Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Заснуть снова он не смог. Он понял, что «Взломщик из Долины» окончательно его доконал, и поклялся держать воображение и эмоции под контролем. Гил сел в гостиной и включил телевизор.

Когда зазвонил телефон, Каррильо вскочил на ноги. В офисе сказали, что звонила Линда Артур и просила немедленно с ней связаться: «В Монтерей-Парке произошло еще одно нападение».

Линда подняла трубку после первого звонка. Объяснив, что случилось с Софи Дикман, она предположила, что это – их подозреваемый. Каррильо засомневался – наручники не пальцевые, а жертва осталась жива, – но пообещал приехать.

С неохотой он вышел из дома и помчался в Монтерей-Парк. Линда Артур в последнее время очень много пережила из-за потери ее мужа и сцен убийства, на которых она работала. «Может, это на нее подействовало», – подумал Каррильо. В Монтерей-Парке у него не было полномочий, он знал, что ему там будут не рады, но раз Линда ему позвонила, ничто не могло помешать ему приехать.

Линда Артур с мрачным выражением на лице стояла перед своим домом. Со слов Софи Дикман, которую отвезли в больницу, она рассказала ему о произошедшем.

– Давайте посмотрим, – сказал он, и они пошли к дому Дикман. У входной двери стоял сержант уголовной полиции Монтерей-Парка, и когда он увидел Каррильо, глаза у него расширились.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. Каррильо объяснил, что Линда Артур его близкий друг и позвонила ему сама. Он вежливо узнал, можно ли осмотреть место преступления.

– Когда мы закончим, – ответил сержант.

Несколько смущенно Каррильо ждал, пока не прибыл капитан Монтерей-Парка и любезно пригласил его в дом.

Он отметил разгром, отключенный телефон, источник проникновения и наручники на кровати. Их полиция и пожарные снимали с Софи целых пятьдесят минут.

Гил неуверенно подумал, что это мог быть их убийца. Если бы там был след «Авиа», он бы не сомневался. Хотя разгром и отключение телефона были узнаваемым стилем «Взломщика», многие воры действовали так же.

Он поблагодарил полицию Монтерей-Парка и вернулся в дом Линды Артур. Она приготовила ему кофе с корицей, и они сели в утренней тишине кухни обсуждать это дело.

Линда понимала, что если бы это был «Взломщик», он мог бы вломиться и в ее дом. Он профессионал, и ее закрытые окна его вряд ли остановят. Она поклялась спать с пистолетом у кровати.

В шесть утра они вышли на улицу. Уже рассвело, и они хотели посмотреть, нет ли вокруг дома Линды следов «Авиа». Следов они не нашли, но увидели что-то похожее на засохшую кровь, на ее заднем дворе. Позже выяснилось, что это был сок дерева, недавно срубленного, чтобы никто не мог за ним спрятаться. «Взломщик» заставил ее, как и всех остальных в округе Лос-Анджелес, серьезно заботиться о безопасности.

Поскольку в Монтерей-Парке делать ему было больше нечего, Гил позвонил Перл в дом ее родителей. Он ужасно скучал по ней и детям. Было почти семь утра, и он предложил забрать их всех на воскресный завтрак.

Они попрощались, – Карилльо сказал Линде звонить ему каждый раз, когда он ей понадобится, – и поехал в дом тестя. Он решил, что у него будет достаточно времени, чтобы позавтракать с семьей, прежде чем встретиться с Салерно в офисе в полдень.

Гил Каррильо ненавидел, что жена жила в доме родителей, – это означало, что он не способен защитить свою семью. За завтраком он был замкнутым и почти все время молчал. Когда они вернулись в дом тестя, Перл посоветовала ему как следует отдохнуть, поскольку было видно, что дело его достало. Это было последнее, что Гил хотел слышать. Он попросил жену закончить этот разговор:

– Пожалуйста, разбуди меня через час, к одиннадцати утра.

Он пошел в свободную спальню, все кости и мышцы его болели. Едва он положил голову на подушку, как сработал пейджер. В офисе хотели, чтобы он вернулся в Монтерей-Парк, поскольку там жестоко убили некую Джойс Люсиль Нельсон.

Когда Каррильо услышал, что там найден след «Авиа», внезапно усталость как рукой сняло. Он вскочил на ноги и отправился в путь.

Глава 12

Гил приехал к дому Нельсон раньше Салерно. У дома уже толпились журналисты. Они впервые узнали, что по всему округу Лос-Анджелес серийный убийца беспорядочно вламывается в дома, насилует и убивает. Они сообщали о слухах и раньше, но до этого момента никто из правоохранительных органов не признавал существование убийцы публично. Обо всех преступлениях сообщали, но в новостях никто не связывал их между собой.

Теперь, на месте преступления, детективы Монтерей-Парка признали существование серийного убийцы.

Весть о невероятной жестокости, вырезанных глазах, пентаграммах, пытках и жестоких изнасилованиях распространилась среди газетчиков со скоростью лесного пожара. На место приехали съемочные группы из каждой телекомпании, репортеры и фотографы всех газет, включая выходящие на испанском и японском языках.

На этот раз никто из полицейского управления Монтерей-Парка не спросил Гила, что он тут делает: они знали, что он все время говорил о «серийном убийце» и рассылал листовки со следом кроссовок «Авиа» и просьбой связаться с ним или Салерно.

О’Коннор, сержант уголовной полиции Монтерей-Парка, показал Каррильо следы на клумбе, а также на залитых кровью передней и задней верандах. Затем отвел Гила в дом, к избитой до неузнаваемости Джойс, лежавшей между кроватью и шкафом.

Гил не мог поверить своим глазам: на лице Джойс был явственно виден отчетливый след вафельного узора подошвы «Авиа». Приехал Салерно, и они с Гилом ходили по месту преступления, пока тот рассказывал Фрэнку о Софи Дикман.

Убийство Нельсон произошло в Монтерей-Парке, и было делом местной полиции, однако два детектива шерифа имели право там присутствовать, поскольку оно теперь было одним из серии убийств, которую расследовал департамент шерифа.

По мере того как приходили и уходили полицейские и криминалисты, съемочные группы записывали каждое их движение, и этот сюжет транслировался во всех четырех-, пяти-, шести- и одиннадцатичасовых новостях.

Похоже, подумал Салерно, на Джойс надевали наручники: обе ее руки застыли в трупном окоченении за спиной. Однако никаких синяков или гематом, указывающих на это, не было, – что показалось ему странным.

Конечно, это был их парень, – если только два убийцы не носили одинаковую обувь. Салерно и Каррильо вернулись в офис шерифа, доложили подробности нападений на Дикман и Нельсон капитану Гримму, и собрали совещание детективов оперативной группы. Криминалист Джерри Берк только что вернулся из Портленда и сообщил очень интересные новости о кроссовках «Авиа Аэробик»: всего их изготовили 1354 пары, и лишь шесть попали на Западное побережье и были проданы в Лос-Анджелесе, а размера 44,5 была продана лишь одна пара. Единственную пару такого размера в Лос-Анджелесе купил убийца.

Убийца был один – теперь, наконец, в этом была абсолютная уверенность. Все, что им нужно сделать – найти парня в кроссовках «Авиа Аэробик» 44,5 размера. Снимки кроссовок «Авиа» были отправлены во все шестьдесят три полицейских участка округа.

Утром Салерно и Каррильо отправились навестить Софи Дикман. Она спокойно и сдержанно рассказала им, что именно произошло: как ее разбудил свет в глаза, о пистолете, разгроме, изнасиловании. Нападавшего она описала как белокожего высокого и худого мужчину с плохими зубами. Она добавила, что он был одет в черное и «миловидной внешности».

Странное слово для описания насильника, подумали детективы. Софи поработала с полицейским художником и помогла создать фоторобот нападавшего.

После того как жители осознали, что серийный убийца свободно разгуливает по улицам, поднялась паника, которой Южная Калифорния не знала прежде никогда. Взлетели продажи оружия, сторожевых собак, оконных решеток и систем сигнализации. Слесари были нарасхват. В оружейных магазинах люди выстраивались в три ряда. Продавец оружия в Нортридже сказал: «У меня люди стояли друг у друга на головах, все хотели оружие для защиты. Никогда ничего подобного не видел».

Газеты спекулировали о поимке «Взломщика из Долины». Мэр города Том Брэдли, шериф Блок и начальник полиции Дэррил Гейтс заявили, что его задержание неизбежно.

Когда средства массовой информации узнали, что Фрэнк Салерно, известный по делу Хиллсайдских душителей, руководит оперативной группой по поимке нового серийного убийцы, прозванного в прессе Ночным охотником ^[7], репортеры не оставили его в покое. Его, а вскоре и Каррильо, они стали караулить у офиса, а детективы больше не могли отвечать на телефонные звонки, потому что журналисты звонили со всего мира, даже из Англии, Израиля и Бразилии.

Каррильо подумал, что неплохо было бы снять видео об этих преступлениях для всех полицейских управлений округа Лос-Анджелес. Это помогло бы централизовать расследование и прояснить улики, связывающие преступления – образ действий убийцы, его описание и так далее. Салерно одобрил идею, и Каррильо пошел в центр медиаресурсов департамента шерифа. В двадцатиминутном отрывке на пленке он изложил все улики, и копии разослали во все участки департамента шерифа Лос-Анджелеса.

Запись была сделана на следующий день после убийства Нельсон, и по ней ясно, насколько Каррильо истощен. Голос у него был хриплый и напряженный.

Наконец, в тот же день департамент полиции Лос-Анджелеса разрешил передать департаменту шерифа машину, которую остановил офицер Ставрос. Она находилась на открытой полицейской стоянке, и все оставленные отпечатки выжгло палящее калифорнийское солнце.

Салерно и Каррильо впервые узнали о визитке стоматолога в бумажнике и шести телефонных номерах в маленькой черной телефонной книжке. Из департамента полиции Лос-Анджелеса сообщили, что они через суд привлекали к участию в деле телефонную компанию для установления личностей и адресов людей, чьи номера были в книжке.

Салерно знал, что это был их первый и самый большой прорыв. Все, что требовалось от полиции Лос-Анджелеса – выяснить владельцев номеров, установить за ними наблюдение и ждать.

На прием к дантисту убийца записался под псевдонимом «Ричард Мена». Два детектива по расследованию убийств отправились навестить дантиста Питера Ляна, прагматичного азиата, семь дней в неделю руководившего стоматологической клиникой с семи утра до девяти вечера.

У «Ричарда Мены» дантист нашел абсцессы, он испытывал боль, и врач назначил ему повторный прием. На лечение он пришел 3 июля, то есть через несколько недель после того, как сбежал от Ставроса.

Каррильо и Салерно сообразили, что, если бы кабинет дантиста, как и положено, немедленно взяли под наблюдение, 3 июля его бы поймали.

Они спросили доктора, можно департаменту шерифа разместить в кабинете детективов под прикрытием до возвращения «Ричарда Мена». Ляну эта идея не понравилась, но в конце концов он сдался, попросив, чтобы детективы были азиатского происхождения, ведь большая часть его пациентов – азиаты. Они согласились, и в клинику доктора Ляна посадили двух азиатских детективов из департамента шерифа. Салерно и Каррильо много раз предупреждали их не рисковать: парень, которого они искали, был умелый хладнокровный убийца, действующий очень быстро и решительно.

С этого момента детективы с оружием безвылазно сидели в клинике с оружием наизготовку в ожидании «Ричарда Мены». Если он схватится за оружие, то умрет прежде, чем успеет опомниться.

Салерно и Каррильо были уверены в успехе операции. По словам доктора Ляна, состояние «Мены» требовало внимания и было очень болезненным. Они рассудили, что если он уже вернулся после задержания, то вернется и снова. Каррильо показал рентгеновские снимки «Мены» другу-дантисту, и тот подтвердил: «Этому парню скоро понадобится медицинская помощь».

На тот момент они не могли подтвердить, является ли пациент тем самым «Взломщиком», хоть его описание и образ действий и соответствовали убийце в кроссовках «Авиа».

Оперативная группа шерифа разрасталась, прибавляла в боеспособности, целеустремленности и концентрации усилий, и коммуникация между всеми полицейскими службами города наконец наладилась. Теперь необходимо было следить за всеми сведениями, поступающими в департамент шерифа. Салерно поручил Бамкроту и Робинсону собрать информацию о каждом «Ричарде Мене» в базах данных. Нашлось сорок человек.

– Нашими самыми главными ключами к разгадке были его зубы и ноги, и именно на них мы сосредоточили нашу энергию, – скажет позже Салерно.

Действительно, когда Бамкрот и Робинсон проверяли сорок Ричардов Менов на своих компьютерах, они были так заняты разглядыванием их ног и обуви, что если бы они действительно случайно наткнулись на Охотника, признавал Бамкрот, он бы наверняка на них напал.

Меньшие по размеру оперативные группы были сформированы в департаменте полиции Лос-Анджелеса и в полиции Монтерей-Парка. В участках по всему округу Лос-Анджелес патрульным показали снятое Каррильо видео. Многие из них приклеили на приборные панели фотороботы убийцы: поймавший Ночного охотника мгновенно бы стал героем и получил продвижение по службе. Его поимка стала главным приоритетом в сознании каждого полицейского.

Каррильо все так же спал один, с пистолетом возле кровати.

Салерно тоже принял меры предосторожности: его лицо было во всех теленовостях и газетах, и он предполагал, что Охотник мог решиться на поиски его или его семьи. У него было два хорошо обученных охотничьих лабрадора-ретривера, которые лаяли при появлении незнакомцев. На случай, если собаки оплошают, он привязал мусорные баки к двум дверям с левой и правой сторон дома, ведущих во двор и задние спальни.

Салерно тоже спал с пистолетом у кровати, – как и Фрэнк-младший, который работал заместителем шерифа и все еще жил в доме отца. Если Охотник придет в дом Салерно, они вынесут его в мешке для трупов.

* * *

13 июля Софи Дикман пошла на созванное полицией Монтерей-Парка собрание жителей города, которое проводилось в залах мэрии. Явка шокировала: без какого-либо официального объявления пришли почти две тысячи человек. Ожидалось, что приедут только старшие по кварталу, но едва разнеслось известие, людей уже невозможно было сдержать. Первым к напуганным гражданам обратился лейтенант Джо Санторо.

Он рассказал о преступлениях, совершенных убийцей за пределами городка, и признал, что в Монтерей-Парке было больше нападений, чем где-либо еще. Рассказал, что детективы в штатском теперь ходят по улицам круглосуточно. Если он вернется в их город, они его схватят. По его словам, Охотнику нравилось причинять жертвам боль – увечья и очень жестокие сексуальные посягательства. «Он работает по ночам. Если вы услышите или увидите что-то подозрительное, звоните нам без сомнений. Поскольку он вламывается ночью, потренируйтесь набирать 911 в темноте. Держите телефон под рукой. И закрывайте окна».

Когда Софи Дикман услышала о злобе нападавшего, она поняла, насколько ей повезло – хоть ее и учили общаться с психопатами.

Ей хотелось встать и рассказать всем, что она пережила – как внезапно он навис перед ней, злобно смотря на нее, как, рыча, изнасиловал. Но она продолжила сидеть, слушая лейтенанта Санторо.

– Его ищут сотни детективов, – сказал он. – Мы скоро его найдем. А пока никакая осторожность не будет лишней!

17 июля от ран, нанесенных рукой убийцы 29 мая, скончалась Мейбл Белл. Доктор Сара Редди, проведшая вскрытие, в отчете указала, что причиной смерти стала обширная травма мозга. Детективу Робинсону и Бамкроту так и не удалось ее расспросить.

Нетти оставалась в коме. Кормили ее внутривенно.

Глава 13

Ночной охотник с большим интересом читал новости о своих нападениях. Когда он впервые увидел заголовки, случайно проходя мимо газетного киоска в центре города, он в шоке остановился. Живот скрутило, а сердце учащенно забилось. Он понятия не имел, что все его преступления связали между собой. Он купил газеты и, слушая хэви-метал, читал их в кишащем тараканами гостиничном номере с окнами слишком грязными, чтобы сквозь стекла можно было что-нибудь увидеть. В статьях ничего не говорилось о следах «Авиа» или установленных баллистической экспертизой соответствиях, тем не менее он понимал, что с этого момента ему придется быть гораздо осторожнее, – дело для него запахло жареным.

Тем не менее он остался в Лос-Анджелесе, планируя новые преступления, еще ужаснее прежних.

Именно сейчас, после нападений на Нельсон и Дикман, он решил поднять преступления на новый уровень, который шокирует мир невиданной жестокостью. Он хотел, чтобы все и повсеместно знали о том, на что он способен.

20 июля, когда детективы ждали его в клинике доктора Ляна, когда его искали полицейские по всей Южной Калифорнии, он случайно зашел в магазин ножей в центре города, «Росс Катлери», и купил промышленное мачете. Следующим жертвам он собрался отрубать головы и оставлять их на лужайке перед домом – специально для полиции; так он покажет им, с кем они в действительности имеют дело. Ключом доступа он легко угнал еще одну «Тойоту» и выехал на шоссе, на сей раз направившись на север, в Глендейл, крупный город с населением 170 тысяч человек, окруженный горами Вердаго и родину Анджело Буоно. Глендейл, основанный в 1880 году, был третий по величине город в округе Лос-Анджелес в шести милях от мегаполиса. По словам людей из Торговой палаты, этот городок – прекрасное место для работы и инвестиций.

Съехав с автострады, он медленно проехал по улицам Глендейла, с яркими газонами и пальмами, эвкалиптами, кипрскими кедрами и акациями по обочинам. Он припарковался на Стэнли-авеню и Зерр-Корт, выключил двигатель и фары и внимательно прислушался к тишине. Здесь, в Глендейле, он чувствовал, что получит желаемое.

Он плотно завязал шнурки и, чтобы ни за что не зацепиться, заправил штаны в носки, и пошел к дому Максона и Лелы Кнейдинг, в квартале от автострады. Как обычно, остановился и позволил своим обостренным до предела органам чувств ощутить ночь. Опустился туман, повиснув в метре над тротуаром. Туманом он восхищался: тот напоминал ему о Джеке-Потрошителе.

Решив, что место подходящее, он подошел к окнам – они, как и входная дверь, оказались заперты. Он подошел к заднему фасаду бежевого оштукатуренного дома с терракотовой черепичной крышей. В палисаднике росли два больших апельсиновых дерева, усыпанных фруктами. В задней части дома все окна оказались заперты – Кнейдинги следили за серийным убийцей в новостях. Ужасное нападение на Мэйбл Белл и Нетти Лэнг их глубоко потрясло.

Он разрезал сетку на застекленной створчатой двери, протянул большую руку в перчатке и легко открыл замок.

Но в дом не вошел, вместо этого вернувшись к машине за мачете. Все его чувства стали острее и отчетливее. Он достал большой клинок и вернулся во двор, опущенной рукой скрывая мачете в клубящемся у его ног тумане. Прежде чем войти в дом, он преклонил колени на земле и помолился Сатане: «Всем, что есть зло, я, твой покорный слуга, призываю Сатану прийти и принять эту жертву».

Пригнувшись, он вошел в дом Кнейдингов, замер как статуя, а потом направился прямо в спальню.

Максу Кнейдингу было 68 лет. С 66-летней Лелой он был в браке 47 лет. Они познакомились еще в школе и поженились вскоре после окончания учебы. У них было трое детей и тринадцать внуков. Макс владел станцией технического обслуживания, Лела работала в службе безопасности универмага «Робинсон». Они хорошо зарабатывали и не чувствовали затруднений. Лела была заядлой болельщицей «Доджерс» и «Лейкерс» и часто, занимаясь домашними делами, слушала по радио репортажи о матчах. Макс был трудолюбивым человеком, дьяконом в церкви адвентистов седьмого дня в Глендейле. Знакомые с полвека, они любили друг друга так же сильно, как в день первой встречи.

Как и всегда, Охотник сразу разведал, кто находится в доме. Когда он понял, что здесь только Макс и Лела, он вошел в их спальню, включил свет и подошел прямо к их кровати.

– Подъем, ублюдки! – пнув Лелу, скомандовал он.

Макс вскочил, не веря своим глазам, потрясенный, ошеломленный – увидев смерть в лице этого солдата Сатаны отчетливо, как никогда. Лела закричала. Убийца взмахнул мачете, клинок, как ядовитая змея, с шипением рассек воздух, и ударил Макса в шею, нанеся ему глубокую рану. Охотник думал, что отрубит голову, но этого не произошло. Макс упал, умоляя его остановиться. Вместо этого он замахнулся на Лелу и промахнулся. Он понял, что мачете недостаточно острое, чтобы быстро их убить, вытащил пистолет 22-го калибра, приставил его к голове Макса и нажал на спусковой крючок, но пистолет дал осечку. Под жалобные мольбы о пощаде он перезарядил пистолет, снова приставил его к голове Макса и выстрелил.

Лела истерически закричала. Он приставил пистолет к ее лицу и трижды нажал на курок, убив и ее.

Он принялся резать и колоть мачете их неподвижные тела, а затем обыскал дом.

У него при себе был сканер, где передали доклад о том, что раздались выстрелы. Он быстро положил добычу в наволочку и под покровом тумана пошел обратно к машине. Сел в угнанную «Тойоту» и уехал, когда полицейская машина начала медленно объезжать квартал.

Через тридцать секунд он выехал на автостраду и несколько минут спустя был у скупщика, избавившись от ценных вещей: радиоприемника, фотоаппарата, видеомагнитофона, часов, колец и других украшений. Скупщик уже видел на них кровь, но не говорил газетчикам об убийце. Понимая, что если он действительно убийца, то он очень опасен, он помалкивал, продолжая выдавать ему деньги.

Однако вскоре он перестанет иметь с ним дело. На всем, что тот приносил, было слишком много крови. А значит, думал он, беря награбленное у Кнейдингов, звонок в полицию принесет куда большее вознаграждение.

Все еще неудовлетворенный, Охотник снова поехал на север, навстречу низкому месяцу на почти безоблачном ночном небе. Он съехал с шоссе на Сан-Вэлли – расположенный в заповедной местности город с 60-тысячным населением. Раньше он назывался Роско, но на референдуме 1948 года подавляющее большинство проголосовало за изменение названия.

В 4:15 утра этой ночью Сан-Вэлли крепко спал. Все знали об убийствах и проникновениях в дома, но в Сан-Вэлли, что намного севернее, никогда ни одного нападения не было. Жители города чувствовали себя далеко от опасного убийцы.

Он добрался до Шарбонн-стрит, выключил фары и двигатель и бесшумно остановился. Решил, что место хорошее, вышел из машины и пошел по улице, оставив мачете в машине. В Сан-Вэлли тумана не было. Он остановился у дома Чайнаронга и Сомкид Хованант, скромного L-образного здания с гаражом и изогнутой подъездной аллеей.

Чайнаронг Хованант был иммигрантом из Таиланда, приехавшим в Калифорнию десять лет назад. От зари до зари он работал парковщиком. Это был красивый мужчина с густыми черными волосами, горячо любивший жену и детей, восьмилетнего мальчика и двухлетнюю девочку. Он увлекался садоводством и много часов проводил на заднем дворе. Сомкид, как и муж, тоже родилась в Таиланде, иммигрировав в Лос-Анджелес десять лет назад, в мае 1975 года. Чайнаронга она встретила в первый год в Лос-Анджелесе и вышла за него замуж. У миниатюрной и очень красивой Сомкид были большие круглые темные глаза и короткие густые черные волосы.

Охотник подошел к фасаду дома Хованантов и попробовал открыть окна и двери. Все они были заперты.

Он прошел на задний двор дома и увидел прекрасный сад, с любовью и терпением созданный Чайнаронгом. Затаившись, он прислушался и понял, что инстинкт его не подвел. Убедившись, что все чисто, он попытался открыть раздвижные двери. Они подались, и он молча проскользнул в комнату.

Горел ночник. В комнате на диване спала Сомкид. Спала она очень чутко, и его присутствие ее разбудило. Он подбежал к ней и зажал рот. Дрожа, она смотрела на него огромными, испуганными черными блестящими глазами. Он приставил к ее голове пистолет.

– Не вздумай играть со мной в гребаные игры, сука, а то я тебя убью! Поняла? – прошипел он.

Плача, она кивнула.

Он оставил ее, нашел двух спящих детей в разных комнатах, затем пошел к громко храпевшему во сне Чайнаронгу. На комоде напротив кровати стоял медленно вертевшийся вентилятор, едва избавлявший от тяжелой, неотвязной жары.

Охотник подошел прямо к кровати и, держа дуло пистолета в дюйме от левого уха Чайнаронга, нажал на курок. Раздался приглушенный хлопок, и пуля 25-го калибра зигзагом прошла сквозь голову Чайнаронга, убив его на месте. Когда из раны хлынула кровь, Охотник накрыл Чайнаронга одеялом и вернулся к Сомкид, стремясь запугать ее и изнасиловать. Она сняла обручальное кольцо с бриллиантом и спрятала в постели. Он сразу заметил, что на ней нет кольца, снял перчатку и сильно ударил ее.

– Не играй в гребаные игры, сука! Где кольцо?

На диване, ответила она. Надев перчатку, он нашел его и положил в карман, затем злобно сорвал с нее тонкую ночную рубашку, схватил ее за руку и потащил в ванную, где взял фен.

– Что ты собираешься с ним делать? – воскликнула она.

– Мне нужен нож.

– Нож? Зачем? – широко раскрыв глаза от страха, спросила она.

– Чтобы перерезать этот шнур.

Вместе они пошли на кухню, где он нашел нож для разделки мяса и отрезал от фена провод. Отведя ее обратно в ванную, он проводом связал ей руки за спиной. Затем отвел в спальню, где лежал ее мертвый муж, и изнасиловал ее. Она была напугана, ее страх возбудил его, взволновал, – и, возможно, спас ей жизнь. Если бы она воспротивилась, не подчинилась ему – он бы ее убил.

В комнате восьмилетнего мальчика сработал будильник. Он связал ее ноги и побежал в комнату мальчика, связал его и засунул ему в рот носок.

Выйдя из комнаты мальчика, он начал лихорадочный обыск. Вскоре он вернулся к ней, заставил ее сесть в кресло и отсосать ему, затем изнасиловал ее анально, достиг оргазма – и потребовал драгоценности и деньги. Она сказала, где хранит шкатулку для драгоценностей, но в ней не было ничего, кроме бижутерии, что привело его в ярость.

Он таскал ее за волосы по дому, ругал, угрожал, бил, пинал.

– Где ценности и деньги? – требовал он.

Она сказала ему, где лежит ее сумка, он нашел восемьдесят долларов и положил их в карман.

– Я убил твоего мужа, и убью тебя и твоих детей. Сука, где эти гребаные драгоценности?

– Если я отдам тебе все, ты уйдешь?

– Да, уйду.

Она сказала ему, что спрятала драгоценности на кухне, и он притащил ее туда. Сомкид показала тайник: спрятанный за ящиком конверт. В нем лежали рубины, бриллианты, браслет и кольцо с бриллиантами. Брат Сомкид был ювелиром, и у нее было несколько очень дорогих, уникальных вещей.

Он забрал все.

– А где деньги?

– Нет денег, нет денег! Клянусь, клянусь Богом! – сказала она.

– Нет! Поклянись Сатаной!

– Клянусь Сатаной, нет денег! Клянусь Сатаной! Клянусь Сатаной! – умоляла она.

Он затащил ее, обнаженную и связанную, обратно в спальню и снова изнасиловал.

Однажды он обнаружил в багажнике угнанной машины целое состояние в южноафриканских золотых монетах, а теперь, после третьего изнасилования, он хотел выйти на улицу, поискать наличные в багажнике их машины. Чтобы открыть дверь гаража изнутри дома, нужно было нажать кнопку на стене в ванной. Сомкид показала ему эту кнопку, но он не стал нажимать, подумав, что это, возможно, полицейская сигнализация. Приставив ей к голове пистолет, он сказал, что убьет ее и детей, если она его обманет. Она много раз поклялась Сатане, что не пытается его обмануть. Он нажал кнопку. Дверь гаража автоматически открылась, и после того, как он накинул на нее халат, они вышли во двор. Все, что он нашел в машине – пятнадцать долларов в бумажнике Чайнаронга под водительским сиденьем.

Вернувшись внутрь, он отвесил ей пощечину и потребовал еще драгоценностей. Она рассказала ему об украшении, которое спрятала в куртке сына в шкафу в коридоре. Он пошел и забрал золотую брошь с бриллиантами. Он заставил ее поклясться Сатаной, что больше ничего нет. Услышав клятву, засмеялся, уложил ее и связал ей лодыжки ремнем. Затем положил добычу в большой чемодан и молча вышел, оставив Сомкид связанной на полу спальни.

Поняв, что он ушел, она развязала ноги, побежала к сыну и убедилась, что с ним все в порядке. Затем пошла в спальню, подняла одеяло, увидела пулевое отверстие в голове Чайнаронга и поняла – он действительно убил любимого мужа. Задрожав, она зарыдала, но понимала, что нужно сохранять самообладание ради детей. Собрав их, она выбежала из дома, перешла улицу и настойчиво позвонила в дверь соседям.

Первыми детективами отдела убийств, прибывшими в дом Ховананта, были Карлос Бриззолара и его напарник Аль Микелорена из полицейского участка Футхилл департамента полиции Лос-Анджелеса. К тому времени, как они приехали, Сомкид уже доставили в больницу.

Первоначально это нападение не связали с Охотником. Он никогда не забирался так далеко на север. Два детектива полиции Лос-Анджелеса работали на месте преступления и снимали отпечатки пальцев, собирали вещдоки и фотографировали. Они нашли бутылку яблочного сока «Мартинелли», из которой пил нападавший, но на ней не было отпечатков пальцев. Не было их и на фене, и на ноже для разделки мяса. Они нашли след «Авиа» на заднем дворе и в коридоре, но сразу не связали его с нападениями Охотника. Прибывший из офиса коронера патологоанатом официально констатировал смерть Чайнаронга. Тело отвезли в окружной морг – он стал девятой жертвой Охотника.

В два часа дня Сомкид вернулась из больницы в сопровождении одетых в форму полицейских из департамента полиции Лос-Анджелеса. Оба глаза у нее заплыли, губа страшно распухла, она пережила два сотрясения мозга, и ей наложили тридцать швов во рту, закрывая рану, которую он нанес ей одним из ударов. Убитая горем, рыдая, Сомкид рассказала о случившемся детективам Бриззолара и Микелорена.

Они спрашивали себя, какой мужчина способен изнасиловать женщину и испытать оргазм всего в нескольких шагах от ее мертвого мужа?

Сомкид описала его как «смуглого мужчину с плохими зубами, от тридцати до тридцати пяти, весом 68 килограммов, ростом 180 сантиметров или около того». Она сказала, что у него черные мягкие кудрявые волосы и что он все время сильно потел. Сыщики искренне пообещали сделать все возможное, чтобы найти убийцу ее мужа. Она все время спрашивала их, почему это произошло, но им нечего было ей ответить.

В пять часов Сомкид и сыщики вышли из дома. Детектив Бриззолара запер его и оцепил белой полицейской лентой. Сомкид пошла к детям, которых уже приютили родственники.

Вернувшись в участок Футхилл, детективы Бриззолара и Микелорена написали отчеты. Нападение в Сан-Вэлли все еще не связали с Охотником.

Джуди Арнольд позвонила родителям, мистеру и миссис Кнейдинг, в 7:40 утра того же дня, но не получила ответа. По субботам, перед совместным походом в церковь, семья обычно собиралась за завтраком. Джуди решила, что родители в ресторане, и с мужем и детьми поехала в «Тоастед Бан» в Глендейле, ожидая встретить их там. Их не было. Решив, что родители могли поехать в церковь, Джуди поехала туда, но машины на стоянке не оказалось. Они подъехали к дому на Стэнли-авеню и на подъездной аллее увидели машины Лелы и Макса. Озадаченная, Джуди позвонила в дверь, но ответа не последовало, дверь была заперта. Она обошла вокруг дома, заметила сломанную сетку и со страхом вошла в дом, где увидела разгром, а затем – тела родителей в спальне. Закричав, она выбежала на улицу.