Loe raamatut: «ГОЛОД ТЕЛА: психосоматика лишнего веса. Как перестать утешать себя едой и запрограммировать мозг на стройность», lehekülg 5

Тревога и вторая программа психосоматики лишнего веса

Организм без внешней среды, поддерживающей его существование, невозможен, поэтому в научное определение организма должна входить и среда, влияющая на него.

И. М. Сеченов, основоположник отечественной физиологической школы и естественнонаучного направления в психологии

Тревога помогает инстинкту самосохранения ловко плести свои сети внутри человека сразу на трех уровнях: в сознании, в бессознательном и в теле [106]. Она его посредник между распределением команд: выживание в окружающем мире, глухая оборона внутри тела, изменение мышления, характера и психоэмоционального климата внутри человека. Тревога похожа на огромного паука, который плетет целую сеть распределительных импульсов, помогая самосохранению реализовать свою задачу – выжить любой ценой.

И чем сильнее мы отключаемся от внутреннего, тем больше нас привлекает внешнее. Именно поэтому во все времена так популярны гадания, эзотерика и предсказания. Мозг навешивает на себя эту мишуру, чтобы под мнимой нарядностью увести фокус внимания от главного – внешнее лишь кормит тревогу, и до тех пор, пока человек не примет на себя ответственность за управление инстинктом самосохранения, тревогой и стрессом в целом, они будут управлять им.

Я не просто так их упомянула: в какой-то момент «диета» тоже становится волшебным ритуалом, как и аскеза, и голодание, и прочее. Воспаленное тревогой сознание пытается найти пути соответствия внутреннему шаблону «привлекательности», а куда более сложные психические структуры никогда не позволят просто взять и изменить свою жизнь. Потому что физической форме соответствует определенное психическое состояние. Только изменив его, можно начать меняться внешне. Тело – это оболочка, функционирующая под влиянием нервных импульсов.

Когда происходит нарушение баланса между раздражением и торможением, в организме накапливается лишнее возбуждение, а его ресурсы начинают истощаться. Как мы уже разобрали с вами ранее, все психосоматические механизмы, включая лишний вес, включаются из-за нарушения гомеостаза между симпатическим и парасимпатическим отделами вегетативной нервной системы [107–111]. Это и есть психопатогенез психосоматических заболеваний – никаких скрытых магических «превращений» или влияния эзотерических «карм». Только нейробиология и нейрофизиология.

Итак, тревога. С одной стороны, тревога – это базовая эмоция, идущая вместе со страхом. Подробно исследованная нейрофизиологами, тревога может быть весьма полезна в организации, дисциплине, усвоении материала, обработке данных и мультизадачности [112–114]. Но может быть и разрушительна. Разрушение начинается с истощения, когда тревоги становится слишком много, человек находится вне осознания собственных внутренних процессов, а прошлый негативный опыт его жизни стимулирует бессознательные реакции выживания. Все внимание устремляется во внешнее, что дает тревоге благодатную почву для «размножения» и встраивания в физиологические процессы.

Внутренние органы, иммунитет, микрофлора кишечника и прочие системы находятся под управлением вегетативной нервной системы [115–117]. Точно так же избирательно (специфично) нарастает дисбаланс между «возбуждением» и «торможением». В теме психосоматики лишнего веса в первую очередь нас интересует то, как повышение уровня тревоги влияет на центры голода, жажды, аппетита и насыщения в головном мозге. Именно отсюда на уровне тела начинается процесс набора веса, когда под влиянием психогенных факторов создается тот самый профицит калорий, приводящий к увеличению массы тела [118].

Однако следует заметить, что, когда тревога резко повышается в моменте, ваше тело на фоне выработки адреналина начинает отказываться от еды, происходит стремительное похудение. Но когда вы возвращаетесь в привычно «безопасные условия», просыпается необузданный, дикий голод.

Мы разбираем именно второй вариант, при котором вы постоянно находитесь под влиянием изнуряющего, непрекращающегося стресса, а его источник уже давно спрятался от вашего фокуса внимания. Тревога хочет, чтобы вы были обездвижены. Нельзя отдавать то, что пожирает внутреннее чудовище, сейчас под его страшной маской прячется тревожность и разные ее формы в виде гиперконтроля, перфекционизма, навязчивых цикличных мыслей, катастрофизации и ощущения грядущей необратимости.

Если попробуем послушать тело, его голос будет ясным и четким: «Меня пугает и истощает то, что происходит внутри меня, я просто хочу защититься от последствий». Кортизол искажает обменные процессы, появляется тяга к быстрым углеводам, сладкому и сахару в целом [119, 120]. Даже сейчас, прочитав первую главу, вы можете найти связь между непреодолимым желанием съесть или выпить что-то сладкое в определенное время, после определенной ситуации, после общения с определенным человеком и так далее. Эта реакция очень проста и понятна, и мы еще не раз будем к ней возвращаться.

Но пока давайте потопчемся в болоте тревоги: заметьте, какой вязкой стала эта тема, неприятной, противной. Хочется помыть руки и идти уже дальше, да поскорее! Да, разум не любит, когда вы начинаете замечать то, что вам видеть нельзя. Вы заходите за киноэкран, оказываетесь за ширмой представления и начинаете наблюдать за режиссером. И вдруг оказывается, что тревога не просто просит вас есть больше – она буквально дергает за рычаг, возбуждая голод в моменты, когда надо отвлечь ваше внимание. Например:

• забыть про неприятный разговор с матерью;

• не вспоминать, что в этот день недели в это время со мной случилось что-то очень страшное;

• не думать о том, что завтра ждет серьезное дело;

• забыть о провале и прекратить сожалеть о допущенной ошибке;

• оборвать фрустрацию и заполнить скуку;

• перестать копаться в памяти и так далее.

Удобнейшим образом для усиления эффекта «отключения» в нашу жизнь встроились гаджеты, телевизор, книги и прочая отвлекающая мишура, которую мы с особым удовольствием используем во время еды. И еще сильнее отключаемся от тела, воспринимая за насыщение битком набитый живот, чувство тяжести и неприятное подташнивание. Как только эти ощущения пройдут, воспаленный тревогой мозг попросит сладенького на десерт. Контакт с телом нарушен, разорван, и просто усилие воли сработает лишь ненадолго, еще сильнее ввергая человека в пучину безысходности.

Потому что балом правит тревога. Заметили ее приятное «выкручивание» в животе? Понаблюдайте. Мы не будем что-то делать с ней напрямую, ведь любое противодействие вызовет еще большее нападение. Любой запрет вызовет еще большую агонию. «ДАЙ! ЭТО МОЕ!» – кричит тревога внутри сознания, и не мы будем отбирать у нее то, что однажды было отобрано. Наша задача – разгадывать ее загадки, меняя свое внутреннее состояние. Возможно, тревожность является прямым отражением той ситуации, когда у вас действительно что-то отобрали: игрушку, любовь, чувство защищенности и покой, а может, вырвали из души отколовшийся осколок, оставив вас лишь наполовину целым.

Сейчас мы вместе подумаем над тем, как разгадать вашу тревогу. Давайте начнем с ее позитивных сторон, ответьте на вопросы и запишите в книге или в блокноте размышления, ответы и особенно «случайные» слова.

• Какие положительные качества тревоги вы можете выделить? Как она вам помогает?

• В какое время дня она беспокоит вас сильнее всего? Связано ли это с событиями из прошлого?

• Как меняется аппетит, когда вы тревожитесь? Какие продукты хочется потреблять сильнее всего? Это связано с дефицитом из детства?

• Если попробовать метафорически «послушать» тревогу, зачем она нужна?

• Зеркалом какой негативной ситуации сегодня является ваша тревога, какая у нее функция?

• Что вы можете сказать себе из прошлого, из той самой ситуации, чтобы помочь справиться с тревогой и стрессом?

• Представьте, что вы обнимаете себя прошлого и говорите, что «Все будет хорошо», как реагирует ваше тело?

Прочитайте ответы завтра, вернитесь к ним и еще раз понаблюдайте за внутренними процессами. Тревожность – это всегда следствие того, что мы застряли «Во время» воздействия стрессора. Один факт осознанного наблюдения может сам по себе переписать встроенные бессознательные реакции, и завтра голод станет меньше. Вдруг появится ресурс на то, чтобы предложить телу что-то полезное, легкое и интересное. А может, и вовсе захочется пройтись пешком домой без музыки в наушниках и насладиться диалогом с самым важным человеком в вашей жизни – с самим собой.

Прежде чем начать тревогой управлять, нам надо ее понять, приручить и стать добрым другом самому себе. Заштопывая бездну внутри души, мы перестаем воспринимать себя как пустой сосуд. Но даем себе право выбирать то, чем можно себя наполнить. Послушаем еще одну живую историю:

«Мы с дедом жили на Севере. Родители уехали в Москву на заработки, оставили меня с ним, но старались приезжать как можно чаще. Это были сложные времена, и только благодаря маме и папе я не голодала, у меня даже была теплая шубка и всегда новые валенки по размеру. Мне казалось, что я очень везучая. Деда очень любила (смеется), я так и называла его “Деда”. И он меня любил.

Однажды он ушел поить коров на пастбище и не вернулся. А я одна. Помню, как ждала, ждала его, ждала. Липкое такое чувство… Потом оделась, пошла за ним. Снег, темно, но я шла, помнила куда. И вдруг посреди дороги вижу, что мой Деда лежит. В снегу, лицом вниз, не двигается. Я побежала к нему, тормошила, кричала, а он лежал. Умер. И я сидела с ним на этой дороге до утра. Сама чуть не замерзла насмерть, только шубка меня и спасла. Но липкая эта зараза во мне тогда поселилась, как пришла, так и застряла внутри. И холод тоже застрял.

Когда ем, меньше его чувствую. Потом наказываю себя. Потом думаю, что лучше б замерзла там. Была бы с Дедом на облачке. Чем вот это все. Липкое. Холодное».

Я думаю, вы почувствовали, что тревога может быть разной и под ее масками способны скрываться и другие состояния. Например, депрессия. Или выгорание. И где находится грань между ними в сложной истории одного живого человека, порой бывает очень сложно определить наверняка. Сложно взять линейку и начертить четкую линию. А значит, и процесс выправления будет сложным, но согревающим, освобождающим и заживляющим старые раны.

Дефицит счастья и третья программа психосоматики лишнего веса

Счастье подобно бабочке. Чем больше ловишь его, тем больше оно ускользает. Но если вы перенесете свое внимание на другие вещи, оно придет и тихонько сядет вам на плечо.

В. Э. Франкл, психиатр, психолог, философ и невролог

Прежде чем приступить к следующей части айсберга, давайте вспомним последовательность: воздействие стрессора → инстинкт самосохранения → тревога. Последняя действует разнообразно, провоцируя непредсказуемые изменения внутри сознания, бессознательного и тела. Мы не будем в этой книге касаться модели психосоматической специфичности¹⁰ [121], потому что в разрезе темы лишнего веса нам куда важнее начать на практике изучать внутренние особенности. Вы уже ответили на вопросы о тревоге, начали процесс наблюдения, а теперь коснемся первого рычага, на который эта тревога нажимает – наслаждение.

Следующая программа психосоматики лишнего веса – это программа наслаждения, когда жизнь становится пустой. Еда оказывается единственным управляемым источником счастья, расслабления, отдыха, восполнения ресурса и просто островком безопасности. «Пока я ем, я глух и нем, словно прячусь в домик, и никакой серый волк не тронет меня в этом охраняемом оазисе». Охраняют его гормоны радости, дофамин и гормоноподобные вещества [122]. Если к первым в целом никаких претензий нет и еда действительно может нас радовать и эстетически удовлетворять¹¹, то к двум другим охранникам будут вопросы.

Например, дофамин. Это гормон, нейромедиатор, продуцируемый эндокринными клетками головного мозга [123], который отвечает за «Поощрение» и «Предвкушение», причем про вторую его функцию часто забывают. Вы ставите цель, добиваетесь ее, вырабатывается качественный «дорогой» дофамин. Или вы в течение дня на работе, уставший и злой, думаете, как вечером сядете всей семьей перед телевизором и будете хрустеть чипсами и пить вкусные лимонады. И тоже вечером получите заряд дофамина, причем качественного. Вы же выполнили условия сделки? Ваш мозг вознаградит вас.

А вот дешевый дофамин – это наш враг. Потому что он вырабатывается тогда, когда вы отключаетесь от внутренних процессов, начинаете бесконечно листать ленту соцсетей, при этом есть, не слушая сигналы тела, пить сладкий кофе не по одной (!) чашке и пытаться таким образом перекрыть стресс. Суть даже не в том, что вы делаете, а в том, как сильно отключено внимание от происходящего. Роботоподобная жизнь на автомате под влиянием тревоги, закрепляемая дешевым «сахарным» дофамином [124, 125], – это бессознательная попытка получить наслаждение.

Кофе – это не просто утренний ритуал. Это попытка выжить в системе, которая работает против тебя. Выжить в уставшем теле, дав ему вкусный допинг, и дальше жить свою автоматическую безвкусную жизнь.

Ведь чтобы хотя бы на минуту тебе стало «хорошо», надо просто выключить «плохо». Ну или перестать это «плохо» бесконечно переваривать внутри своей бездны. А что не так с гормоноподобными соединениями? Все дело в том, что экзорфины стимулируют привыкание к сахару, схожее с наркотической зависимостью [126, 127]. С точно таким же абстинентным синдромом, как, например, когда вы решаете пить чай без сахара, и у вас три дня подряд безудержно болит голова, портится настроение и повышается уровень агрессии.

В теме наслаждения мы вернемся с вами к телу, ведь человек рождается в нем. Рожденный из тела матери, он вскармливается ее молоком, и эта связь «малыш – молоко – грудь – мама» уникальна по своей силе материализации любви. Молоко матери – сладкое и вкусное – является истинной любовью, получаемой ребенком, жизненно необходимой ему и навсегда оставляющей отпечаток в его сознании, бессознательном и теле. Ассоциации сладкого с наслаждением и наслаждения с любовью растут именно отсюда – из самого раннего периода жизни каждого человека.

Кормление грудью – это акт истинной любви: касание, телесный контакт, волосы, кожа, запах и вкус твоего мира, твоей мамы. Она любит тебя, кормит тебя, улыбается и иногда даже плачет, когда смотрит на тебя. Это слезы счастья и ощущения «присутствия» в такие моменты. И действительно, здесь присутствует Любовь. Всеобъемлющая и всепрощающая. Исцеляющая и Созидающая. Настоящая и Материальная. Любовь.

Как далеко мы от нее сейчас? Почему наш внутренний сосуд оказался пустым? Что опустошило его? Почему вдруг место любви заняла еда? И это куда более сложные, почти что риторические вопросы, на которые мы тоже будем искать ответы. Ведь основная миссия материнской любви заключается в том, чтобы сделать ребенка носителем Счастья. Только так, искреннее и честно полюбив самого себя, он сможет передать это своим детям. Но… что-то пошло не так.

И сейчас, оказавшись так далеко от собственного «счастья», мы пытаемся просто удержаться, чтобы не исчезнуть окончательно. Радуем себя, хотя так хочется выть. Едим сладкое, хотя так хочется бросить всю эту мишуру и выбрать наконец-таки себя. Забиваем вечер всякой ерундой, лишь бы не вспоминать, что происходило по вечерам в твоем детстве. Лишь бы… Как далеко мы, кажется, ушли от темы лишнего веса, но это лишь третий слой нашей «луковицы», мы даже не добрались до сердцевины.

Попробуйте сейчас определить, в какие моменты жизни включается программа наслаждения. Какой конкретно стрессор (это может быть вполне конкретный человек) заставляет вас переедать, потреблять много сладкого и так далее? Это может быть конкретное событие или совокупность внешних факторов (место, время, погода или сезон года), когда бессознательно нарастает голод и активируются конкретные центры в головном мозге на фоне выброса кортизола и адреналина. Подобная активация имеет свою избирательную специфичность – однократно развившаяся реакция, подкрепленная несколько раз в течение жизни человека, становится формой постоянного реагирования.

За «любовь к сладкому» отвечает дугообразное (инфундибулярное) ядро в гипоталамусе¹². Когда организм встречается со стрессором и реагирует на него уже привычной психической «обороной», он начинает тратить больше ресурса. А что, если мы можем находиться в этой «обороне» годами? Постепенно все больше и больше искажая исходные реакции на стресс, усиливая потребность в сладком и испытывая целую палитру негативных эмоций в ответ на это? Ведь когда мы не можем не класть две ложки сахара в чай, не можем отказаться от выпечки и булки, вечером неизбежно настигает волна обвинений, стыда за свою слабость и сожаления о том, что не можешь с этим ничего сделать…

Формируется порочный круг¹³, когда однократный стресс привел к формированию патологической реакции, подкрепляемой собственными негативными эмоциями. Мозг начинает требовать сахар! А если не дать, устраивает аттракцион в виде головных болей, недомогания, плохого настроения и невыносимого ощущения нестабильности. Поднимается уровень тревоги, будущее становится темным и пугающим, портится сон и нарастает раздражение. Это и есть истинная психосоматика: стресс, повторение, закрепление, окрашенные в негативные тона эмоции и телесно ощущаемый дискомфорт.

Так в чем же заключается программа наслаждения? Это жадное наполнение пустого сосуда или просто попытка забрать себе свое? Нередко в процессе психосоматотерапии оказывается, что человек слишком долго отдавал всего себя тем, кто никогда не ценил его жертву, ответственность, любовь, заботу и вклад в отношения. Его предали и использовали, но он продолжал служить и верить в то, что однажды его полюбят просто так, а не за что-то. Или другая ситуация, о которой я расскажу в живой истории:

«Меня воспитали хорошей, послушной, доброй девочкой. Мама была религиозна и с самого моего детства говорила, что “Машенька должна быть благодарной, гостеприимной и отзывчивой”. Она вбивала это в мою голову, и ей было плевать на то, что у меня дерматит, аллергия почти на все пищевые продукты, тревожность, головные боли и астма. Она не видела меня, не хотела со мной познакомиться, ведь между нами всегда были болячки, правила и то, что она называла богом. А еще она меня била. Сейчас я понимаю, что никаким образом не могла этого заслужить, ведь всегда была покорной, тихой, замкнутой. Нигде мне не было места.

А она всегда была со мной. Мать стояла надо мной, за мной, была везде. Я вышла замуж за своего друга из церкви, нас благословили, и мы уехали как можно дальше оттуда. Решили никогда больше не возвращаться и начать жить свою жизнь. Мать звонила и проклинала меня по телефону. Грозила приехать и убить меня, моего ребенка и мужа. В этот момент я начала есть. Не знаю, как это объяснить, но еда открыла для меня какой-то новый мир. Какое-то новое измерение удовольствия, насыщения, радости… Я начала много готовить и, естественно, набирать – за год мой вес с 44 килограммов вырос до 102, и я… вдруг поняла, что счастлива. У меня был муж, моя доченька, мой дом… А на звонки матери я перестала отвечать.

Прошло много лет. А потом однажды она приехала. Худая, с черным лицом, злая, как будто выжженная изнутри. Сначала мне стало очень-очень страшно. Та самая Машенька внутри меня сжалась и забилась в какой-то дальний угол моего тела…

Но как только большая я представила, что эта женщина может сделать с моей доченькой, я разозлилась. С моим весом, с моей злостью, с моей яростью я могла сделать с ней все что угодно! Я была готова взорваться как вулкан! Но мы так и стояли друг напротив друга на пороге моего дома, не двигаясь и рассматривая друг друга. Прошло 12 лет. Мне хотелось столько ей всего сказать, я придумала столько сценариев, столько монологов! Но почему-то единственное, что мне захотелось сделать в этот момент, – это подойти и обнять ее. Мать дернулась, испугалась, наверное, что я хочу ее убить или ударить, но я просто мягко прижала ее к себе. Маленькую, худую, хрупкую.

И она заплакала. Обмякла в моих руках. Мы стояли так долго, что кажется, время замерло. А потом она попросила у меня прощения, поправила мою косу и ушла. Больше я никогда ее не увижу. Через год после этой встречи мама умерла от рака. Но я простила ее, ведь несмотря ни на что, я сумела встретить Бога внутри себя».

Мы не всегда должны биться со своей внутренней раненой частью за то, чтобы быть стройными и подтянутыми. Иногда достаточно того, чтобы успокоиться и выйти из формулы «стройность = успех» и научиться быть в первую очередь по-настоящему счастливыми и настоящими. Тело так или иначе по мере наращивания внутренней опоры, спокойствия и уважения начнет восстанавливаться. А со временем придет желание поухаживать за собой в виде бережного изменения питания, мягко снизить количество сладкого, начать делать зарядку по утрам, пить больше воды и так далее.

Ведь существуют и другие формы получения наслаждения, но раненый внутренний ребенок не позволит взрослому разуму даже воспринять это состояние. Возможно потому, что сладкое – это все, что у него осталось. А значит, и мы должны смотреть на этот вопрос на другом, гораздо более глубоком и серьезном уровне – прямо сейчас попробуйте прощупать, прочувствовать внутренний дефицит. Это может быть все что угодно. Все, чего когда-то вам не хватило, то, что однажды у вас жестоко отобрали.

Подумайте, как вы все время жили без этой части себя. Разбитый и расколотый, но обязанный жить дальше. И представьте, что прямо сейчас, будучи взрослым, можете вернуть себе этот осколок и снова собрать себя воедино. Что это будет? Действие? Признание? Крик самой души? Новое занятие? Игрушка? Используйте метафоры, ассоциации и творческий подход, чтобы осознать этот простой, но такой сокровенный кусочек пазла, которого вам не хватает. И в течение следующей недели обязательно сделайте что-то приятное для себя. Помните: необходимо исполнять обещания – так вы меняете не только образ мышления, но и создаете для себя новый алгоритм действий. А действие однажды изменит вашу жизнь!