Аллеи судьбы

Иллюстратор Игорь Владимирович Исаев

Фотограф Игорь Владимирович Исаев

© Игорь Исаев, 2017

© Игорь Владимирович Исаев, иллюстрации, 2017

© Игорь Владимирович Исаев, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-9865-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аллеи судьбы

 
Цветы забытые увяли —
Судьба не сделала подарка.
Мечты недавние озябли,
Блуждая в закоулках парка.
 
 
Аллеи осенью одеты,
Печалью воздух насыщая.
Дождём пропитаны рассветы,
Об одиночестве вещая.
 
 
Здесь каждый день похож на прежний,
Капелью прибивая листья,
Что опадают неизбежно —
Как в толчее мелькают лица.
 
 
На сером небе нет просвета.
А мне так хочется согреться.
Но от судьбы не жду ответа,
На что мне в жизни опереться.
 
 
Запрятав боль в себя поглубже,
Иду, не ведая дороги.
Пусть труден путь, но он мне нужен,
Чтоб подвести в конце итоги.
 

Осенний сад

 
Заварю в стакан букет осенний:
Яркость красок, терпкий вкус дождя,
И щепотку памятных мгновений,
Что храню я в сердце у себя.
 
 
Выйду в сад, что спит ещё в тумане,
Сяду на скамейку в тишине
И забудусь в сладостном дурмане,
Взглядом утопая в вышине.
 
 
Грея руки о былое счастье,
Помечтаю молча о своём…
Если б только в нашей было власти,
Чтобы вновь нам вместе быть, вдвоём!
 
 
Пью глотками утреннюю свежесть,
С запахом осенних холодов.
В воздухе витает неизбежность,
Сотканная из печальных снов…
 

Доколе?

 
Ну, как он мог, так подло, низко,
Меня втоптать словами в грязь?!
Мечта, любовь, казались, близко…
Но в душу плюнули, смеясь.
 
 
Ему, отдав себя до капли,
Любви не требуя взамен,
Опять ступила я на грабли,
И окунулась в плен измен.
 
 
Душа болит, и сердце плачет,
Теряя смысл и силы жить.
А всё могло бы быть иначе…
Но вновь судьба велит испить,
 
 
Испить до дна всю чашу боли
И горечь нравственных потерь.
Сквозь слёзы я кричу: «Доколе?!
Уже раздавлена, поверь!»
 
 
Весы сорвались с оснований,
Упала навзничь я с небес.
Хлебнула здесь с лихвой страданий,
Попав, как фарш, в крутой замес.
 
 
Судьба, дай время отдышаться,
Себя для жизни вновь собрать,
С улыбкой утром просыпаться,
И от любви порой летать!
 

Ветер времени

 
Времени суровый ветер…
Голых веток стынут плети.
 
 
Листья сорваны жестоко,
Хмуро смотрит неба око.
 
 
Краски меркнут понемногу,
Ноги месят в грязь дорогу.
 
 
Души зябнут от печали,
Плечи кутаются в шали.
 
 
Я оставлю за спиною,
Радость, скрытую стеною,
 
 
Занесённую листвою,
Разделённую с тобою…
 
 
Меркнет свет надежды… Вечер…
Затухают свечи, речи…
 
 
Сердце просит новой встречи…
Одиночество калечит.
 
 
Мне бы встать, раскинув руки,
Позабыв на время муки,
 
 
Слиться с вечною природой,
Зазвучать финальной кодой.
 
 
Ветром сбросить с плеч тревогу…
Время есть… Пойду с ним в ногу…
 

Тоскливый вечер

 
Глоток, глоток… Ещё глоток…
Я пью, но мне, отнюдь, не легче.
Попала, словно под каток.
Дрожат в ознобе зябко плечи.
 
 
В какой-то миг сломалась жизнь,
Сменились вкусы и желанья.
Шепчу себе: «Остановись!»
Но, всё ж, иду, как на закланье.
 
 
Мечусь впотьмах, ищу в бреду,
Мне жар в крови туманит разум.
Тебя узнала на беду!
Теперь в любви, как будто вязну.
 
 
Хочу я вырваться наверх!
Изгнать из сердца тяжкий вирус!
Чтоб жить, как прежде, без помех,
Но понимаю, что не вырвусь.
 
 
Попала в сладкий, горький плен.
Живу я в нём, как в лихорадке…
Порой желаю перемен,
Но мысли бродят в беспорядке…
 
 
Глоток, глоток… Ещё глоток.
Я пью, но мне, отнюдь, не легче…
Любовный мир, как ты жесток!
Мне так тоскливо в этот вечер!..
 

В парке

 
Летнее время уже на исходе.
Рады, как дети, мы тёплой погоде.
 
 
Тропкой заветной гуляю я в парке.
Ветки под небом раскинули арки.
 
 
Воздух настоя вдыхаю всей грудью,
Мысли так ясны, наполнены сутью.
 
 
Дерева ствол обниму я руками,
Соки земли ощутив под ногами.
 
 
Небо над кроной зовёт в бесконечность,
Глядя в него, окунаюсь, как в вечность.
 
 
Также когда-то, гонимый ветрами,
Пух облаков проплывал там веками.
 
 
Душу раскрыв, чую времени связку,
Листья мне шепчут природы подсказку.
 
 
В нити времён я простой узелочек.
Дёрни её и услышишь звоночек.
 
 
Жизнь не бездушна, она с нами рядом,
Только смотри незашоренным взглядом.
 

Письмо

 
Моя душа! Моя отрада!
Позвольте так Вас называть.
За все мучения – награда,
Вернули счастье мне опять.
 
 
Увидел Вас в разгаре лета —
В тиши задумчивых аллей,
В сиянье солнечного света,
Кормили в парке голубей.
 
 
Как будто ангел белокрылый,
Недавно виденный во сне,
Вошли в мой мир, такой унылый,
Подобный сумрачной стене.
 
 
В единый миг прозрел я, словно,
Со взора спала пелена,
Увидел краски жизни снова,
Вобрав душою их сполна.
 
 
Я долго Вами любовался,
Присев в тени, невдалеке…
И, как бы заново рождался,
Плывя в пленительной реке.
 
 
К Вам подойти я не решился,
Оставив это на потом,
Безмолвный страх в душе таился,
Что не реальны Вы, фантом.
 
 
Но новых встреч не получилось,
Напрасно в парке я бродил.
Печаль под сердцем поселилась,
Я осознал, что полюбил…
 
 
Моё письмо без притязаний,
Хочу лишь просто Вам сказать:
«Прекрасней Вас не знал созданий!
Любовь к Вам – счастье, благодать!»
 

В ночи

 
Ночная свежесть холодит мне мятой грудь,
А тишина повисла росами на травах.
Луна в полнеба не даёт никак уснуть,
Смотрю на звёзды над собой, что вечно правы.
 
 
Деревня спит. Как будто вымерло всё вдруг,
Лишь лунный свет скользит безжизненно по крышам.
Душа распахнута и ловит каждый звук,
Ей мироздание поёт о чём-то свыше.
 
 
Она измучена лавиною проблем,
Что постоянно, словно камни давят больно.
И ранят в кровь неразрешимостью дилемм,
Что жизнь сама порой трактует очень вольно.
 
 
И лишь в ночное время можно отдохнуть
И тишиной вновь подлечить больную душу,
В себя всей грудью небо звёздное вдохнуть,
Из моря бед на время выбраться на сушу.
 
 
И вдруг вдали раздался колокола звук.
Он завибрировал и в сердце отозвался.
И в грудь проник необоснованный испуг,
Как будто близкий человек с небес сорвался.
 
 
Душа закрылась, полетело сердце вскачь,
В висках стучало молоточками упрямо.
Протяжно птица завела какой-то плач,
И пёс завыл, как от потери где-то рядом.
 
 
Волна смятенья жарко хлынула в лицо
И пролилась из глаз горячими слезами.
Мне стало легче… Я поднялся на крыльцо,
Раскинув руки, обнимаясь с небесами…
 

Душа

 
Не стоит душу отдавать
В случайные, чужие руки.
Они способны замарать,
Её ввергая в грязь и в муки.
 
 
Придётся долго отмывать,
Своей, застирывая, кровью,
По крохам силы собирать,
Переболев «душевной корью».
 
 
Потом запрёшься на засов,
Боясь малейшего порыва,
Не веря больше в правду слов,
Не видя в жизни позитива.
 
 
Но, вот, однажды день придёт,
И рухнут крепостные стены.
Любовь растопит в сердце лёд,
Душа забудет боль измены.
 

В тумане

 
Промозглой сыростью туман пролился в души,
Вбирая звуки, очертания вещей.
Я брёл домой и ощущал: уже простужен,
И понимал, что не избегнуть мне врачей.
 
 
Сейчас присесть бы у камина, в тёплом доме,
Накрывшись пледом, попивая терпкий чай,
Смотреть на всполохи и нежиться в истоме,
Чуть-чуть задрёмывая, как бы невзначай.
 
 
А мысли вяло утекали б сквозь ресницы,
Под непрерывный, тихий «разговор» огня.
И я б, сомлев в тепле, не чувствовал границы,
Меж сном и явью, что бежала от меня.
 
 
То – лишь мечты. А я иду в тумане зыбком.
Свет фонарей, как будто зов далёких звёзд.
Подняв повыше воротник, вздохну с улыбкой:
Какой соблазн нырнуть на миг в долину грёз.
 

Боль

 
Пришла ко мне, без спроса, в дом,
И поселилась прочно в нём.
Пытался выставить за дверь,
Но упиралась, словно зверь.
 
 
Твои объятья горячи —
От них в груди, как жар в печи.
Дыханье стиснуто стеной,
А взор туманит тяжкий зной.
 
 
О, боль, прошу тебя – уйди!
Не стой на жизненном пути!
По капле пьёшь, смакуя, кровь,
Меня терзая вновь и вновь.
 
 
В руках качаю день и ночь,
Гоню тебя со стоном прочь!
Но зубы хищны и остры —
И, значит, ждут меня костры.
 
 
Я умираю каждый миг.
Твой страшный яд в меня проник.
Лишь только держит на плаву —
Надежда! С ней я и живу.
 
 
Надеюсь, что настанет день,
И боль уйдёт, исчезнет в тень.
Ну, а пока, запрятав стон,
Иду вперёд я сквозь заслон!
 

Эхо

 
Я заглянул в проём колодца,
Где эхо пряталось меж стен.
Оно не знало нежность солнца
И мира тщетность перемен.
 
 
В холодных водах клад хранило:
Пригоршню звёзд из серебра,
Что в руки так к себе манило,
Но не давалось – нет ведра.
 
 
Оно сорвалось, утонуло,
Ушло, как камнем, в глубину.
Лишь ободком на миг сверкнуло…
У темноты теперь в плену.
 
 
Колодец стар был, позаброшен,
Оброс, как леший, мягким мхом.
Венец из брёвен перекошен,
Ещё чуть-чуть и рухнет он.
 
 
Но эхо старого любило
И пело гулко иногда.
То с ветром стоны заводило,
То песне вторило дрозда.
 
 
Я прошепчу, пусть отзовётся,
Скажу тихонечко: «Люблю!»
В ответ мне эхо рассмеётся:
«Лови! Звезду тебе дарю!»
 

На берегу

 
Как много знал я женщин на веку,
И многие из них меня любили.
Но, вот, стою один на берегу,
А лучшие мгновения уплыли.
 
 
Река сменяет памяти пласты…
Закаты, словно всполохи пожарищ —
Судьба сжигает в прошлое мосты,
Теперь, вдаль обернувшись, не исправишь.
 
 
Стремительно летят скупые дни,
А я жду из тумана переправы.
Мне плеск весла и слабые огни,
Укажут путь туда, где вечно правы.
 
 
Пытаюсь подвести сухой итог,
Того, что будет мне, как оправданье.
Но ветер гонит прочь с ветвей листок —
Неведома нам мера мирозданья.
 
 
Как много знал я женщин на веку,
Но искренне любил всего однажды.
Ты встретилась, казалось, на беду,
Но для меня, бесспорно, стала важной.
 
 
С тобою снова в жизнь ворвался свет,
Вернув, порой, утраченные смыслы.
Нашёл вдруг на сокрытое ответ,
Что прежде занимало тяжко мысли.
 
 
Прошли года… Любовь не сохранив,
Теперь я понимаю, как ошибся!
По мелочи растратил позитив,
С мечтами окончательно простился.
 
 
Как больно понимать, что никогда…
Последний шанс по дурости упущен.
Стремительно несёт меня вода,
В предел, что небесами был отпущен…
 

Мой старый дом

 
Разбитый автобус везёт меня в детство,
Сквозь дымку тумана в зелёных лугах.
Мелькают деревни, леса по-соседству,
Как будто здесь время застыло в веках.
 
 
Всё, словно знакомо и виделось прежде,
В какой-то далёкой, забытой поре,
Когда босоногий, в короткой одежде,
Гонял с пацанами я мяч на траве.
 
 
Сменялись пейзажи, а с ними и память,
Мне будто листает семейный альбом.
Тех лет не вернуть и уже не исправить…
К стеклу я прижался, взволнованный, лбом.
 
 
Автобус трясло на российских ухабах,
Злой дождь чуть прибил придорожную пыль.
Я чувствовал явно её терпкий запах,
А ветер трепал пересохший ковыль.
 
 
Волнение давит в груди жарким комом.
Я взглядом вбираю родные места,
Шагнув в мир, где всё мне до боли знакомо,
Где воздух прозрачен, вода так чиста.
 
 
Тропинку размыло. Скользят в глине ноги.
Глазами ищу свой я старенький дом.
Ботинки в грязи безнадёжно промокли.
С пруда тянет илом и банным дымком.
 
 
Вот вижу калитку, просевшую в землю,
И милый мой дом, что заброшен стоит.
Закончился дождик. Деревне я внемлю:
Своей тишиной обо всём говорит.
 
 
Печалью подёрнуты окна немые,
Порожек надломлен – и в этом судьба.
С тобой мы, бедняга, навеки родные,
Узнали, что жизнь – означает борьба.
 
 
Хочу вновь увидеть я свет в твоих окнах,
Чтоб ждали меня, глядя пристально вдаль,
Молились на лики на тёмных иконах,
Прося о здоровье, закутавшись в шаль.
 
 
Пошарив рукой на крыльце за карнизом,
Я вытащил ключ, что давно меня ждал.
Не смог скрыть улыбки над этим сюрпризом —
«Тайник» этот вечно меня удивлял.
 
 
Со скрипом и вздохом дверь в сени впустила.
И запах из детства окутал меня.
Здесь чувствовал тайну: пары керосина
И что-то ещё… Что забыл уже я.
 
 
Нашёл в темноте старых дров поленницу,
И печь растопил, согреваясь огнём.
Сидел и смотрел я на всполохи-птицу,
Что пела, танцуя, и била крылом.
 
 
Родной, старый дом! В твоё лоно вернулся,
Чтоб душу больную поправить свою.
Я, словно в беспамятстве жил, но проснулся,
Умывшись дождём в твоём дивном краю!
 

Фальшь

 
Как много в нашей жизни фальши,
Что травит души на корню!
Хоть раз вкусив её однажды,
Ты попадаешь в западню.
 
 
Она с улыбкой, подлой, лживой,
Клянётся в искренности чувств,
Стремится выглядеть стыдливой,
Роняя патоку из уст.
 
 
Но то, лишь пошленькая маска,
Что есть в запасе у льстеца.
Его слова звучат, как сказка,
Для лопоухого глупца.
 
 
А маски множатся безмерно,
На каждый случай есть своя.
И мир съедает эта скверна,
Поток бездушного вранья.
 
 
Забыта искренность простая,
Сдана в утиль, как старый хлам.
Никто не хочет, жизнь ломая,
Уподобляться «дуракам».
 
 
И сам я тоже этим грешен,
Но каждый день веду войну,
Ищу для искренности бреши,
А фальшь стремлюсь пустить ко дну!
 

Зимний парк

 
Мягкий свет фонарей бросил в снег синеву,
Расплескав тишину на скамейки, деревья.
Зимним парком, как в сказке, иду наяву,
Из природы черпаю себе вдохновенье.
 
 
Вереница огней манит в снежную даль,
Где возможно найду свою главную тему.
Там отпустят сомненья и станет не жаль
Тёмных дней, возводящих вокруг меня стену.
 
 
В тишине снег скрипит под размеренный шаг.
Хлопья сахарной ваты кружатся неспешно.
Воздух мысли проветрил, отбросив прочь шлак,
Что скопился в осенней печали кромешной.
 
 
Тени призрачно тают вдали фонарей,
Где деревья, раскинув озябшие руки,
Видят летние сны и мечтают скорей,
Пережить эти зимние, стылые муки.
 
 
Подойду и стряхну с веток снежную шаль,
Чтобы плечи расправило дерево тяжко.
Мы устали с тобой. Пусть оттает душа,
Сколь намаялась в жизни жестокой, бедняжка!
 

Стыд

 
«О Боже! Как стыдно!» – шепчу я в ночи,
А щёки горят, словно лёг у печи.
 
 
Смотрю в темноту, где висят образа —
Суровы, безмолвны на досках глаза.
 
 
Зачем не послушал я голос души?!
Ведь, страстно просила: «Постой, не спеши!»
 
 
Но скомкал и выбросил совесть свою,
Чтоб мне не мешала отдаться вранью.
 
 
Казалось, не страшно, всего один шаг…
Подумаешь, подлость – всего лишь пустяк.
 
 
Зато, сколько выгоды светит потом!
Как сладок, желанен был этот фантом.
 
 
Но жизнь справедлива и знает предел —
Сполна получил то, чего не хотел:
 
 
С размаха швырнула лицом меня в грязь,
Давая понять, что я полная мразь!
 
 
Как будто огонь полыхает в груди.
Пытаюсь понять, где я сбился с пути…
 
 
Столкнул друга в яму – себя потерял —
Забыл, что тебе он всегда доверял.
 
 
Я, словно в аду, стыд сжигает меня!
Он самый безжалостный, строгий судья!