В свои двадцать пять с хвостиком лет, у меня был достаточный жизненный опыт. Это серьезное заявление, но это так. В тринадцать лет я потеряла своих родителей. Страшная авария, в которой мне чудом удалось выжить, до сих пор снится по ночам. Родители сильно ругались. Мама ревела, и обвиняла отца в том, что он, по его мнению, вовсе не делал. Их частые ссоры по пустякам, в основном из-за неуравновешенного характера мамы, были для меня обыденностью. Я спокойно сидела на заднем сиденье машины и смотрела, как капли дождя стекают по стеклу. Ссора продолжалась, и казалось, ей не будет конца. Вдруг в порыве эмоций мама сильно ударила отца по плечу. А дальше все происходило, как страшном сне: яркий свет, визг колес, звук бьющегося стекла… В больнице врач в белом халате и большими руками, густо покрытыми черными волосами, со скорбным выражением лица объявил мне, что мои родители скончались, не приходя в сознание. Опеку надо мной взяла мамина сестра, старая дева, которая жила с несметным количеством кошек. Жилось у нее вполне сносно, тетушка не обращала на меня никакого внимания, что меня вполне устраивало. Когда мне исполнилось двадцать лет, ее тоже не стало. Из-за старой проводки дом сгорел вместе с ней и кошками. В эту ночь меня не было дома, так как я ночевала у своей школьной подруги. Думаю, что я родилась в рубашке, так как два раза избежала смерти. Наверно так и есть, но в любом случае, я в двадцать лет осталась круглой сиротой, у которой не осталось, ни одной родной души на всем белом свете. Говорят, что все умирают и надо относится к этому философски. Умирать не больно и не страшно. Может быть. Но теперь я точно знаю, что больнее всего тем, кто остается. Я уже не помню, когда последний раз улыбалась, раньше я это делала часто, особенно когда рядом была мама. Ее добрые глаза, мягкие руки и звонкий смех… я боюсь, что могу забыть все это, тогда у меня не останется совсем ничего. Разве только мамин зеленый шарф, еще хранящий еле уловимый запах ее духов.

Захлопнув входную дверь своей небольшой съемной квартиры, я спешно помчалась вниз по ступенькам. Сотовый телефон надрывался, на экране высвечивался номер главного редактора Ивана. «Потерпит, выскажется, когда приду». В довольно известной редакции журнала «Миф и реальность» я работаю всего один год, и уже подумываю уйти, так как не задерживаюсь ни на одной работе больше года, видимо сказались папины гены. Все детство мы с семьей кочевали из города в город в надежде, что в последнем мы останемся на всегда. Поэтому у меня не было друзей и привязанностей. Я привыкла, что все время одна и мне это стало нравиться. Придерживаясь папиного принципа: «Человек не дерево корнями в землю не врастает», часто переезжая из города в город, с легкостью оставляю за собой все хорошее и не очень. Мне нравится такая жизнь, и я не понимаю, как могут вещи влиять на жизнь человека, руководить им и его желаниями. Свободная как птица, дышу полной грудью, наслаждаюсь жизнью, узнаю разные города и людей. И уж совсем не невозможно представить меня в душном кабинете просиживающей целый день за компьютером, делая работу, от которой тошнит, жалуясь на жизнь своим таким же несчастным коллегам. Нет, это все не для меня. Все, что мне нужно – это старенькая машина, пара джинсов и мамин зеленый шарф с которым я никогда не расстаюсь. Ко всему прочему, я очень отличаюсь от моих сверстниц: не курю и не пью, не люблю много косметики на лице. А еще я ненавижу платья. Это совсем не говорит о том, что я прыщавая уродина, которая не умеет одеваться и краситься. Нет, природа меня наделила большими зелеными глазами, густыми огненно рыжими волосами и по детски пухлыми губами. Несколько веснушек на носу заканчивают образ милой наивной девушки, которой я совсем не являюсь, но образом, которым я не безуспешно пользуюсь при первом удобном случае.

****

Войдя в высокую двустворчатую дверь, я очутилась в красивом холле здания, где редакция, в которой я работала, арендовала несколько этажей. Выскочив из переполненного лифта, и спешно, Сделав несколько поворотов по коридору имевшим большое сходство с лабиринтом, я, наконец, добежала до своего кабинета.

Иван, довольно высокий и уже не молодой мужчина, проворно выскочили навстречу так, будто караулил меня за дверью. Отходя в сторону, пропуская меня вперед, он театрально наклонился, отводя руку в сторону. Вид у него был, мягко говоря, не свежий. Взлохмаченные кудрявые, кое где с проседью волосы стояли дыбом. Мятый костюм и несвежая рубашка указывали на то, что он опять провел ночь на работе, что случалось довольно часто.

– Кто к нам пожаловал! Милости просим? Я и не надеялся сегодня вас увидеть! Как долго вы собираетесь приходить на работу к обеду?

Сегодня он был явно раздражен, ноздри его вздрагивали, а глаза метали искры.

Запыхавшись, не обращая особого внимания на начальника, я подошла к своему столу и кинула сумку на кучу раскиданных бумаг.

– Зайди ко мне, – не дожидаясь ответа, бросил он, и скрылся за дверью.

– Будет исполнено, – поморщилась я, устало плюхнувшись на стул.

В коридоре послышался звук приехавшего лифта, и в тот же момент гулкое эхо шагов поплыло вдоль коридора. Дверь распахнулась и в кабинет вошла моя коллега Виктория. Она была очень хороша собой, и, по всей видимости, точно это знала. Об этом говорили ее серебристо – серые глаза, которые с дымкой небрежности и высокомерия смотрели на окружающих. Красивые тонкие черты лица обрамляла копна золотых волос, крупными локонами небрежно спадающая на плечи. Немного полные губы невольно приковывали к себе взгляд. На ней была красная короткая юбка, позволяющая видеть всю красоту ее бесконечных ног. Все движения были мягкие и не спешные, словно у разморенной солнцем тигрицы.

– Доброе утречко, – улыбаясь, промурлыкала Вика.

Я кивнула.

– Ты здесь одна? – Она облизнула губы и огляделась по сторонам.

Я снова кивнула.

Вика недовольно уставилась на меня.

Не хочешь сказать мне что-нибудь еще? – иронично спросила она.

Я помолчал, собираясь с мыслями для ответа.

– Я бы не отказалась сейчас от кофе, – улыбнулась я, – не принесешь?

Виктория смерила меня ледяным взглядом.

– Без сливок, два куска сахара, – продолжила я.

Виктория молча смотрела на меня, не зная, что ответить.

– Ладно, не обижайся, потом поговорим, – помотала я головой, – прежде, мне надо зайти к Ивану, по моему, меня хотят распять на кресте.

– О нет, – изображая вселенское горе, Вика откинула голову чуть назад, поднося руку ко лбу, – ты мне нужна живой.

– В тебе умерла великая актриса, – вздохнула я, – если бы я не писала за тебя статьи, ты бы так по мне не убивалась.

– Конечно нет, но тебе повезло, ты прекрасно пишешь и поэтому я твоя лучшая подруга.

Это было сказано не без легкой иронии.

– Нет, мне не повезло, я просто очень люблю писать, поэтому молись за меня, если еще хочешь тут работать.

Виктория хмыкнула, обвела меня взглядом и скривила свое красивое личико.

– Помолюсь обязательно. И сними свой дурацкий шарф, – неожиданно добавила она, – он тебе совсем не идет.

На минуту воцарилось молчание. Какое-то мгновение я не могла вымолвить ни слова. Вика, в свою очередь, не дожидаясь моего ответа, ловко развернулось на своих тонких каблучках, и скрылась за дверью кабинета.

– Я зайду позже, – добавила она, уходя.

Я закрыла глаза и глубоко вобрала в себя воздух. Постепенно успокаиваясь, я медленно выдыхаю, мысленно посылаю к черту Викторию и нехотя встаю из-за стола.

2

В кабинете было довольно душно и накурено. Сигаретный дым вперемешку с невыносимым запахом дешевого одеколона сразу врезался мне в нос, как только я переступила порог. Откинувшись на спинку кресла, Иван не моргая, смотрел на меня своим пронзительными орлиными глазами. По всему было видно, что он чем-то очень недоволен.

– Я задам тебе нетрудный вопрос, – медленно произнес он. – Скажи мне откровенно, ты собираешься продолжать работу в редакции?

– Почему вы об этом спрашиваете?

– До меня дошли слухи. Ты же знаешь, у нас все свежие новости быстро разлетаются.

«Да особенно, если кое-кто не умеет держать язык за зубами», – подумала я, сразу догадавшись, кто раструбил о моем решении в скором времени покинуть редакцию. Совсем недавно, я имела неосторожность посекретничать со смазливым шеф- редактором журнала Олегом. Он был геем и как все женщины совсем не умел хранить секреты.

– Ну, если откровенно, – я сделала паузу и посмотрела в окно, – у меня были такие мысли.

– Таааак, – протянул Иван, – тогда ответьте мне на еще один вопрос.

– Конечно, спрашивайте.

– Что вас не устраивает, может быть зарплата?

– Нет. Дело не в деньгах, – я теребила в руках шарф, намотанный на шею, – просто мне пора уезжать.

– Но зачем? – не унимался Иван, – я должен сказать, что я крайне недоволен твоими постоянными опозданиями, но так как ты лучший работник, я совсем не хочу тебя отпускать.

– Боюсь, что мое решение окончательное, – как приговор произнесла я.

Глубоко вздохнув, Иван раскурил сигарету и задумчиво посмотрел в сторону.

– Хорошо, поступай, как знаешь, но я хочу попросить тебя о последнем одолжении.

«Ох уж эти одолжения», – пронеслось у меня в голове. Всякий раз, когда меня просили о каком ни будь одолжении, мне приходилось делать сложный выбор и на корню менять свои планы. Сейчас мне совсем не хотелось делать этого, поэтому я повела плечами и предприняла слабую попытку отказаться.

– Видите ли….. дело в том, что я уже основательно подготовилась к отъезду, – соврала я, густо краснея, – и через неделю мне просто необходимо быть уже в другом городе.

Иван быстро затушил сигарету, поднялся и вышел из-за стола. Подойдя ко мне, он взял меня за руки и сильно сжал их.

– Я очень прошу помочь мне. Ты знаешь, что рейтинг нашего журнала уже не такой как раньше. Редакция журнала Непознанный мир наступает нам на пятки. Только на прошлой неделе их тираж был уже больше нашего на четыре с половиной тысячи экземпляров. И в такие трудные времена мне приходится терять своих лучших работников. Это крах….

– Я все понимаю, но чем же я могу помочь? – растерянно пробормотала я.

– Мне нужна статья про исчезновение Даши Павловской, – отпуская мои руки, ответил Иван. – Ее семья живет рядом в небольшом городке Ольховка. Девочка исчезла странным образом, практически на глазах у родителей, когда собиралась зайти в церковь. Необходимо поехать к ним и во всем хорошенько разобраться. Я могу доверить это только тебе.

– Но вы же прекрасно понимаете, что одной статьей не спасти положение журнала, – не сдавалась я.

– Вы меня очень огорчаете, я думал, что могу на вас положиться, – мрачно произнес Иван.

Я молча опустила глаза.

– Хорошо, я согласна. Я помогу вам.

Кажется, все мои планы рушатся как карточный домик, порядком заскучав в этом городе, мне отчаянно хотелось покинуть его, начав очередную главу своей жизни.

Я тряхнула короткими рыжими кудрями и посмотрела на Ивана. Глаза его уже светились радостью.

– Вот и хорошо, ты просто не представляешь, как я тебе благодарен, – он засуетился около своего стола, пытаясь, что-то найти среди вороха разбросанных бумаг и журналов. Вскоре, найдя то, что искал, он проворно на своих коротких ножках, подбежал ко мне и протянул пару исписанных листов.

– Вот, держи. Я, как только узнал о произошедшем, сразу же провел необходимое расследование – впрочем, без всякого результата. Да и полиция пока молчит, не давая никаких комментариев по этому делу. Но, кое что тут все таки есть. Почитай, это тебе должно пригодится.

Я без энтузиазма взяла протянутые бумаги.

– Сегодня можешь идти домой, соберись, выспись хорошенько, а завтра отправляйся в путь.

Выйдя из кабинета, я наткнулась на Олега. В туго обтягивающих брюках синего цвета и ярко красной водолазке он быстро шагал, виляя бедрами бережно держа охапку свежего выпуска журнала «Миф и реальность».

– Ах, Ирма, ты жутко напугала меня, – протяжным голосом произнес он, прикладывая свободную руку с безупречными ногтями к своей груди.

Я быстро спрятала свои пальцы, вспомнив про свой маникюр. Привычка грызть ногти, когда нервничаю, сохранилась у меня еще с детства. Врачи говорят, что это следствие пережитого стресса.

– Прости, – еще не отойдя от разговора с босом, тихо промычала я.

– Прощу, если выпьешь со мной чашечку кофе, – Олег расстегнул еще одну верхнюю пуговицу на моей рубахе. – Так будет лучше, просто секси, – заверил он, – не понимаю, почему ты прячешь свою прекрасную грудь. Если бы у меня была такая, я бы вообще не застегивал рубашки.

– Боюсь, что с кофе придется отложить до лучших времен, – ответила я, застегивая обратно пуговицу.

– Это почему? – удивленный отказом, спросил Олег.

– Потому, что у меня важное и секретное задание, – с заговорщицким видом прошептала я. Наученная горьким опытом делится секретами с Олегом, я решила немножко его подразнить. – Очень – очень важное, и никто кроме меня о нем не должен знать.

– Какое задание? – еще сильнее прижав к своей груди стопку журналов, заинтересовался парень, – мне можешь сказать, ты же знаешь, я могила, – он хлопнул себя по губам.

После последних произнесенных слов, я возмущенно посмотрела на Олега. Мне вдруг нестерпимо захотелось оттаскать его за лакированные маслом волосы. Если бы не его длинный язык, то через два дня я спокойно бы собрала вещи, и помчалась подальше из этого города. А что теперь…

Видя, как поменялось выражение моего лица, Олег благоразумно отступил на шаг назад, и как щит выставил вперед журналы.

– Значит могила? – протянула я, не отводя пристального взгляда от косившегося на меня Олега.

– Конечно, почему ты так смотришь? Разве я тебя подводил?

Я сжала кулаки.

– Ну, и что тут происходит? – послышался голос Вики.

– Этого мне только не хватало, – я раздраженно мотнула головой. Ладно, поговорим о твоей верности позже. Сейчас у меня есть проблемы поважнее.

Не желая встречаться с Викой, я быстро проскользнула мимо напуганного Олега и выбежала на улицу.

3

К вечеру зарядил дождь. Слушая, как упругие капли дождя барабанят по стеклу, я думала о предстоящей поездке. До Ольховки ехать два дня, если не часто останавливаться на отдых. Впрочем, отдыхать в дороге я решила совсем по минимуму, так как нужно было скорее покончить с этой непонятной историей исчезновения какой- то Даши, которая меня совсем не заинтересовала, более того я не понимала, как я могу узнать больше, чем уже вынюхали местные газетчики. Настроение было скверное. Все мое естество противилось поездке, но выбора не оставалось, нужно было ехать. Немного успокоившись, собрав все необходимое в дорогу, я забралась под одеяло, и попыталась заснуть. Сон долго не шел, в голове крутились разные мысли. Я ворочалась с боку набок, собирая в кучу простыню. Вдруг ночную тишину разрезал резкий звонок в дверь. Я вздрогнула и открыла глаза. Не имея ни малейшего понятия, кто мог прийти, в столь поздний час я решила, что будет благоразумнее сидеть тихонько и не выдавать своего присутствия. Слегка откинувшись на подушки и натянув одеяло до подбородка, я стала прислушиваться к шороху за дверью. Снова раздался звонок, на этот раз более настойчивый и протяжный. Не переставая пристальным взглядом буравить темноту длинной прихожей, я еще больше закуталась в одеяло с твердым намерением не открывать. Кто бы то ни был находившийся за дверью, явно не собирался сдаваться. Выдержав небольшую паузу, он снова начал трезвонить в дверь.

«Так он всех соседей разбудит», – с раздражением подумала я, осторожно спуская ноги на холодный пол. На цыпочках, стараясь не скрипеть старыми половицами, я медленно подкралась к двери и заглянула в глазок. Я не поверила своим глазам. За дверью, нервно теребя воротник ветровки, стоял Олег. Мои нелепые страхи тут же рассеялись, но желание открыть дверь так и не появилась. Тем не менее, я несколько раз повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь.

Олег широко улыбнулся, увидев меня, быстро чмокнул в щеку.

– Ну, наконец- то, я думал это никогда не произойдет, – он с шумом ввалился внутрь, волоча за собой большой бордового цвета чемодан.

От удивления я широко открыла глаза и, видимо, рот тоже, так как Олег мимоходом приподнял мне подбородок.

– Что-то случилось? – не сводя глаз, с огромного чемодана спросила я.

– С чего ты взяла?

– С того, что сейчас три часа ночи, и ты вваливаешься ко мне со всеми своими вещами.

– Со всеми? Не смеши меня Ирма, – Олег снял туфли и прошел в комнату. Я семеня побежала за ним, по прежнему ничего не понимая.

Встав посередине комнаты, скрестив руки на груди, и приподняв бровь, я стала ждать.

– Что-то ты неважно выглядишь, – сказал Олег, усаживаясь в кресло.

– Ты шутишь? – терпение покидало меня, улетая, как дым в открытое окошко.

– Ладно, ладно, не кипятись, я все сейчас объясню, – сказал он, изящно поправляя упавший на лоб локон волос. Как ему удавалось выглядеть так женственно, уму непостижимо,

– Лето выдалось еще то, пришлось даже куртку с собой взять, – начал Олег, явно издеваясь, поднимая на меня свои хитрые глаза.

– Олег… – зашипела я.

– Ирма, красавица моя, я еду с тобой, – он горделиво выпрямился, выпятив грудь, обтянутую сиреневой рубашкой.

Я ощутила такую слабость в коленях, что была вынуждена опуститься на кровать.

– О боже, – пробормотала я.

– Я тоже рад. Еле уговорил боса, представляешь? В итоге он согласился, что тебе будет нужна помощь. И вот я тут. Завтра рано утром вылетаем, билеты уже куплены. Ты уже собралась?

Я внимательно смотрела на молодого человека, слабо понимая происходящее.

– Ты что, язык проглотила? Выпить не хочешь, тебе явно надо расслабится.

– У меня нет спиртного.

– Очень жаль, а я бы выпил.

– Олег, это очень плохая идея ехать со мной. Я еду одна, и на своей машине. Вообще я не понимаю, как ты узнал, про мою командировку? И как тебе в голову пришло увязаться со мной. Ты понимаешь, что это не возможно, ты мне будешь только мешать, а я хочу написать последнюю статью, и уехать их этого города подобру- поздорову. С тобой я месяц провожусь там, ты будешь мне только обузой, – закончив свою пламенную речь, я тяжело перевела дыхание.

– М-да, звучит не очень оптимистично, но ничего уже не изменишь милая, – пробормотал под нос Олег.

– Глупости, – возмущенно ответила я, – все еще можно изменить и сейчас ты отправишься домой и прихватишь с собой свой чемодан и билеты.

– Да пойми ты, наконец, что все уже решено, обратной дороги нет, мы едем вдвоем, хочешь ты этого или нет. Пожалуй, я приму душ и лягу спать, завтра нам рано вставать. И, к стати, где я буду спать? – Олег окинул комнату взглядом.

– Прекрасно. Только этого мне и не хватало, спать с тобой в одной комнате – я чуть не лопнула со злости.

– Брось, – проворковал Олег, – не сердись, просто мне ужасно не хватает приключений.

– Оно и видно, а еще не мешало бы тебе всыпать хорошенько.

– Поверить не могу, Ирма, не будь такой злой, – говоря это Олег открыл свой чемодан и стал что —то там искать. Его явно не пугал мой воинственный настрой. – Обещаешь, что пока я буду принимать душ, ты не выкинешь мои вещи на улицу.

Я открыла было рот, собираясь возразить, но вдруг поняла, что ничего уже не изменить и придется смириться с неизбежным. Более того, мне очень хотелось спать, и тратить время на объяснения и споры уже совсем не было сил.

– Обещаешь? – умоляюще взглянул на меня Олег.

– Обещаю, – я устало закатила глаза.

Пока мой нежеланный гость плескался в ванной, я застелила ему тахту и улеглась на свою кровать, сворачиваясь калачиком измученно вздохнув, радуясь спокойствию и теплу. Через минут тридцать в дверях появился Олег, на ходу запахивая длинный шелковый халат ярко красного цвета, он зашел в комнату, обдавая все вокруг свежим запахом геля для душа.

– Ты уже спишь? – прошептал он, боясь разбудить меня.

Я лежала с закрытыми глазами, всеми силами стараясь не выдать себя. Уже немного примирившись с мучительной действительностью, я постепенно начала успокаиваться, но разговаривать все же совсем не хотелось.

– Я тебя люблю Ирма, не злись, и спокойной ночи, – так же тихо прошептал Олег и направился к тахте. Я едва заметно улыбнулась и, кажется, в тот же миг провалилась в сон.

4

С присущей мне нетерпеливостью и безразличием ко всякого рода правилам, я вскочила с места, не дожидаясь полной остановки лайнера, все еще катившегося по посадочной полосе, и ринулась к переднему выходу. Олег продолжал спокойно сидеть на месте. В отличии от других пассажиров, которые смотрели с удивлением приподнимая бровь на то, как молодая девушка неприлично себя ведет, он спокойным взглядом провожал мою удаляющуюся фигуру.

– Сколько же можно ехать, мы больше времени провели на земле, чем в воздухе, – недовольно прошипела я стюардессе.

Стюардесса окинула меня оценивающим взглядом и с чувством полного превосходства и презрения молча отвернулась. Затем, немного помолчав, она процедила, едва шевеля губами:

– Мы еще не прибыли на место мадам.

Наконец-то двигатели самолета заметно замедлили свой ход, и самолет остановился. Перевела дух я уже на парковке. Вокруг как муравьи сновали люди, нагруженные различными сумками, чемоданами, тележками. Настроение ужасное, хотелось громко кричать или ударить кого-то. День не задался с самого утра. А все началось с того, что мы опоздали на самолет из-за невнимательности Олега, который утверждал, что наш рейс ровно в девять тридцать, в то время как время вылета было, ровно на час раньше. Поэтому нам пришлось семь часов ждать вечернего рейса и все это время слушать хорошо поставленный голос диктора, объявляющего различные рейсы. Более того, в спешке мы забыли важные документы, которые перед отъездом мне дал Игорь, что несказанно меня расстроило. И ко всему прочему, последней каплей было то, что Олег умудрился вылить на меня кофе, принимая его через меня из рук стюардессы. Но, не смотря на все это, я должна была каким то образом все таки успокоится, но не знала как. По правде говоря, было все хуже некуда. Я в сердцах пнула ногой небольшой камень.

«Кажется, становлюсь той еще истеричкой», – подумала я и в тот же момент сзади услышала тяжелое дыхание.

– Эй, Ирма, ты чего так торопишься? Насилу тебя отыскал, – с огромным чемоданом наперевес Олег мчался в мою сторону, размахивая свободной рукой как жанглер.

«Глаза б мои тебя не видели» – отворачиваясь, злобно прошипела я.

Долго ты еще будешь злиться на меня? – шумно дыша, он бочком приблизился ко мне и с отчаянной мольбой заглянул в глаза.

Пришлось крепче сжать зубы, чтобы не сказать гадость.

– Я уже просил прощения и попрошу еще раз, если хочешь. Только давай жить дружно, тем более это будет длинный уикенд. Ну что, мир? – он протянул мне свою изящную руку.

Я вздохнула, – мир, – сдалась я.

Делать нечего. Действительно, не убивать же его. Попробуем начать все сначала. Будем надеяться, что никаких неприятных ситуаций больше не случится. Олег поймал такси, и мы усевшись на заднее сиденье продолжили свое путешествие. Приближалась осень, уже рано смеркалось. За окном машины слабо различались серые тени домов и деревьев. Ехать пришлось долго. Дорога была сплошь покрыта ямами, поэтому все время трясло и подкидывало. Такое ощущение, что скачешь на лошади. Олег сидел молча, уставившись в окно. Было видно, что он тоже очень устал и на искателя приключений он теперь мало был похож.

– Есть хочу, – тяжело вздохнула я. Желудок забурчал, поддерживая мои страдания.

Олег очнулся от раздумий и повернул голову. В этот момент машину сильно подкинуло, и мы чуть не встретились лбами.

– Простите великодушно, – извинился водитель, молодой рыжеволосый парень лет двадцать пяти, – скоро будем на месте, осталось меньше трех километров. – Он ловко крутил баранкой, стараясь объезжать неровности на дороге.

– А если не секрет, зачем к нам пожаловали, – он резко вывернул руль вправо, объезжая глубокую яму, заполненную темной жидкостью.

– Нет тут никакого секрета, – ответила я, – нас интересует одна девочка, ее зовут Даша Павловская. Вы случайно не знаете такую?

– Как не знать, конечно знаю, очень громкая история. Говорят, пропала она, как сквозь землю провалилась.

– А что еще говорят? – я нетерпеливо наклонилась вперед.

– Подробностей конечно не знаю, люди разное болтают. Чем больше времени проходит, тем больше эта история обрастает небылицами. Народ на выдумки горазд. А я считаю, нет тут ничего сверхъестественного. Четыре месяца назад в соседнем поселке, такой же случай был. Пропала девочка, до сих пор найти не могут. Маньяк наверное объявился, будь он неладен, как земля таких держит.

– Прям таки и маньяк, – скептически заметила я, – испугалась чего-то, спряталась, и сидит, наверное ждет пока ее найдут.

Водитель пожал плечами, – а чего тут боятся, город маленький, все друг друга знают, уверен, так и есть маньяк.

– А где жила эта девочка, вы тоже знаете? – обратилась я опять к парню.

– Мне… мне жаль, но я не знаю, – водитель резко завернул налево, и выехал на прямую дорогу, покрытую ровным асфальтом, – вот и наша Ольховка виднеется, скоро приедем.

Я задала еще пару вопросов, но он уже неохотно отвечал, было видно, что разговаривать он больше не желает. «Может я его чем —то обидела», – подумала я, – « Как бы там ни было это было мое худшее интервью». И я, скучая, уставилась в пространство.

Мы с Олегом, который не проронил не слова, молча сидели и смотрели на затемнённый город, думая каждый о своем. Вскоре такси остановилось возле частной гостиницы, где, по словам водителя, есть довольно приличные номера. Ноги затекли, и ужасно болела спина. На улице заметно похолодало. От усталости и холода меня пробила мелкая дрожь, я немного поежилась.

– Ну что, с приездом нас, – сказал Олег, выходя из машины, – пойдем скорей смотреть на эти хваленые номера, – он ловко вытащил вещи с багажника, и мы двинулись по направлению к гостинице.

Через минуту мы вошли в роскошно обставленный холл. Толстый бархатный ковер с причудливым орнаментом украшал почти весь пол. Тяжелые темно синего цвета шторы драпировали окна. Изысканные лампы Тиффани стояли на изящных винтовых подставках по обеим сторонам небольшого дивана и освещали помещение неповторимыми оттенками. В углу красовались напольные часы с боем, которые пробили четверть двенадцатого.

– Ого, – присвистнул Олег оценивая обстановку, – не дурно.

– Совсем не дурно, – подтвердила я, оглядываясь по сторонам.

Внезапно дверь напротив распахнулась, и мы увидели молодую, худощавую и миловидную женщину. Она остановилась в нескольких шагах, и мгновение разглядывала нас. Сначала мельком посмотрела на Олега, затем окинула меня оценивающим взглядом, от которого немного не по себе.

– Добрый вечер, – наконец- то прервал тишину Олег.

Девушка вздрогнула и отвела от меня взгляд. Затем, грациозно покачивая бедрами, подошла к стойке регистрации.

– Добрый вечер, меня зовут Анна, – натянуто улыбнувшись, ответила она, обнажая белые как сахар зубы, – я так понимаю, вам нужен номер для новобрачных?

Я несколько раз моргнула и моментально вспыхнула розовым румянцем.

– Нет, нам желательно два отдельных номера, – уточнил Олег.

– Хм.., – протянула девушка, посмотрев в голубой экран компьютера, – ничего не получится, у нас остался только номер для новобрачных.

– Как же так, нам совсем не подходит этот номер, – начал нервничать Олег.

Мне вдруг захотелось засмеяться, но я сдержалась.

– Может, у вас в городе сдают комнаты? – с надеждой спросила я.

– Через три дня состоится парусная регата, сомневаюсь, что в поселке найдется свободная комната. Ну что, вы берете эту комнату или нет, – нетерпеливо спросила Анна, тряхнув копной черных и гладких как шелк волос.

Олег задумался на мгновение, а затем медленно покачал головой.

– Хорошо, по моему у нас нет выбора. Что ты думаешь об этом, Ирма?

Я согласно закивал у него из-за плеча.

Анна снисходительно улыбнулась и приняла из рук Олега наши паспорта. Изучив их самым внимательным образом, она быстро что-то черкнула в журнале и положила на стойку ключ от нашего номера.

– Кухня на первом этаже. Там вы найдете все, что нужно для завтрака, – сказала она уже более вежливым тоном, – желаю удачи, надеюсь, вам понравится номер.

– Ни капли не сомневаюсь, – ответил Олег подчеркнуто небрежным тоном, окинув девушку холодным взглядом, чтобы хоть как-то донести до нее свое недовольство.

– С чего ты вдруг сал такой нервный, – удивленная поведением Олега, спросила я, заходя в лифт.

– Мне совсем не понравилась эта Анна, – сказал он ворчливо.

– И что же тебе в ней не понравилось, – улыбнулась я.

– И внешность и то как она на меня смотрела.

– Какое тебе дело до ее внешности.

– Внешность всегда имеет значение, а для меня особенно, – Олег бросил на меня пылающий взгляд, полный вызова.

– Уймись, – сказала я, положив ладонь на его руку, – ты просто очень устал.

Лифт остановился на четвертом этаже и распахнул двери. Через минуту мы стояли на пороге своего номера.

– Мой бог! – протянул Олег, – окидывая взглядом вокруг.– В жизни не видел ничего ужаснее, – проговорил он, почти срываясь на крик.

Вся комната была сплошь покрыта лепестками, искусственных роз. Кругом стояли свечи нежно розового цвета, а на стенах красовались голые амуры со стрелами в руках. По середине номера, гордо возвышалась широкая кровать с балдахином из прекрасно драпированной легкой невесомой материи. И, наконец, все это романтическое убранство завершало несметное количество декоративных подушек в виде сердец, раскиданных практически по всему номеру.

– Очень миленько, – плохо представляя, что же необходимо говорить дальше в данной ситуации, я подошла к кровати и плюхнулась поперек нее, широко раскинув руки. Дико болела голова, и гудели от усталости ноги. Хотелось быстро залезть под теплое одеяло и уснуть как младенец. Все остальное сейчас не имело никакого значения. Через какое то время, вытащив вещи небрежно, криво повесив две спортивные куртки на плечики, приняв душ, я, наконец, улеглась на огромных размеров кровать, предварительно стряхнув запылившиеся лепестки и небрежно скинув все подушка на пол.

– Это только на одну ночь, – сонным голосом сказал Олег.

– Конечно, я хорошо понимаю тебя, только на одну ночь, – согласилась я с задумчивой медлительностью, поглаживая рукой лоб, погружая время от времени пальцы в свои короткие волнистые волосы. Что и говорить, поездка не задалась с самого начала. С появлением Олега, все пошло не так. Постепенно мое настроение омрачилось. Я включила лампу стоявшую на прикроватной тумбочке, и достала со своего рюкзака лежавшего рядом с кроватью, дневник, привычка вести который была с 12 лет. Раньше меня всегда успокаивали мама, а когда ее не стало, я доверяла все свои беды и радости моему молчаливому другу с ровно разлинеянными листочками. Бережно прижав его к груди, я закрыла глаза и откинула голову на подушку.