Ему сделалось стыдно за свою рассеянность, он было попытался вскочить и изобразить искренний восторг женскими изысками, но с удивлением понял, что не в силах пошевелиться. От этого совсем незначительного напряжения сердце Дэлвига сбилось с ритма, и он с трудом смог вздохнуть. Инстинкт самосохранения заставил его мозг работать с удвоенной скоростью в поисках спасения. Первой реакцией ангела была попытка покинуть умирающее тело, но увы, энергии оставалось явно недостаточно, чтобы сформировать световое тело. Спасаться бегством было уже слишком поздно.
– Вот, значит, как это происходит,– тоскливо подумал Дэлвиг,– действительно незаметно. Всё, как ты и предупреждал, отец.
Он заранее знал, что умрёт от руки Сабина, и всё же смерть застала его врасплох и вызвала горькую обиду. Дэлвиг не рассчитывал, что это случится так скоро. К тому же он не ожидал, что будет уходить столь мучительно и в полном сознании. Сердце ангела билось неровно, он задыхался, посиневшие губы пытались ухватить хоть немного воздуха, но лёгкие отказывались ему служить. Наконец его тело забилось в предсмертной агонии. В этот момент перед глазами Дэлвига возникли два бездонных синих колодца, и он почувствовал, как его сознание засасывает в эту холодную бесчувственную синь.
– Потерпи немного, ангелочек,– ласково проворковал Сабин у него над головой,– сейчас всё закончится.
Дэлвиг почувствовал, как на грудь ему легла рука, холодная, словно кусок льда. Его сердце затрепыхалось, как пойманная в силки птица, и остановилось. Сабин легко поднялся и с удовольствием расправил плечи. Ему было невдомёк, что сознание ангела, оказывается, функционировало на таких тонких вибрациях. Как будто вернулось то время, когда он сам был Творцом. Казалось, взмахни руками и взлетишь в голубые небеса.
– Спасибо тебе, дружок,– Сабин погладил мёртвого ангела по щеке,– давненько я такого не чувствовал.
Тихий вскрик за спиной вывел насытившегося вампира из блаженного транса. Дэвика поднялась на холм и с ужасом уставилась на тело своего ангелочка.
– Нет, этого не может быть,– прошептала она помертвевшими губами.
В её глазах было столько боли, что можно было захлебнуться в ней и утонуть. Но Сабин только весело рассмеялся и завалил свою послушную куклу прямо рядом с трупом. Она не сопротивлялась, лежала безвольно под своим хозяином, словно действительно превратилась в плюшевого зайца. Только, не отрывая взгляда, смотрела в неподвижные мёртвые глаза, в которых отражалось небо и пушистые облака, напоминавшие играющих котят. Впервые за всё время, что она провела с Учителем, женщина ничего не почувствовала. Совсем. Ей показалось, что она тоже уже умерла, как и бедный ангел, который спустился в ад разделить с ней её последние дни, чтобы ей не было так страшно умирать в одиночестве. Наконец Сабин поднялся и, весело насвистывая, направился к дому. Ему хотелось праздника. А Дэвика подползла к своему мёртвому ангелочку, обняла его за шею и уткнулась головой ему в грудь. Она не могла плакать, все её чувства умерли вместе с ним.
Ночь подкралась незаметно. На небе одна за другой зажигались звёзды, полная луна медленно выползла из-за соседнего холма, заливая всё вокруг мертвенным светом. Дэвика сидела рядом с мёртвым ангелом, его голова покоилась у неё на коленях. Черты его лица разгладились, выражение стало безмятежным. Он совсем не был похож на мёртвого, как будто просто замечтался и забыл про окружающий мир. Вот только в глазах его уже не было прежней теплоты, они застыли как холодные льдинки.
На фоне тёмного неба вдруг нарисовалась ещё более тёмная тень. Волк сидел неподвижно, подобно статуе, только его глаза светились зелёным. Он тоже пришёл проститься с Дэлвигом. При виде Волка Дэвика словно очнулась, она вздрогнула, взгляд её сделался жёстким. Женщина нежно поцеловала своего ангелочка в холодный лоб и решительно поднялась на ноги. Уже через минуту её ладонь легла на холодную рукоятку оставленного Дэлвигом меча. Увы, оружие оказалось слишком тяжёлым для женских ручек. Дэвика с трудом вытащила меч из ножен и большим пальцем попробовала кромку. На пальце тут же показалась капля крови. Клинок был острый как бритва. Она слизнула кровь и хищно улыбнулась.
Спускаясь с холма, Дэвика планировала казнить Сабина по всем канонам палаческого искусства, иначе говоря, отрубить ему голову. Однако, взвесив меч в руках, она сразу поняла, что на такой удар у неё не хватит ни сил, ни умения. К тому же после того, что Сабин сделал с несчастным ангелом, будет, наверное, несправедливо, если он умрёт во сне, ничего не почувствовав. Гораздо проще и надёжней будет проткнуть спящее тело сверху-вниз так, чтобы меч под собственной тяжестью вошёл в плоть, а потом понаблюдать, как этот мерзавец задёргается в предсмертной агонии.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Дэвика усилием воли заставила себя отбросить все посторонние мысли. Всё-таки она не была убийцей и вполне обоснованно опасалась, что её решимости надолго не хватит. Поэтому мстительница специально вызывала в своём воображении образ холодных льдинок мёртвых ангельских глаз, и это придавало ей сил. Через минуту Дэвика уже стояла над спящим Учителем. Тот счастливо улыбался во сне, видимо, выпитая из ангела жизненная сила подарила ему приятные сновидения. Она подняла меч обеими руками, зажмурилась и разжала пальцы. Лезвие со смачным чавканьем вошло в грудь убийцы ангела.
Сабин так и не проснулся до самого последнего момента, он открыл глаза, только когда было уже поздно что-то делать. Меч с лёгкостью проткнул его насквозь, пригвоздив к кровати. Наверное, Дэвике следовало бежать с места преступления, но она не ушла, ей хотелось увидеть собственными глазами, как её мучитель умрёт. Вот только вышло всё не так, как она себе представляла. Может быть, Сабин и не был уже Творцом, только все прочие свои способности он отнюдь не растерял. Раненый издал жуткий рык, в его глазах на миг полыхнула боль, но тут же погасла. Не обращая внимание на торчащий их груди клинок, он сделал резкий жест ладонью, и Дэвика отлетела к противоположной стене, словно пушинка. Её тело впечаталось в деревянную обшивку, безвольно стекло на пол и осталось лежать без движения.
Такого откровенного бунта от своей куклы Сабин никак не ожидал, поэтому в первую минуту ярость буквально захлестнула его ум. Однако время для рефлексии было сейчас совсем неподходящее, он сразу осознал серьёзность ситуации. Хорошо ещё, что он выкачал всю жизненную силу из ангелочка, иначе его шансы были бы близки к нулю. Теперь у него должно было хватить запасов энергии, чтобы восстановить своё тело. Главное было не потерять сознание от боли или кровопотери. Это было равноценно смерти. Так что неизбежно придётся потратить довольно много энергии, чтобы заглушить боль, увы, без этого никак не обойтись.
Собравшись с силами, Сабин взялся рукой за лезвие, но тут же порезался. Пришлось ещё искать, чем бы обернуть острый клинок. Когда ему наконец удалось вытащить меч из раны, он весь уже покрылся холодным потом от напряжения, а впереди ещё была самая неприятная процедура. Совсем заглушить боль от перестройки тела не представлялось возможным. Это было бы слишком расточительно, так и на саму процедуру энергии могло не хватить. Сабин бросил злой взгляд на лежащую без движения Дэвику и, сжав зубы, приступил к починке своего тела.
Прошло уже больше четверти часа, он давно закончил свои манипуляции и мог бы встать, но продолжал лежать, тяжело дыша. Перед глазами плавали разноцветные круги, и сердца стучало о рёбра словно молоток. Наконец Сабин решился, набрав полную грудь воздуха, он поднялся на ноги и чуть было не свалился обратно в залитую его собственной кровью постель. Голова закружилась, и в глазах потемнело.
– Это как же я умудрился потратить столько сил,– проворчал он себе под нос. – Неужели всё ушло на то, чтобы заглушить боль? Ну ничего, главное, добраться до этой наглой девчонки. Видимо, придётся ей сейчас присоединиться к своему ангелочку.
Со второй попытки Сабин всё-таки встал на ноги и шатаясь побрёл к Дэвике. Перевернув её всё ещё бесчувственное тело, он уже занёс руку над её грудной клеткой и тут заметил, что шея женщины была как-то неестественно вывернута. Он приставил пальцы к горлу своей жертвы и замер, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. Его силовой удар был слишком силён, он сломал шею его потенциальной батарейке. Дэвика, похоже, даже не успела почувствовать, как жизнь покинула её тело. А вместе с жизнью ушла и энергия. От слабости Сабин прислонился к стене и захохотал во всё горло.
Глава 24
Чёрная сосущая пустота поселилась в его груди и не давала дышать. Антон знал, что это значит. После ухода Дэлвига он каждую минуту ожидал, что это случится, так что смерть ангела не застала его врасплох. Но от этого было ничуть не легче. Творец сбежал от внимательных и умоляющих глаз Алисы на свой любимый обрыв, но оставаться сейчас одному у него тоже не было сил. Вертер в последнее время совершенно выпал из реальности, он был влюблён и буквально летал над землёй, словно тоже записался в ангелы, как и его любимая Лика. Омрачать счастье друга горестным известием совсем не хотелось. И Антон отправился к Атан-кею, просто чтобы поговорить и излить свою боль.
Он стоял на широком крыльце и с удивлением взирал на метаморфозы, произошедшие с этим миром с его прошлого визита. Обычно Творцы не заморачивались сменой времён года в своих мирах, однако мир Атан-кея был исключением. Ранней весной здесь уже и не пахло, сейчас это было похоже на середину лета. Луг перед крыльцом, где в прошлый раз едва проклёвывались несколько островков зелёной травки и бледных крокусов, теперь было не узнать. Он буквально превратился в цветной ковёр из высоких трав и пышных соцветий, аромат которых витал над землёй и кружил голову. Вместо маленьких белых цветочков, покрывавших кусты по краю кедровника, на веточках появились блестящие бордовые ягодки. Широкая лента реки у подножья сопки сверкала и переливалась под яркими солнечными лучами. Было жарко, но не душно. Лёгкий ветерок гнал по небу полупрозрачные облачка и приятно холодил лицо.
Тёплая мягкая рука легла на плечо Антона, и прямо перед его лицом появилась кружка с квасом. Антон кивком поблагодарил хозяина и отхлебнул из кружки. Квас был вкусный и холодный. То, что нужно в такую жару. Они уселись в тенёчке прямо на ступеньки крыльца. Оба молчали. Атан-кей, уловив настрой гостя, не спешил с расспросами, давая тому время, чтобы решиться на откровенный разговор.
– Вот скажи мне, Высший,– с горечью произнёс Антон,– отчего именно брат стал моим злым гением? Даже из тюрьмы он продолжает мне мстить, убивая моих близких.
– Кто на этот раз? – только и спросил Атан-кей.
Антон вздохнул и поведал бывшему наставнику о Дэлвиге.
– Я же говорил тебе, что твоих ангелов будут проверять на прочность,– спокойно отозвался Высший. – Похоже, один из них выдержал испытание.
– Неужели для этого нужно было его убить? – возразил Антон.
– Увы, над Игрой никто не властен,– Атан-кей немного помолчал, отдавая дань скорби по ушедшему, а потом резко сменил тему. – А ты никогда не смотрел на ваши с братом постоянные разборки с точки зрения Создателя. В смысле, нашего Создателя.
– Хочешь сказать, во всех этих смертях есть какой-то смысл? – Антон поднялся и подставил лицо солнечным лучам.
– Как тебе такой сюжет,– продолжал рассуждать Высший,– два брата, оба Высших Творца, оба члены Совета, искренне любят друг друга. А потом между ними встаёт женщина, и не просто женщина, а подарок судьбы, источник созидательной силы. Словно приз победителю, награда за правильно выбранный путь.
Антон с удивлением воззрился на собеседника, но решил не встревать со своими комментариями.
– Один из братьев выбрал развитие интеллекта, он довёл свой самоконтроль до абсолюта. В этом отношении он, как никто другой, приблизился к Создателю. Но в своём стремлении к совершенству он перешёл очень важную черту. Вместо контроля за чувствами, он совсем от них отказался. Наверное, так было проще. Однако, потеряв способность чувствовать, он потерял всё, что нарабатывал всю жизнь. Творец не может существовать без любви, это его мастерок и цемент для творчества. Утратив способность любить, старший брат начал деградировать как Творец. Но его совершенный отточенный ум требовал выхода, его нельзя было просто положить на полку и забыть. Сабин не совершал кармических ошибок, так что все пути были ему открыты. И он сам выбрал свой путь.
– Путь разрушения,– горько отозвался Антон.
– Можно и так сказать,– Атан-кей загадочно улыбнулся,– но это лишь ярлык, который мы сами навесили на его выбор. Попробуй понять его логику. Он ведь делал всё правильно и достиг совершенства в том, к чему стремился. А потом это совершенство обернулось деградацией. Получается, что совершенство – это зло.
– Логичная цепочка,– согласился Антон,– значит, поэтому он и решил остановить развитие нашего мира? Законсервировать его в некой приемлемой стадии и не доводить до совершенства.
– Не думаю, что он рассуждал именно так,– Атан-кей с сомнением покачал головой,– но интуитивно стал действовать именно в этом ключе. Только ведь Игра – это не стоячее болото, это, скорее, река. Она всё время течёт, меняется. Если нет прогресса, то идёт деградация.
– И всё это только потому, что братец совершил одну единственную ошибку,– с болью в голосе заметил Антон,– запретил себе чувствовать? Сурово, однако.
– Согласись, это была существенная ошибка,– отозвался Атан-кей. – Тут ещё очень важно то, что эту ошибку совершил Высший Творец. Ведь чем выше уровень развития сознания, тем выше цена ошибки.
– И никто не застрахован,– Антон грустно вздохнул.
– Никто,– согласился Атан-кей. – За ошибку одного Творца пятьсот лет расплачивался целый мир.
– Это я за неё расплачивался вместе с Алисой,– с досадой заметил Антон,– и продолжаю платить. Ну и причём тут, спрашивается, я?
– Старший брат выбрал интеллект и отказался от чувств, а младший выбрал любовь, но ни от чего не стал отказываться,– улыбнулся Атан-кей. – В результате, он стал Создателем, а в качестве приза ему досталась Анара.
– И в чём же смысл этой притчи? – усмехнулся Создатель.
– Ну как же,– Атан-кей осуждающе покачал головой, недовольный тупостью собеседника,– борьба ипостасей, разумеется. Разве не интересно было узнать, которая победит? Пятьсот лет интеллект правил бал и довёл наш мир до серьёзной деградации. Но любовь в конце концов одержала верх. Очень поучительный сценарий, не правда ли?
– А тебе не кажется, что я переиграл Сабина как раз интеллектуально? – обиделся Антон.
– В том-то и дело,– Атан-кей хлопнул себя по колену,– ты переиграл брата на его же поле. Переиграл не столько изощрёнными расчетами и хитроумными комбинациями, сколько персональным риском. Ты ведь по каким-то причинам отказался от нашей помощи.
– Просто и так всё складывалось,– отмахнулся Антон,– незачем было ещё и вам рисковать.
– Это не так уж важно,– согласился его собеседник. – Ты лучше подумай вот над чем. А смог бы твой брат переиграть тебя на твоём поле? По-моему, без шансов. Хоть он и пытался несколько раз.
– Думаешь, наш спор уже разрешён? – с сомнением отозвался Антон. – Что-то я сомневаюсь. Ты только вспомни, сколько раз мне пришлось умирать и перерождаться, пока он правил миром. Его будущая смерть в тюрьме – это ещё не конец. Он вернётся и примется мстить.
– А вот это полностью зависит от тебя, Создатель ангелов,– Атан-кей хитро подмигнул своему коллеге,– придётся тебе заняться его воспитанием, когда он вновь проявится в нашем мире. С любовью и терпением, как ты умеешь.
– Думаешь, получится? – усмехнулся Антон.
– Судя по Дэлвигу, ещё как,– подтвердил Высший.
Вернувшись в мир Дачи, Антон отправился искать Алису. После разговора с Атан-кеем на душе у него немного полегчало. Теперь он готов был рассказать ей о смерти ангела. Но этого не понадобилось. Подойдя к веранде, Творец увидел Волка и Алису, сидящих в обнимку на мягкой травке. Любимая плакала, зарывшись в мохнатую шкуру, а Волк осторожно лизал ей руки, пытаясь утешить. Антон тихонько подошёл, уселся рядом и обнял Алису вместе с остроухим утешителем.
– Ты ведь уже знаешь,– Алиса всхлипнула. – Поэтому от меня прятался?
– Прости, родная,– Антон погладил любимую по щеке,– он же был частью меня. Мне было так больно.
– Я могла бы помочь,– Алиса отпустила Волка и положила голову на плечо Антону. – Вдвоём всегда легче. Пойдём, заберём нашего мальчика.
– Не нужно тебе туда ходить,– возразил Антон,– мы с Вертером всё сделаем.
– Ты опять в меня не веришь,– вздохнула Алиса,– я справлюсь.
– Это я не справлюсь, если ты будешь рядом,– Антон поцеловал любимую и поднялся. – Со мной пойдёт Вертер, не обижайся.
Тело Дэлвига они нашли сразу. Он лежал на вершине холма, раскинув руки, и совсем не был похож на мёртвого. Если бы не остановившийся взгляд и бледная, практически прозрачная кожа, можно было бы подумать, что ангел просто прилёг отдохнуть и задумался. Антон присел рядом, закрыл глаза ангелочку и прижал его ладонь к своей щеке. Ему очень хотелось верить, что в этой смерти был хоть какой-то смысл. Неужели всё дело было только в том, чтобы и остальные двое обитателей тюрьмы ушли на перевоплощение? Но это же никому не было нужно. Тогда зачем?
Вертер сжал плечо друга и отошёл, оставив его наедине с сыном. Он не спеша спустился с холма и подошёл к дому. На ступеньках крыльца сидел старик, очень похожий на Учителя, которого изображал Сабин, когда разыгрывал свою партию с охотой на Творца. Он не дышал, хотя на нём не было ни единой царапины. Ничто не указывало на причину его смерти, никаких следов насилия. Зато в спальне Сабина этих следов было навалом, всё было залито кровью. На полу валялся окровавленный меч Амара, а у противоположной стены лежало тело Дэвики. На ней тоже не было никаких видимых ран. Только когда Вертер поднял её на руки, то увидел, что у женщины сломана шея.
Антон появился рядом через несколько минут. Некоторое время друзья обследовали помещение, пытаясь разгадать, что же тут произошло. Однако никаких разумных толкований представшей их взорам печальной картине найти так и не удалось.
– Да какая разница,– подвёл итог расследованию Вертер,– просто заберём Дэлвига и Дэвику и валим отсюда.
Антон не стал возражать. Когда двое живых и двое мёртвых покинули мир Тюрьмы, тот схлопнулся, унося в небытие тело Сабина и один из двух загадочных мечей-убийц, непонятно откуда взявших в нашей Реальности.
Подходящее место для погребального костра отыскалось в мире ангелов. Там тоже был пологий зелёный холм, похожий на тот, на котором встретил свою смерть Дэлвиг. Холм располагался на некотором отдалении от эльфийской рощи и дома, где жил сам Создатель, но в то же время достаточно близко, чтобы можно было дойти туда пешком. Тела мужчины и женщины возложили на один костёр, всё-таки перед смертью они были близки друг другу. Когда языки пламени взвились к небесам, все девять ангелов выскользнули из своих тел и, взявшись за руки, закружились в хороводе над огненной чашей. Вот так они простились с одним из своих, первой, но не последней жертвой Большой Игры.
***
– Учитель, если у Игры в Реальность нет конечной цели, то какой смысл Игрокам вообще играть?
– Мы все ставим перед собой какие-то цели, к которым стремимся. И если постараемся, то вполне можем их достичь. Но что происходит в результате?
– В результате мы сами меняемся и перестаём быть собою прежними.
– Правильно. И прежняя цель становится уже неинтересной.
– Тогда мы ставим перед собой новую цель и, добившись её, опять меняемся.
– И этот процесс не имеет конца, как не имеет конца сама Игра.
– Потому что она тоже всё время меняется.
– Игра развивается вместе с развитием Игроков, потому что они неразделимы и составляют единую сущность. Игра не имеет смысла, если в неё никто не играет, а Игрок только тогда обретает этот статус, когда участвует в Игре.
– Но если Игра вечна, значит Игроки тоже вечны?
– По большому счёту в Игру играет только один Игрок, который проявляется в виде отдельных сознаний на различных уровнях и во множестве секторов Игры. Он также вечен, как и она сама. Игра в Реальность многогранна и многолика, поэтому и наш изначальный Игрок должен соответствовать этим критериям. А мы все – лишь его различные грани и ипостаси. Этот Игрок есть не что иное, как единое сознание.
– Учитель, почему так сложно бывает понять логику Игры. Так много всего, что с нами происходит, откровенно несправедливо и незаслуженно.
– Это очень хороший вопрос, ученик. Ответь-ка мне, сколько по-твоему Игроков в нашем секторе.
– Откуда же мне знать? Много, наверное.
– Ответ неверен. Здесь есть только один истинный Игрок – наш Создатель. А на Его уровне логика Игры внутри нашего сектора понятна и предсказуема. То, что отдельному Игроку кажется странным и вырванным из контекста, для Создателя – лишь элемент мозаики, который должен встать на своё место, чтобы картинка сложилась без изъянов и ошибок. Он-то видит всю картинку целиком.
– Значит, нам остаётся только подчиняться? А что, если мне конечная картинка не понравится?
– Ты действительно готов противостоять Создателю?
– А что, если от моих действий родится совсем другая картинка. Вдруг она будет даже лучше прежней?
– Неужели, ты настолько самоуверен, ученик?
– Ничуть. Просто, раз конечной цели у Игры нет, значит, смысл заключён в самой Игре, в том, чтобы играть. И следовательно, нет никакой заранее предопределённой картинки. Только играя, мы определяем, какой она будет.
***
Этот знаменательный день всё-таки наступил. Вертер и Лика провожали Даню на его первый ритуал в зал Высшего Совета. Потребовалось долгих семь лет обучения и ежедневных тренировок, прежде чем учителя сочли нового Высшего готовым. Год назад юный Творец создал свой первый мир, создал потому, что так требовалось для завершения обучения, но жить в нём не стал. Он и был-то там всего несколько раз, только чтобы показать своё детище семье. Если честно, с фантазией у парня было не особо богато, его мир был лишь бледной копией мира Дачи, где он провёл почти всё своё отрочество. Но зачёт он таким образом сдал, а большего ему, похоже, было не нужно.
Перед ритуалом, казалось, волновались все, кроме самого виновника торжества. Даня был расслаблен, словно собирался на пикник. Он безмятежно улыбался и отпускал шуточки по поводу трясущихся поджилок своего дядюшки. Вертер не обижался, его отношение к Творцам всегда было слегка снисходительным, а уж к таким, у которых молоко на губах не обсохло, и подавно. А вот Лика волновалась не на шутку. Несмотря на то, что с Даней они теперь выглядели практически ровесниками, ангелочек очень серьёзно относилась к своим обязанностям заботливой тётушки. После ритуала, который, кстати, прошёл вполне штатно, Лика с Вертером ждали Даню в ангельском мире, чтобы отпраздновать его вступление в Высший Совет вместе со всей летучей братией, но новоиспечённый Творец на собственный праздник так и не явился. Он просто испарился.
И был лишь один человек, который понимал, что творится сейчас в душе у парня, потому что в своё время сам прошёл через такую же ломку. А потому ему не нужно было гадать, куда подевался именинник. Антон переправился через подвесной мостик и медленно побрёл по узенькой заросшей тропинке к ровной площадке над обрывом, где были установлены две невысокие пирамидки. На одной было имя Вертера и две даты смерти, а на другой – имена Даниных родителей. Как и ожидалось, юный Творец в растрёпанных чувствах явился к могилам тех, кому был обязан жизнью. Но пришёл он вовсе не затем, чтобы отдать дань памяти. Просто ему нужно было укрыться от людей, чтобы разобраться со своими сумбурными мыслями без помех.
Парень сидел на плоском камне у самой кромки ущелья и смотрел вниз, где в кромешной темноте шумел бурный поток. Антон молча подсел к нему и обнял за плечи. Из-за шума реки Даня не слышал, как тот подошёл, но от прикосновения даже не вздрогнул. Похоже, он с головой занырнул в свои невесёлые размышления.
– Когда это случилось? – спросил Антон.
Даня оторвал взгляд от бурлящей бездны и с вызовом воззрился на Творца. Но в глазах Антона не было осуждения, лишь понимание и сочувствие.
– Вчера,– юноша снова опустил голову. – Дядя Антон, ну зачем они это делают?
– Не осуждай,– наставительно попенял ему старший,– без воспоминаний о прошлых воплощениях твоё сознание раздроблено, тебя одолевают страхи, причины которых ты не в силах постичь. С таким грузом нельзя стать полноценным Высшим.
– А меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я войти в Совет? – с горечью бросил Даня. – У меня же никакого выбора не было.
– Не было,– согласился Антон. – Но ведь тебя не это сейчас терзает. Это из-за Вертера.
Парнишка съёжился и закрыл лицо руками. Его голос стал совсем тихим, словно шёпот.
– Я не знаю, как мне теперь жить,– пробормотал он,– как я смогу расплатиться за то, что он для меня сделал? А ведь он даже не знал, что по крови я не был его ребёнком.
– Неужели ты думаешь, что какая-то кровь что-то значила для нашего вояки,– Антон обнял мальчика и погладил его по непослушным соломенным вихрам. – Даже если б знал, то всё равно нажал бы на курок, можешь не сомневаться. Вертер любил свою дочурку больше жизни. Только это было для него важно. И не нужно ему было никакой награды, да и сейчас он не ждёт от тебя благодарности. Сама его любовь к тебе и есть для него самая высшая награда. Поверь, он умер совершенно счастливым. Я видел его лицо.
– Он никогда не рассказывал, что был моим отцом в прошлом воплощении,– тихо проговорил Даня. – Почему, дядя Антон? Он ведь и сейчас для меня как отец.
– Знаешь, мне кажется, что Вертер тоже мучается вопросом, как он сможет расплатиться с тобой за своё спасение из плена,– в тон ему ответил Творец. – Смешные вы оба. Ну чем же можно заплатить за любовь? Только любовью, малыш. Ты же его любишь, правда?
Даня кивнул и всё-таки не удержался, захлюпал носом, улыбаясь сквозь слёзы.
– Я всё для него готов сделать,– с чувством проговорил плакса.
– Это ты про свою стезю Высшего? – насмешливо спросил Антон. – Ему этого не нужно, поверь. Для Вертера главное, чтобы ты был счастлив, а уж состоишься ли ты как Творец – это дело десятое. Ты лучше себя спроси, чего ты хочешь.
Парень с удивлением воззрился на Высшего. Как же так? Его семь лет муштровали и внушали мысль, что это и есть его предназначение, а теперь выясняется, что отцу это вообще до лампочки. Он ведь только ради него и вытерпел все эти издевательства над своей природой.
– Ты ведь никогда с ним это не обсуждал,– проницательно добавил Антон,– а стоило бы. Он бы тебя в обиду не дал, уж ты мне поверь. Просто Вертер считал, что ты сам хочешь стать Творцом. Мы все так думали. А ты, судя по всему, не уверен.
– Я не знаю другой жизни,– грустно ответил Даня. – Я же практически никогда не жил в базовой Реальности. Как же я могу судить?
– А хочешь? – Антон внимательно посмотрел в глаза мальчику.
– Хочу,– Даня выпрямился и твёрдо встретил его взгляд.
– Вот и славно,– подвёл итог Творец,– только не нужно дурацких побегов. Это никакая не трагедия, это твоё право решать, какой будет твоя жизнь,– Антон протянул Дане ключи от своей квартиры в Москве. – Наверное, тебе будет непросто пока жить в своей квартире,– пояснил он,– особенно, заходить в ванную. Поживи пока у меня, привыкни. Тем более, что там до сих пор действует бытовая магия, так что о еде беспокоиться не придётся.
Даня улыбнулся и сгрёб ключи в карман.
– А теперь живо возвращайся к отцу,– распорядился Творец,– он не заслужил, чтобы ты ушёл, не попрощавшись.
Первую неделю Вертер жил с Даней в Москве, чтобы тот хоть немного обвыкся в незнакомой обстановке. За это время между ними больше не осталось никаких недомолвок или неясностей. Даня теперь называл Вертера отцом и никак иначе, и даже слышать не желал ни про какого дядю. А тот от такого обращения натуральным образом таял, как мороженое на сковородке, и с его губ не сходила глупая улыбка. Лика пару раз навестила своих мальчиков, но быстро поняла, что им необходимо побыть наедине друг с другом, и отправилась терпеливо ждать своего любимого Вертера в ангельский мир. Когда заботливый папочка наконец решил, что сынок уже достаточно адаптировался к жизни в базовой Реальности, и оставил его одного, парень собрал рюкзак и по примеру самого Вертера отправился путешествовать на восток.
Большая Игра сделала ещё один виток, и события послушно выстроились в только ей одной понятной последовательности. Кто же может быть настолько проницательным, чтобы прочитать в замысловатом сценарии жизни одного человека высший смысл, заложенный в него Игрой в Реальность?
***
Атан-кей с Антоном сидели на обрыве в мире Дачи и неспешно вели беседу в ожидании заката.
– Вы передавили,– грустно улыбнулся Антон,– из-за вас у пацана совсем не было детства. Так что результат вполне закономерен.
– Нам всем приходится чем-то пожертвовать,– возразил гость,– ведь существуют же высшие цели.
– Благо человечества? – Антон саркастически усмехнулся. – А что мы, Творцы, знаем о человечестве? Как давно ты был в базовой Реальности, Атан-кей?
– Хочешь сказать, что люди так сильно изменились? – в голосе Высшего прозвучала насмешка.
– Я хочу сказать, что Высшие остановились в своём развитии,– горько ответил Антон. – Мы добровольно заперли себя в своих мирах и больше не принадлежим к человечеству. Мы почему-то решили, что Творец – это высшая ступень развития сознания в нашей Реальности, и улеглись почивать на лаврах.
– Ты не прав, Антон,– последняя реплика задела гостя за живое,– огненный ритуал делает немало полезного для этого мира.
– Ах да, мы даём шанс нескольким Игрокам пробудиться, чтобы в конечном итоге сделать из них таких же, как мы сами,– Антон тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на своего собеседника. – И для этого нужно угробить жизнь мальчишки, который УЖЕ стал таким, как мы. Где логика, Высший?
– Что тебя так заводит, Антон? – с удивлением спросил Атан-кей. – Какая муха тебя укусила?
Антон запрокинул голову к небу и рассмеялся.
– Мы же просто типичные будды,– заявил он. – Мы больше не перевоплощаемся, по крайней мере, добровольно. Мы пришли к концу своего развития и застыли как мухи в янтаре. И в точности, как будды, заняты только тем, что помогаем остальным стать такими же как мы. Это же тупик. Неужели ты этого не видишь?
– Не всем же быть Создателями,– примирительно отозвался Высший.
– При чём тут это? – Антон сделался серьёзен. – С чего мы вообще взяли, что стать Творцом – это и есть конечная цель развития?