Гипоксия

© Евгений Батраков, 2021

ISBN 978-5-0053-6556-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПОВЕСТКА

 
Солнце, словно объевшись наркотиков,
Прётся бешено на горизонт!..
Нам впервые с тобой не до готики,
Не до царства скульптур и Джоконд…
 
 
     Этот день
                     наш последний, наверное…
     Время чувства развеет, сотрёт…
     Так пускай же любовь наша первая
     Не изменит нам и не соврёт!..
 
 
Ты стоишь… Растрепалися волосы
И слезинки застыли в глазах…
Хочешь что-то сказать, но… нет голоса…
Лишь платочек теребишь в руках…
 
 
      А вагоны уже
                            передёрнулись!..
      Паровозный крик
                            в горле застрял…
      Ну, прощай!.. Ну, прощай и задёрни ты
      То, что я… обещал…
 
 
о. Шумшу
 

ВАЛЬС «ФОНАРИ»

Мы идём и идём по аллее,

А вокруг фонари, фонари,

Словно тысячи Прометеев

Нам огни зажгли до зари…

Мама дома наверно волнуется —

Потерялась младшая дочь!

Ну, а улицы, улицы, улицы

Хороши! И такая ночь!..

Город спит, город спит, город спит.

Отцветают уж сотни огней,

Но в глазёнках твоих всё летит

Этот вальс, этот вальс фонарей…

 
1972 г.
 

«Я словно сегодня…»

 
Я словно сегодня
                            проснулся:
Хожу, удивляюсь с утра…
Курчавой березки коснулся,
Погладил блеск топора…
В диковину кошки и птицы,
И хмурые люди, и псы…
Быть может, мне все это снится?
Бывают же, глупые сны?
      Бывают!
                   Бывают. Бывают…
      И дни рождения тоже.
      Дни, когда вспоминают.
      Когда свою жизнь итожат…
Мне холодно… Или страшно?
Иль стыдно за слабость свою?
Треть века, как день вчерашний
Прошла
             незаметною…
 
 
1977 г.
 

«Плыли тени, пятна плыли…»

 
Плыли тени, пятна плыли,
Сумрак вязок, – мрачен сон…
Нервы выли, нервы ныли,
Истекал в подушку стон:
Стой ты, Смерть, повремени-ка!
Смерть, родимая, постой…
Я уйду, уйду без крика,
Я уйду без слез с тобой
Только дай мне разобраться,
Только дай мне разглядеть:
отчего ж, как ни старался,
Смерть, я должен – помереть?..
С необласканной душою,
С нерастраченным теплом…
Я уйду, уйду с тобою,
Знаю, время истекло…
Но ответь мне, стерва, прямо
На один всего вопрос.
Я пришёл от чрева к яме,
Но по терниям без роз.
Что же, жизнь – всего дорога?
Но дорога ведь не жизнь?!..
– Жизнь – иллюзия порога, —
отвечала Смерть. – Ложись…
 
 
1973—1982 гг.
 

ПАССИЯ И КОНТРАБАНДА

 
О, мисс!
           Любви язык – язык любви!
И слов поток – лишь лишний шум.
Сердец и душ
послушай
звук
И ты поймёшь, мой нежный друг…
Не надо слов,
Моя любовь…
Моя любовь,
Не пустословь…
В тени дубрав,
В объятьях трав,
Моя любовь,
Не нужно слов…
Пусть унесёт нас то мгновенье
В волшебный, сказочнейший мир!..
А я тебя, под птичье пенье,
Тебя, мой ангел, мой кумир,
Стихов букетами осыплю!..
Вином гармоний
                           напою…
Вот только жвачку
выплюнь, выплюнь!..
И мне скажи:
                    «Люблю!
                                 Люблю…»
 
 
март 1977 г.
 

ПУСТЫНЯ В ПЕСЧИНКЕ

 
Бежит работник без оглядки,
Как белка в вёртком колесе
И свято верит: «Всё в порядке!»
И твердо знает: он, как все!
 
 
И нет раздумий и сомнений,
И нет претензий и обид:
Он не начальство ж и не гений,
И не огромен аппетит…
 
 
Бежит работник… Время – тает…
Уж и до пенсии чуть-чуть…
Живёт ли или изживает
Себя он, чтобы отдохнуть
 
 
Под сетью серою морщинок,
Под грузом хворей долгих лет?..
 
 
В пустыне жизни – тьма песчинок!
В иных
         песчинках – тьмы
                                      портрет…
 
 
июнь 1981 г.
 

РАЙ НА БОЛОТЕ

 
Пробегает мой век мимо
И манит, и зовёт с собой…
Все дороги уходят,
                               уходят к Риму,
А моя вникуда…
                         А моя – не с тобой…
 
 
      Мне не нужно забав
                           в суете каждодневной.
      Я забыл, как улыбкой лицо ворошить…
      Я читаю досье на Лягушку-царевну,
      Я по сказкам учусь,
                           как на свете мне жить…
 
 
Оборвалась струна
                              веры
И повис без петли
                              я сам…
В неживой и пустой атмосфере
Я не жду – я ищу чудеса…
 
 
      Мне не нужно любви
                              суетливой и прежней.
      Я устал улыбаться и в меру, и в такт,
      Быть заботливым, нежным,
                              быть покорно-прилежным
      И считать поцелуй
                              за свершившийся факт…
 
 
Расцветающий сад
                               тесен…
Сад опутан расчёта
                               тьмой.
Вне закона родник чистых песен,
И вне песен поющих
                               весёленький рой!..
 
 
      Надоело ходить
                               не касаясь земли каблуками
      И фальцетом вытягивать
                               патоку фраз!..
      Пусть меня повезут
                               на рассвете казённые сани
      Пусть рогожею мёрзлой
                               я буду застелен от глаз…
 
 
Ничего. Ничего…
                       Века
Мне довольно.
                        Я пожил. Я жил…
Коли смог я уйти
                        человеком,
Значит скотскую жизнь
                        я свою искупил!..
 
 
Полуостров Камчатка,
25 ноября 1981 г.
 

Л. И. Брежневу

 
«Звёзд» понадавали —
                                     прекрасно!
Подняли,
              выше некуда,
                                    роем…
И без прессы теперь уж ясно:
Небо наше ты!..
                         Да – ночное…
 

«Остановок двести…»

 
Остановок двести
                  рассыпано по улицам…
На каждой остановке
                  человек по двести!..
Вот бы всем нам вместе
                  всерьёз нахмуриться,
Да пройти по улице
                          по одной
                                  с песней?!..
 
 
Так, чтобы рядом,  рука в руке,
Чтоб душа в душу
                  и – нараспашку!
Хватит!
Влачить нас на поводке!
Довольно строить
                            рай
                                на бумажках!..
 
 
Лжекоммунисты
                  попрятались в «Волгах»,
Укрылись за бронь
                  лакированных «чаек».
Им не видны мы,
                  стоящие долго!
Им не нужны мы,
                  «стадо фуфаек»!..
 

«Народ и партия – едины!..»

 
«Народ и партия – едины!»
Со стен трактуют анонимки.
Едины,
        как две половины?
Как целого
         две половинки?!
Ну что ж,
         об этом горы чтива —
На все лады пропета суть:
Единство – противоречиво.
Оно борьбы,
                  не мира
                              путь.
А раз едины половины,
То значит,
              противоположны!
И невозможно
              быть невинным,
Коль узы мира —
                       невозможны!
 
 
23 июля 1981 г.
 

ЗИМА В НОВОМ ГОРОДЕ

 
Павшим во времена культа
 
 
Было тихо…
                Да было непросто.
Наступила пора холодов…
И легли ледяные коросты
На глаза миллионов домов.
И ослепшие здания немо,
Напряженно сквозь бельма смотря,
Утопали в тумане проблемы
Уходящего прочь
                            Октября…
А потом
             засвистало средь зданий
И в квартиры
             ворвались ветра!..
Где-то слышалось чьё-то рыданье, —
Где-то чудилось сквозь гоготанье:
«Насовсем…
До весны?..
До утра?..»
 
 
Ледяные узоры под звезды,
Под колючие снежные звёзды
Небо прятало… Падала тьма…
 
 
И лежали, как мёртвые гнёзда
Средь сугробов
                         слепые дома…
 
 
26 сентября 1981 год
 

МОНОЛОГ НЕСУЩЕГО

 
Я – тротуар.
Существо из асфальта
В наряде окурков, пыли и плевков.
Мои украшения – синяя смальта:
Россыпи мелких стеклянных кусков.
 
 
Я – чёрное средство, идущего к цели.
Я – чёрное прошлое многих из вас…
О, сколько с моей спины пересело
В кресла машин сверкающих трасс!..
 
 
Спина моя в трещинах, шрамах и в ранах…
И помню я дробь
                            и ломов, и дождей…
Однажды
                приснилась мне фата-моргана —
Пустыня!
               Пустыня без туч и людей!..
 
 
Ах! если б я мог
                          доползти до покоя
И лечь на века в объятия дюн,
Забыв, что я средство и дорого стою,
Забыв, что затоптан,
                                  поверить, что юн…
 
 
29 ноября 1981 г.
 

СТЕНА

 
Падает снег. Снег. Снег…
Льют фонари мёд. Мёд…
Слышу я твой смех. Смех…
Вижу в глазах лёд. Лёд…
 
 
      Значит, опять пуст. Пуст
      Мир для меня. Мой мир!..
      Слышу шагов хруст. Хруст…
      Это твоих чувств пир…
 
 
Вновь осуждён я. Я.
Гореть на костре день, ночь.
Будут меня, будут меня
Жечь языки черной тоски
И не уйти прочь. Прочь…
 
 
Но мне пути нет.
                            Нет.
В ночь,
           в эту ночь. Ночь. Ночь
Вслед за тобой.
                         Вслед. Вслед…
 
 
2 ноября 1981 г.
 

ОДИН ВЕЧЕР

 
Пришла.
              Ни улыбки, ни слова…
Взгляд неровен,
                         взгляд бродит спеша.
Спеша
          изнутри на засовы
Заперлась зачем-то душа.
 
 
На засовах усталость повисла
Паутиною лживой, чужой…
Что ж ты, счастье, так скоро прокисло,
Забродило,
                  играя со мной?..
 
 
7 августа 1981 г.
 

«Глаза – души отдушины…»

 
Глаза – души отдушины.
Глаза – язык души…
Не скроешь, если скучно
Со мною, как в глуши…
 
 
Я не пойму – почувствую,
Не ложь, не чудеса…
И всю печаль-тоску твою
Перестрадаю сам.
 
 
8 августа 1981 г.
 

РЕКВИЕМ

Ревностью жизнь жива!

 

М. Цветаева

 
Любовь не терпит откровений
И неудобной немоты.
Она жива, пока сомнений
Не меньше сладкой маяты.
 
 
Она жива, пока разлука
И близость вечная – равны.
Жива любовь, пока есть мука
На грани смерти и весны…
 
 
Приходят женщины к мужчинам
На жизнь без горя и войны.
И веря в счастье без причины,
В беду не верят без вины…
 
 
Идут мужчины без опаски
Свои сердца на век отдать.
Они надеются на сказку
Конец которой не создать…
 
 
Но дни, недели – быстро тают
И время замедляет бег…
И вдруг счастливцы замечают,
Что между ними – первый снег!..
 
 
Как много в этом взгляде боли!
Как много горечи и слез…
Вершины нет… Лишь чисто поле…
И счастья нет. И нет уж грёз…
 

ЖЕСТОКАЯ НЕЖНОСТЬ

 
Любовь. Любовь – какая радость!
Какой прекрасный, яркий сон!..
Любовь, любовь – ты море яда,
Зловещий погребальный звон…
 
 
Ты счастья чудные мгновенья
И горя мрачный, горький век.
Ты пища риска, вдохновенья
И мать раздавленных калек…
 
 
Непостижима и нежданна…
Скажи мне, благо ты иль нет?!
И почему ложится в ванну
С желанной бритвою поэт?
 
 
И почему в петле прозаик,
Под пистолетом драматург?
Любовь ответила: «Не знаю…
Я не палач, а демиург.
 
 
Я не казню, не истязаю,
Не посылаю людям бед.
Я лишь их душам, помогаю
Прожить хоть миг, хоть пару лет
 
 
В прекрасном мире вдохновенья,
В саду волшебных, чудных слов,
Где нет грехов, проблем и мнений,
Нет ни пределов, ни оков…
 
 
Ты не вини – любовь не злая.
Любовь не губит – создаёт…
Лишь тот, от счастья погибает,
Кто счастье губит не своё…»
 
 
8 сентября 1981 г.
 

Жене, другу милому, любимой Тане

 
– Что родится зимою?
– Бронхит… Да сугробы ещё
                                    с ледяною коростой.
– А любовь?
– И любовь. Но народ говорит,
            Что дитя холодов – не великого роста.
Да и век не велик.  Да и цветом век – пуст:
В декабре не бывает прекрасных цветов…
– А ты знаешь, я в детстве из маминых уст
Как-то повесть, волшебную
                                 слышал меж снов…
В неизвестной стране, где плясала метель
Лет уж тридцать подряд пустотою играя,
Вдруг из мёртвого снега —
                                 ярчайшая зель!
И за миг распустились над скованным краем
И пунцовые розы, и анютины глазки…
А серебряных звёзд всё кружил хоровод…
– Да, я знаю… Красивая сказка!
И, пожалуй, не зря
эта сказка
живёт…
 
 
23 июля 1981 г.
 

РОЖДЕНИЕ

 
Словно в трещинах небо
                                       далёкой эпохи
От сверкающих молний
                                     в кромешной ночи!..
Грохотали вулканы…
                             Это первые вздохи
Инфернальной
                       подземной печи.
Пролетали века.
                        На планете ночами
Оседал белым инеем
                                космический газ…
Пролетали века.
                        Знойными днями
Над планетой рождались
                                        кудрявые облака.
А потом,
на огромном,
обугленном шаре
За историю света,
                          может быть, в первый раз,
Среди мрака и шлака,
                                 средь летающей хмари
Появилась молекула,
                                породившая нас…
 

СТРАНА ВУЛКАНИЯ

 
Кто сказал, что Камчатка —
Безотрадная глушь,
Край скопления праздных,
Неприкаянных душ?!
Край несчастных отцов,
Неудавшихся мам…
(Эко ж, право, словцо,
Подыскали для дам!)
Расползаются слухи,
Размножается ложь
Не за хлеба краюху,
Не за надобный грош…
      «Солнце не щедро греет:
      С теплом у них невезенье.
      Зато уж там – гонорея,
      Сифилис, землетрясенья!
      С любовью у них не богато.
      Ласка, как сказочный миф.
      Пьянство с развратом
      Разят населенье, как тиф…»
Смешные… Лгущие попусту…
Спорить? Лишь тратить слова!
Давайте, товарищи, берите-ка пропуски
К нам на полуостров, к нам на острова!
Вы отрешитесь от мира
Наркотических благ,
Обменяйте квартиры
На камчатский бивак.
Вы в яранги войдите.
Вы придите к оленям.
Каюю покормите
У своих у коленей…
Вы пройдите весною
По сиреневым сопкам,
Слейтесь вы с красотою
Первозданною, робкой…
На румяных полянах,
Под берёзовой сенью,
Подышите туманом
И рассветом осенним…
На судах рыбаков,
Вдалеке от Авачи,
Вы по двадцать часов
Половите удачу!
Месяца в океанах
Средь циклонов да волн
Поищите романы,
И стаканов трезвон!..
Поищите избравших
Жизнь свою заполнять
Незатейливым фаршем:
Алкоголь да кровать…
И в итоге исканий,
Возвратившись домой,
Вы расскажете сами:
      «Этот край… золотой!
      Там особые люди
      (И особое счастье),
      Ведь спецкоры недаром
      Называют их частью
      Экзотичной романтики,
      Романтичной экзотики?!
      Презирающей, кстати,
      Портсигары и зонтики…».
 

«Роскошная свежесть пейзажа весеннего?..»

 
Роскошная свежесть пейзажа весеннего?
Пейзажа весеннего свежая роскошь!
Ожившая тундра у стада оленьего,
Тундра сверкает, как новая брошка…
 
 
2 октября 1980 г.
 

Камчатскому литературному объединению «Земля над океаном» посвящается

 
В домике стареньком, на втором этаже,
Вечерами сходятся любители словесности
Без приглашений, без протеже,
А также без мировой известности…
 
 
Сколько незнаний и знаний различных,
Вкусов да взглядов сходится тут!
Сколько родится замыслов личных,
Сколько сгорает собственных пут!..
 
 
Мы – начинаем. Всё – начинаем.
Богатые самые люди на свете:
Мы завтра напишем, мы верим, мы знаем
Наши поэмы о наших Джульеттах!
 
 
Заселим романы героями века,
Детские книжки добрыми феями!
И встанут в библиотеках
Наши тома
                   с большими идеями!..
 
 
26 сентября 1980 г.
 

ПОРТРЕТ

 
Не прост, не прям, не угловат,
Но гибок, мягок, простоват.
Он руководству не откажет
И подчиненным «нет» не скажет.
Он не кричит, не критикует,
Не мрачен, но и не ликует.
Не разжигает ссор заразных,
Не гасит проблесков маразма
В том коллективе, где живёт…
И результат: средь всех слывет
Руководителем он зрелым,
Принципиальным, чутким, смелым…
 
 
Знакомы ль вы с таким лицом?
Знакомы?
Значит, стих с концом.
 
 
20 сентября 1981 г.
 

МАСТЕР ЭМОЦИЙ

Квартира его – чаша полная!

Паласы и стенки, жена и рояль,

Красивые книги, прекрасные полки,

Картины, меха, не советский хрусталь…

Годами сносилось, свозилось, стекалось

Из-под прилавков, баз и складов…

Каждая малость не дёшево далась,

Но каждая малость стоит трудов!

Вот этот сервиз – чтобы слушать восторги,

В которых растерянность с завистью свиты.

Вот чешская мебель из военторга —

Отлично рисует на лицах убитость!

А это жена. Дефицитного свойства!

Куда эффективней ковров всех и ваз:

Как радостно видеть дрожь, беспокойство,

Когда её в гости привозишь для глаз!..

Полною чашей квартира искрилась —

Тем, что копилось по каплям, по крохам…

Крохами, каплями жизнь растворилась

Данью восторгам, фальшивым вздохам…

6 сентября 1980 г.

МАРАФОН

 
У Петровых вечер целый
Гробовой висит покой:
У Петровых – «черно-белый»,
Иванов купил – «цветной»!
 
 
Вся семья в тоске, в печали —
Ищет,
        думает народ!..
«Есть!..» – Все разом закричали —
Не семья – водоворот!
 
 
У Петровых целый вечер
Вся семья в объятьях мук:
Всех Петровых врач, вишь, лечит.
Сидорова – доктора наук.
 
 
Всё семейство ищет выход,
Сотрясая сеть знакомств.
Наконец-то: доктор Дыхов
Связан
          выгодой
                       тишком…
 
 
У Петровых вечер целый…
Кузнецов достал сервиз!
Есть сервиз!
                    И снова дело —
Иванов добился виз…
 
 
И Петров.
               Но снова этот,
За стеной, ловкач, урвал
Две подписки на поэтов…
Стой! Петров, к чему запал?
 
 
Что за этим, за реваншем?
Что за смысл в делах таких?
Отвечал Петров: «Знай наших!
Мы ведь тож не простаки!».
 
 
Так и прожил для соседа,
Для других – не для себя…
Но того, чудак, не ведал
Жизнь свою,
                   свою! губя…
 
 
6 сентября 1980 г.
 

ЧЕРНОВИК

 
Тропинки строк
                         слагались в тракт стиха.
Лишь комья многоточий отлетали…
И белая пустыня —
                               мертва, тиха —
Покорно таяла и исчезала…
По тракту полосатому бежала
Моя душа…
Через помарки и пробелов ямы…
И ручка, с высунутым жалом,
Тянула вниз её упрямо…
Что ж там, в конце? Какое слово
Мой путь в пустыне завершит?
И будет ли тот путь основой
Для мыслей чьих-то,
                                  мыслей новых
Иль будет без труда забыт?!..
 
 
30 октября 1981 г.
 

ВЗАИМНОСТЬ

 
Даниилу Гранину
 
 
Другие засоряли реки, вырубали лес.
Другие били птиц, зверьё, ловили рыбку.
Другие думали: «Наш мир – неистощимый Крез…»
Другие озабоченно бубнили про ошибки,
Когда Природа отвечала им взаимностью —
не местью:
Пустыни…
Пустота…
Дегенераты…
Другие… Но – не он.
Он не был с ними вместе.
Он занят был.
Собой.
Своею честью.
Престижем.
Именем.
Писал в тиши трактаты…
Он занят был.
Собой. Своей душой. И телом…
Он неживого ради – травил в себе живое.
Он истреблял ненужное.
Он заполнял пустое.
Он создавал СЕБЯ!
Всё ради Дела делал…
Он аромат цветов не пил весною ранней
И первого дождя струн не перебирал…
И в море золотом не плыл средь зданий,
Когда на кудрях туч осенний луч заката угасал…
Зачем ему забавы праздного поэта?
Ценителя не Времени – мгновений,
Ведь это просто глупо: сторожить рассветы
И растерять к закату итоги наблюдений?!
Зачем впустую тратить жизнь,
                                       как алогичный предок,
Рациональный Разум пустот – не признаёт!?..
 
 
И, словно в подтвержденье истинности кредо
Все видели, как ИМЯ
стремительно растет!
И сам он замечал. И радовался втайне,
Что с самого начала себя он оградил
От этих трат ненужных, от этих трат случайных…
Но вдруг,
однажды ночью,
услышал он в груди
Растущий гул!..
Нестройные дыханья!..
 
 
Быть может пневмония?
Последствия банкета?
Иль нервы, утомясь, играли блюз в тиши?
О, нет…
То загубленных чувств поднимались скелеты
и шагали по мертвой пустыне души…
 
 
9—10 ноября 1981 г.
 

МИРАЖ

 
Бывает,
           что «случайные черты»
Слагаются в густую паутину
И не сотрешь – громадны и черны
Фрагменты окружающей картины.
 
 
Бывает сил источник замутится,
Обманет друг, уйдёт с другим жена…
Да мало ль может что случиться?..
(Вопрос не в том пока, где, чья вина).
 
 
Бывает, после тягостных раздумий,
Покажется: не твой он,
                                     этот век,
Что ты один
                    средь миллионов мумий
Живой, разумный, честный человек!..
 
 
И что тогда?
Ты переменишь взгляды?
И встанешь в ряд
                            под флаг чужих идей?
Не торопись —
                       Зло не блуждало б рядом,
Когда б Добро
                        не жило средь людей.
 
 
20 июля 1981 г.
 

В советском ресторане

 
Пространства – на два-три детсада!
Свет ярок – хоть режь заболевших!
А стены! Награда для взгляда
Неразжиревших…
 
 
Зал – полон, блестит и искрится
Стеклом, мельхиором да золотом.
Прекрасно – «культурно» напиться
Без всяких затейливых поводов!
 
 
…У женщин – зашторены взгляды
Ресниц опахалами с ноготь.
Мужчины прищурены. Рядом.
Ладошка в плечо и – под локоть.
 
 
Танцуют. Динамики дышат
Тревожным, взволнованным блюзом.
Какая патетика! – Крыша
Одна
        для сердец
                          и для пуза!
 
 
Певичка,
              в распоротом платье,
Виляя коленом и задом,
Живою рекламой объятий
Трепещет над тёмной эстрадой.
 
 
Со стен
           в дребезжащую массу
Всыпается шепот и вздохи.
И с дрожью гуляют по мясу
Мужчин
             сексуальные
                                 блохи!
 
 
И плавятся взгляды в пожаре
Ветрами желаний раздутом!
И пары шампанское жарят,
Взмывая в падение круто!
 
 
И губы, блистая от жира,
Воткнувшись в пунцовые уши,
Шуршат о пустынной квартире
И, может быть, даже о душах…
 
 
16 декабря 1981 г.
 

ФИГНЯ

 
Критикующим Вознесенского
 
 
Воробушек родился летом.
Невзрачен, сер и безголос,
Зато с душою был поэта!
И мир любил за то, что прост,
Просторен для цветных мечтаний…
И часто
            раздавался крик
Поэта серого
                     средь зданий:
«Лу-чик!
Чик-
чик-
чик!!!»
А вот и август.
Нет милей
Поры танцующих дождей…
И торопился воробей
Своих порадовать друзей:
«До-ждик!.. До-ждик!..
Жди-ик! Ждик-ждик!..»
Но все молчали. Хоть убей.
Поэт сердился: «Ну, уроды!
Дождь непонятен?! Вот так смех!
Да это ж вечность, а не мода!
Да это ведь сама Природа!»
И вдруг… Посыпал первый снег…
Опешил серый.
В позе мэтра:
«Ты как идёшь? Что ты за диво?! —
Кричит на странного врага. —
Ни ритма нет, ни рифм, ни метра —
Всё задом наперед, всё криво».
– «А на фига»?!..
 
 
4 декабря 1981 г.