Любимый для двоих

– Это уж как получится. Мы ведь не властны над своей памятью и своими чувствами.

Лёше вспомнилось, какой скованной и необщительной поначалу была Настя и как постепенно раскрепощалась, а в последнюю их близость просто кипела страстью, как и он. Теперь по его милости она словно заледенела и вновь замкнулась в себе.

– Насть, ты носишь моего ребёнка? – спросил Лёша с замиранием сердца.

– Ты не виноват в моей беременности, – уклончиво ответила девушка.

Этот вопрос не был для неё неожиданным, она готовилась к нему.

– А отец ребёнка знает, что ты беременна от него?

– Ему это ни к чему. У нас с малюткой будет своя жизнь, где для него нет места, – отговорилась Настёна, закрывая тему.

В глазах её отразилась беспросветная пустота.

– Ты к Софье Андреевне зайдёшь? – спросил Алексей на развилке дорог, у поворота к дому её тётушки.

– Да, – сказала она, взглянув на часы. – Сейчас бабу Катю выносить будут. На кладбище я не пойду, а попрощаться надо. Мы cо Светой выросли у неё на глазах, с внучкой её дружили.

Возле дома Полутиных толпился народ, там же находилась и Софья. Настя с Лёшей поведали ей о случившейся невероятности, доложили, что желание её покойной дочери исполнено. Как только они рассказали о выполненном поручении, послышались причитания и стенания. Из дома вынесли две табуретки, несколько венков, а затем из распахнутых настежь дверей показался гроб с покойницей и несущие его женщины.

– Почему они тащат такую тяжесть? – изумился Алексей.

– Так положено по старорусскому обряду: женщину должны выносить из дома женщины. Они метров сто пройдут с гробом, а потом мужики погрузят его в машину, – ответила Софья.

– А почему Свету выносили мужчины? – обратился он к ней с вопросом.

– Я не помню. Для меня всё происходило как в кошмарном сне.

Софья озадаченно посмотрела на племянницу.

– Вы оба запамятовали. Гроб со Светой из дома и в самом деле выносили мужчины, а от ворот, чтобы соблюсти обычай, метров тридцать его несли девушки – наши со Светой подруги и одноклассницы. Потом гроб вновь передали мужчинам, и они погрузили его на машину.

Только Настя успела договорить, как послышался вскрик. Одна из несущих гроб женщин поскользнулась, её качнуло в сторону у самых ворот и ящик ударился о брус. Люди пришедшие проводить в последний путь умершую бабу Катю с ужасом наблюдали, как зашевелилась и открыла глаза покойная!

– Куда это вы меня тащите по такому-то холоду? – возмутилась она, посмотрев на окружающих непонимающим взглядом.

Началось столпотворение! Перепуганные женщины с грохотом поставили гроб на землю и бросились врассыпную! А «покойница» с помощью, проявившей самообладание дочки выбралась из него наружу и, не стесняясь в выражениях понося зятя, пошла домой.

Ну а остолбенелый Семён так и остался стоять с вытянутой физиономией, созерцая пустой гроб, вращая выпученными глазами.

– Что это было?.. Где эта старая ведьма? – невразумительно произнёс он сдавленным голосом.

Послышалось хихиканье. Люди начали приходить в себя.

– Подумать только! А мне не верилось, что сны бывают пророческими! – сказала Софья.

– Мам-Сонь, я пойду домой. Если потребуется моя помощь, звони, – заявила Настёна.

– Мне тоже пора идти. Меня товарищ на берегу в лодке дожидается, – опомнился Лёша.

– Поминки состоятся завтра в кафе «Волна» в двенадцать часов. Прошу не опаздывать, – предупредила их Софья Андреевна.

Молодые люди качнули головами и направились в сторону Волги. Им было по пути.

– Я приеду сюда пораньше. Собираюсь сходить на Светланину могилку. Давай навестим её вместе, – предложил Лёша девушке.

– Предпочитаю пойти туда одна или с очень близкими родственниками. Возможно, сегодня мы сходим на кладбище с бабушкой, – отказалась составить ему компанию Настя.

– Мы будем видеться? Я имею в виду в ближайшем будущем.

– А зачем? Чтобы вспоминать о покойной Светочке да лишний раз бередить себе душу?.. Я и так её век не забуду. Мысли о ней ещё долго будут преследовать меня. Ты знал Свету всего лишь два месяца, а был близок и того меньше – я же прожила с ней бок о бок восемнадцать лет, любила её и многим для неё жертвовала. Ты тоже её любил, но иначе.

– В душе ты должна быть в обиде на Свету.

– Она ничего у меня не отнимала, я уступала ей всё добровольно, а иногда под нажимом моих родичей. Вот на них-то у меня есть основание сердиться.

– Как и на меня. Прости, что не оправдал твои надежды, что позволил себе лишку со Светой. Я сожалею, – произнёс Алексей и потупил взгляд.

– Ты мог бы стать любовью всей моей жизни, но не справился с поставленной задачей – значит не судьба. Я всегда буду помнить наши дни сумасшедшего счастья. Ни о чём не жалею, однако теперь постараюсь быть более разборчивой в выборе кавалеров, попытаюсь убедить себя, что сердечные страсти – суета, нечто поверхностное, ложное.

– Я влюбился в тебя с первого взгляда, – проговорил он приглушённым голосом.

– А в Свету – со второго? – сыронизировала Настя.

– На меня словно туман нашёл, – с трудом выговорил Лёша.

На лице его отобразилась мука. Насте было не понять, что он испытывает на самом деле: вину перед ней или страдание по умершей Светочке, а может и то и другое вместе?

– Сначала одна возлюбленная, потом другая, а в Казани ещё был кто-то – это уже тенденция. Не поминай лихом, – произнесла она через силу, надеясь, что это их последний разговор по душам.

Проводив её тоскливым взглядом, Лёша пошёл к берегу, где его поджидал Тимур. На другой день он приехал на утренней переправе и сразу отправился на кладбище.

Народу на поминки собралось много, пришлось ставить дополнительные столы и лавочки. Софья предложила племяннице место рядом с Алексеем, но она отказалась. Настя села поодаль от него и поближе к выходу. Для неё было мучением видеть его, слышать его голос. Ей не терпелось убраться куда подальше, но прежде она собиралась воздать дань покойной – прилюдно излить горечь своей утраты.

– Мы собрались здесь, чтобы почтить память дорогой нам Светочки, – начала говорить Настя, поднявшись со стула. – Она была не только очень близкой, любимой моей родственницей. Света была ещё и задушевной подругой. Её смерть для меня – безмерное горе! Доктора обещали сделать всё возможное для спасения её жизни, но как мало они могут!.. Я тяжело переживала её кончину, но лишь теперь полностью осознала, сколь велика моя утрата! Бытует поверье, что на сороковой день душа умершего прощается с миром живых и уходит на небеса (или в ад). Если так оно и есть, то Светочке уготован рай, и она пока ещё с нами. Сестричка, если ты слышишь меня, то знай: я очень тебя любила, делала всё от меня зависящее, чтобы счастье твоё было безоблачным, а жизнь твоя длилась как можно дольше. Мои страдания – ничто перед тем, что тебе пришлось вынести. Милая, я говорю своё последнее «прости!» Мне тебя так не хватает, дорогая!..

Слёзы потекли по её щекам. Настя всхлипнула. Не в силах досказать мысль она села на место и прикрыла лицо салфеткой. Следом за Настей высказался её отец, затем жених усопшей. Лёшин отец на этот раз не смог приехать. Его мать выразила соболезнование ему и родственникам его покойной невесты за себя и от имени мужа. Много тёплых слов было сказано в память о Светочке, но они не вполне доходили до Настиного сознания. Она пребывала в глубокой печали, причём не только из-за смерти сестры.

– Я забыл забрать у Софьи Андреевны паспорт, – спохватился Алексей, будучи дома.

– Она отдала его мне в день девятидневных поминок. Я говорила тебе об этом. Он лежит в столе… Вместе с другими документами, – добавила Ирина.

Лёша перебрал там всё, но паспорта своего не обнаружил.

– Куда ты его затолкала? Он нужен мне позарез! – занервничал парень.

– Да вот же!.. Сверху лежит, – произнесла она и ткнула пальцем в сиреневую обложку.

– Мой был серого цвета, – буркнул Алексей, раскрывая документ и бледнея.

– Должно быть, невеста поменяла обложку, хотела сделать тебе сюрприз, – высказала догадку мать, не понимая, почему он сердится из-за пустяка.

Лёша действительно очень разнервничался. В душе его затаился ужас. Скрывшись в своей комнате, он убедился, что Настина фотография лежит на прежнем месте: между корочкой паспорта и обложкой. В Загсе, куда Лёша пришёл со Светой для подачи заявления, он вдруг вспомнил о лежащей в документе между страниц Настиной фотокарточке!.. Выйдя на минутку в холл, он засунул её фото туда, где, по его мнению, никто его не обнаружит. Откуда ему было знать, что Светлане взбредёт в голову менять вполне приличную обложку! Лёша не сомневался, что она прочла памятную надпись и поняла, что ради неё они с Настей пожертвовали своей любовью. Он догадался, почему у невесты накануне свадьбы был подавленный вид. «Свету мучило чувство вины. Это способствовало ухудшению её самочувствия, приблизило смерть! Можно представить, что творилось у неё на душе, когда она вообразила, будто её сестра беременна моим ребёнком! – подумал Алексей с чувством горести. – Однако это не так. Настя сама уверила меня в этом, – отмёл он такую допустимость и тут же засомневался: – Но она ведь не сказала конкретно, что ребёнок не от меня! Настя могла утаить истину из-за обиды и гордыни».

Вернув фото туда, где оно было, Лёша достал из потаённого места другую Настину фотографию – увеличенную, в рамке. Он поставил её на стол рядом со снимком Светы в подвенечном платье и внимательно стал смотреть на сестёр. Сейчас Алексей скорбел по двум девушкам сразу: по Светлане, которая любила его и покинула навсегда и по Насте, которую любил он и, похоже, до сих пор любит.

– Ну и ну! – удивился Алексей, увидев в дверной глазок позднюю гостью, но ещё больше он изумился, открыв дверь и обнаружив, что Неля пришла с чемоданом и сумкой!

– Здравствуй, Лёша. Позволишь войти?

– Проходи. Не у порога же разговаривать, – произнёс он озадачившись. – Ты, гляжу, не забыла сюда дорогу. Что привело тебя в моё скромное жилище, да ещё и с вещами?

– Я с Денисом поссорилась, – довела до его сведения девушка, виновато улыбнувшись.

– Поссорились – помиритесь!.. Из-за чего загорелся сыр-бор?

– Из-за беременности. Я сообщила ему, что жду от него ребёнка, а он послал меня куда подальше, сказал, что с таким же успехом его отцом можешь оказаться ты и каждый второй холостяк Казани.

– Вот мерзавец! – посочувствовал Лёша бывшей возлюбленной.

Он не был первым её мужчиной. Наоборот – это она научила его азбуке любви, и Алексей благодарен ей за это. Если бы Неля сама не бросила его, они, пожалуй, и сейчас были бы вместе. За полтора года отношений она ни разу не изменила ему, а влюбившись в Дениса, честно призналась в этом, так что распутной её не назовёшь.

– Лёш, позволь остановиться у тебя на некоторое время, пока не пробью место в общаге.

– Почему бы тебе не поселиться у одной из подруг?

– Лариса съехалась с Игорем. Не хочу быть третьей лишней. Другие мои маломальские подруги живут в общежитии, а на частное жильё у меня нет средств.

Видя, как она торопливо разувается и раздевается, не дожидаясь его согласия, Алексей растерялся.

Пользуясь его замешательством, Неля прошла в комнату, остановилась у серванта. На глаза ей попалась Светина фотография, где та стоит в подвенечном платье. Лёша поставил её фото на видное место, чтобы снимок служил памятью о невесте, а также напоминанием, как не следует поступать в будущем. И ещё этим фотоснимком он пытался заслонить образ другой девушки, мысли о которой не покидали его. Он надеялся таким образом избыть тоску по Насте.

– Вот она какая ― твоя бывшая невеста!.. Красивая. Костя сказал мне, что она умерла в день свадьбы – за несколько часов до того, как вы должны были расписаться в Загсе. Прими мои соболезнования, – выразила сочувствие Неля, беря в руки фотографию Светы.

Качнув головой, Алексей забрал у неё фото и поставил на место. Два года назад его познакомил с этой девушкой Костик. Неля тогда рассталась со своим молодым человеком, от которого была без ума, но который оказался семейным. Она была безутешна! Парни по возможности успокаивали, поддерживали её. Молодые люди полгода дружили втроём, а потом у Нели с Алексеем завязался роман.

– Мы с тобой так долго были вместе, а у тебя даже мысли не возникало об узаконивании наших отношений. Если бы в марте месяце ты сделал мне предложение, мы были бы сейчас женаты, и я носила бы твоего ребёнка, а не Денисова, – заметила она с сожалением.

– А говорила, что очень любишь его!

– Я была уверена в этом. Он умеет пустить пыль в глаза. Это для него ничего не стоит при его-то богатом папеньке. Денис уверял, что у него серьёзные намерения. Он обещал жениться на мне.

– Собираешься рожать?

– Придётся. Одиннадцати недельную беременность прерывать поздно.

– А как же учёба? На какие средства жить собираешься?

– По завершении четвёртого курса я планирую взять академический отпуск на год, а там видно будет. Постараюсь доказать Денису что это его дитя. Я заставлю его платить алименты, – заявила с раздражением Неля.

– Да… дела! – протянул Алексей, потирая загривок.

– Лёш, у тебя ведь всё равно пока никого нет. Вряд ли ты быстро оклемаешься от потери любимой невесты. Ты выручишь меня по старой памяти?.. Приютишь на время, а? – попросила она, посмотрев на него умоляющим взглядом.

– Разве что ненадолго. Не выгонять же тебя беременную на улицу. Так что располагайся, пока не передумал, – согласился он нехотя и, устроившись на диване, принялся перечитывать конспекты.

– Лёш, так чайку хочется, что поесть не мешало бы, – шутливо сказала Неля, разобрав свои вещи. – Можно я похозяйничаю на кухне? – попросила она разрешения.

– Да бога ради. В холодильнике есть сыр, да и колбаса имеется, – отозвался Алексей, не отрываясь от чтения.

– Чай с бутербродами будешь? – предложила девушка минут через пятнадцать, входя в гостиную с приготовленным для обоих перекусом.

– Спасибо, – поблагодарил он, привычно беря из её рук чашку со свежезаваренным чаем, а с тарелочки – кусочек батона с расплавленным сыром.

– Лёш, я спать хочу. Не мог бы ты перебраться в кресло? – попросила его Неля после того как они подкрепились.

Не вникая в суть дела, парень машинально пересел на указанное место. Опомнился он, когда увидел разложенный и застеленный на двоих диван.

– Ты собираешься лечь со мной? – изумился парень.

– Не на полу же кому-то из нас спать! Лично я не смогу там уснуть. Войди в моё положение. Я всё-таки беременная женщина! – обиделась Неля.

Алексей расстелил себе на полу вдвое сложенное ватное одеяло, но всё равно спать было очень жёстко. Он промаялся всю ночь, а на другой день после занятий ринулся в магазин и потратил почти все имевшиеся у него деньги на надувной матрас.

– Ты не один? – изумился Костик, увидев в снимаемой другом квартире хозяйничающую Нелю.

Он зашёл за товарищем, чтобы вместе с ним поехать на свободные от учёбы дни в родной город.

– Да, но это ничего не значит, – буркнул Алексей раздражённо.

– Рассказывай сказки бабушке! Всё как в прежние времена!.. Словно и не было этого суматошного лета, – произнёс Костя, и по лицу его проскользнула дьявольская ухмылка.

– Неля поссорилась с Денисом, попросила приютить её. На время! – пояснил Лёша и услышал смешок друга.

– Попросилась лиса к зайцу в лубяной домик погреться, да там и осталась, – произнес Костя полушёпотом. – Везёт тебе, Лёха. Девушки на тебя липнут как мухи на помёт… Нет, как пчёлы на мёд, – поправился он тут же, бросив на Нелю хитрющий взгляд. ― При мне можете не конфузиться. Одобряю: жить надо на всю катушку и в своё…

– Заткнись! – грубо одёрнул его Алексей, надевая куртку.

– Золотце, не возражаешь, если я на сутки похищу твоего кентавра? – продолжил дурачиться неугомонный Костя, обращаясь к девушке, за что получил от друга подзатыльник.

– Эй, осторожнее! Ты ещё не научился ремонтировать черепушки, а уже норовишь размозжить мне голову, – возмутился шутливо парень.

– На тебе вот и потренируюсь. Ох, и доберусь я до тебя когда-нибудь! – подражая ему, пригрозил Лёша, а выйдя на улицу, добавил уже вполне серьёзно:

– Перестань юродствовать! Шоры с глаз сбрось! У меня к ней больше нет никаких чувств. К тому же она ждёт ребёнка от Дениса. Я надеюсь, что они помирятся.

– После того-то как она вновь поселилась у тебя?.. Ну, это вряд ли! Вообще-то она клёвая девчонка. У вас ещё всё срастётся…

– Хватит ерунду молоть! – грубо обрезал его Алексей.

Он и сам понимал, что не следовало позволять Неле поселяться у него даже на кроткое время, что это была поистине бредовая её идея.

Лишь к концу февраля Софья набралась решимости заняться пересмотром дочкиных вещей, сознавая, что давно уж пора разобраться с ними. Настёна категорически отказалась брать что-либо из Светиных нарядов. Однако всучить крестнице мобильный телефон, подаренный Свете на совершеннолетие, ей всё же удалось. Новые дочкины вещи она сдала в комиссионный магазин, а некоторые, почти не ношенные, забрала Светина подружка, Таня Полутина. Остальную одежду и обувь она сожгла.

Под матрасом дочкиной кровати Софья обнаружила дневник, о существовании которого не подозревала. Как выяснилось, Света завела его, учась в десятом классе. Она записывала в нём свои сокровенные мысли по большей части, когда лежала в больнице, чтобы хоть чем-то занять себя. Прочитав дневник, Софья вновь впала в отчаяние, а придя в себя, глубоко задумалась, задалась мыслью, а была ли Светланина любовь к Алексею такой уж безмерной, не была ли она надуманной, по крайней мере, в самом начале их отношений. У неё появилась уверенность, что её доченька, узнав о своём смертельном диагнозе, поставила себе целью, во что бы то ни стало забеременеть и родить ребёнка, чтобы ей, её матери, было, для кого жить, когда её не станет! «Алексей, по-видимому, показался Светочке подходящей кандидатурой для отцовства. Она ведь не знала, что он влюблён в Настю, а та ― в него! Поначалу дочка возможно и не планировала выходить замуж за этого парня, но после произошедшей между ними близости захотела быть с ним до конца, чтобы ребёнок её был законнорожденным. Вероятно, она надеялась, что Леша не оставит её мать и малыша без поддержки», – предположила Софья. Из дневника она узнала, что Света подозревала, что у Насти, несмотря на кажущуюся её антипатию к Алексею, имеются к нему довольно сильные чувства, да и он к ней неравнодушен. Она написала, что поначалу думала, что Настя носит ребёнка от Димы, а теперь уверена: её дитя – плод их с Лёшей любви.

«…Если бы я догадалась, что за время моего отсутствия между ними завязалась любовь, то не предложила бы Лёше жениться на мне, не разлучила бы их. Но может не поздно всё исправить? У сестрицы золотое сердце, коль ради меня смогла отказаться от своего счастья. Хочу, чтоб она простила его и поняла меня, чтоб они были счастливы в будущем. Я так люблю их обоих!» – Это были последние написанные Светой строки, датированные двадцать третьим августа, то есть незадолго до её смерти.

«Ах, дочка-дочка! Тебе не за что корить себя – это моя вина! Всё делалось ради твоего блага. Жаль, что мои усилия оказались напрасными. Я столько всего натворила в жизни! Мне нет прощения! Золотко, ты умеешь посылать вещие сны, дай подсказку, как искупить вину и научиться жить в мире с собой, как не сойти с ума после всего содеянного?! – запричитала Софья, беря в руки дочкину фотографию. – С чего ты решила, что тебе удастся выносить ребёнка?.. Ты поторопила свою смерть, милая». В Сонином сознании пронеслась вся её жизнь, начиная с рождения Светочки:

«…Козлятушки, ребятушки, отопритеся, отомкнитеся ― ваша мать пришла, молочка принесла! – вспомнилась ей шутливая припевка сестры, с которой она появлялась у них на пороге, приходя кормить грудничка-племянницу. ― Какой она была радостной, улыбчивой! Наталья любила мою дочку как родную, шутливо называла себя мамой-Натой, и это имя закрепилось за ней на всю Светочкину жизнь. Если к её приходу малышка спала, она осторожненько ложилась с ней рядом, прикладывала к её губкам грудь. Почувствовав запах молока, малютка моментально начинала причмокивать. Ради Светочки Наталья преждевременно стала прикармливать Настеньку детскими смесями и кашками, чтобы грудного молока хватало для обеих девочек. Если бы не условия, создавшиеся благодаря рождению Настеньки, я лишилась бы доченьки ещё в её младенчестве, не успев испытать радости материнства, не увидев её в образе невесты, – сделала заключение Софья. ― А чем отплатила им я?.. Чёрной неблагодарностью!» – пришла в её голову мысль.

Полугодовые поминки по Светочке справляли дома, в узком кругу. Софья пригласила дочкину крёстную с мужем и детьми, соседей и, разумеется, Рощиных. В этот будничный день Настя не приехала. Во-первых, у неё был учебный день, а во-вторых, показываться на глаза знакомым, будучи на восьмом месяце беременности, ей не хотелось. Алексей тоже не смог приехать. Он навестил могилку невесты спустя несколько дней, в воскресенье, погоревал, возложил у надгробного памятника букет живых цветов, потом зашёл ненадолго к Светиной матери, чтобы выразить ей своё почтение, а главное – как бы заодно поинтересоваться самочувствием Насти, узнать, не родила ли она. Софья раскусила его замысел. Она понимала, чем вызвана обеспокоенность парня, знала о его сомнениях, однако же, умолчала о дневнике дочери и о сделанном ею выводе насчет его отцовства, полагая, что не вправе разглашать Настину тайну. Софья перечитывала тетрадь снова и снова, но никому не показывала.

– Завтра я уезжаю к Настеньке, – заявила Мария Станиславовна сыну с невесткой. – У меня душа разрывается, как подумаю, что оставляю здесь двух недругов. Может, хватит уж дуться-то, а?.. Света полгода как в могиле!.. А Соня до сих пор и носу сюда не кажет! Чего уж теперь поделаешь?!..

В стенах дома давно уже не были слышны шутки и веселье. Наталья и Александр жили каждый своей жизнью. Если они изредка куда-то и уходили проводить досуг, то только поврозь. В остальное свободное от работы и от домашних дел время они пребывали в мрачном молчании. Такая напряжённость в доме тяготила пожилую женщину. Ей не терпелось вырваться из этого кромешного ада, отдохнуть душой. Поскольку Александр снял дочке квартиру, бабуле теперь было куда поехать.

– Похожу-ка я по магазинам. Для младенца что-нибудь выберу, – сказала она, так и не дождавшись отклика на своё предыдущее обращение. – Внученька хоть и не велела ничего покупать заранее, но из роддома ребёночка голеньким в подоле ведь не понесёшь.

Окинув домочадцев укоряющим взглядом, она вышла из дома.

– Наташ, мама дело говорит. Так не может продолжаться, – обратился к насупленной жене Александр. – А ну как Пашка узнает о творящейся здесь несусветности?! Что он подумает? Мы с тобой не сегодня-завтра дедушкой и бабушкой станем, а мудрости ни на грамм не набрались!

– Конечно, узнает! Какой смысл утаивать от него то, что известно всем членам семьи?.. Тебе следовало задуматься над этим до того, как стал изменять мне с моей сестрой. Зря я за тебя замуж вышла. Я ведь знала, что вы с Соней любили друг друга, пока Коля не отбил её у тебя, не вынес ей мозги своими ухаживаниями. Думаешь, я не замечала, с каким сожалением она смотрела на тебя и на нашего малыша Павлушу, когда ей самой не удавалось зачать ребёнка? Соне очень хотелось иметь дитя любви – вот она его и получила!

– Света зачата не по любви, а из практических соображений.

– Ты стараешься уверить меня, что во время секса каждый из вас не получил свою порцию удовольствия? Не лги мне хотя бы сейчас! – возмутилась Наталья. – Где-то глубоко в подсознании у меня таилась догадка, что Света – твоя дочь! Она похожа на тебя даже больше чем Павлик. Вы с Соней, конечно же, не предвидели такой превратности судьбы. Глядя на подрастающую племянницу, я жила как в аду! Червь сомнения постоянно глодал меня. Надо воздать вам должное: вы были предельно осторожны, не давали повода заподозрить вас в связи, и мне с годами удалось внушить себе, что ваша со Светой схожесть объяснима – она ведь и тебе тоже приходилась якобы племянницей.

– Я не претендовал на отцовство в отношении Светы, считал её своей крестницей, ближайшей родственницей. На самом-то деле я был лишь донором спермы для её зачатия!

– Как бы ни так! Когда она и Настя были крохами твоя душа только о Светочке и болела. Тебя не надо было упрашивать отнести бутылочку сцеженного молока для неё – ты срывался бежать по первому намёку. Теперь мне понятно, с чем это было связано – говорил голос крови!.. Стоило тебе узнать, что для её лечения может понадобиться дорогостоящая операция, как ты сразу скрупулёзно стал копить средства, передумал даже машину покупать. Мне же морочил голову, будто откладываешь часть зарплаты для наших с тобой детей, чтобы дать им возможность получить высшее образование. Отказывая им во многом, ты не скупился на излишества для так называемой крёстной дочери, а Настя была в курсе всего и страдала!

– Прости меня. Узнав Светин диагноз, я ничего не мог с собой поделать. А разве ты сама не любила её, не была для неё второй матерью?.. Если я дал ей жизнь, то ты выходила её! Свету можно считать нашей общей дочерью. Я понимаю: в тебе говорит ревность, ведь она зачата непозволительным способом и вопреки здравому смыслу, но если бы ты видела, как твоя сестра умоляла меня подарить ей ребёнка, то не судила бы так строго.

– Когда Соня выставила Николая за дверь, тебе следовало уйти к ней и вашей общей больной дочке, а лучше бы им переехать жить к тебе. Мне же с детьми надо было перебраться в отчий дом, он такой же мой, как и Сонин! Нам с ней и сейчас не поздно поменяться ролями и местами.

– С ума сошла?! – ужаснулся Александр. – Все эти совместно прожитые нами годы мне нужна была только ты! Что бы ты ни думала, а твоя сестра любила Николая и не желала его терять, потому и обратилась ко мне с такой дикой просьбой. Соня хотела, чтоб её ребёнку досталась хоть малая толика его крови. Разумеется, я был ошарашен, возмущён, но смотреть, как она обливается горючими слезами – было превыше моих сил. Софья не могла довериться никакому другому мужчине. Она была в таком отчаянии! – и я согласился на это безумство. Если ты не в силах терпеть моё присутствие рядом, то я уйду, но не к ней.

– К поварихе из ресторана? – спросила Наталья с усмешкой.

– Буду жить где-нибудь в одиночестве, дожидаясь твоего прощения. Или ты решила бросить меня и уйти к мажору-молокососу? Когда я увидел вас идущими за руку, во мне кровь закипела! Тогда-то я и уговорил подругу юности Клаву подыграть мне. Вот только муж её оказался жутко ревнивым, но нам удалось обойтись без мордобоя.

– Антон всего лишь на три года моложе меня. Ему тридцать восемь лет. Он замечательный, а главное – разведён. Я хотела убедиться, что в мои годы могу ещё нравиться мужчинам.

– Кто бы сомневался! Ты у нас красавица и умница, – произнёс Александр не без толики желчи.

Взгляд его подёрнулся печалью. Он боялся усугубить ситуацию.

– Я очень-очень люблю тебя, – вырвалось у него признание.

Наталья не могла больше видеть, как он изводит себя ревностью, хоть сама этого и добивалась.

– Я тоже тебя люблю. Мне было невыносимо больно, когда узнала о твоей измене. Я настроилась отплатить тебе той же монетой, но не смогла. В последний момент я стала противна сама себе, – чистосердечно призналась Наташа мужу. – Думаю, как прежде жить у нас не получится. То, что Света была твоей дочерью от измены, будет всегда стоять между нами. Даже в невинном твоём общении с Соней мне может померещиться предательство. Это будет пытка для нас троих. Сознавая сложившуюся ситуацию, моя сестра у нас уже не бывает, мне тоже навещать её стало не в радость, а ведь она единственный родной мне человечек. К ней я была привязана всей душой!

– Любимая моя, мы справимся со всем этим, – заверил жену Александр, прижимая к своей груди. – А хочешь – давай уедем отсюда, – предложил он, гладя её волнистые волосы.

– Я не в силах до конца простить Соню, но и оставить её совсем одну в тяжёлое для неё время не могу, – высказалась Наталья.

– Милая, завтра выходной. Давай махнём вместе с мамой к Насте. Самой ей трудно будет разыскать внучкину квартиру. Поможем им обустроиться на новом месте, – поспешил упрочить наметившееся примирение Саша.

– Давай. Мне надо знать, где и как они будут жить, да и соленьями и вареньями снабдить их не помешает, – снизошла к уговорам Наташа.

Настя чувствовала, что отец изменился, стал совсем другим. Словно искупая вину, он стремился додать ей то, чем обделил в прошлом. Когда она позвонила ему и рассказала, что представляют собой подысканные ею две квартиры, отец отмёл оба варианта.

– Комната площадью четырнадцать квадратных метров с удобствами общего пользования для молодой мамы с грудным ребёнком неприемлема. – заявил Александр.

– Ну а во второй квартире имеются все удобства, правда, ванная комната совмещена с туалетом. Гостиная – восемнадцать квадратов. Кухня там небольшая, но для меня достаточная. Я согласна в ней жить, но она обойдётся дороже, чем первая.

– Эта тоже не подойдёт, – возразил он категорическим тоном.

– Пап, времени для выискивания более подходящего жилья у меня нет, я могу родить в любой момент. Не в общагу же нести младенца, – попыталась настоять Настя.

– Я отпрошусь с работы и сам займусь этим делом, – заверил её отец и выполнил обещание.

Ему повезло: он случайно наткнулся на приклеенное к двери пятиэтажки объявление о сдаваемой в доме однокомнатной квартире. Молодая семейная пара собиралась выехать на работу по контракту и подыскивала подходящих жильцов на три года. Комната оказалась просторная, кухня приличная, туалет и ванная отдельные. Квартира Насте понравилась. Единственно что её всерьёз обеспокоило – это стоимость проживания, но отец согласился на предложенные условия и даже заплатил хозяевам за год вперёд, оформив всё, как полагается.

И вот теперь он привёз к ней мать и бабушку с её вещами. Настя обратила внимание, что между родителями уже нет той натянутости, что длилась более полугода, мама смягчилась по отношению к отцу и даже начала изредка улыбаться в его присутствии. Родители сделали косметический ремонт в снятой для неё квартире, помогли ей обосноваться на новом месте. Чего Насте там не хватало – так это холодильника и стиральной машины. Проживавшие в квартире молодожёны, судя по всему, не успели обжиться и обзавестись этими предметами первой необходимости или продали за ненадобностью в связи с отъездом, на что отец тоже обратил внимание.

– Пойдёшь с нами выбирать предметы домашнего обихода? – поинтересовался он у Насти.

– Покупайте по своему усмотрению, – сказала дочка.