Муза

Все персонажи придуманы автором, совпадения случайны.

Моему дорогому мужественному брату Владу.

«Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, –

Во мне заряд не творческого зла:

Меня сегодня Муза посетила, –

Немного посидела и ушла!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому,

Но бог с ней, с Музой, – я ее простил.

Она ушла к кому-нибудь другому:

Я, видно, ее плохо угостил».

Владимир Высоцкий. «Посещение Музы, или Песенка плагиатора». 1970 г.

1. Вдохновение

Я захлопнул крышку ноутбука и решил – всё, хватит. Хватит пялиться на пустой чистый лист. Вот уже час или больше, сижу перед монитором, не написав ни строчки. Наверное, ушло вдохновение. А может, вообще не приходило? Знать бы, где оно ходит, тогда можно догнать и пойти, взявшись за руки вдаль светлую.

Опять открыл ноутбук, вбил в поисковую строчку «вдохновение». Пусть подскажет великий и могучий интернет. Он всё знает, всё может и всем всегда помогает. Нашёл: «Вдохновение – особое состояние человека, которое характеризуется высокой производительностью, огромным подъёмом и концентрацией сил. Как эмоциональный концепт это состояние является типичной чертой и составным элементом творческой деятельности. Нередко оно воспринимается как явление, существующее отдельно от своего носителя, которое приходит ему извне».

Как, с помощью чего оно должно «приходить извне»? Ответ не всегда помогает решению проблемы, а иногда порождает следующий вопрос. Где-то читал, что появлению вдохновения способствует муза. Ищу значение слова «муза». Нашёл: «Муза – лицо, пробуждающее творческое вдохновение у деятелей искусств или наук. Как правило, это женщины, находящиеся в окружении поэта».

Я не поэт. Не писатель. Я – сочинитель. Это я сам себе определил такой статус, потому что писатели и поэты – это великие люди: Пушкин, Толстой, Чехов, Достоевский, Довлатов… Продолжать можно бесконечно. Однако же сочинитель – это тоже творческая единица и ему тоже требуется вдохновение. В сухом остатке: мне нужна муза, то есть женщина, как там пишут: «находящаяся в окружении поэта». В моём окружении, в ближнем круге, женщин нет. Не то, чтобы совсем, но в качестве муз они вряд ли сгодятся. Значит – надо искать музу на стороне. Женщина с низкой социальной ответственностью не подойдёт – вдохновения за деньги не бывает. Хотя, было бы неплохо. Если помечтать: проплатил, как за аренду автомобиля, скажем, два часа; пописал от души и ушёл на честно заработанный отдых. Красота! Но в жизни это так не работает.

Есть ещё одна заповедь, оставленная нам великим Хемингуэем: «Писать надо пьяным, а редактировать трезвым». Отличные слова, проверенные опытом не одного поколения сочинителей. Иногда и правда помогает. Но, подобная практика сопряжена с рядом подстерегающих опасностей.

А если эти две заповеди, про «женщину в окружении» и пьянку, объединить в одну? Хорошая мысль. Надо обязательно попробовать. Именно сейчас. Моё жизненное кредо: «Лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал». Ведь время идёт неумолимо, и вернуть назад его невозможно. Тогда – вперёд!

***

Вышел в ласковый белый летний вечер. Чудесная пора: тепло, светло, даже ночью, и хочется жить на полную катушку. Для «жизни на полную катушку», необходимо заправиться. Спустился в рюмочную. Люблю их ещё с советских времён. Рюмочные в Питере – это отдельная культура, целый исторический пласт. Никакие «вихри враждебные» не смогли их смести, заменить или упразднить. И хорошо, что рюмочные есть! Здесь тебе не дадут быть одиноким и унылым; сделают вид, что слушают и сочувствуют; расскажут свою правдивую историю, очень похожую на сказку.

Колоритная буфетчица в белом халате, смерила меня оценивающим взглядом и пропела: «Сто водочки и бутерброд?».

– Точно, – весело согласился я. – Водки – «Столичной», а бутерброд с селёдкой и лучком.

– Хороший выбор, – похвалила меня обладательница белого халата и с ловкостью фокусника исполнила заказ.

Я присел на скамейку за дубовый стол, мысленно провозгласив тост: «За Хемингуэя!». Водка теплом разлилась по внутренностям, медленно подбираясь к мозгу. Буфетчица на роль музы не подходила. Хотя, если выпить ещё, то, возможно, я пересмотрю своё мнение.

– Позволите? – бородатый взъерошенный мужичок в заляпанной разноцветными красками тельняшке присел напротив, не дожидаясь моего утвердительного ответа.

– Конечно, пожалуйста, – запоздало согласился я.

Витя, так звали моего нового собутыльника, представился художником, пришедшим в рюмочную за вдохновением. Через двести грамм мы уже общались, как старые знакомые. «Vodka Connecting People» («Водка объединяет людей») – вспомнил я надпись на своей старой футболке.

– Предлагаю переименовать рюмочную, – прорычал Витя, почёсывая бороду. – Нынешнее название «Стопарик» – это мещанско-замшелая идиома. Нужно что-нибудь актуальное и при этом, нежное и романтичное.

– Слушаю предложение, – я замер в ожидании, подняв следующую «соточку».

– «Муза», – наконец выдавил из себя Витя.

– Кстати, я совсем забыл, – произнёс я, закусывая очередную порцию алкоголя бутербродом с салом.

– Что забыл? – участливо спросил Витя, занюхав выпитую водку рукавом тельняшки.

– Забыл, что мне нужна муза для вдохновения.

– Здесь эта задача не найдёт правильного решения, – ответил Витя, обводя взглядом питейное заведение. – Даже не смотря на полный аншлаг. Надо на воздух. За новыми мыслями и идеями. Пора освежиться.

– Согласен, – кивнул я.

– Уже уходите? – вздохнула буфетчица.

– Уходим, – кивнул я.

– Меня, кстати, Любой зовут, – снова вздохнула она.

– Нам не нужна любовь, – ответил за меня Витя. – Нам нужно вдохновение. Муза!

На улице дышалось легко и свободно. Я оценил словосочетание «свежий воздух». Присели на скамейку. Витя достал две сигары. Одну из них предложил мне. Я не курю, но от чужой хорошей сигары решил не отказываться.

– Нам в «Мухе» архитектуру преподавали, – заговорил Витя, выпустив изо рта облако дыма. – Так я теперь по-иному смотрю на питерские здания. Вот видишь напротив дом?

– Вижу, – я сильно затянулся сигарой и слегка покашлял.

– Это классический ампир начала девятнадцатого века.

– Ну, ты даёшь. Вот так сходу определил? Я восхищён.

– Всего в Петербурге семнадцать архитектурных стилей. Для справки, – Витя поднял вверх указательный палец.

Напротив нашей скамейки остановился мужчина и двое подростков: девочка и мальчик.

– Смотрите, дети, – мужчина снял с головы сетчатую шляпу. – Только в Санкт-Петербурге можно встретить людей, курящих сигары на улице и беседующих об архитектуре.

– А у нас в Москве, что нельзя встретить? – спросил мальчик-подросток.

– У нас в Москве можно встретить жлобов и мажоров, – мужчина надел шляпу. – Идёмте, дети.

– Тебя оценили, Витя, – улыбнулся я.

– Всё, я домой, – Витя выбросил окурок в мусорную урну и посмотрел на меня мутным глазом.

– А как же вдохновение? – поинтересовался я.

– Пришло. И теперь главное начать творить, пока запал не кончился.

– А когда закончится?

– Я знаю дорогу на Геликон, – лаконично ответил Витя и удалился, пожав мне на прощание руку.

– А я так и не нашёл свою музу, – вздохнул я. – Но, как сказали в известном фильме: «Будем искать».

Я решительно встал со скамейки и зашагал к магазину с вывеской «Продукты 24".

2. Муза №1 и №2

– Бутылку водки и …

– Тю, так уже ж полдвенадцатого, – разочарованно сообщила из-за прилавка пышная девица с чёрной, как уголь, косой.

– Как полдвенадцатого? – удивился я.

– А шо ни часов нет, чи ни телефона? – улыбнулась девица-продавщица.

– Вообще, есть, но телефон и часы оставил дома, – проинформировал я продавщицу.

– Галю, глянь на счастливчика, – обратилась девица-продавщица к напарнице, странно коверкая букву «Г». – Ни телефона, ни тебе, часов. Прям, Пушкин.

– Простите, а при чём здесь Пушкин? – я наморщил лоб.

– О, смотри Галю, хвалёная питерская интеллигенция, – девица-продавщица усмехнулась. – Даже не знают, шо Пушкин сказал: «Счастливые за часами не смотрят».

– Это сказал не Пушкин, а Грибоедов в комедии «Горе от ума». И фраза звучит по-другому: «Счастливые часов не наблюдают», – беззлобно парировал я.

– Ага, значит умный очень? – толи спросила, толи констатировала факт девица-продавщица.

– Оставь человека в покое, – вышла из подсобки Галя – симпатичная женщина не лишённая шарма.

– Муза, – улыбнулся я, оценив Галин экстерьер.

– Не поняла, – наморщила лоб Галя. – Водки? Вина? Пива?

– А можно? – улыбнулся я. – Время для продажи закончилось.

– Вам можно, – улыбнулась в ответ Галя. – Вы, похоже, не хулиган и не алкаш. Вон даже Грибоедова цитируете.

– Тогда водки.

– Алкаши можут цитировать кого хочешь, – встряла в разговор девица-продавщица. – Это же Питер. Тут сразу не поймёшь, кто каков будет. А этот видишь, без часов, но с квартирой. Парадоксия.

– Олеся, отстань от мужчины, – вздохнула Галя и протянула мне газетный свёрток. – Оплата наличными.

– А почему в газете, а не в пластиковом пакете? – удивился я давно забытому упаковочному анахронизму.

– Вот ты посмотри, Галя, – ехидно улыбнулась Олеся, явно обращаясь ко мне. – А ещё интеллигент. Должен же ты понимать, учёная твоя башка, шо газета – это и пакет, и скатерть, и полотенце, и собеседник, ежели будешь пить в одиночку. Ты женат?

– Нет, – ответил я. – А при чём здесь жена?

– А при том, шо за тобой пригляд нужен, забота. У тебя квартира во сколько комнат?

– Две. Двухкомнатная. Санузел раздельный, – зачем-то уточнил я.

– Вот и за квартирой уход нужен, – Оксана подобрела и нагнулась, навалившись грудью на прилавок. – А я женщина разведённая. Хозяйственная. Могу быть верной.

– Вы не моя муза, – я сделал шаг назад от прилавка, почуяв опасность. – Вот, ваша напарница, Галя, она – муза.

– Я не знаю, кто такая муза, институтов не кончала, – обиделась Олеся, гордо выпрямившись. – Но Галя женщина замужняя. Дитё у ней есть. Так шо, тебе там ничего не светит, лопушок.

– Почему «лопушок»? – удивлённо спросил я.

– Потому, милай, шо счастье у тебя под носом, а ты всё вдаль глядишь.

Оксана вышла из-за прилавка и направилась ко мне. Я реально испугался и машинально попятился назад, пытаясь уйти.

– Не надо, пожалуйста, – проблеял я. – Я уже…

– Молодая я была, глупая, – Оксана вплотную приблизилась ко мне, крепко взяла за локоть и, не давая мне сказать, продолжила. – Не того сокола выбрала. Он вовсе и не сокол был, а так, ворона.

– Простите, я не силён в орнитологии, – сказал я, попутно освобождаясь от цепкой хватки продавщицы.

– Нельзя пугать девушку непонятными словами, хитрун, – Оксана игриво, но сильно, ткнула мне пальцем под ребро, перекинула косу на другое плечо и мило улыбнулась.

– Оксана, вернись на рабочее место и оставь мужчину в покое, – приказала Галя.

Оксана томно вздохнула и, повиливая бёдрами, уплыла обратно за прилавок.

В магазин, шумно дыша и тихонько матерясь, вошла женщина неопределённого возраста в домашнем халате и тапочках. Есть такая категория пьющих женщин, возраст которых довольно сложно определить ввиду их пагубного пристрастия к алкоголю.