Стройбат 40 лет назад, или Королевские войска в СССР. Иронические записки и стихи о стройбате

Стройбат 40 лет назад, или Королевские войска в СССР

Иронические записки и стихи о стройбате

Евгений Вермут

© Евгений Вермут, 2020

ISBN 978-5-4485-3866-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо пролога

Как я уходил в армию

Далекий 1957-ой год был в те времена одним из тех годов, в которые резко начала подниматься планка всеобщего советского благосостояния. Сталинизм начал уходить в прошлое. Люди постепенно переставали бояться друг друга и власть. Промышленность развивалась бурными темпами, росла зарплата, понижались цены на продукты и товары, а вместе с этим в советских семьях начало расти и количество детей. Демографический взрыв не мог не отразиться на будущем только что родившихся мужчин. Через восемнадцать лет в армию стали не брать парней, а отбирать. В один из таких «естественных» отборов попал и я. Когда я стал совершеннолетним, обо мне забыли в военкомате на целых два года.

Итак, целых два года я наслаждался жизнью. Я работал на заводе. Работа не слишком обременяла меня, зато водились деньги. Я отрастил волосы, согласно веянию времени, ходил с друзьями в походы, пописывал стишки и пил вино на природе. Беззаботное время…

Но, как известно, беззаботность исчезает с появлением первой заботы. Как только мне исполнилось двадцать лет, амнезия на счет моего существования прошла в военкомате, и меня начали усиленно «приглашать» на мероприятия, связанные с призывом в ряды Вооруженных Сил СССР. И вот, наконец, настал день, когда мне вручили повестку с извещением явиться в областной военкомат на последнюю медкомиссию с последующим отправлением… Хотел написать «в места, не столь отдаленные», но Советский Союз был огромной страной, поэтому строить какие-то оптимистические планы насчет будущего места службы не приходилось.

Третьего мая 1977-ого я должен был покинуть отчий дом, чтобы защищать его, возможно, в другом конце страны.

Слева Витя Ивановский, одноклассник. Нам по двадцать. Это ему было самое первое письмо в стихах.

Что ж, уклонистом я никогда не был. Надо, так надо. Эх, с какой тоской, почти сквозь слезы, я подстригал свои волосы… Но это частности. В положенное время, второго мая у меня дома собрались друзья и соседи, чтобы проводить меня в последний…, впрочем, нет – уж слишком трагично это звучит. Просто, в путь, который, как уверяла нас страна, делает парней настоящими мужчинами.

Вот и все. Иссякла водка, закончились тосты. К нужному времени я прибыл на медкомиссию. Прошел всех врачей. Почти. Последний врач-терапевт после общего осмотра решила померить мне температуру. А надо сказать, что мое тело обладало странной особенностью: после выпитой бутылки вина на следующий день у меня появлялась температура 37,3. Причем, это было настолько стабильным явлением, что пару раз я выходил на «больничный», когда мне это было нужно. Я-то об этом как-то запамятовал в призывной лихорадке. Естественно, я не выдал своей военной тайны докторам, и меня после некоторого совещания отправили домой лечиться, назначив следующую комиссию на 6 мая. Друзья и родители были несколько удивлены и обрадованы моим появлением дома.

Пятого мая мы с друзьями решили отметить мой окончательно последний день на «гражданке». Ну, что сказать. На следующий день история с температурой повторилась. Вечером я бодро притопал домой, объявив всем, что следующий мой призыв в армию состоится восьмого мая. Друзья уже знали причину непрохождения комиссии и уже седьмого числа пили за меня со словами «Ааа, все равно завтра вечером встретимся…». Как они были правы…

На следующий день, уже днем (комиссия у меня в тот день началась сразу с осмотра терапевта), я явился во двор под смех друзей, оставив в большом замешательстве членов медкомиссии, что, впрочем, не помешало им продолжить попытку отправить меня служить.

– Когда опять? – смеясь, спрашивали меня друзья.

– Десятого!

– Ну, за встречу!…

Мы уже не прощались.

Десятого мая, уже будучи уверенным в своей неприкосновенности, я пришел на комиссию, обдумывая планы на вечер с друзьями. И вот тут случилось непредвиденное. То ли новая врачиха оказалась с повышенным обонянием, то ли я сам, пребывая в эйфории, случайно на нее дыхнул…

– Так вы пьяны! – воскликнула она с таким чувством, будто сделала открытие, над которым билась уже много лет.

Той же ночью, тихо, без всяких церемоний, нас построили в колонну и повели на вокзал. Еще примерно через час мы уехали на поезде сначала в Москву, на распределительный пункт, а потом кто куда. Моя служба началась в России, в условном пункте Арзамас-3 – учебке войск особого назначения. Там я пробыл всего неделю. Прибывшая из Москвы, уже последняя серьезная комиссия из солидных врачей, нашла у меня какие-то проблемы с левым желудочком, и на следующий день в составе еще человек двадцати, в основном, узбеков, нас отправили обратно в Москву, а оттуда на место настоящей службы – район г. Загорска (ныне Сергиев Посад), в строительную часть. Там мы очень скоро поняли, почему стройбат часто называют королевскими войсками.

Я продолжу дальше в коротких миниатюрах и комментариях к стихам, написанных за время службы в доблестных рядах Военно-строительного отряда.

Армия не для всех

Солдатские стихи часто очень отличаются от обычных «гражданских» излишней веселостью, бравурностью, а иногда и чересчур преувеличенной тоской солдата по дому, и конечно по оставленной девушке среди преданных (предательских) друзей (дружков). Я убедился в этом только на воинской службе, если нашу службу можно так назвать. И конечно же заразился этим сам.

Да не осудят меня на Парнасе!

Немного о сне и т. д.

Некоторые из друзей уже давно служили. Вдохновляясь их рассказами о службе, я написал первое стихотворение об армии, еще не побывав там.

Караул, посты, разводы,

Строевая день-деньской…

На два года, на два года

Опротивел шар земной.

С виду крепок, парень бравый,

Посмотреть со стороны,

А внутри одни уставы:

Должен…, Будь…, Обязан…, Чти…

Вроде правильно.

Конечно,

Враг не дремлет – ты не спи,

Но и он, ведь, не безгрешный,

Он такой же, как и ты.

И ему поспать охота,

Да над ним, как над тобой

Офицер.

Да что там – рота!

А солдату что Европа,

А солдату бы домой.

А солдату б на гражданку,

А солдату б отдохнуть,

Не с сержантом перебранку,

А часок-другой вздремнуть.

Эх, была б моя бы воля,

Веселился б шар земной,

И наспал вперед на сто лет

Всякий честный рядовой!

1976г. Минск

«Подружки растирают грим…»

Подружки растирают грим,

Прощаясь с юношами – им

Двухлетний отпуск на тот свет

Назначил РАЙвоенсовет.

Ребята лысые стоят

И ничего не говорят,

Им неохота говорить,

Им надо в армии служить,

Им терпеливо надо ждать,

Когда их будут отправлять,

Когда погрузят их в вагон

И в правду превратится сон.

О «сапогах», ведь, каждый знал,

Но все ж никак не ожидал

Такой подвох со стороны

Своей «надломанной» судьбы…

1977г. Минск

Этот стих стал следующим, когда я начал «регулярно» в мае отправляться в армию. Еще было и письмо-стихотворение, и первая часть, так называемой, «летописи». Это вас ждет впереди.

«Освежает ночная прохлада…»

Освежает ночная прохлада,

На траве луговой я лежу,

Никого, ничего мне не надо,

Мне и так хорошо, одному.

Смотрит небо, тихонько играя

Красотой драгоценных камней

И Луна мне лукаво мигает:

– Ну, иди же, вдвоем веселей…

Освежает ночная прохлада,

На траве луговой я лежу,

Я пришел только что из наряда,

Лишний шум мне сейчас ни к чему.

1977г. Загорск

Думаю, что обычные наряды по службе, как и наряды вне очереди, вряд ли сильно отличались от тех же нарядов в строевых частях.

Салагам

Прошло лишь несколько недель,

Как ты с любимою прощался,

Еще топорщится шинель,

Еще сапожный скрип остался,

Еще не грязное х\б,

На голове пока что «ежик»,

Еще ты не был на «губе»

И не искал для кухни ножик…

И вот, пока не «старый» ты,

Пока салагою зовешься,

Сходи полы у нас потри,

Пока за год не «оботрешься».

1977г. Загорск

Мне осталось два-три дня, если вычеркнуть два года…

«Едут, едут дембеля…»

Едут, едут дембеля,

Мелькают в поезде фуражки,

Машут вслед им тополя,

Склоняют головы ромашки.

Дополз