Loe raamatut: «Последняя лошадь Наполеона»
Все герои этой истории на страницах романа имеют вымышленные фамилии и имена. Любые их совпадения с именами и фамилиями реальных людей являются случайными.
«Аппарат абонента выключен или
находится вне зоны действия сети».
Автор неизвестен
Часть первая
Глава первая
– Не смотри ты на него, милая! К тем, кто долго на него смотрит, беда приходит. Почитай Откровения святого апостола Иоанна: «Конь белый, хвост аки змий!»
Света вздрогнула, повернула голову. Перед ней стояла старушка с добрым лицом, одетая очень бедно. Из её глаз, от взгляда которых делалось очень грустно и очень стыдно, просились слёзы.
– Пожалуйста, не смотри, – тихо повторила она. – Мой внучек сидел тут пять лет назад, ждал девчонку и всё смотрел на этого дьявола! А через полгода ослеп.
– Ослеп?
– Да, совсем ослеп. И с собой покончил.
У Светы слов не нашлось. Старушка их, впрочем, и не ждала. Ещё пуще сгорбившись и взяв сумку в другую руку, она зашаркала к лестнице под табличкой «Выход к Третьей Владимирской улице». Проводив её взглядом, Света перевела его на часы. Двадцать три пятнадцать. Интересно, откуда бабка приехала почти ночью, с тяжёлой сумкой? Не иначе, с поминок.
За спиной Светы с грохотом выехал из тоннеля поезд. Остановился. Раньше, чем двери его закрылись, выпустив человек шесть-семь, ещё более оглушительно подкатил к другой стороне платформы его собрат. Народ повалил из него толпой. А через минуту вновь стало тихо. Встав со скамейки, Света нервно прошлась. Сильнее всего её раздражала в людях непунктуальность. Именно раздражала. Ненависть тут была ни при чём. Ненавидеть можно лишь тех, кого близко знаешь. А как иначе? Возненавидишь кого-нибудь – а потом окажется, что напрасно! С теми же, кого ждать приходится час, близких отношений лучше избегать твёрдо, категорически. Повторив себе это, Света решила уйти в одиннадцать тридцать. Сегодня ей ещё было куда идти. Хозяйка сказала, что её дочь приезжает завтра под вечер. Стало быть, комнату надо освободить до пяти часов. У неё в запасе – вся ночь и почти весь день. Паниковать рано. Да, безусловно рано. Паниковать она будет завтра, когда окажется с тремя сумками на морозе минус пятнадцать. Куда идти тогда? На вокзал? У Светы раздулись ноздри. Чёрт принёс эту бабку с добрым лицом! Как будто неясно и без неё, что всё – очень плохо!
Платформа была пуста. Казённый ледяной свет давил из глаз слёзы. Ну, сколько там? Двадцать три двадцать две…
– Светлана?
– Да, это я! – воскликнула Света. И лишь затем повернулась. Должно быть, её лицо в тот момент было очень жалким, так как самоуверенная блондинка в коротком пуховике и джинсах очень смутилась и заморгала.
– Ты извини, пожалуйста! Я, как правило, не опаздываю на встречи. Но у меня в дороге забарахлил карбюратор, и мне пришлось его ремонтировать. На морозе! Можешь себе такое представить?
– Нет, не могу.
Действительно, трудно было это представить, хотя цвет глаз говорил о том, что блондинка – вовсе даже и не блондинка, а руки – очень изящные, с маникюром, были грязнее фантазии онаниста. В одной руке девушка держала сотовый телефон, а в другой – перчатки.
– А что поделаешь? – усмехнулась она, заметив, что Света смотрит на её пальцы. – Тому, кто взял отечественную машину, можно через полгода давать диплом инженера! Ну что, пошли? Да я это, я! Меня зовут Рита. Честное слово, я тебе набирала, но ты была недоступна!
– Я почему-то думала, что ты старше, – сказала Света, стремительно поднимаясь вслед за новой знакомой по лестнице к турникетам.
– Так ты ведь мне в семь утра звонила! А у меня спросонок голос – на две октавы ниже обычного. Я, впрочем, старше тебя. Тебе сколько?
– Двадцать один.
– Мне – двадцать четыре. А кто тебе дал мой номер? Лариска из обувного отдела универмага? Или администраторы из салона?
– Нет, не они. Я этих людей не знаю. А тот, кто дал, просил его имя не называть.
Рита призадумалась.
– Кто бы это мог быть? Почему шифруется?
– Я не знаю. Но вы подруги с ней.
– Ариана, что ли? Но я ей вроде не говорила, что собираюсь комнату сдать!
– Значит, не она. Другая подруга.
– Странно. Загадочно. Удивительно. Ладно, выясним.
Они шли уже по подземному переходу, мимо ярких витрин с товарами повседневного спроса. Косо приглядываясь к улыбчивой претендентке на диплом инженера, Света заметила, что она двигается на шпильках с модельной грацией, очень мило смеётся и смотрит очень проникновенно. Благодаря этим самым шпилькам лихая автолюбительница казалась ростом повыше Светы, хотя реально была пониже – примерно метр семьдесят два.
– Купи влажные салфетки, пожалуйста, – попросила Рита, остановившись перед одним из ларьков. – Если я такими руками в карман полезу, куртку не отстираешь!
Света исполнила эту просьбу. Оттерев руки дочиста, Рита вынула деньги и, расплатившись с нею, купила «Орбит без сахара».
– Будешь?
– Да.
– А пива не хочешь?
– Нет, не хочу. Пошли! Уж скоро двенадцать, мне вставать рано.
Но перед лестницею наверх путь девушкам преградили два милиционера в бушлатах. Им было холодно.
– Документы, пожалуйста!
– Документы? – переспросила Рита с таким неистовством, будто ей предложили показать задницу. – Вы с ума сошли, господа! С чего вы решили, что у нас есть какие-то документы?
– Если их нет, придётся пройти.
Света извлекла из пальто студенческий билет МГУ. Один из милиционеров его скептически осмотрел.
– А паспорт имеется?
Был предъявлен и паспорт.
– А! Так вам наши документы, значит, нужны? – воскликнула Рита, потянув книзу молнию куртки.
– А чьи ж ещё?
– Да глядя на ваши физиономии, я подумала, что вы требуете у нас свои какие-то документы, которые мы украли!
У Риты были водительские права. Они вопросов не вызвали. Тема её дипломной работы – красная затонированная «девятка» с литыми дисками и фаркопом, стояла рядом с метро. Узкоглазый дворник старательно отбивал лопатой с её порогов плотные пласты грязи. Рита дала ему пятьдесят рублей за сторожевые услуги. Он, поблагодарив, отошёл. Двигатель машины работал, а в замке зажигания, соответственно, торчал ключ.
– Боялась, не заведу, если заглушу, – объяснила Рита, садясь за руль, в то время как Света садилась рядом. – Короче, надо её в ремонт отдавать! Значит, ты студентка?
– Да.
– И москвичка?
– Да.
– А почему дома не хочешь жить? Родители пьют?
– Да, ещё как пьют! Притом исключительно мою кровь.
Рита засмеялась и, включив поворотник, вырулила в поток. Машины еле ползли, так как на Москву обрушился снегопад. Он не прекращался вторые сутки.
– А чем они занимаются в остальное время?
– Работают.
– Так они стабильно снабжают тебя деньгами?
– Да. То есть, нет! Я тоже работаю со среды. Меня взяли в театр.
– Ух, ты! В какой?
– Ну, в этот, который здесь, на соседней улице.
– Знаю, знаю! Так ты ещё и актриса? Буду ходить, смотреть на тебя.
– Да нет, я уборщицей там работаю.
– В самом деле? Какие же там актрисы? Мне прямо до смерти захотелось на них взглянуть!
Света улыбнулась, хотя ей было не слишком весело.
– Я снимаю квартиру недалеко от этого театра, – продолжала Рита, опять включив поворотник и резко затормозив перед светофором.
– А, ты снимаешь эту квартиру? – разочарованно проронила Света. – Я и не знала!
– Ну, да. В квартире – две комнаты. Мне так много не надо, а платить дорого.
– А хозяева возражать не будут?
– Да пусть попробуют!
Этот бравый ответ, понятное дело, Свету не удовлетворил. Но она решила всё же взглянуть на то, что ей предлагали. Рита, тем временем, закурила «Мальборо Лайт». Когда загорелся зелёный свет, она дала резкий старт и, свернув налево, где движение было не таким плотным, разогнала машину до третьей скорости. Через полкилометра последовал ещё один поворот налево, короткий путь по прямой и заезд во двор сталинского дома.
– Ну, всё, приехали, – сообщила Рита, остановив машину перед одним из подъездов, и повернула ключ в замке зажигания. – Если что, толкнёшь. Впрочем, не поможет – ведь в карбюраторе вся беда, а не в аккумуляторе! Короче, надо её в ремонт отдавать.
– Тихое местечко, – сказала Света, глядя по сторонам. – Какое-то слишком тихое!
Рита, выдернув ключ, зевнула и потянулась.
– Так это ведь хорошо! Зачем тебе шум? Пошли?
– Ну пойдём, посмотрим, что за квартира.
Замок подъездной двери был сломан – входи, кто хочешь! На лестнице царил сумрак и пахло затхлостью. Но квартира, к которой пришлось подняться по четырём высоким, крутым пролётам, мигом заставила позабыть про все эти казусы. Её дверь, отпертая Ритой посредством пары ключей, любой из которых мог быть использован в фильме про Буратино, несокрушимо звякнула сталью. Прямо как в бункере. Высота потолков была впечатляющей, как и площадь всех помещений. Ремонт был, правда, желателен, но терпимо.
– Вот твоя комната, – приоткрыла Рита резную дверь с латунными ручками. – Входи в обуви, всё равно пора уже мыть полы! Выключатель – справа.
Света нажала на выключатель. Музейного вида люстра как-то уныло, заспанно, неохотно отвоевала у мрака все закоулки обширного помещения. И у Светы перехватило дыхание. Вот так комната! Под стать люстре был и диван, и стол, и низкий дубовый шкаф с тремя створками, и комод, и зеркало, и два стула. Пол был паркетным. Две половицы скрипнули под ногами Светы, но так, будто бы приветствовали её от лица всей комнаты.
– Мрачновато, да? – поинтересовалась Рита с порога.
– Да, очень мрачно! Но классно! Я обожаю такие комнаты! Красотища!
Эти слова вырвались у Светы непроизвольно. Она забыла о том, что вошла с намерением придраться к чему-нибудь и уйти. Обстановка сороковых годов её потрясла. Вся мебель – из дуба! Письменный стол и монументальный комод даже с инкрустациями! С ума сойти! А зеркало в резной раме! Интересно, сколько за сотню или две сотни лет отразилось в нём разных лиц с их радостями, печалями и тревогами? Не гляделись ли в него барышни, собиравшиеся бежать из Москвы после Бородинского поражения? Ой, а окна со сводами! А часы с кукушкой! Сев на диван, Света ощутила себя графиней Элен Безуховой.
Рита уже снимала в прихожей свои изящные низкие ботильоны, сидя на стуле.
– А мне эта комната не понравилась, – заявила она. – Знаешь, почему? Потому что в ней как будто всё время кто-то присутствует.
– Это точно!
– Будешь с ним жить?
– Да, буду. Знаешь, чего, мне кажется, не хватает здесь? Шкафа с книгами. Какие-нибудь собрания сочинений в сотнях томов, с потёртыми переплётами!
– Этот хлам стоит в моей комнате. Если что, передвинем. Когда ты переезжаешь?
Взглянув на кукушкин домик, Света задумчиво поднялась и вышла из комнаты в коридор. Её новая соседка уже стояла там перед зеркалом, подвергая осмотру маленький прыщ под носом. Джинсы на ней были облегающими, как и тонкий шерстяной свитер с высоким воротом. Света, которой было о чём напряжённо думать в данный момент, невольно залюбовалась её спортивной, тонкой фигурой. Пытаясь выдавить прыщ, Рита повторила вопрос.
– Завтра, до пяти, – ответила Света. – Дольше задерживаться нельзя. К хозяйке приедет дочь. Я сейчас живу в её комнате.
– Очень жаль, что позже нельзя. Я завтра буду свободна только после десяти вечера, да и то если повезёт. Тебе есть кого попросить перевезти вещи?
– В принципе, да. У нас половина труппы и почти вся бухгалтерия – на машинах. А если мы…
Тут Света запнулась, обуреваемая сомнениями. Немедленный переезд, даже если Рита на него согласится, займёт не менее двух часов. Сейчас уже за полночь. Вставать рано. Но, с другой стороны, общественный транспорт уже не ходит, и ей придётся ловить машину, чтобы часок подремать под пьяные крики там, откуда она съезжает. А денег мало.
Рита, между тем, слегка распушила волосы щёткой и повернулась.
– Давай сегодня. Где ты живёшь?
– На Щёлковской.
– Ну, поехали!
И опять взяла ботильоны с толстыми металлическими набойками. Не садясь, стала их натягивать. Света снова заколебалась.
– Знаешь, там может произойти скандал, если мы приедем! Хозяйка мне строго-настрого запретила кого-либо приводить после девяти.
– Тебя это беспокоит?
– Если она реально начнёт орать, её муж проснётся! А он – бывший профессиональный боксёр со справкой из дурки.
– Тебя это беспокоит?
– Да как сказать? Если эта горилла с огромными кулаками на нас полезет, возникнет очень серьёзный повод для беспокойства!
– Да ерунда! Какой там этаж?
– Десятый.
– Отлично! Бывший боксёр с тоски по славному прошлому выпил водки и дверь с окном перепутал. Такое часто бывает. Баба со страху всё подтвердит.
Столь необыкновенная лёгкость в мыслях больше обескуражила Свету, чем окрылила. Но Рита уже надевала куртку, одновременно запихивая в карманы «Мальборо», зажигалку и телефон. Спустя пять минут красная «девятка» с двумя соседками опять мчалась сквозь снегопад по ночному городу, благо что карбюратор на этот раз не подвёл. Транспорта на улицах стало меньше, что позволяло снегоуборщикам проявлять большое усердие. Оно, впрочем, не приносило плодов – сугробы с обеих сторон дорог всё росли, колёса же буксовали всё более основательно. Когда Рита сворачивала на Шоссе Энтузиастов, её мобильник заиграл танго. Даже не завершив манёвра, она спокойно вышла на связь.
– Алло! Это ты, телёнок? Нет, не могу. Сегодня я не могу. Нет, ко мне подруга переезжает, мы перевозим шмотки. Я за рулём, твою мать! Тут скользко!
Сходный по содержанию, но по форме гораздо более грубый ответ был дан на Главной аллее Измайловского парка слишком пытливому поросёнку, затем цыплёнку.
– У тебя что, зверинец? – спросила Света. Рита закуривала, дожидаясь зелёной стрелки на Первомайскую.
– Ферма у меня, ферма! Я занимаюсь сельским хозяйством.
– Ты не очень похожа на деревенскую бабу.
– Серьёзно?
– Да. Кстати, у тебя очень много общего с Умой Турман.
Рите стало смешно. Срывая машину с места, она воскликнула:
– Обалдеть! Спасибо. Могу заметить в ответ, что и ты не очень похожа на поломойщицу.
Мотор с рёвом тянул машину под сто. Мелькали дома, фонари, витрины. Глаза у Светы слипались.
– На какой улице ты живёшь? – спросила у неё Рита, выруливая на Щёлковское шоссе с Шестнадцатой парковой.
– На Байкальской.
– Я про такую ни разу даже не слышала! Ты дорогу знаешь?
– Да. Пока прямо.
Рита разогнала машину до пятой. Это не помешало ей взять второй звонок поросёнка и даже матерно разругаться с ним.
– За метро – налево, – руководила Света. – Потом – направо и прямо.
К часу доехали. Двор многоподъездного дома замело так, что «девятка» чуть не увязла. Рита припарковала её метрах в сорока от подъезда – ближе к нему места были заняты.
– Заглуши, – порекомендовала Света, – тут разные ошиваются.
В лифте Рита вынула сигареты и закурила. Света закашлялась. Сигарета тотчас была погашена.
– Извини.
– Ничего. Ты можешь при мне курить. Я так, от волнения.
Волновалась Света не зря. Первым, что увидели девушки, оказавшись в квартире, драную дверь которой Света открыла почти бесшумно, было лицо хозяйки – красное, энергичное, с крокодильей пристальностью в глазах и суровым ртом. Из него очень далеко разило портвейном. Мощное тело пятидесятитрёхлетней беззубой дамы было обтянуто пыльным платьем семидесятых годов. На её ногах были туфли с пряжками, тоже, видимо, извлечённые из глубин антресолей, к дверцам которых лет двадцать пять никто и не прикасался. С кухни раскатисто доносились громкие голоса и хохот трёх мужиков, также не особо зубастых. Они курили точно не «Мальборо», и у Светы горло перехватило гораздо крепче, чем в лифте.
– Я… я приехала забрать вещи, – пролепетала она, сильно заикаясь. – И вот вам ключ. Пожалуйста, пропустите!
Ключ хозяйка взяла, но с места не сдвинулась.
– Вещи?
– Да, да! Я переезжаю прямо сейчас. А это моя подруга. Спасибо вам, Нина Фёдоровна! Большое спасибо.
– Вещи? – взревела хозяйка так, что три мужика на кухне притихли. – Вещи забрать? А чего ж ты, милая, часа в три не приехала забрать вещи? Почему в час? Тебе ведь плевать на людей, которые спят! Плевать, что им в шесть утра вставать на работу! Это ты, барыня, до одиннадцати часов пролёживаешь бока!
– Но ведь вы не спите, – пискнула Света, жалобно сложив ручки. – И не работаете давно…
– Кто? Я не работаю? Ах ты, шваль! Проститутка грёбаная! С моё поработай, а потом тявкай! Ишь ты, вторую … притащила! Эй вы, козлы! Идите сюда! Вам шлюх привезли!
Все три мужика немедленно вышли. Двое из них впечатляли только наколками на руках и остекленелой свирепостью под бровями. Зато боксёр, действительно, был огромен. Именно он горой чуть ли не во всю ширину коридора двинулся на двух девушек, с каждым шагом просматриваясь сквозь тучу едкого дыма всё более угрожающе.
– Ой вы, кисоньки! Вот я вас за сиськи-то подержу!
– Да ты одурел! – схватила его за майку столь же массивная, но по росту в два раза менее убедительная супруга. – За что держать? Это ж вешалки! На меня смотри! На меня! Я всем им утру носы!
И, оттолкнув мужа, пошла плясать по прихожей, топая каблуками очень рискованно для рассохшихся половиц. Её кавалеры смачно загоготали. Но, конечно, довольно скоро их взгляды снова переместились на двух свидетельниц этой сцены.
Выбежав из квартиры, Рита и Света бросились вниз по лестнице, чтоб не быть схваченными у лифта.
– Что же мне теперь делать? – пищала Света, скользя рукой по перилам. – Там у меня – три сумки вещей! Одежда, учебники, ноутбук!
– Дура! На хер ты в этот хлев вселилась? – негодовала Рита. – Это какой овцой надо быть, чтоб ещё и ноут там оставлять!
– Да они не всё время пьют! Первую неделю этот ублюдок даже курить на лестницу выходил!
– Ладно, не скули! Через полчаса возьмёшь свои вещи.
Когда уселись в машину, Рита завела двигатель и связалась с кем-то по телефону.
– Алло, котёнок! Я это, я. Как ты себя чувствуешь? Обязательно позвони врачам! Слушай, тут возникла проблема. Моя подруга не может вещи забрать из съёмной квартиры. Хозяева буйно пьют. Байкальская, дом семнадцать, третий подъезд. Пришли сюда Игорька. Я перед подъездом. Да, жду. Целую.
Опустив телефон, Рита закурила. Включила радио. Застучала пальцами по рулю.
– А кто он, этот котёнок? – спросила Света, с тревогой вглядываясь в её слегка горбоносый профиль.
– Это не твоё дело.
Света заплакала. Первые две минуты Рита не реагировала на это – глядела лишь на снежинки, скользившие по стеклу, и сбивала пепел. А потом двигатель вдруг заглох. Рита поглядела на датчик топлива, отключила шумную печку. Гася окурок, вспылила:
– Что ты ревёшь? Сама во всём виновата! Хватит тут слёзы лить, иначе я тебя вышвырну из машины, чтоб ты там задницу отморозила!
– Меня бабка в метро расстроила, – объяснила Света, размазав по щекам слёзы.
– Какая бабка?
– Ну, я сидела, тебя ждала, на коня смотрела! Там барельеф на стене, над рельсами – конь двуногий, с хвостом как у обезьяны…
– Видела. Знаю. И дальше что?
– Бабка подошла и сказала: «Ты не смотри на него, беда приключится! Он всем несчастья приносит!»
Рита задумалась.
– Да, я что-то об этом слышала. Или где-то читала. Этот двуногий конь неясно откуда взялся. Ну, когда метро строили, архитектор вдруг заболел, и взяли другого. Этот другой слепил странного, уродливого коня, который похож на чёрта, и сгинул. А станцию нужно было срочно сдавать. Вот её и сдали с этим конём.
– Когда это было?
– В восьмидесятом. Я так хорошо запомнила, потому что в восьмидесятом мой отец помер. За эти двадцать три года произошло несколько десятков страшных историй, связанных с этим чёртом – ну, типа, кто-то глядел на него пятнадцать минут, а через три дня попал под машину. Другой, кажется, ослеп, третий головой конкретно поехал и завалил четверых. Ну, всё в этом роде. Не заморачивайся пургой.
– А тот архитектор сгинул бесследно?
– В том-то и дело! Потом никто не мог вспомнить, как и откуда он появился. Это осталось тайной. Разгадку знает, наверное, только конь.
Света нервно съёжилась.
– Это просто ужас какой-то! Мне очень страшно.
– Да, там, в Перово, хватает всяких чудес. Ты сама откуда?
– Я? Из Крылатского.
– Из Крылатского? – с удивлением повернула голову Рита. – Район элитный! Твои родители кто?
Света покраснела.
– Папа – госслужащий. Мама – бывший директор школы.
У Риты вдруг поднялось настроение.
– Значит, папа – госслужащий? Интересно ты его обозначила! Мама – бывший директор школы? И до сих пор работает где-то, но уже вряд ли в сфере образования? И живёте в Крылатском? И учишься в МГУ? И глазки овечьи? Это мне нравится! Очень нравится.
– Что? – сердито спросила Света.
– Всё мне в тебе офигенно нравится, кроме пола. Слушай, а брата у тебя нет?
– У меня два брата! Но они – люди, а не цыплята, не поросята и не котята. Так что, давай закроем этот вопрос.
– А сколько им лет?
– Они оба старше меня. И оба – женаты.
– Рада за них. А ты на каком факультете учишься?
Света облегчённо вздохнула.
– На историческом.
– Интересно?
– Да.
– На каком ты курсе?
– На третьем.
– А почему тебе никто не звонит на сотовый?
– Потому что я его отключила. Я ложусь спать в одиннадцать.
– Ой ты, лапочка! А жених-то у тебя есть?
– Отстань от меня! Ты бы про себя рассказала.
Рита зевнула, вытянув ноги к педалям. Потом поймала «Европу Плюс». Опять закурила.
– Да что рассказывать? Я тупица и недоучка. Школу не кончила! Впрочем, ты сама всё про меня знаешь. Ты ведь историк.
– Не поняла. При чём здесь история?
– Ну, у папы спроси про бар «Три товарища». Он расскажет. Он знает всё.
Света окончательно растерялась.
– При чём здесь какой-то бар? И при чём здесь папа?
– Если твой папа действительно занимает высокий пост в каких-то госорганах, ты узнаешь от него много. Особенно, если он – работник прокуратуры или иных силовых структур.
– Я с ним не общаюсь.
– Умная девочка! Тьфу на них.
Не успела Рита докурить сигарету, как во двор въехало чёрное «БМВ». Оно появилось из-за угла, к которому люксовая «девятка» была обращена передом.
– Это Игорь, – сказала Рита и помигала фарами. Дав ответный сигнал, чёрная машина остановилась неподалёку. Фары её погасли, мотор затих.
– А кто он такой? – поинтересовалась Света.
– Мужчина.
Левая дверь «БМВ» открылась и, точно, вышел мужчина среднего роста и средних лет. Он был недурён собой, очень элегантен. Но, вглядываясь в него, Света почему-то решила, что камуфляжная куртка смотрелась бы на нём лучше, нежели дорогое классическое пальто, в котором он был. Впрочем, поручиться за это она не рискнула бы. Что-то было в нём противоречивое, в этом стройном, подтянутом господине.
Натягивая перчатки, владелец чёрного «БМВ»подошёл к машине, в которой сидели девушки. Рита опустила стекло.
– Игорёк, привет!
– Привет. Что случилось?
Голос был низким и хрипловатым. Рита же, глядя в серые неприветливые глаза своего знакомого, Говорила тоненьким голоском и вся до ушей сияла сладким радушием, как Лиса Патрикеевна.
– Почему-то машина иногда глохнет на холостом ходу! Я уже измучилась вся. Будь другом, взгляни!
– Дёрни рычажок.
Рита что-то дёрнула под рулём. Игорь осторожно, чтоб не запачкаться, поднял крышку капота и попросил:
– А ну, заведи.
Рита завела. Сняв перчатку, Игорь покрутил винт под воздушным фильтром.
– Нажми на газ! Потом сбрось.
«Девятка» взревела. Стихла. Игорь опустил крышку и натянул перчатку.
– Больше твоя машина глохнуть не будет. Что-нибудь ещё нужно?
– Ты представляешь – моей подруге не дают забрать вещи! – затараторила Рита, нажав на кнопочку печки. – Она в сто двадцать девятой квартире снимала комнату!
– А причина?
– Пьют! Там три мужика, один из которых – бывший боксёр килограмм под двести, и баба. Ты взял с собой пистолет?
– Я не на работе. Ключ у вас есть?
– Отдали!
– Стальная дверь?
– Деревянная! Ногой выбьешь.
– Этаж?
– Десятый.
Света назвала код. Даже не взглянув на неё, Игорь не спеша зашагал к подъезду. Вошёл. Минут через семь вернулся.
– Там всё нормально. Можете забрать вещи.
– Ты не поднимешься с нами? – спросила Рита.
– Я вам там больше не нужен.
Ответив так, Игорь сел в своё «БМВ», включил габариты, завёл мотор и, пробороздив снег задними колёсами до асфальта, в одну секунду скрылся за углом дома.
– Ну что ж, пошли, – предложила Рита, распахнув дверь. В её голосе всё же слышалась неуверенность. Появилась она в нём после того, как Игорь сказал, что он безоружен. А Свете вот почему-то боязно не было. И опять она не ошиблась.
Дверь её временного жилища была распахнута. Тишина за нею стояла почти могильная. Ни на кухне, ни в коридоре, ни в санузле, ни в двух комнатах не было никого. Но из третьей комнаты, свет в которой был выключен, доносилось паническое дыхание четырёх шокированных существ. Пока Света спешно производила сборы, Рита моталась по всей квартире. Не заходила она лишь в комнату с существами.
– Ой! Это кто? – донёсся вдруг её голос из туалета. – Ой, какой маленький!
– Кто там? Кто?
Рита прибежала. В руках её был котёночек – рыжий, тощий, запуганный. Он мяукал, но не пытался вырваться. Он рассчитывал только писком выразить обстоятельное и внятное возмущение по какому-то поводу.
– Да откуда он взялся? – ахнула Света, на один миг прекратив запихивать в сумку учебники и тетрадки. – Никогда не было его здесь!
– Видимо, зашёл, когда дверь открыта была! Наверное, из другой квартиры вышвырнули. Берём?
– Конечно, берём.
Так они и вышли: Света – с тремя тяжёлыми сумками, Рита – с рыжим дистрофиком. Сумки были помещены в багажник, дистрофик передан Свете. Ему в машине очень понравилось. Он умолк. Но тишь-благодать продлились одно мгновение. Не успела Рита взяться за ключ, как где-то неподалёку хлопнула дверь и раздался крик:
– Стойте! Стойте!
– Кто там ещё? – быстро повернула голову Рита. Света вздохнула. Она узнала того, кто бежал к машине, выскочив из своей. Пришлось опустить стекло.
– Рита, познакомься, это мой друг. Его зовут Рома.
– Да? Какая приятная неожиданность!
Габаритный, широколицый парень, приблизившись, наклонился и очень пристально поглядел сначала на Риту, затем на Свету и, наконец, на рыжего. Тот мяукнул ему в лицо, свирепо оскалив крошечные клыки. Парень отшатнулся. Впрочем, он почти сразу же отличил полуторомесячного кота от взрослого тигра и успокоился.
– Ты зачем сюда притащился? – спросила Света. – Я ведь тебе сказала, чтоб ты оставил меня в покое!
– Да как зачем, как зачем? – заголосил Рома, будто и не услышав вторую фразу. – Ты не звонишь, твой мобильник выключен, твоей маме сегодня Скорую вызвали по причине нервного срыва! Что мне ещё оставалось делать? Подъехал, вижу – выходишь с сумками! Ты нашла другую квартиру?
– Да, я нашла другую квартиру. И вот моя новая соседка. Можешь сообщить это каждому, кто считает, что я обязана ему чем-то. Ещё вопросы имеются?
– Светка, Светочка, погоди! Не торопись, Светка! Платить-то ты будешь сколько? Есть шоколадное предложение! Мой знакомый сдаёт трёхкомнатную квартиру всего за триста гринов! Башлять буду я один, мне ведь тоже нужно от предков съехать! Давай сейчас…
– Трогай, – распорядилась Света. Рита, крутанув ключ, дала такой старт, что Рома отпрыгнул к другой стороне дороги. Пока он мчался затем к своему «Субару», пока садился в него, пока заводил – «девятки» и след простыл.
Снегопад утих. Москва вся мерцала под фонарями.
– Он говорил по мобильнику, когда нас увидел, – сказала Рита, свернув на Щёлковское шоссе и удостоверившись, что погони никакой нет. – Поэтому и не сразу выскочил.
– Ну и что? Разве это важно?
– Он нас увидел, но продолжал трепаться, рискуя нас упустить! Он мог бы заканчивать разговор, направляясь к нам, но всё-таки предпочёл закончить его в машине. Значит, разговор был секретный, важный и срочный. Что это мог быть за разговор в час пятьдесят ночи?
– Господи, я -то откуда знаю? Мне нет до этого никакого дела! Тебе – тем более. Тоже мне, Шерлок Холмс!
Рита промолчала. Уже через полчаса они пили чай у себя на кухне. Сперва хотели даже поужинать спрятавшейся за сахарницей корейской лапшой, но потом решили не тратить на неё время. Чайник был довоенный и даже, кажется, дореволюционный. На деревянном столе стояли вазочки с пряниками, печеньем и мармеладом. Котёнок спал в уголке, наевшись сметаны высшего сорта. Её в холодильнике нашлось много, поскольку вся морозилка была заполнена покупными блинчиками.
– Как мы его назовём? – пробубнила Рита, зевая так, что Света почувствовала себя врачом-отоларингологом.
– Рыжик.
Вместительный белозубый рот захлопнулся с благозвучным щелчком, как дверь «Мерседеса».
– Рыжик? Почему Рыжик?
– Так он ведь рыженький, – объяснила Света, несколько удивлённая удивлением собеседницы.
– Ну и что? Тебя ведь Русалочкой не назвали, хотя ты русая! Имя должно либо отражать внутреннюю сущность, либо не отражать ничего. Иначе оно звучит оскорбительно. Ему, может, вовсе не нравится, что он рыжий.
– Ну, тогда – Васька. Или, например, Кузя.
Рита опять была недовольна. Задумчиво откусив кусочек печенья, она поморщилась.
– Что за Васька? Какой он Васька тебе? Мюрат!
– Мюрат? Почему Мюрат?
– Это очень странный вопрос. Ты точно историк?
– Да знаю я, кто такой Мюрат, – рассердилась Света. – Любимый маршал Наполеона, неаполитанский король, храбрый идиот!
– Совершенно верно. И что тебе непонятно?
Света сказала, что ей всё ясно и что она всем довольна. Вскоре они разошлись по комнатам. Неаполитанского короля взяла к себе Рита.
Было уже два сорок пять. Переложив вещи из сумок в шкаф и комод, Света застелила диван, разделась, очень внимательно осмотрела часы и, выключив свет, нырнула под одеяло. Диван со скрипом принял её в объятья. Через пять минут раздалось «Ку-ку!»
– Сумасшедший дом, – отозвалась Света сквозь полусон. Ей было тепло и мягко. Рядом кто-то стоял. Не Мюрат. Не Рита. И не кукушка. Казалось, кто-то вышел из зеркала. Но открыть глаза уж не было сил. Власть ночи в этих стенах была беспредельна.
