходу он снял пиджак и небрежно бросил его на диван рядом с Дианой. Она, сверкнув от бешенства глазами, тут же отшвырнула его ногой на пол. «А вот это уже слишком!» – подумал зло Гэрри, сжимая челюсти. – Вот это делать, нельзя!». Он ненавидел, когда швыряли его вещи, и не переносил капризных стерв.

Он подошел к столу, на котором его ждал уже остывший романтический ужин, нетерпеливо налил полный бокал виски и выпил его залпом:

– Подбери!

В его голосе послышалась угроза, но Диана не заметила это: она и сама слишком была рассержена на него.

– Ага, бегу! – не глядя, ответила она, гордо подняв маленький капризный подбородок вверх. Гэрри с силой поставил пустой стакан на стол, громко стукнув дном.

– Подними, я тебе сказал! – взревел Гэри.

Диана моментально сжалась, подбородок ее дрогнул и задрожал.

– Я вам что, мальчик для битья?! Один об меня ноги вытирает, когда ему вздумается, и вторая – туда же! – орал на нее Гэри.

Она быстро вспорхнула с дивана, схватив пиджак, и исчезла в другой комнате. Гэри налил себе еще виски и задумался, глядя в бокал: «Тоже мне! Нашли тряпку! Потакаешь им, а они на шею садятся . Умники!» Перед тем, как войти в зал, Диана опасливо выглянула из-за угла спальни. Гэри сделал вид, что не заметил ее. Он залпом выпил виски и сел на диван. Диана виновато засеменила к нему и подсела рядом на край:

– Что-то случилось?

Гэри вместо ответа глубоко вздохнул и отвернулся.

– Опять напарник? – вкрадчиво спросила она. Он посмотрел в пустой стакан и мрачно задумался. Диана предположила:

– Может, он такой, потому что у него недавно жена умерла? Ты же сам говорил…

– Какая мне разница? Он – мудак. Понимаешь? – не сдержался и вскипел Гэри. Кровь бросилась ему в лицо. Глубокая обида подкатила к самому горлу.

Диана, видя его мучения, мягко принялась гладить его по голове, пытаясь успокоить, но он, сделав резкое движение головой в сторону, выскользнул из-под ее руки:

– Не надо! Не трогай.

– Конечно, это не оправдание. У нас у всех сложная жизнь. Но все же, мне даже жаль его, – увещевала она.

– Он мужик, а не ребенок, чтоб я его жалел! – перебил, захлебываясь от эмоций Гэри. – Каждый день цепляется ко мне. Он доведет меня! Когда-нибудь я разобью ему его поганое …

Гэри не договорил, но было все предельно ясно. Диана испуганно захлопала длинными ресницами и часто закивала, показывая свою солидарность. Она поняла, что никакие аргументы и доводы его сейчас не успокоят. Тогда, включив женскую интуицию, она решила найти другой подход.

– Ну, всё-всё. Успокаивайся! – гладя его по лицу, «замурлыкала» она, как кошка.

Это сработало. Гэри начал постепенно оттаивать и успокаиваться. Через несколько минут он почувствовал, как от виски потяжелела голова, восприятие стало слегка расплываться, теряя концентрацию. Реальность была уже не такой тусклой и болезненной, ее уже можно было «переварить». Диана почувствовала, как спадает напряжение и перешла к следующему этапу:

– А ты расскажешь, что сегодня было? Я же вижу, что произошло что-то жутко интересное! Обещаю, я никому не скажу. Честное слово! – заговорщически улыбнулась она. Гэри потер виски: его одолевала мучительная головная боль от этих воспоминаний. Диана не унималась, расплетая свои красивые волосы и распуская их по плечам, она снова спросила:

– Убийство? Маньяк объявился?

Ему крайне не нравился разговор. Гэри попытался ускользнуть от вопроса и перевести тему:

– Что за ерунда!

– Значит, точно маньяк! – радостно взвизгнула она.

Он не выдержал натиска очаровательной глупости и начал невольно улыбаться. Да и алкоголь сделал свое дело. Диана подвинулась к нему:

– А это сексуальный маньяк?

– Ты ненормальная! – он посмотрел в ее наивные голубые глаза, притянул к себе и поцеловал. Она почувствовала его желание: ей нравилось видеть, как он ее хочет. Они были вместе каких-то полгода, и за это время близость не потеряла для них новизны и остроты ощущений.

– Я думала, что ты мне изменяешь! Что ты с какой-нибудь телкой, – забираясь к нему на колени, лицом к лицу, сказала она.

– Господи! Ну, почему же ты у меня такая дурочка, – ласково прошептал он.

Его возбуждала в ней «животная женственность». Казалось бы, несочетаемые понятия, но не в ее случае. Когда-то давно он видел фильм Тарантино «Криминальное чтиво», вот там была героиня похожая чем-то на нее – порочная и невинная одновременно. Она была подругой боксера, который «не лег» на ринг в купленном бою. Гэри развязал пояс халата Дианы и притянул к себе. Она поддалась, как обычно. Глядя ей в глаза, он властно провел ладонью по ее телу от шеи до самого низа живота, остановившись чуть ниже пупка. «Что сейчас будешь делать? Хочу посмотреть. Хочу услышать, как попросишь!» – подумал он. Она изогнулась навстречу его руке и замерла, перестав дышать.

…

Ночью в офисе полиции работали только двое дежурных. Один, сидя на посту, методично и скрупулезно составлял протокол, оформляя бездомного. Другой, стоя перед вендинговым автоматом, читал рекламку, которая обещала, что новые торговые кофейные и снековые автоматы – это оптимальный выбор для тех, кто хочет быть уверенным в завтрашнем дне. «Вот уж в чем я уверен на все сто, так это в том, что завтра будет ровно то же, что и сегодня. Дерьмо!» – подумал он и вздохнул. Попивая горячий кофе из пластикового стаканчика, он играл очередную партию в крестики-нолики на мониторе, и почти уже ненавидел дуэт молодых панков, которые шумели в «клетке»². Они там томились без малого полтора часа и успели «вынести» ему весь мозг. Схватившись за решетку руками, девица с веснушчатым носом кричала:

– Да вы достали уже! Выпустите меня отсюда! Вы вообще знаете, кто мой папа?!

– Не ори! – спокойно отхлебывая из стаканчика, приказал ей полицейский.

– Продюсер мой папа! И вам всем крышка! – угрожала конопатая девчушка, дрожа ярким малиновым гребнем и чуть не охрипнув от натужного крика.

– И мой! Мой папа тоже! – вдруг проснувшись, громко заорал алкаш в соседней камере. Своим участием он придал действию какой-то феерический абсурд.

– Не продюсер, а режиссер, причем, великий! Он отказался от меня, когда я был еще в утробе матери моей, – стукнув себя в грудь грязным кулаком, завопил страдальчески он, обращаясь к девушке. – Я так тебе скажу, во всем виновата Джульетта³!

Девушка повернулась к нему и посмотрела на него, очень высоко подняв брови, не понимая, откуда у этого опустившегося, и, в общем-то, абсолютно конченого человека такая буйная фантазия.

– Ваш отец… Феллини? – спросила она и от этого на ее смешном маленьком носике появились маленькие морщинки.

Полицейский прыснул от смеха в сторону, чуть не подавившись своей «горячей живительной жидкостью», как часто он называл кофе.

– Отлично. Просто отлично! – сказал иронично он.

Девушка, на мгновение заколебалась: «В браке детей у Феллини не было. Внебрачный и единственный сын Феллини? Не может быть!». Сомнения ее посетили и благополучно оставили, свидетельствуя о наличии пусть и не очень развитого, но все же здравого смысла.

– А его папа – банкир! – кивнув на своего незадачливого долговязого соседа, продолжила девчонка. – Он знаете, что сделает с вами?

И вот тут она явно перегнула палку. Парень с зелеными волосами не был готов к тому повороту, он посмотрел на нее огромными воловьими глазами, которые ну никак не могли принадлежать сыну банкира. По его реакции полицейский сразу раскусил, что девушка блефует, впрочем, как и большинство таких клиентов.

– Пусть приезжает! Я банкиров как раз терпеть не могу, – надрываясь от смеха, проговорил полицейский.

Девочка поняла, что дело ее – швах, и сидеть им тут до второго пришествия. Она грустно и обреченно посмотрела на полицейского, натурально всхлипнув, вытерла рукавом под носом девичьи сопли . В этом ее жесте было столько еще детского и наивного, что вдруг что-то человеческое пробудилось в этом черством полицейском. В его памяти промелькнуло, что его младшая сестра делала точно так же, когда они ссорились в детстве. Он перестал играть в крестики-нолики, бросил пустой стаканчик из-под кофе в мусор и повернулся к девочке:

– А вы зачем в портрет конгрессмена тухлые яйца кидали? Политики ведь тоже люди! Какие-никакие…

Девочка, как и все женщины, была немного психологом. Она тут же почувствовала, в каком ключе ей вести с ним диалог дальше:

– Они все время врут. Они лжецы!

Полицейский не нашелся, что сказать. В душе он и сам так думал, но как официальный представитель и вообще, очень системный член общества, не мог открыто высказываться на эту тему, и тем более поддерживать такие идеи. Он отвернулся, зажав губы под усами, и решил купить еще один стаканчик кофе. Он быстро бросил монетку в автомат, выбрал эспрессо, нажал «больше сахара» и стал ждать, когда коричневая струйка заполнит его стакан очередной порцией напитка.

– Работа у них такая – врать. У кого-то родину… и граждан защищать, а у них – врать! А если вдруг они правду начнут говорить? Ты представляешь, что тогда будет?! Ты еще маленькая. Ничего не понимаешь, как здесь всё устроено, – заключил он, подняв палец к небу, – овцы есть овцы, а волки есть волки. Овец стригут! Так было и так всегда будет. И не надо им знать об этом. А правда только всё запутает.

Девушка тут же взвилась, как стрела, выпущенная из лука:

– Что? Что вы несете? Господи, какая чушь! Какие овцы!

Его философия сработала, как алая тряпка на быка. Парень тут же крепко зажал ей рот ладонью, не давая произнести ни слова.

– Отпустите нас, пожалуйста! Мы больше так не будем, – попросил он.

Девушка тем временем, тряся малиновым гребнем, пыталась освободиться. Она боролась за право быть услышанной, и это придавало ей сил. Она отодрала руку от своих губ, грозно вытаращила глаза и брыкнулась. Пьяный бездомный мужичок, глядя на эту сцену, раскачиваясь на стуле, начал громко смеяться и вопить .

– Кто ж так держит! Ты болевой прием сделай, руку в залом и за волосы ее! – советовал он парню.

Покачав осуждающе головой, полицейский, не спеша, пошел на пост. Он насвистывал любимый фрагмент из «Паяцев⁴». Как и многие афроамериканцы, он был очень музыкальным, и если бы у него была возможность переиграть жизнь заново, то в этот раз он постарался бы стать джазовым или даже оперным певцом.

…

За окном стояла непроницаемая ночь, в которой большой город жил своей таинственной жизнью. Яркие вывески, сверкающие витрины магазинов, снующие люди с блеском «жажды» и «голода» в глазах, шаркали и колотили по тротуару каблуками. Пока благовоспитанные граждане крепко спали за черными окнами, другая публика – смеялась, пила и грешила, как в последний день. В одиночестве и темноте Стив сидел перед ноутбуком Уайта в своем кабинете. Как и ночной дежурный, он тоже любил и понимал сложную музыку. Она ему помогала и настраивала на точную работу. Сейчас в его наушниках звучал божественный «дуэт цветов» из оперы «Лакмэ» Делиба. Голубоватый свет от монитора освещал его бледное лицо, и если бы кто-то мог его видеть в эту секунду, то решил бы, что в его выражении есть что-то странное, что-то совершенно неуловимое и двусмысленное – лукавая улыбка хитреца, как на картине Леонардо «Иоанн Креститель». Не понятно – то ли святость, то ли порок стоит за ней? Что же именно она выражает? Тайна за семью печатями. Наслаждаясь совершенной музыкой, Стив разгадывал новую задачу, которой он дал наименование «Уроборос». Преступление не выходило из его головы. Это была именно та головоломка, которую он долго ждал. Она затянула его целиком, не давая шанса на отдых.

Стив методично изучал почту жертвы, открывая письмо за письмом, он искал зацепку – что-то особенное, что даст ему информацию и выведет на след. «Почтовый ящик среднестатистического обывателя мегаполиса. Стандартный набор адресатов: коллеги, клиенты, малочисленные знакомые, пару далеких родственников, реклама, спам. На первый взгляд, ничего особенного. Но я чувствую, что должна быть женщина…» – мелькает в его сознании. Он щелкает мышкой в очередное письмо, адресованное некой Оливии, бегло читает строку и резко приближает лицо к экрану. Вот оно! То, что надо:

Любовь, любить велящая любимым… Любовь на гибель нас свела.

Жду тебя сегодня вечером в 18.00.

Стив ударил по столу двумя ладонями. Перед ним было сообщение, заслуживающее внимания – отправленное в день убийства, с назначенным свиданием, которое должно было состояться за час до смерти, и с подтекстом. «Это что-то очень знакомое. Цитата какая-то…» – догадался он. Скопировал строку из письма и вбил в поиск. Интернет услужливо предложил ответ – «Божественная комедия. Данте Алигьери». Он слегка ударил себя по лбу: «Точно! Как я сразу не вспомнил?» Он проверил почту на наличие других писем к Оливии, но больше ничего не нашел. Прищурившись, он открыл свой черный блокнот, лежащий рядом на столе, и аккуратно зафиксировал в нем имя девушки. В век кибератак Стив не верил в информационную безопасность компьютерных систем, поэтому он предпочитал сохранять особо ценные данные по старинке. Страницы его записной книжки были плотно исписаны и изрисованы вдоль и поперек: имена, какие-то цифры, телефоны, схемы и чертежи, кодированные записи и рисунки, которые он делал во время размышлений. Притаившись от посторонних глаз за непроницаемой черной обложкой, на страницах красовались диковинные фантастические монстры, с ними соседствовали сложные механизмы в разрезе, потрясая точностью геометрии и красотой исполнения. Стив обладал талантом графика и художника, но этот дар его самого оставлял равнодушным. «Какой в нем смысл? Чуть больше или меньше красоты не влияют ни на что. Русский писатель, провозгласивший тезис, что «красота спасет мир», пошутил. И почему никто не обратил внимания, что он вложил эту фразу в уста персонажа, который сказал это с иронией⁵?!» – часто думал Стив. Он встал, взял блокнот, захватил легкую куртку и вышел из кабинета. Стив шел по коридору мимо поста дежурных, когда из дальнего крыла, где находились камеры предварительного заключения, раздался совсем юный женский голос:

– Отпустите нас! Пожалуйста! Отпустите!

Дежурные в это время по обыкновению смотрели спортивный канал и никак не реагировали на просьбы. Стив направился прямиком на зов.

– Кто тут у нас? – спросил Стив, подходя к панкам и с интересом оглядывая их. Они были вымотаны и представляли собой жалкое зрелище. Мальчик с зелеными волосами, свисавшими паклями, сидел на полу, вытянув длинные худые ноги, а девочка с помятым малиновым гребнем, стояла у решетки, и больше напоминала маленького незадачливого петушка в курятнике. Держась за железные прутья, она жалобно сказала:

– Мы ничего плохого не сделали!

Стив повернулся с вопросом к дежурному, которому пришлось прервать просмотр матча любимой бейсбольной команды, и подойти к ним.

– Бросали яйца в банкира, – уточнил он, поправляя ремень на своем полном животе.

– Бросили всего пару яиц-то! – огрызнулась на него девчонка.

– Хоть попали? – спросил Стив, незаметно улыбнувшись.

Девочка, поджав губы, расстроено замотала головой:

– Нет!

Стив удовлетворенно кивнул и дал знак дежурному, чтобы тот отпустил недотёп.

– На первый раз! – положив руку ему на плечо, попросил Стив.

Дежурный устало кивнул в знак согласия. В глубине души он был рад, что нашелся повод отпустить ребят.

– Хорошо, что промахнулись! А то, я бы никогда вас так просто не отпустил!

Стив похлопал его по плечу, в знак «благодарности», как это принято у мужчин, и пошел в сторону выхода.

– Спасибо! Спасибо! Вы ангел! – кричала девочка ему вслед.

Стив не обернулся. Он уже мысленно вернулся к делу «Уроборос», которое было для него сейчас самым важным.

– Ваше счастье, что я сегодня добрый, – открывая дверь ключом в обезьянник, сказал панкам дежурный. – Чтоб не видел вас больше! Ясно?!

– И меня отпусти, начальник! – молитвенно скрестив руки, закричал хитрый алкаш из своей клетки. – Раз ты такой добрый! Мля…

Полицейский, усмехнулся и, насвистывая, прошел мимо него, а тем временем на посту панки уже забирали свои личные вещи, которое изъяли у них при задержании. Главная радость – им вернули их пиво! С веселым гиканьем они выбежали из участка. Пьянящий воздух свободы ударил им в безбашенные головы, и они унеслись в блистающую огнями серую темноту улиц.

– Пришлось отпустить их, – сказал дежурный своему коллеге, бряцая ключами. – За них Стив попросил!

– Говорят, он лучший? Может раскрыть любое дело, – показывая свою осведомленность, заметил тот. Хоть он и был «новеньким», но уже знал расклад сил в отделении.

– Да. Только после смерти жены он сам на себя не похож. Говорят, чуть не убил доктора, который ее оперировал. Еле дело замяли.

Другой дежурный понимающе закивал в ответ и выдал из репертуара народной мудрости то, что чаще всего говорят простые хорошие люди в таких случаях:

– Что тут скажешь? Жизнь пройти, как говорится, не поле перейти.

– Теперь вот, немного странный стал, – слегка покрутив у виска, глубокомысленно заключил первый. – Многие его побаиваются. Никто не понимает, что у него на уме. Хотя, мне лично он нравится. Я у него даже на свадьбе был. Он тогда всех наших пригласил. Говорю же, хороший парень был… А теперь, не каждый раз здоровается. Иногда вообще мимо проходит, будто не узнает.

…

В крутящихся и сверкающих ослепительными лучами диско-шарах отражались лица гостей и красивые гибкие тела танцовщиц стриптиз-клуба. Громкая музыка рвала децибелами перепонки, а под солнечным сплетением щекотало адреналиновое настроение загула у всех посетителей без исключения. У пилонов танцевали обольстительные красавицы, умело соблазняя мужчин. От их полуобнаженных тел в животе у парней порхали легкие и цветастые бабочки – но это у романтиков, конечно. У обычных мужчин – кипела своя веселая жизнь в штанах. Публика много пила и веселилась, конфликтовала, потом тут же мирилась, беспечно сорила деньгами, сквернословила и назначала тайные свидания, другими словами, радовалась «скоромимоходящей красоте»⁶ жизни изо всех сил. Поглядывая по сторонам, потягивая холодное пиво из больших кружек, Гэри и Стив наблюдали за акробатическим номером шикарной девицы на крутящемся пилоне. Гэри был загипнотизирован. В полумраке она казалась особенно соблазнительной и загадочной. Грациозность ее движений и сексуальный напор сбивал мужчин с ног во время ее чувственного выступления. Гэри – не частый ходок в такие заведения, «запал» на девочку моментально. Стив с недовольной ухмылкой наблюдал за ним: ему не нравилось, что Гэри оказался таким легко управляемым беспилотником. «У него есть своя женщина, которая его, болвана, любит, но он – слабак, залип на первую попавшуюся смазливую девицу», – подумал Стив, а вслух добавил:

– Слышал историю про Крёза⁷?

– Нет! – не отводя глаз от девушки, бросил Гэри в ответ.

– Крёз был царем, он был на вершине мира и достиг всего, о чем мечтал. А мечтал он о славе и богатстве.

– Обычное дело для царя, – кивнул слегка Гэри, рассеянно слушая напарника.

– Но вот было у него некое сомнение, которое сам разрешить он не мог. Тогда позвал он к себе Солона – известного философа – и спросил: «Скажи, есть ли в мире, кто счастливее меня?»

– И что? – спросил Гэри, повернувшись к Стиву вполоборота. Кажется, что рассказ начал интересовать его чуть больше.

– Солон ему говорит: чтобы ответить тебе, царь, я должен увидеть твою смерть.

Гэри повернулся к Стиву лицом и изучающе посмотрел ему в глаза. Он ждал уже продолжения:

– И?

– Крёз не понял его слов, и прогнал философа. Но однажды его царство захватил вероломный Кир, и приказал сжечь его прямо на троне. И вот, когда Крёза обложили ветками и принесли зажженные факелы, тут-то он и вспомнил слова мудреца. Он схватился за свою старую седую голову и стал кричать: Ай, да Солон! Ай, да Солон!