А теперь – на Юг!

Снова Игорь.

Утром Рюрику было очень плохо. Даже не спросил, как я на этом холме оказалась. А я более 2-х часов скакала до его лагеря. Он даже попытался меня отправить обратно, когда я к нему утром пришла. Точнее, ближе к обеду. Тут и Хальфдан прискакал, ибо его жена прекрасно себя чувствовала и рожать не собиралась. Естественно, Хальфдан понял, что дело неладное. Он, естественно, князю всё рассказал, но тот даже слова в упрёк не произнёс, ведь сам отпустил своего защитника. Только рукой махнул, знает кошка, чьё сало съела. Ведь Хальфдан просил его не уезжать далеко и охраны взять побольше. Но тот, кажется, таким образом пытался от меня спрятаться. Как ребенок, право. Словно я о всех его интрижках осведомлена. Но когда он узнал об Игоре… Доказательства ему приносили все соответствующие структуры по очереди. Часто дела сына повторялись в докладах, но он терпеливо слушал. Как он потом мне говорил, что он хоть понял, как и почему Игорь на меня нападал. Мол, разлучница его главная жена, мать мою порочит. Всё было не так просто. Игорь даже не очень за мной-то и следил. Его план касался только отца, и только смерти Рюрика. Парню надоело ждать смерти отца, ждать власти и богатства от Рюрика. Ему хотелось жить, как византийский император. Ну, может немножко поскромнее, но уже того, что отец для семьи наработал, ну, или награбил, так парню уже на три жизни хватит. Мать, правда, он защищал, мол, ничего не знала. Я в эту сказку не верила, но не хотела Рюрика ещё больше терзать.

Всех, кого назвал Игорь, как своих подельников, мы взяли в разработку. Процентов 80 действительно его поддерживали по тем или иным причинам. Остальные 20 были моими соглядатаями. И один его друг тоже был не при делах, но тот был просто дурак. Все причастные не успели убежать, мы быстро их взяли. Сам Игорь помог. Ему жутко не терпелось увидеть смерть отца, вот он с приближенными и рванул на охоту. А когда приехал и увидел… Да, у этого парня было звериное чутье, как только увидел живого отца, то сразу всё понял. Не сказав никому худого слова, развернул коня и ринулся к речке. Не понимаю правда, зачем, когда лагерь в три ряда оцепили. Поймали, конечно. Сразу четыре охранника бросились под копыта его коня. Выдернули из седла, втихаря стукнули куда смогли и как попало, и отвели к князю. Суд был скорый. Точнее, допрос. Все его друзья пели как соловьи. Никаких неопределённостей здесь не было. Рюрик велел отправляться в Киев. Я в это дело не лезла. Я даже в город поехала другой дорогой и до того, как закончилось это судилище. И когда Игоря привезли в Киев, я стояла на крыльце нашего временного терема в стайке Рюрикова гарема. И с краю, у перил. И тут все увидели связанного Игоря. Мия завыла и бросилась в ноги мужу. Только он имел права судить сына, он мог принять решение – жить Игорю или нет. И он это решение принял.

Не знаю, смогла бы я так поступить. Впрочем, у меня такая ситуация не могла быть в принципе. Но что Рюрик сделал… это надо иметь силы невиданные. Он поставил перед народом Игоря и рассказал почти всё, что было ночью и что мы узнали от его подельников. Особенный упор был на предательство, Византию, и отказ от законов своего народа и, главное, своей веры. В конце его рассказа даже Мия замолчала со своими причитаниями. И как только Рюрик закончил, над площадью взлетел единый выдох-вопль – ОДИН! Через минуту – ПЕРУН!! Ещё через одну -ХОРС!!! А потом минут 10-20 толпа орала имена своих богов. И тут я взглянула на небо и почувствовала, как холодные мурашки побежали по моей спине.

По яркому, чистому небу шли орды воинов, в разной справе, с разным оружием, молодые и старые, ратники, те самые родовичи, погибшие в битвах за свой Род. И весь народ, на площади и в городе, стал на одно колено, прижав правый кулак к сердцу. Склонилась и я. Мы провожали своих родовичей. У каждого племени были свои. И мы знали, что они о нас помнят, защищают нас, и направляют. Во всем городе стояла тишина. Ни крика, ни стука, ни скрипа тележного колеса. Только глаза блестели у мужчин, и тихонько плакали женщины. Когда они все ушли, растаяв в закатном солнце, я посмотрела на часы. Они шли больше часа.

Ни о каком помиловании Игоря, или о чем-то подобном, никто даже не вякнул. Даже Мия. А Рюрик не дал своему сыну никакого послабления в чести – тот умер как вор, повешенный на дереве. Этот старый дуб принял их всех, тех, кто поднял руку на Великого князя.

Этот день и следующий стали для нас всех крайне тяжелым. Рюрик с ближниками заперлись в самой большой комнате терема и тяжело напивались. Весь город гудел о том, как освятили и поддержали Рюрика его предки. Мне тяжело было находится в городе. Тогда я решила заняться строительством Киева, а точнее – Подола. Уже надо было четко спрогнозировать где, что и кто будет здесь находится. Но все мои планы размывала одна из самых длинных местных рек – Глыбочица. Вот я и решила со своими хозяйственниками и строителями проехать, точнее проплыть по этой реке и подумать, что с ней можно сделать.

Река Глыбочица

Очень уж много местности подмяла под себя эта река. Начиналась она на Лукьяновке, протекала через Кмытов яр, Подол и впадала в р. Кмытов. Недалеко от Жытного рынка в неё впадал ручей Киянка. Вообще-то, она имела весьма густую сеть прилегающих к ней ручьёв и глубоких яров, которые создали своеобразную сеть каналов на Подоле. Некоторые мы уже наполнили водой из этой реки, а вот что с остальными делать – надо решать. Речки и заполненные водой яры, создали уникальную транспортную водную сеть. Возить товары лодками было гораздо легче и быстрее. Только надо на следующее лето русло Глыбочицы оградить валами для защиты от наводнений. Назовем их скромно и просто – Нижний и Верхний Вал. Так и сделали. Теперь Глыбочица тихо и скромно бежала между ними, а потом спокойно впадала в Почайну. Путята показывал мне ещё не обихоженные речки, на которых он считал необходимым построить не только складские и торговые помещения, но и некоторые ремесленные мастерские, таверны и гостиницы. Думаю, что с большинством предложений соглашусь, а остальное потом, работников катастрофически не хватает.

Мы уже сели пополдничать, как Скала заметила:

– Скачут сюда, трое, быстро.

Охранники перестроились. Через пару минут Скала добавила:

– Шагара.

Ничего себе. Мало того, что та не любит ездить верхом, предпочитает коляски и лодки. Но у неё ещё и дел по горло. Если срочные новости, так и гонца можно послать. Тут явно что-то неординарное. Сейчас узнаем. Шагара спрыгнула и тут же начала:

– Можно вас побеспокоить, моя царевна?

– Можно. Садись, Шагара, что случилось?

– Там, ну, знаете где Козье болотце? Над ним всегда туман висит и стон часто над водой проносится. Там какие-то маленькие, но страшные существа то ли живут там, то ли приходят. Может, это они так страшно кричат?

– Может и они, но мне то что? Я там ни жить, ни кричать не собираюсь. В чем тут дело-то?

– Не знаю, как сказать.

– Да-а?

– Моя царевна, сегодня там, на этом болотце Гайн со своими людьми будут жертвы приносить, человеческие.

– Я же запретила?!

– Да, моя царевна. Не знаю, как он своим людям объяснил это нарушение, но там стоит вся чудь, которая была под Киевом. Вся. Мои люди из их народа успели доложить, только поздно. Гайн сначала собрал всех, когда уже идти туда надо было. Сказал, что будем делать. Были выкрики, мол нельзя же. Он сказал только, что над всем их народом сгустились темные тучи, и могут погубить всех, кто к этому городу пришли. Нужно всё спасать и скорее, времени нет. Хорошо еще, что велел небольшими группами туда добираться. Так мои и вырвались. Но двое из команды про это не рассказали.

– Об этом потом подумаешь. Разберешься. Но имей ввиду, вера и обычаи могут быть на первом месте у многих. Надо просто понимать, кто на что способен, или наоборот, не способен. Мечом сразу не маши. Возможно, они искренне верили, что делают для нас доброе дело. Впрочем, пойдем за ними, иначе нельзя. Но всю охрану со мной. Где Рюрик?

– Моравского князя поехал встречать.

– Да, конечно. Совсем голову потеряла. Встретьте хорошо, развлеките охотой, пиром. Чем угодно. Приставьте к нему и к гостям нужных людей. Пусть Фархад поможет Рюрику отбиться от высокой чести воевать вместе с Ростиславом против императора. Едем без князя, ждать нельзя.

Не вовремя этот моравский князь приехал. Мало того, что нам их война не нужна, но и сам Ростислав никак не определится с кем он, и что ему нужно. Мотается, как … цветок в проруби. Ладно, думать об этом буду потом. Сейчас значимо другое.

Сейчас важнее жертвоприношение.

Тут же погрузились в лодку и отплыли к Днепру. На весла сели все, кроме меня и Шагары. Та тоже хотела, но и у неё силы иногда кончаются. За час дошли до Киянки, этот левый приток Глыбочицы начинался с родников у будущей Львовской площади, а потом стекает к урочищам Гончары. По Киянки мы быстро дойдем почти до будущей Львовской площади и там сможем перенести одну легкую лодку в ручей Крещатик.

– Шагара, лодка там точно пройдет?

– Пройдет. Этот сумасшедший гондольер уже там два раза проходил.

– А лю…

– Я послала почти 50 человек, всех аров и людей Баранакке. Вы сами знаете, как он относится к жертвоприношениям.

– Ладно.

Не понятно почему, но вспомнилась одна из точек зрения, что именно древний ручей Киянка и дал название городу Киеву и никакого князя Кия никогда не было. А другие считали, что князь Кий таки был, только жил он в конце V в. Его первой резиденцией была Замковая гора на берегу речки Киянки возле Подола. Кто прав – не знаю. Здесь и сейчас Кия тут нет. Есть Рюрик.

Жертвоприношение.

А вот и Крещатик. Летописный ручей, берущий истоки из Козиного болота, на котором в будущем будет Майдан Независимости. Вот уже проходим место, где стояли Лядские (Польскими) ворота. К ним, полякам, я имею ввиду, мы по этой дороге ходить будем, чисто по дружбе. Но название воротам я другое придумаю. Назвали этот ручей по урочищу Крещатый Яр. Не мы. Гораздо раньше. И это название к кресту не имело никакого отношения. Странное место. Здешние сюда не ходили. Даже за ушедшей скотиной. Потому как ни разу её там не находили.

Не доезжая километра до болота, почувствовала тяжесть в голове, сильно застучало сердце, стало тяжело дышать. Лодка встала, не пройти, не проехать. Тут стояли, которые послала Шагара. Все бледные. Воздух здесь был не просто тяжелый и затхлый, как в склепе с открытыми саркофагами, он еще застилал глаза, затыкал уши и давил, давил, давил. И серая марь вокруг. Везде. Видишь на метр-полтора, не больше. И где-то на грани слышимости – писк, не как у мыши, даже летучей. А на одной высокой, визгливой и непрерывной ноте. Как уши не затыкай, он слышится. Люди начали ежиться. Все стоят, даже один шаг сделать было трудно. Дэзи припала головой к земле, скулит и лапами уши бьет. Гул нарастает, в глазах рябит, сердце колотится. Более того, ещё минута, две – и люди начнут разбегаться. Я и сама сейчас разбегусь на все четыре стороны.

Но из каких-то далеких лет и лиг, вдруг вырвался еле слышный шепот, и я повторяю, проговариваю, даже пою, всё громче и громче:

– Не ведьма, не колдунья ко мне явилась в дом

– Не в пору полнолунья, обычным летним днем…

– "Обычно на рассвете я прихожу во сне.

– Но все не так – на этот раз", она сказала мне.

"Любой из вас безумен, в любви и на войне.

Но жизни звук не обрывай", – она сказала мне.

И вместе с группой "Ария" я запела или может заорала, не знаю:

"Там высоко и нет никого, там также одиноко, как и здесь.

Там высоко и бег облаков, к погасшей много лет назад звезде".

И я сделала шаг вперед. Туда, где умирали люди, за меня и моих людей:

– "Пока ты жив, не умирай, на этот мир взгляни.

Шагара, Ёкай, Хида, Села стронулись с места.

– Не торопи свой час", она сказала мне.

Абхая, Кали, Хальфдан, Зигрид шагнули за ними.

– "Сбежать от жизни можно, от смерти никогда.

Весь отряд, набычившись, двинулся за нами.

– Сама жизнь крылья сложит. Но я вернусь сюда".

И все вместе – вперед, в туман, в марь. И все вместе – в высь:

– "Там высоко и нет никого, там также одиноко, как и здесь.

– Там высоко и бег облаков, к погасшей много лет назад звезде".

Песня нарастала, заполняла лес и небо. И мы шли, шли, шли. У края болота остановились, как уткнулись в стену. Гайн стоял один и только далеко, в тумане виднелись силуэты людей. Я смотрела ему в глаза и видела только тупую усталость и пульсирующую боль.

– Почему?

– Наши шаманы увидели, что и тебе, и твоему мужу грозит смерть. Страшная. И тогда погибнет и мой народ. Может ты и отвела бы беду, но шаманы дали оценку половину на половину. Мы не могли рисковать.

– А ты уверен, что это правда? Богини мне ничего не сказали, а обычно предупреждали.

– Боги бывают разные, девочка моя. Твои Богини, они небесные, даже Морриган. А есть другие боги – боги земли, а еще и подземные. И один из них потребовал свою долю силы. Эта земля его территория, уже давно, и он имеет право на оплату за её использование. Она страшная, но платим один раз. Я взял это на себя, потому что ты не смогла бы это сделать. И ушла от нас, вместе с мужем и не родившимся сыном. Это нельзя было допустить. Он потребовал кровь и жизнь.

– А что, волков, оленей или что он там любит, нельзя было отдать?!

– Он любит человеческую кровь, причем отданную добровольно. Но ты не беспокойся, мы съели их тела.

– Что-о-о?!

– А как же? Мы не могли их тела оставить на поругание зверям и тлену. Если бы они просто умерли, то мы сожгли бы их, но осененных добровольной жертвой за свой народ, мы жечь не можем, это святотатство. Они растворились в своих сородичах и скоро вернутся к нам. Не переживай, царевна. У тебя все получится, мы возьмем эту землю. Все будет хорошо.

Мы все повернулись кругом и отправились назад. Судя по всему, эта процедура еще не завершилась, и я находится там совершенно не хотела. Точнее, не могла. Мы шли молча, что тут скажешь. Но понемногу, с каждым шагом, нас отпускало. Стали слышны голоса птиц. И в какой-то момент я кое-что вспомнила. Остановилась и долго ругалась матом. Я искренне считаю, что нормальная женщина никогда, даже наедине с собой, не позволит себе произнести ни одного матерного слова. Это чисто боевой мужской язык и женщин эти слова принижают, более того, эти слова ломают её женскую сущность. Мне об этом рассказал отец в детстве, и я запомнила его слова на всю жизнь. Я никогда не ругалась матом. Находила в определенных ситуациях какие-то эвфемизмы, иносказания и подобия. И гордилась, что за всю мою жизнь, при мне никогда мужчины не ругались. Ни разу. Они ведь тоже чувствуют, как с какой женщиной надо и можно себя вести. Но тут… я просто не вынесла. Не из-за Гайна и его людей, не из-за жертвоприношения, ибо что мы, люди, потерявшие связь с Землей и Миром, можем в этом уразуметь. Просто так получилось, что я, наконец, осознала себя в здешнем пространстве. И увидела, где нахожусь.

На Козьем болотце, на гиблом месте, где приносили в жертву людей сущности подземного мира, где весьма своеобразный, сумасбродный, шалый, безумный, бешеный, неистовый, исступлённый, ярый, дикий и, возможно, безумный бог – правил там как хотел. Так вот, на этом страшном и грязном (во всех смыслах) месте, в моем далеком будущем построили Майдан Незалежности – т.е. Площадь Свободы и Независимости. Если не верите – посмотрите на картах. Как там умные люди говорили? Как вы лодку назовете, так она и поплывет? Вот и плаваем. Но что теперь, уже ничего не исправишь. Домой. Хочу домой, лечь и уснуть. И чтобы Рюрик меня обнял и закрыл от этого жуткого мира. Да, я снова стану сильной, все вытерплю, сделаю всё, что надо. Но сейчас просто хочу отдохнуть и ни о чем не размышлять. Я подумаю об этом завтра.

А сейчас – спать.

Глава 5

Дон, горы, еще и хазары.

От Советского Информбюро:

– Вчера американские войска, без объявления войны,

перешли наши границы и вероломно напали

на территорию Советского Союза.

Советские войска героически ведут тяжелые,

оборонительные бои в районе Вашингтона и Нью-Йорка.

Просто анекдот

Всё для Киева!

Весь прошлый год я занималась строительством и обороной Киева, тем более, что нам, включая армию и союзников, придется здесь зимовать. Благо привезла своих мастеров с подмастерьями. Плюс пленных было, хоть косой коси. На этой благодатной земле имеется бурый уголь, песок, в том числе и для стекла, известняки, кирпично-черепичная глина, гранит. Есть из чего город строить. Рабочей силы полно. Рабы не очень-то хотят трудиться, но кормят только выполнивших норму, остальным травяной отвар и чуть-чуть каши. Через две недели пленные или смиряются, или уходят в мир иной. Здесь с лодырями не церемонятся. Решили строить сначала крепостную стену, Детинец и княжий замок. Все необходимое уже почти построено, идут внутренние работы. Особенно казармы хороши – с банями, спортзалом, столовой. Окна везде застеклены, мебель простая, но удобная. Не казарма, а дворцовые палаты, по местным меркам. Не оставила, как в Ладоге, место для настоящего княжьего терема, а сразу начала строительство. Причем загадала, что будем строить не терем, а сразу дворец. Посмотрим, как получится. Заказала уже три года назад мраморные и гранитные плиты, нужное дерево, трубы, металл. Горыня сам многое ковал и штамповал. Но всё равно не один год строить будем. Пока только вырыли котлованы и выстроили подвалы за это время. Благо здесь тепло, так что и зимой работать можно будет. Запланирован дворец не такой, как в Ладоге, а гораздо большее, и немного помпезное, здание. Не для семьи, пусть даже царской, а как флаг страны и присутственное место. Но удобный и необыкновенно красивый, и, главное, хорошо укрепленный. Пока из кирпича, в последующем мы намеревались огранить его карельским мрамором (внутри) и гранитом (снаружи). Кстати, этот дворец, навеянный султанским дворцом Долмабахче в Стамбуле, для этого времени здание совершенно запредельное. Но три яруса полутораэтажных стен, хозяйственных и княжеских учреждений, с крепким парапетом и огромными башнями, как-то намекали на отсутствие у хозяев излишней доверчивости. Кстати, княжий замок в Ладоге уже достроили, сейчас идут отделочные работы. Думаю, пока мы тут воюем, там все и доделают. Будет, куда можно приезжать и более-менее нормально жить.

Не забыла я и про готов. Отправила им два каравана. Первый отряд из трех багал под командой Барди, пошли уже проторенным путем, через Египет. А второй… Второй караван возглавил Темир, кстати его милая Кали из рода аров, со своим десятком ассасинов, тоже с ним отправилась. Своих двух сыновей оставила в детском садике. Это я так нежно то безобразие называю. У них в роду детей в 2 года отправляют в некие "школы". Пара женщин на десяток малышей, для готовки и стирки и дядька-пестун, который их воспитывает. Как? Я даже не хочу вспоминать, как он это делает. Теперь я понимаю, почему у них такая детская смертность. Кстати, родители могут и не отдавать своих чад в эти "школы". Тогда эти детишки не станут воинами никогда. Только слугами, а иногда и просто рабами. Вот и думай, что лучше, что хуже.

В середине июня взяли Саркел. Четыре дня на него потратили. Хороший город. Этот "Белый дом", по-хазарски, настоящая крепость. Стоит на левом берегу Дона. Построена где-то в 834 г., заметьте, при участии византийского императора Феофила. Там проживало и трудилось очень много людей, так или иначе работавших на византийцев. Понятно же, город расположен в районе пересечения торговых сухопутных дорог с водным путём по Дону. Самый центр Великого Шелкового пути и нескольких торговых путей поменьше. Поверьте, это важно. Этот путь берегли как зеницу ока. Город охранял волок из Дона в Волгу, единственный проход кораблей из Черного моря в Каспийское. С Запада на Восток и Юг. Ну и обратно, конечно. На этой территории сходились пути в Северо-Западную Европу, на Балтику, в Индию, Персию, Византию, Среднюю Азию и Китай. Князь Ростислав по этому поводу прислал нам поздравительное письмо и заодно в гости напросился. Но пока он ещё не приехал, мы продолжили заниматься своими делами. На данный момент нас волновал второй торговый путь. К тому же этот путь можно (и нужно!) было сделать более спокойным, пока не уймём всех местных кочевников. И Волга нам нужна, и тоже очень. Поэтому и разрабатывали второй вариант – Волга-Каспийское море. Вот, сидим, думы думаем, что нам делать с нашими завоеваниями. Я уже начала закипать:

– Так, а ну замолчали все! Не совет умных, а толпа слишком громких. Уже полчаса стою в дверях, никто не почешется. Всем сесть и замолчать.

Все сели и замолчали.

– Вот, успокоились, наконец. Теперь по делу. Мы уже вели этот разговор, ну, про торговый переход из Киева, а не из Ладоги. Да туда сейчас торговцы сами валом валят. Но именно европейские, и через Ригу. Так Ладога и захиреть может. Так что нам нужен и свой торговый флот, и свои купцы.

– Это точно. – Вот, князь наш проснулся. – Сами знаете, если заморские купцы, покупая у нас товары за такие бешенные цены, они же их ещё дороже будут продавать. Это всегда торговцы делают. Нет, Елена, ну как ты догадалась, что они и за такие золотые горы наши товары купят?!

– Просто я знала один из важных торговых законов: если у тебя имеется отличный товар, которого нет у других, то ты можешь заламывать любую адекватную цену.

– А дык…?

– Ну, цену, которую может заплатить покупатель, не разоряясь и зная, что такой товар есть только у этого торговца, и неизвестно, когда появится такой же товар. Примерно так.

– Да, ну ладно. Так вот. Вы знаете, что мы уже направили один разведывательный отряд, через Припять на Балтику. Теперь уже можно отправить ещё один, на Волгу, а потом на Каспий – как в Хорезм, так и в Персию. Кого предлагаете в хёвдинга? – вопросил князь.

Ну, тут начался очередной бедлам. Я всё ещё не могу придумать, как хоть немного этих викингов держать в руках. Особенно, когда надо выяснить мнение по какому-нибудь вопросу. Наверное, только в сетке, обвязанной веревкой, потом цепью, ну тогда (возможно!) они научатся нормально разговаривать, а не орать во время совещания. Но дело действительно сложное. Идет война и отрывать хороших военных ярлов и, конечно, воинов для охраны торговых караванов – жалко. Но также и нельзя терять торговое время, вот и крутимся с мужем как белки в колесе. Но взялись мы за эту тороватую дорогу только потому, что это самый простой и дешёвый путь на Каспий. Вниз по Днепру греческий древний путь у нас совершенно не изучен, да и купцы европейские вниз по Днепру не ходят. Во-первых, там никаких городов не было, и кто там живет – тоже неизвестно. И как там Днепр-батюшка себя поведет, никто не знает. Европейцы попадают в Черное море по своим рекам, типа Южный Буг, Днестр, Прут, да их тут не перечислить! А местные говорят, что внизу, в проходе из скал, страшные пороги, которые не пройти. Никак. Поэтому, местные купцы выходят из Киева, караван поднимается вверх, входит в Десну и снова вверх, доходят до волока и довольно спокойно переходят в верховья Оки. А там как по ковру – спускаются до Волги, входят в эту великую реку, тем более она сейчас гораздо полноводнее, чем в будущем. И спокойно спускаются до самого Каспия, только деньги в Булгаре отдают за проезд. Большие. Кстати, торговцы всё равно сбиваются в караваны, а то местные кочевники на пропуск и не смотрят, безграмотные они. Спускаются, значит, караваны до моря, смотрят на погоду, а потом хёвдинг похода решит, в какие земли идти. То ли через море прямо в Персию, или по правому берегу в Армению или далее по списку. Но с Хорезмом я попросила повременить, не ходить туда, можно нашим навредить, причем серьезно. К тому же вполне возможно попасть под дружественный огонь.

Затесался в будущий большой караван и Тормод со своей дружиной. Что-то он захандрил, после того, как за брата отомстил. Видно, не простил он себя. С ним, конечно, и вся его дружина пошла. Я было дело, думала, что местные про нас узнают, а нам это ни к чему. Но Рюрик объяснил. Этот отряд нас не скомпрометирует и не выдаст, потому как викинги в это время где только не шляются. Зайдешь в какое поселение, плюнешь – и сразу в викинга попадешь. К тому же они за охрану караванов очень часто берутся. Тем более, Тормод через Каспий пойдёт. А потом – в Персию. Так многие арабы делают. Оставят драккар в караван-сарае, а дальше на верблюдах. Кстати, викинги чаще всего пешком этих монстров сопровождают. Скорость у них совершенно одинакова. В качестве торговца выступал мой старый купец-агент Скородум. Коммерсант он не из последних, да и надо ему уже расти, переходы из Ладоги в Киев его кормчие делают с закрытыми глазами. Да и в Волгу уже захаживал не раз. Надо уже ему переходить на международный уровень, а то застоялся совсем. К тому же и персидский, и арабский выучил. На уровне караван-сарая и базара, разумеется, но ему высокую арабскую поэзию вряд ли придется читать. К тому же, знания по старой профессии шпиона ему абсолютно не помешают. С ними ушёл Чонган {Мир второго брата, второй сын нашего Цзян Хуэйлина, который, естественно, не мог не отправить на такое серьезное дело, связанное с такими большими деньгами, незнающего человека. К тому же люди такие жадные, так что за ними нужен глаз да глаз. Кстати, в первый караван он тоже засунул своего сына, третьего по счету, Шена {Осторожный, раз деньги потоком пошли. Кстати, на караван Тормода я имела особые надежды. Вот и решила его направить на особые дела.

– Сом, я завтра вечером, пойду возле речки посижу, порыбачу чуток на зорьке, Дэзи погоняю, а то растолстела совсем.

– ДЭЗИ?!

– Сом, ты дослушай. Так, невзначай, скажи Тормоду, что не стоит царевну только с негритянками и Йокаем на рыбалку пускать, мало ли что случится.

– Представляю, как он будет хохотать, представляя, как кто-то из убийц мимо Йокая с сёстрами проходит.

– Ты не смейся, ты слушай, причем внимательно.

– Прошу прощения.

– Вот именно. Распустились тут. Тормоду к походу долго готовиться не надо, так он пусть, мол, со своими ближниками отдых царевны посторожит, чтоб ничего не случилось. И подчеркни – со всеми ближниками. Если перестарается, мы не нужных в охрану направим. Да, и пусть он сделает вид, что мой костерок принял за чьей-то другого.

– Передам. Всё сделаем.

– Отлично.

Я сидела на берегу с удочкой в руке. Периодически клевало, но я никого не подсекала, не вываживала, не выбрасывала на берег, просто отдыхала. Вскоре Йокай дал знак, что кто-то подходит. Сегодня его очередь на дальних подступах стоять. Я убрала удочки и села на свой коврик около костерка. Скала легла за моей спиной. Ну, конечно, Тормод привел всех, кому доверял. Вообще-то, правильно сделал, но некоторым действительно не стоит знать то, что я скажу. Не потому что предать могут, нет, а вот проболтаться – вполне. Поэтому несколько человек отправила на все четыре стороны, чтоб никто наш разговор не услышал.

– Значит, так, люди. Вы думали, что вы с обычным торговым караваном пойдете. Нет. У вас особое задание будет. Никому ничего не говорить. И нашим охранником тоже.

– Да ведь они…

– Спокойно, Тормод. Я и так знаю, что они верные люди. Но язык у них – без костей. А уж если выпьют… Что молчишь? То-то. Так будет лучше. Так ведь?

– Согласен, правда твоя, царевна.

– Пойдете с первым караваном, как и говорили на совете. Приходите на Каспий. Там отдыхаете, чините что там надо, запасаетесь едой и выходите в море. А вот там… На вторую ночь, когда уже берега не будет видно, тушите фонари и потихоньку отходите от первого каравана. Вы сразу, по компасу, идете на южный берег Каспия.

– Зачем?

– Это кто там такой говорливый?

В ответ услышала хороший такой, увесистый шлепок.

– Молчишь? Правильно делаешь. Но на этот вопрос я всё же отвечу, как и намечала. Это море, точнее его берега, уже давно превратилось в морской торговый перекресток, между Европой, Востоком и Средней Азией. Вот хоть вспомните, какие здесь города стоят. Тормод, какие тут на севере Каспия города знаешь?

– …

– Так. Шен, а не подскажешь, другие города и страны?

– На востоке – Хорезм, на юге – Джурджан, Рей, Казвин…

– И много, много других. Все эти селения – портовые. И все, как на подбор, крупные торговые города.

– Ну, так царевна, они и раньше здесь стояли!

– Так да не так. Раньше они были не большие селения, почти деревни, но за эти полвека, разрослись, разбогатели, уж больно хороший здесь морской путь. На кораблях лучше везти товар, чем на верблюдах. И больше, и дешевле. Идем дальше. Кто контролировал этот морской путь, чтобы именно их корабли захватили эту морскую дорожку? И, естественно, торговали без всяких препон?

– Да знаем, мы, знаем, Аск {Ясень. Не стоит так громко орать, сын Хольгера, побратима Рюрика, купец и капитан. Но вот скажи, а что ты думаешь о сегодняшнем дне обычного купца на Каспии?

Аск серьезно задумался. Он вообще любил думать, а уж по такому серьезному вопросу… Это был третий его торговый поход и, разумеется, первый на Каспий.

– Думаю, – Ну, что я говорила! – Хазары утратили свою силу, давно не ведут войн, иногда бодаются с местными мусульманскими землями. Недалеко с ними есть несколько мелких стран. Там и христиане, и мусульмане, и другим богам люди покланяются. Я слышал, что южное и восточное побережья, вроде как входит в состав Арабского халифата.

– Так и было. Халифат очень твердо держал торговлю в своих руках, особенно морскую. Никого не пускал, только своих. Но сейчас всё изменилось. Халифат разбился на отдельные небольшие эмираты, возглавляемые собственными династиями. Правда, начала строить здесь свои торговые компании Византия. И очень щедро оказывала поддержку христианским правителям Армении и Грузии.

– Моя царевна, значит мы можем занять тут кусочек землицы для пары-тройки наших портов?

– Да.

– А не сшибут нас отсюда?

– Нет.

– Почему?

– Во-первых, все, так сказать, страны-эмираты, мало того, что маленькие, так и грызутся между собой. Во-вторых, ни одна из этих стран-городов, не имеет здесь сильного боевого флота. Купеческие кораблики воевать не будут, дай боги от пиратов убежать. Поэтому мы вполне можем неплохо устроиться.

Так что ещё немного покричали, и на Волгу вышел, таки отряд в 7 драккаров, из которых 4 были грузовыми. Командовать армадой назначили Тормода {Ум Тора, он уже водил не один вик и торговыми караванами не брезговал. Но самое главное в его выборе Рюриком было то, что он уже ходил по Волге на Каспий. Главным кормчим был назначен Ойвинд {Островной Ветер по той же причине, он ходил по Волге 5 раз и 2 раза – по Каспию. Попутного ветра, ребята!