Энгель. Том 1

Благодарности

Хочу выразить благодарность всем тем, кто помог мне в написании этой книги. В первую очередь я бы хотела поблагодарить Григорьеву Ольгу и Григорьева Андрея за вашу безмерную поддержку и помощь. Я благодарю Алексея Чайковского, Даниэлу Шандлоренко и Дениса Петрова за ваши советы, поддержку и вдохновение. Благодаря всем вам эта книга, наконец, увидела свет.

Часть 1. Валентин

Пролог

Пожар такой силы не видел в своей жизни никто из работавших в тот день сотрудников. Многие из них уже никакой никогда и не увидят, так как выбежать вовремя удалось всего десятерым из двухсот человек. Все отделение Инквизиции вспыхнуло разом. Не было главного очага возгорания. Три наземных этажа и пять подземных в один момент загорелись, словно спичка. Был объят пламенем даже и без того почти выгоревший после последней казни дворик. Тот самый, в котором узницу спасло от смерти непонятное существо с горящими желтыми глазами, выпрыгнувшее из костра прямо из-под ее ног.

Здание Инквизиции находилось далеко от населенных пунктов, а идущая к нему дорога была заброшенной и, по мнению жителей ближайшего поселка, никуда не вела. Поэтому о его существовании мало кто знал – ждать помощи было неоткуда.

Раздалось несколько взрывов. Огонь дошел до котельной и комнаты с генераторами. Спасшиеся от пожара в панике бежали в лес.

Комната Юрия Николаевича Сергеенко, судьи, занимавшего свой пост всего полгода, но при этом успевшего вынести немало смертных приговоров, тоже была объята пламенем. Казалось, что огонь взял судью в кольцо. Пламя не касалось его, но и не подпускало к окну, через которое тот так надеялся выпрыгнуть. Юрий Николаевич молился. Слезы струились грязными дорожками по его измазанным сажей щекам. Он с трудом дышал и постоянно кашлял. Судья был уверен, что не сгорит, не задохнется и даже не потеряет сознание. Знал, что это ОНА устроила пожар. Это ЕЕ шаги он будто бы чувствовал. Той девушки, которая сама недавно чудом спаслась из огня, разведенного исполнителями его приговора. Судья знал, что она не виновна в приписанном ей преступлении. Но ее нужно было устранить. И устранить именно так. Сейчас Юрий Николаевич думал, что, если бы у него все получилось, то о глупой взятке, за которую он в очередной раз отпустил настоящего преступника, никто и никогда бы не узнал.

А ОНА была уже здесь. Слезящимися от дыма глазами судья таращился на дверь. Дверь горела, но он знал, что девушка войдет именно через нее. И в этот самый момент в его голове мелькнула мысль, что надо было ринуться в пламя к окну – так бы он сам решил свою судьбу. Ведь она все равно его убьет. И далеко не факт, что та смерть, которую она для него выберет, будет легче этой.

Дверь рухнула на пол. Огонь в комнате моментально погас. На пороге стояла невысокого роста девчонка с неровно остриженными волосами. Она смотрела на него без ненависти, но и без жалости. В ее глазах читалась холодная расчетливая месть. Но было и что-то еще… Что-то, что объяснило бы, как молодой вампир смог устроить такой пожар, снеся все возможные защиты, словно их и не было, и почему огонь словно боялся его.

– Юрий Николаевич Сергеенко, – заговорила девушка, и судья вздрогнул от ее ледяного голоса. – Я приговариваю тебя к смерти.

– Я не хотел… Прости меня! Пощади, прошу! – кричал судья, но девушка уже двинулась к нему, не обращая внимания на эти вопли. – Мы же можем решить все миром!

В руке девушки появился пистолет. Юрий Николаевич не смог определить, что это за оружие, хотя очень хорошо разбирался в оружейной теме. Пистолет напоминал кольт, но лишь отдаленно. На нем поблескивала надпись Annit Viant. Девушка целилась судье в голову, но не решалась выстрелить.

В дверном проеме стоял мужчина. Судья не заметил его появления. Он понял, что кроме него и девушки еще кто-то есть, только когда мужчина заговорил. У незнакомца были длинные светло-русые волосы, собранные на затылке в тугой хвост. Странного цвета кожа отливала то ли зеленым, то ли голубым. Глаза закрывали круглые темные очки.

– Если ты призвала оружие, значит должна выстрелить. Он тебя предупредил об этом, – сказал мужчина.

– Не надо, – простонал судья. – Пожалуйста… не надо.

Позже, когда обугленное тело судьи выносили из сгоревшего здания, все были уверены, что Сергеенко не смог выбраться из своего кабинета и сгорел заживо.

Глава 1. Пустой источник

Я хорошо помню тот день. Если бы мне когда-нибудь пришлось рассказать эту историю, я начал бы именно с него. С того дня, когда я всерьез ввязался в скверную историю и начал совершать ошибку за ошибкой, впоследствии стоившие мне всего.

Это было обычное холодное питерское утро в середине октября. Мелкий дождь, короткие проблески солнца и ветер, способный поломать самый крепкий зонт. Поэтому свой я даже и не пытался раскрыть.

Уже многие месяцы мои мысли занимала лишь она… Лота. В то утро по пути на работу я снова думал о ней. Впервые я увидел ее на автобусной остановке, обратив внимание на всплески энергии вокруг девочки. Она была чем-то сильно огорчена или злилась. Без сомнения, она была источником. Это достаточно редкий и очень ценный дар, особенно в нашей работе. Если всем использующим силу необходимо сначала накопить энергию, притом для каждого отдельного случая свою – из Земли, из космоса, из живых существ, из Порога, то источники аккумулируют в себе особый заряд – некий микс из всего. У них нет активных способностей, но они могут перенаправлять энергию другим. Такая помощь иногда становится решающей – особенно во время стычек с опасными существами. И эта девочка явно обладала огромным запасающим потенциалом. Не каждый способен на эмоциях создавать вокруг себя такие сильные всплески. Меток на ней не было – значит, она по уровню своих знаний была самым обычным человеком, ни о чем странном не подозревающим. Помню, я тогда подумал, что, если бы не юный возраст (ей на вид было лет 16), ее бы давно взяли под опеку или наши из ОРНС, или какой-нибудь орден.

ОРНС, или Отдел по работе с низшими существами – место моей работы. Когда-то, еще в дореволюционные годы, мы были в составе Инквизиции. В Советском Союзе сотрудники КГБ начали проводить эксперименты, призванные сделать людей, у которых среди предков были представители других рас, сильнее, пробудить в них магию. Инквизиция, всегда ставящая чистоту крови на первое место, сочла такие опыты надругательством над человеческой природой и оскорблением религии, где магия считается грехом. Поэтому из Инквизиции ОРНС перешел под управление КГБ. Во времена Перестройки развитие нашего отдела затормозилось, а учитывая высокий уровень секретности, о нас попросту забыли. Так и существует несколько сотен ОРНС по всей стране, вроде как состоящих в составе ФСБ, но по сути предоставленных самим себе. Мы до сих пор продолжаем отчитываться перед Инквизицией и ФСБ, но лично я не уверен, что эти отчеты хоть кто-нибудь открывает.

Я присмотрелся к девушке внимательней – увиденное меня поразило. Ее не заметили не из-за возраста. Огромный потенциал, возможность тянуть энергию отовсюду и… практически пустые запасы. Ей хватало энергии ровно на то, чтобы просто поддерживать жизнедеятельность. Даже немного меньше. Таблетка от головной боли, которую она достала из сумочки, свидетельствовала, что ее запасы были опустошены грубо и резко, притом не очень давно.

Я решил проследить за ней. Мы вместе сели в автобус. Она заняла место у окна, а я сел позади. Ее волосы пахли цветочными духами. Я помню этот аромат до сих пор. Пару минут я просто смотрел на нее. Обыкновенная девочка. Красивая, юная, но энергетически совершенно опустошенная. Я проверил еще раз более тщательно – меток не было, но присутствовал легкий, еле уловимый след. Я напряженно всматривался в него, когда вдруг рядом со мной ойкнула какая-то старушка. Я обернулся к ней, и та в ужасе отскочила. Она явно хотела попросить меня уступить ей место, но чего-то испугалась и прижалась к двери. Автобус остановился, старушка выскочила на остановку, посмотрела назад и перекрестилась. Я не сразу понял причину такой реакции. Но потом посмотрел на свое отражение в окне: «Идиот! Как же не уследил!» Я быстро надел солнцезащитные очки. Вид был немного глупый – Солнце уже почти зашло. Но это было лучше, чем светиться в общественном транспорте со звериными глазами.

Такова наша плата за силу. Плата людей, не имеющих способностей, но имеющих в роду оборотней. Магия, пробуждающая крохи силы, дремлющие в нас и увеличивающая их, имеет свою цену. Нет, мы не становимся полноценными оборотнями. Вопреки расхожему мнению оборотнем можно только родиться. Мы платим за силу тем, что, когда не контролируем ее, обращаемся в зверей – частично или полностью.

«Какой же силы должен быть источник, чтобы так влиять на трансформацию?» – думал я. Загадка была без ответа. Я взял в руки рублевую монетку и провел по ней пальцем несколько раз, оставляя след своей энергии. Теперь, если бы что-то опять пошло не так, монетка нагрелась бы. «А глаза… либо само пройдет, либо дома исправлю».

Девочка достала мобильник и стала набирать сообщение. Всплески энергии усилились: она явно писала тому, на кого злилась. Либо о том… Монетка начала греться. Тогда я поставил экран между нами, чтобы исключить случайную подпитку. Я ждал, пока она допишет сообщение и немного успокоится. «Когда я занимался сексом с девушкой-источником, у меня слегка изменился облик и то ненадолго. А сейчас я просто сижу рядом с такой, и меня уже потряхивает. Кому может быть нужен источник такой силы и что он делает со всей выпитой энергией?» Девочка вышла на остановке и направилась к метро «Пионерская». Я не пошел за ней. Я не был готов.

Но загадка не давала мне покоя. Примерно неделю я пытался забыть о произошедшем. Потом все же сдался. Я ждал девочку несколько раз на той остановке, где мы встретились, и у «Пионерской». Ее не было. Я начал беспокоиться, что она тут была случайно, по какому-то делу, и, возможно, больше не появится. Но однажды снова ее увидел. Все такую же сильную, и снова опустошенную практически полностью. Я проследил за ней и узнал, где она живет. В тот же день нашел ее в базе. Не в нашей – как я и думал, у нас ее никто не заметил. Искал в обычных человеческих источниках и узнал о ней все, что мне было нужно. Имя, возраст, место учебы, социальные сети…

Я долго следил за ней, соблюдая всевозможные меры предосторожности. Дел в нашем отделе тогда было немного. Одно из них касалось подозрительного убийства в парке «Сосновка» на севере города. Девушка-источник часто там гуляла – на остановке возле этого парка мы и встретились впервые. Так что, прикрываясь тем самым делом, я посвящал свое время наблюдению. Я не совсем понимал ее любовь к этому месту, печально известному загадочными зверскими убийствами и маньяками.

Я намеренно заблокировал в своей памяти настоящее имя девочки. Мне не хотелось, чтобы мои о ней узнали. Одна из подруг однажды назвала ее Лотой. Мне понравилось. С тех пор я решил называть ее только Лотой и никак иначе.

За долгие два с лишним месяца наблюдений я выяснил, что энергию она теряет все время. Ей не удается сохранить ни капли больше, чем нужно для поддержания нормального функционирования организма. Прежде увиденный мной след был похож на заклинание, используемое ведьмами. Это меня озадачило – я не нашел ни единой ведьмы в ее окружении. След не исчезал – значит, через него энергия и уходила. Это был даже не след, а узел, связывающий ее с кем-то. Я следил и за ее подругами: их было пятеро – все самые обычные люди. Только ее лучшая подруга Мария сначала меня насторожила своими попытками заниматься магией вместе с Лотой. Но более нелепых ритуалов мне еще видеть не приходилось, так что к подругам я быстро утратил интерес. Одноклассники отпадали: я начал слежку в середине июля, и ни с кем из них Лота не контактировала. Родственники тоже не вызывали никаких подозрений. От этого загадка стала еще более сложной. Энергию кто-то забирал, притом все время. Чтобы поддерживать такой узел, надо тесно общаться, но все, с кем она более-менее регулярно встречалась, были самыми заурядными людьми.

Мои коллеги – Саша и Женя – узнали о моем странном увлечении последних недель почти сразу. И, конечно же, мнения разделились. Женя считал, что, несмотря на пофигизм начальства и то, что выполнять свои рабочие обязанности я все же успевал, я ищу себе проблемы. Он думал, что нужно либо сообщить об источнике и передать дело тем, кто в этом разбирается, а именно Инквизиции, либо просто оставить девочку в покое. Все же наш отдел занимался существами неразумными или бестелесными, вроде духов или зверей, подвергшихся воздействию магии и превратившихся в монстров, а Инквизиция работала исключительно с высшими существами. Саша поддержал меня, но помогать отказался. Я бы на его месте тоже так сделал. Все-таки у него была беременная жена и все свободное время он проводил с ней.

Идею Жени обратиться в Инквизицию я отверг сразу: девочку скорее всего закрыли бы в одной из тюрем просто, чтобы тот, кто ей питается, сам к ним вышел. Не спорю – метод хороший, но слишком негуманный. На мой взгляд. Инквизиция вообще отличается жестокостью. «Издержки профессии», как говорил Женя, их не оправдывают. Попасть в Инквизицию в качестве свидетеля или подозреваемого означало приобретение пары-тройки увечий и психологической травмы вне зависимости от тяжести преступления и вообще виновности. Да, более жестоких существ, чем обычных людей, стремящихся к власти, этот мир, пожалуй, не видел. Ведь в Инквизицию набирают исключительно людей. «Представителей господствующей расы», как они себя сами с гордостью называют. И чем чище у инквизитора родословная, тем больше карьерных перспектив перед ним. Всех остальных они презирают. Думаю, этим объясняется такое большое количество смертных приговоров и такое разнообразие казней.

Инквизиция для меня всегда была примером, как самые благие намерения могут стать причиной крайней жестокости. Этот мир знает множество случаев, когда люди, пытавшиеся сделать его лучше, в конце концов превращались в тиранов и становились еще большим злом, нежели то, с чем они изначально боролись. Так же произошло и здесь. Да, не спорю, если бы они не наказывали тех, кто нападает на людей или нарушает их свободу, нам бы жилось намного хуже, чем сейчас. Однако за все время моей работы в ОРНС я видел немало представителей других рас. И они, по моему скромному мнению, не особо стремились истребить человечество, как считали сотрудники Инквизиции. Но я никогда не горел желанием об этом рассуждать с кем-либо, потому что в этом вопросе я знаю и понимаю далеко не все.

В общем, я решился на небольшой обман, чтобы выведать у Инквизиции ценные сведения, но при этом не сдать им все, как есть. Я отправил запрос в архив со ссылкой на то самое убийство в парке «Сосновка» с просьбой дать заключение по нескольким людям, включая Лоту (пришлось все-таки использовать ее настоящее имя): попадали они или кто-нибудь из их контактов в поле зрение Инквизиции? На запрос мне не ответили. Я даже не удивился этому: такие запросы надо было слать пачками, чтобы получить хоть какую-то отписку. Я каждый день заваливал Инквизицию письмами. Иногда по несколько раз в день. Упорно ссылался на опасность для людей в случае, если убийца не будет пойман (хотя мы уже давно поняли, что послужило причиной смерти, но пока не закрывали это дело, чтобы я мог продолжать шпионить за Лотой). Это продолжалось больше двух недель. Ответа я так и не получил.

Но однажды мне повезло. Сотрудник из другого отдела, Владимир Неверов, собрался ехать в Инквизицию: ему нужно было что-то туда предоставить. Я вызвался сделать это сам. Тот очень удивился моему предложению – ехать к этим хамоватым типам, презирающим нас за то, что «мы продали свою человеческую суть», никто никогда желанием не горел. Он было хотел спросить, с чего вдруг такое рвение, но не стал – побоялся спугнуть.

Инквизиция и чистота крови… вечная тема их напыщенного и горделивого самовосхваления! По их мнению, полукровки вроде нас должны стремиться подавлять свою нечеловеческую половину, но никак не усиливать ее магией. Мы привыкли к их пренебрежению, но Инквизиция никогда не упускала шанса напомнить нам о том, что мы «унижаем нашу расу своими экспериментами».

В приемной в тот день было многолюдно. Все посетители были раздражительней обычного. Секретарша, распределявшая очередь, отсутствовала уже больше часа, хотя ее обед давно закончился. Я осмотрел приемную и понял причину такого небрежного отношения к посетителям – здесь не было никого, кого эти бюрократы хотя бы с натяжкой назвали бы людьми. Тут были в основном наши – сотрудники из разных районов города и области. В углу общались друг с другом ребята из Пскова. Инквизиция, судя по разговору, арестовала одного из их сотрудников, и бедолага оказался здесь. Законы, запрещающие причинение вреда людям, распространялись и на нас – в глазах всего мира мы были, есть и будем людьми, поэтому Инквизиция не имеет права нас судить. И все-таки наших сотрудников периодически за что-то арестовывают. Хоть ничего внятного предъявить не могут и допросы обычно не так жестоки, как это у них обычно принято, но приятного мало.

Возле самого входа у кофейного автомата стояли две ведьмы. По общепринятой классификации, ведьмы, как и целители всех мастей, заклинатели духов и прочие представители магических профессий, все же считались людьми. Но их сила имела неоднозначную природу. Если говорить просто – никто не доказал, что их сила исходит от кровосмешения, но и не опроверг это. А значит, все они – люди. Только в глазах Инквизиции все мы, владеющие магией – полукровки, не заслуживающие права называться таковыми.

Выяснив, на ком заканчивается очередь за талончиком, я сел на край скамейки недалеко от входа. Из неплотно закрытой двери сквозило, но это было даже хорошо. В приемной было ужасно душно. Я достал телефон и открыл страничку Лоты. Уже давно я обдумывал один рискованный шаг, но все никак не решался. Сейчас снова думал об этом, все взвешивал. В очередной раз в голове прокручивал все за и против. В какой-то момент мне стало противно от собственной нерешительности. Надоело просто таращиться на ее страничку, выискивать там что-то. Я открыл раздел «сообщения» и замешкался. Решиться-то я решился, но что мне написать? Что я ей скажу? «Привет! Я тут слежу за тобой уже не первый месяц. Тебя кто-то энергетически опустошает. Ты случайно не знаешь, кто это может быть?» Бред…

Я убрал телефон в карман. Недовольный гул вокруг нарастал. Секретарши все не было. От скуки я начал вслушиваться в доносившиеся разговоры.

Ведьмы переговаривались очень тихо, но я все же смог разобрать их беседу:

– Если это так, то ребенок родится мертвым, – встревоженно заявила девушка в мятом неопрятном платье. У нее были темные волосы, собранные наспех, и странные шрамы на руке, похожие на какое-то слово. – Либо он будет уродом.

– Давай мы сначала все выясним, а потом будем думать, что делать, – попыталась успокоить ее собеседница.

– Что тут думать? Если его казнила Инквизиция, значит он точно не человек.

Мне стало скучно их слушать. Ведьмы… Постоянно попадают в какие-то нелепые истории. Как будто отсутствие осторожности и осмотрительности – их родовая черта.

То, о чем говорили псковские коллеги, тоже было неинтересно: кто-то из них неудачно трансформировался и вследствие этого погиб человек. Печально, но, если за новичками не следить и не учить их самоконтролю, то так и случится. Я сам по неопытности чуть не убил маленького мальчика. Саша его спас. И меня тоже. Об этом знаем только мы двое. Он спас невинную жизнь, хотя она и оборвалась днем позже. Мальчик попал под колеса автомобиля. Да… от судьбы не уйдешь.

Воспоминания заставили меня поежиться. Практически все полукровки, имевшие в роду оборотней, проходят через это – когда сила пробуждается, ею сложно управлять. А если учесть, что оборотни относятся к одной из самых эмоциональных рас, нам вдвойне сложнее, ведь магия очень чувствительна к эмоциям. Не говоря уже о том, как легко мы меняем облик и превращаемся в зверей из-за сильных переживаний. Так и было тогда со мной. Я обратился в волка. Полная трансформация очень опасна: помимо того, что в эти моменты мы ведомы животными инстинктами, ослабевает связь с нашим человеческим началом, и есть риск не вернуться в прежний облик. Я не помню точно, что меня так сильно разозлило в тот день, но именно эта злость стала причиной инцидента. Когда я превратился, и этот мальчишка выбежал из-за угла, я накинулся на него. Саше тогда пришлось меня оглушить. Он всегда был для меня примером по части самообладания. Я никогда не видел даже минимальную его трансформацию. Да, мне бы иметь такой самоконтроль. Я практически уверен, что он испытывает те же эмоции, что и я, но умеет их сдерживать. Тот случай очень сблизил нас. Он – как старший брат: хоть и не упускает шанс прочитать нотации, но всегда искренне заботится обо мне. Для нашей работы это особенно важно – я вечно бегу вперед, мне никогда не сидится на месте, а он направляет меня и следит, чтобы я не попал в неприятности.

Мне было интересно, как Саша жил раньше. Всегда ли он был таким? На расспросы о своей личной и прошлой жизни Саша обычно отвечал неохотно и односложно. Так что мне оставалось лишь гадать. Инициация нас сильно меняет, влияет на наш характер, привычки… на все. Кто-то списывает это на возраст, ведь многие из нас проходят инициацию подростками, но у некоторых, включая меня, сила не проявляется долго – и таких попросту не замечают.

Секретарша, наконец, вернулась и с безразличным видом принялась за свою работу. Очередь постепенно начала двигаться. Вот уже и псковских коллег отправили в другой корпус, вот и ведьмы, возмущаясь и пытаясь скандалить о неправомерности сокрытия информации, пошли домой ни с чем. Подошла моя очередь.

– Цель визита? – не отрываясь от компьютера, спросила девушка.

– Передача закрытых дел из ОРНС по Приморскому району в архив Инквизиции.

Девушка подняла глаза и смерила меня взглядом так, будто сомневалась, что такой, как я, и правда может работать в Отделе по работе с низшими существами. Потом молча протянула мне клочок бумаги и снова уставилась в монитор.

На талончике было написано: «В13. Передача дел в архив. Третий этаж, 302 кабинет».

Вопреки моим ожиданиям, в архиве пахло краской, а не книжной пылью. Архив представлял собой огромный лабиринт, в котором мало кто мог свободно ориентироваться. Несмотря на неприязнь к магии, сотрудники Инквизиции частенько прибегали к помощи ведьм. И архив как раз попал под действие их силы. Внутрь могли зайти только те, кто имел специальную метку. Все остальные уперлись бы в экран – это что-то вроде стены, обычно прозрачной, но в данном случае ее сделали просто черной. У входа в архив за столом сидела дама предпенсионного возраста и решала кроссворд. Увидев меня, она улыбнулась и спросила:

– Вам помочь?

– Я принес папки с делами для передачи в архив. ОРНС по Приморскому району, – пробормотал я и даже немного замешкался: мне впервые улыбнулся кто-то из работников Инквизиции.

– Оставьте на столе, пожалуйста. Они все с метками?

– Да, все отмечены. Мы еще на всякий случай их подписали вот здесь, – я указал пальцем на верхний уголок ближайшей папки.

– Вот спасибо! Я так намного быстрее их разложу, – сказала дама и потянула к себе документы.

– Скажите, а это вы на запросы в архив отвечаете? – наудачу спросил я.

– Ну что вы! Я только документы принимаю. А что?

– Я отправлял запросы, но мне не ответили.

– Давно отправляли? – спросила дама и начала рыться в каких-то бумажках.

– Не особо, примерно с не…

– Ой, это не оно?

– Оно самое, – ответил я, нерешительно взяв письмо, отправленное мной три дня назад.

– Не ответят на него. Вы не ждите, – со вздохом сообщила дама.

– Но почему? – спросил я, глядя ей в глаза. – Секретная информация?

– Не знаю. Не в этом дело. Если там что и было у нас, то все сгорело. Помните, пожар где-то с полгода назад?

Точно. И как я забыл? Весь архив сгорел. Не выдержали даже несгораемые ящики. Все было уничтожено подчистую. Еще одна загадка, которая мучила меня долгое время.

– Спасибо за помощь! – сказал я и попрощался.

Пока я ехал обратно в офис, у меня в голове крутились слова ведьмы о мертвом ребенке. Никак не мог избавиться от этих мыслей. Думая об их разговоре, я как-то незаметно для самого себя достал из кармана телефон, открыл социальную сеть и написал сообщение: «Привет, Лота! Снова играешь со смертью?» И отправил его. Только после отправки я опомнился и вытаращил глаза на экранчик телефона, не веря, что написал такую глупость. Отменить нельзя. Я в ужасе смотрел, как она появилась в сети и прочитала сообщение. Я убрал телефон в карман не дожидаясь ответа. «Ну и идиот», – думал я.

Как можно было написать такое? Но на удивление все неплохо получилось. Я заинтриговал ее, и мы начали переписываться. Я прикинулся студентом юридического факультета СПбГУ, того самого вуза, куда она хотела поступать после школы. Пошутил, что я оборотень. Она мне поверила. Ну, точнее, сделала вид, что поверила. Общаться не перестала.

Все эти мысли кружились в голове, пока я был в пути на работу. Дождь и мерзкий ледяной ветер периодически выдергивали меня из этих воспоминаний. А я все думал о том, что ждет меня в офисе? Точнее – кто? Странная девушка, которую нашли на той же остановке, где я когда-то встретил Лоту. И, если верить Саше, у нее тот же энергетический след. Пульс бешено стучал. Я был готов перейти с шага на бег от нетерпения.

Саша сообщил мне обо всем утром. Сказал, что у «Сосновки» на автобусной остановке сидела девушка, босая, одетая в шорты и футболку. На нее обратили внимание наши, потому что от девушки шли непонятные волны энергии. Никто не смог их идентифицировать. Девушка ни на что не реагировала, пребывала в состоянии, напоминающем кататонию, не отвечала даже на боль. Ее временно поместили в изолированный бокс в подвале нашего отдела. Скорее всего, она будет передана Инквизиции, так как никто не смог установить ее расу. Я начал упрашивать Сашу потянуть время, пока я доберусь до офиса.

В тот день Саша задал мне вопрос, который я помню до сих пор. Вопрос, на который я ответил неправильно. Он спросил тогда: «Валя, ты уверен, что тебе это нужно? Вероятно, она опасна. Я тебя поддерживаю, ты это знаешь. Но я нутром чую, это может закончиться плохо». Я ответил: «Я абсолютно уверен. Я хочу все выяснить. Пожалуйста, доверься мне». И он доверился. Он уговорил главу нашего отдела дать нам время допросить это существо. Было нелегко, но он сделал это ради меня и моего желания спасти девочку.

Сейчас я часто прокручиваю в голове тот звонок. Я бы так хотел вернуться в прошлое и сказать: «Саша, передайте ее Инквизиции. Я не буду рисковать». Я бы так хотел…