Сергей сел, приготовился молчать и внимательно слушать. Присутствие солдат не позволяло дать волю чувствам и офицеры вяло втягивались в разговор, норовя выразить свои чувства и мысли междометиями. Основная мысль была – «Как мы будем жить, если останемся в части. Без денег, без снабжения, ни пойми в какое время.» А основной контр аргумент, «Ну, уйди из части и что? Грабить караваны и трахать гусей? Так, вчера одни уже пытались и до гусей у них дело так и не дошло!»
Перепираться так можно было долго, но результат, хоть сколько ни будь удовлетворительный не обнаруживался. Разговор резюмировал капитан, встав и задав вопрос товарищам:
– Зарплату получали? – и сам себе ответил, – Получали! А теперь надо отрабатывать! Так, что стиснули зубы и тащим службу! – последнюю фразу он сказал уже для всех и под конец речи решил подбодрить собравшихся:
– «Батя» придумал калашами зарплату давать, ещё что ни будь придумает.
На этом собрание и завершилось. Офицеры покинули казарму и по их виду легко угадывалось, что спать они лягут не скоро, оставшиеся бойцы и ребята Сергея начали заниматься своими делами, попутно обсуждая услышанное, а сам Сергей собрался спать лечь. Он очень захотел выпить ещё пол кружки коньяка, из бутылки полковника, но поборол в себя это желание и для снятия душевного волнения «помучал» турник, поотжимался, облился холодной водой и лег спать.
Утром, всё было как вчера, только снега ещё немного подсыпало. Также проводилась утренняя гимнастика, также проводились водные процедуры. Также разбудили полковника за полчаса до завтрака, также позавтракали и после завтрака, также полковник предложил пойти к командиру части. Когда они шагали вдвоём к штабу, их догнал майор связист направлявшийся туда-же. Майор успел заскочить на узел связи и проверить новые радиограммы. Пост контроля на трассе в районе Ежа, сообщил им о поступившем от энергетиков предупреждении о вероятном отключении электричества в ближайшие дни. Причем вероятность называли очень высокой, практически сто процентной. Эта новость была не так, что бы неожиданной, скорее всех удивляло наличие сетевого электричества, которое до сих пор подавалось.
Зайдя в штаб и пройдя в кабинет командира, в этот раз Сергей прошёл вслед за полковником не спрашивая разрешения, застали всё командование части сидевшее за большим столом и уже активно обсуждающее свои вопросы. Как показалось вновь входящим, вопросы денежного довольствия. Когда все собрались и перездоровались, командир также как и вчера начал собрание и без лишних прелюдий спросил:
– Ну, связь, какие новости?
Майор опять перепоручил доклад своему другу, сунув тому бумагу с последней новостью про скорое отключение света, а сам с удовольствием остался в кресле слушателем и стал с интересом дожидаться реакции сослуживцев на принесённые новости. Новости, оглашаемые полковником, после вчерашних, поначалу никого не впечатлили. К отключению света все были морально готовы, свой генератор проверили и схему ограниченной подачи электричества составили ещё вчера. Ухудшение ситуации в целом, было очень ожидаемо. Немного оживили слушающих новости о делах в Европе, успехи последователей Нельсона Манделы в деле освобождения африканских братьев от гнёта белых людей, всех конечно впечатлили, но, дружно были признаны временными, до тех пор, пока не расчухается армия бледнолицых. А вот вести с североамериканского континента заставили всех много думать.
– Нет, ну это херня какая-то! Смысл был в ядерных ударах очевиден, только с учётом последующей наземной фазы военного вторжения. Причем очевидно, что ядерный удар нанесён американцами и следовательно вторжения мы должны были ожидать с их стороны! Ну и со стороны их натовских партнёров! – начштаба искренне недоумевал, – А тут получается, что им самим будет чем заняться в ближайшее время, и им будет явно не до нас.
– Поступившая информация не проверена. Вполне может оказаться «дезой». – особист не дремал и вставил свой комментарий.
– Китайцы! Точно вам говорю, китайцы! – зампотыл подал своё мнение, – Кроме них не кому! И компьютеры все у них производятся, они вполне могли туда «закладки» поставить, а во время «Ч» устроить всем полное «П».
– Да нет! Ракеты-то вроде американские были! И по американцам мы вроде отстрелялись!
– А у китайцев вообще такие ракеты есть?
Все посмотрели на полковника с явным выражением вопроса.
– Есть у китайцев на вооружении ракета морского базирования, – уверил тот, – Большая волна два называется, но у неё бч послабее американской и самих боеголовок поменьше, 3-4 штуки. Но, если ударили по нашему городу двумя ракетами… К тому же, определить мощность подрыва дистанционно я не могу. Поэтому отрицать возможность китайского удара аргументированно нет возможности, но сомневаюсь. Они конечно, за ради такого дела, могли лодку отправить в Баренцево море и об этом никто мог и не знать, но это вряд ли. Сомневаюсь, что это китайский след. Но, только специалисты, после обследования продуктов взрыва, смогут точно сказать чьи боеголовки были подорваны.
– Но, отрицать вероятность, что удар нанесён китайцами, сейчас получается нельзя! – зампотыл продвигал свою версию.
Возникла пауза, все задумались обдумывая услышанное. Тишину нарушил командир:
– Товарищи офицеры, если удар нанесён китайцами, пусть и по Америке тоже, для нас это по сути ничего не меняет. Разруха будет усиливаться также, как если бы удар был нанесён альянсом НАТО. И последующее вторжение будет ничем не лучше, а то и хуже, чем если бы нас атаковали натовские силы.
Все притихли. Слово высказанное командиром автоматически приобретало силу закона. Китайцы так китайцы, какая по сути разница. Только полковник качал головой и был явно не согласен. Командир это заметил и обратился ко всем, но глядя на полковника:
– Я не говорю, что удар нанесли китайцы. Я говорю, что нам в сущности всё равно, кто на нас напал. Наши действия будут одинаковые в любом случае, даже если нападут марсиане. Но, версию с китайцами надо проверять и это сможете сделать только вы. – тут взгляд командира перешёл на своего майора, – Поэтому прошу, вас, уточнить этот вопрос в самое короткое время. Узнайте, что там у них творится и сообщите нам.
Майор связист и наверное ещё некоторые офицеры, обратили внимание на смягчение нрава у командира в последние дни. Раньше он наверняка бы приказал: «Узнайте и доложите.» – А теперь разговаривает.
– Теперь насчёт наших действий. Не важно кто на нас напал. Важно, что мы будем делать. Прошло двое суток, связи ни с кем из командования нет. Мы, по сути, предоставлены сами себе, если не считать руководство района, которое устроило санпропускник на трассе и запросило у нас всего и побольше. Дело они делают нужное, но помочь мы им ничем не можем. Да и всерьёз на них не рассчитываю. На сколько их хватит без финансового обеспечения прогнозировать трудно. Надо понимать, не на долго. Хорошо бы к ним в гости съездить, посмотреть. Но, подождём, уверен скоро сами к нам приедут, наши амбары проверять. С этим пока ладно.
– Как жить будем? – командир осмотрел притихших офицеров. Первым нарушил молчание начальник штаба:
– Устраиваться надо исходя из новых реалий, посмотрим как ситуация будет развиваться. Должны же про нас вспомнить, наконец!
– Мнение принято. – командир не выказал своих эмоций, – Ещё кто готов выступить?
Полковник поднялся:
– Разрешите, товарищ командир?
«Ох-ох!» – заохал про себя командир, «Не спроста полковник начал так любезно. Сейчас расстраивать будет!». Но вслух сказал:
– Давай!
– На сегодня, дееспособность вооружённых сил нашей страны вызывает сомнения!
«Ага,» – подумал командир, «уже не – Наших вооруженных сил. Ах, полковник.»
Полковник же уверенно продолжал:
– Конечно, чтобы эти сомнения были обоснованные, надо немного подождать и понаблюдать, как в дальнейшем будут происходить события. Но, терять время, мне кажется преступно! Здраво рассудим, какое ООО готовит нам сегодняшний обед? Как долго это ООО сможет обеспечивать нас трёхразовым питанием? Полагаю, у наших коллег в других частях, ситуация схожая. Добавим к этому потерю управления, отсутствие денежных выплат и, как уже говорил «товарищ Сергей», – полковник указал на того рукой, – отсутствие внятного врага, перед явной угрозой которого, можно было ожидать сплочения и мобилизации всей нашей армии. И всё это, в условиях гуманитарной катастрофы, наступление которой нам напророчил он же. – опять жест в сторону Сергея, – Но, я с ним согласен, существующие условия, если их активно не перебороть, приведут к гуманитарной катастрофе общества. На армии, всё это, отразится явно нехорошо, можно ожидать морального разложения уже к концу зимы. И как следствие, полной утраты боеспособности армии в целом.
При упоминании морального разложения, большинство офицеров скривились, только командир сохранил спокойное выражение лица. А полковник продолжал:
– Когда будут реализованы эти этапы, плана «Барбаросса 2», враги смогут уже спокойно заходить на нашу территорию. Причём, на вполне законных основаниях. Вспомните, лет двадцать назад была шумиха, «Партнёрство ради мира». Там, какие-то договора были с НАТО, о взаимопомощи в случае наступления гуманитарной катастрофы. Ну, помните?
Кто-то из офицеров крякнул, кто-то почесался. Почти все наморщили лоб, пытаясь припомнить суть происходивших, ещё при Ельцине, событий.
– Спасать нас, вряд ли кто-то бросится, а вот добить, очень может быть! Я не согласен с Сергеем по срокам наступления финальных этапов плана. Полагаю, всё случится быстрее. За полтора-два года мы волне придём в требуемое состояние. И ждать дополнительно год или два, никто не захочет. Им ведь, надо свою армию содержать всё это время. Хотя, сроки ввода войск, могут быть и скорректированы.
Полковник немного замешкался переводя дыхание. Общество смотрело на него любопытно, требуя продолжения и развития своей мысли.
– Уверен, надо создавать новую армию! Причём быстро, пока есть возможность использовать ресурсы и кадры нашей старой армии!
Гул голосов наполнил помещение, хотя офицеров присутствовало совсем не много. Только командир хранил молчание и оставался внешне спокоен, думая про себя, «Два дня прошло, а у меня в части уже новая армия формируется, образовалась консервативная прослойка (которую никуда не сдвинешь и от которой идей не дождешься) и в довершение пол казармы стало социалистами!» – Командир глубоко вздохнул.
Успокаивая собрание жестами и прося тишины, полковник продолжал:
– Новая армия должна быть создана на гораздо более устойчивых принципах, нежели сегодняшняя. И эти принципы, нам видны сквозь века нашей истории! А то, мы, сегодня являем собой армию капиталистического общества. Армию которая привыкла потреблять: дай нам денег, дай нам квартиры, дай нам отпуска, дай нам льготы… А знаете какая из двух капиталистических армий победит? Та, в которую вложили больше денег!
– А между тем, война у нас Отечественная началась, дважды Великая. Если проиграем, кончится и страна, и народ! Мы с вами!
Полковник сделал паузу чтобы отдышаться, а начштаба повернувшись к командиру сказал негромко, но слышно было всем:
– Ой, чую, зря ты его пустил.
Командир не среагировал на замечание, а полковник меж тем продолжил:
– Новая армия должна соответствовать не вчерашним условиям и даже не сегодняшним, а завтрашним. Должна в принципе превосходить армию противника. А единственное, что мы можем противопоставить агрессии в сегодняшних условиях, это силу Русского духа, народную смекалку и народную инициативу. Надо использовать эти качества в полную силу. Сейчас, посмотрите сами, все ещё живы, все резервы целы, а поделать ничего не можем! Нет инициативы! Она задавлена бюрократией!
Полковник опять сделал паузу отдышаться, а начштаба опять повернувшись к командиру сказал:
– Давай дадим им калаши, продукты, ещё чего ни будь, и отправим их в Еж. Пусть там мировую революцию творят!
Командир и на это замечание «ухом не повёл», а полковник продолжал излагать основы своего видения:
– Надо, как в старину, собирать людей, объединять их общей целью. Если цель людям близка и понятна, они за неё будут сражаться. Причём, будут сражаться гораздо лучше, чем они сражались бы за деньги. Надо дать свободу инициативе. Много чего надо… До конца у меня, у самого, не сложился на сегодня, полный перечень мероприятий, необходимых для устройства такой сложной организации. Надо дополнительно думать, причём думать всем нам, провести дополнительные консультации, обсудить и смоделировать действия. И начинать это всё делать, притворять в жизнь, пока есть такая возможность.
Полковник затих и сел на своё место. Все собравшиеся также притихли. Через минуту такого молчания командир спросил обращаясь как бы к полковнику, а на самом деле к Сергею:
– А, что твой комиссар об этом думает?
– Я родился и вырос под красным знаменем. И умереть предпочту под ним же.
Командир про себя тяжело вздохнул, «Дошутился, бл…».
– Что, касается капиталистической армии, – продолжал Сергей, – то капитализм в России появился в середине второй половины 19 века и оформился в нашем обществе лишь к началу двадцатого века. Вспомним войны тех лет: Русско-японскую, Империалистическую – эти войны для нашей страны плохо кончались. В принципе, царская Россия прожила при капитализме около тридцати лет и сами знаете чем это закончилось. Вот, сейчас мы прожили при капитализме около тридцати лет и опять у нас случился коллапс.
Присутствующие офицеры завозились вздыхая, а начштаба повернувшись к командиру снова сказал:
– Я же говорил, зря мы их пустили.
Сергей меж тем продолжал:
– Поэтому, всерьёз надеяться на существующие сегодня основы, армии не позволительно. Не получится в текущих условиях реализовать её оборонный потенциал. А вот традиции в нашей армии сильны и традиционные устои очень надёжные, на них можно положиться.
– Интересно, как, Вы, предлагаете зарплату и материально-техническое снабжение заменить традициями? – ехидно поинтересовался начштаба.
– Не знаю. Полковник правильно сказал, думать надо. Но, уверен, если тут будет, – Сергей потыкал указательным пальцев в стол, – хорошая идея и пи.дец, а там, – снова потыкал пальцем куда-то туда, – просто пи.дец – народ потянется сюда.
– Вот, народ потянется, а его кормить надо! А чем кормить-то? – начштаба даже возмутился.
– На ближайшее время складских запасов должно хватить, я говорю в общем, а не про ваш склад. За это время, надо успеть сформировать армию и выдвинуть её на врага. Попутно надо народное хозяйство налаживать, помня при этом о губительности капитализма. То есть, налаживать народное хозяйство на новых основах, которые раньше были традиционными. – Сергей развёл руки:
– А как по другому? Всё равно нам делать больше нечего!
Собравшиеся не спешили высказываться и в кабинете вновь повисла тишина.
– Товарищи офицеры, если никто не хочет высказаться, будем заканчивать. – Командир взялся резюмировать услышанное:
– Связь, следите за развитием событий, уточняете полученную информацию. Особое внимание на ситуацию в Европе, Китае и США.
– Вы, полковник, со своим комиссаром пишите концепцию вооруженных сил нового формата. Пишите кратко, основную суть. Найдёте себе помощников при необходимости. Потребуется, обращайтесь с вопросами ко всем кого поймаете. К концу недели, пожалуйста, предъявите нам своё творчество.
Командир ещё пораспоряжался не много, давая указания своим офицерам по подготовке к суровым временам и распустил всех заниматься по плану. В кабинете остался один начальник штаба. Сидя на своём месте в прежней позе, он совершенно не собирался уходить и всем своим видом показывал командиру, на правах старого сослуживца и друга, и по сути, второго человека в части, что ему есть, что сказать. Оставшись с ним наедине, командир, также не изменивший своей позы, как сидел подавшись вперёд положив руки на стол, повернул голову смотря прямо на начштаба:
– Ну…?
– Петрович, ты, что творишь? Да нас всех, за твои художества, отправят в цугундер! И нам с тобой, больше всех проблемы светят! То, ты автоматы обещаешь раздавать в счёт зарплаты, то не законные вооружённые формирования создавать собираешься! Да ты, сам-то понимаешь, что ты делаешь? Я уже молчу про разборки с казнями, которые проходят при твоём попустительстве! Ты, хоть понимаешь, что нам пи.дец, при твоих стараниях гарантирован?! Ты понимаешь, что мы уже не в том возрасте, чтобы надеяться выйти после того срока, что нам впаяют?
Дождавшись когда начальник штаба выговорится, командир спокойно спросил:
– Вася, опять бздишь? Ты всерьёз полагаешь, что приедет военный прокурор, который испишет десять килограмм бумаги по нашим действиям и потребует, дать нам по году за каждый килограмм своего творчества? – командир сделал паузу, внимательно глядя на помощника и не дождавшись ответа продолжил:
– Ты, сколько жить собираешься? – и не дожидаясь ответа продолжил:
– А я тебе скажу, что прожить мы сможем, в лучшем случае до следующей зимы. Эту зиму довольно легко протянем и кадры в своей основе сохраним, и дисциплину, и дееспособность. А как потеплеет, если ситуация сохранится в прежнем виде, народ начнёт разбегаться. К концу лета наши запасы истощатся и к следующей зиме, мы подойдём с голой ж.пой. И п.здец нам аккурат через год!
Командир сделал паузу, выжидая и наблюдая какие встречные доводы вызовут его слова. Начштаба не спешил с доводами и командир продолжил:
– Что касается меня, Вася, я лучше сохраню часть и «сяду», чем останусь в шоколаде, а часть развалю. Тем более, что шоколада не предвидится и делать нам, как сказал комиссар, всё равно больше нечего!
Командир замолчал и откинулся на спинку кресла, явно давая понять, что больше он ничего говорить по этой теме не будет. Видя это, заговорил начштаба:
– Парни ведь разбегутся, «ЭТИ» сгоношат их своей пропагандой и личный состав свалит нах.й.
– Я не побегу. Ты не побежишь. Вот так и будем с тобой вдвоём часть держать.
– Да зачем её держать-то? Для кого? Придут китайцы, для них хочешь склады сохранить?
– О-о, Вася, ты начал морально разлагаться. Соберись! Часть держать надо, долг наш с тобой такой. А придут китайцы, если это китайцы, – командир поднял палец предупреждающе, – взорвём нах.й склады и уйдём к «ЭТИМ».
– Смотри, Вася, «ЭТИ» молодцы уже тем, что пытаются что-то сделать. Не знаю пока, хорошо-ли – плохо-ли, но пытаются. И не «на себя одеяло тянут», а для общества стараются – поэтому, им будем помогать. Критикуешь, предлагай! Давай идею лучше, будем делать как ты скажешь.
Выйдя с совещания у командира, офицеры не спешили разойтись по своим местам, только майор связист убежал на свой пункт связи. Остальные остановились в маленькой рекреации и попробовали расспросить полковника с Сергеем о их планах, но те сказать ничего не могли. Говорили, что надо подумать и народ посудачив между собой быстро рассосался, дел у каждого в эти дни было много. Остался только доктор, мужчина к сорока годам, с высоким даже для военных врачей, уровнем циничности и пофигизма, достигавших такого уровня, что случись они у обычного человека, это служило бы сигналом опасной патологии.
– Товарищи, вы, можете на меня рассчитывать. Мне всё равно нечем заняться, а вашему воинству медик потребуется однозначно.
– Ну, вот. Нас уже семеро. – сказал Сергей обращаясь к полковнику и указывая на доктора.
Полковник, погружённый в свои мысли, покивал головой и предложил прямо сейчас пройти в казарму, где в ленинской комнате обсудить основные мысли, а затем, после обеда, уже начинать записывать основные положения. Все согласились и втроём двинулись в казарму. Пока шли, Сергей передал полковнику листок бумаги с контактами родственников его парней и попросил передать для них сообщения о выживших внуках или племянниках. Полковник обещал сделать всё возможное.
Придя в казарму и расположась в ленинской комнате, полковник начал свой маленький доклад. Как оказалось он уже достаточно хорошо обдумал основные положения образовываемого войска, но не стал выкладывать всё на собрании. Во первых, хотел эти положения с кем-то обсудить, а во вторых, хотел дать время на подготовку офицеров к восприятию новой информации, уж очень она нарушала текущие правила и основы. Основная идея полковника была отказаться от единоначалия, незыблемой основы, на которой покоилась наша армия ещё с 1943 года. Услышав это доктор пришёл в искренний восторг, пожалел, что давно не употреблял расширяющие границы сознания препараты и предложил принести после обеда хотя-бы спирта. На, что, полковник с Сергеем пригрозили его побить и подвергнуть другим воспитательным мерам, вплоть до отсылки на х.й.
– Да, вы, сами себя слышите? Вы, что городите соображаете? Как возможно отказаться от единоначалия в армии? – спрашивал обидевшийся доктор.
– Смотри, все просто. Если есть один начальник, он должен, во первых, генерировать правильные идеи и умные мысли, как эти идеи реализовать. Во вторых, быть очень честным и порядочным человеком, со стальной волей, который будет трудиться для общего блага, а не для личной выгоды. В третьих, обеспечивать свои мысли материальным ресурсом, то есть, обеспечить материально-техническое снабжение и выплату денежного вознаграждения. Ну, и где мы найдём такого человека, который сделает всё перечисленное? Давай, доктор, скажи! Укажи мне такого героя и я прямо сейчас выдвинусь к нему, упаду в ноги и буду молить принять меня под начало.
Доктор скуксился и ничего не отвечал, а полковник продолжил:
– Поскольку вопрос, даже клубок вопросов, – показал для наглядности руками приличных размеров охапку, – невероятно сложен для решения его силами одного или нескольких человек, остаётся только один выход – делегировать полномочия по его решению на само общество. Точнее на группу людей которых выберет само общество и общество же поможет им решать этот клубок вопросов, совместно преодолевая неудобства текущей жизни. А нам надо, сейчас, записать правила выборов в эту правящую группу, правила контроля за поведением этой группы, правила переизбрания руководителей в случае их не удовлетворительной работы и самое главное, правила утверждения основных решений на общем собрании, после чего, эти утверждённые решения для всех имели бы силу закона.
Доктор всем своим видом выразил недоверие к высказанной полковником идее, а Сергей ничего так воспринял, даже покивал местами, что-то похожее он себе и представлял наблюдая со стороны за действиями полковника. Видя не доверие товарища, полковник уточнил:
– Доктор, не сомневайся, это не я придумал. Этот обычай сложился сам собой, за века, а может и тысячелетия. Пользуясь этими правилами, наши предки казаковали весьма успешно, причём находясь в схожих с нами условиях, без центральной власти, без центрального снабжения, без денежного жалования. И если вы думаете, что дисциплины в таких воинствах не было, вы очень ошибаетесь. В подразделениях такого типа, дисциплина была на самом высоком уровне, это и самодисциплина, и прямая (и мгновенная) ответственность перед товарищами в случае чего, и как следствие, постоянное повышение уровня морально-волевого развития воинов в таких условиях. Поэтому, если мы применим стародавние принципы организации войска, у нас будут хорошие шансы всех надрать. А если не применим, оставим всё как есть… В этом случае, Вы, доктор, можете ожидать чего-то хорошего?
– Ну, допустим, – доктор не сдавался сразу, – но, казаки всегда пользовались девизом «За волю, царя и отечество», ну или как-то так. И всегда получали от царя довольствие, вот точно знаю, и хлебное, и денежное, и огневое. Угу?
– Угу! Только это было уже в поздние времена, когда казаки обросли хозяйством, обленились, начали делиться на вольных и домовитых. Так получилось, что домовитые размножаются гораздо лучше, чем вольные и гибнут меньше, поэтому со временем остались только домовитые, которые с удовольствием брали милости от центральной власти, потом начали служить ей, а потом, в предреволюционные времена, вспомните, казаки, раньше ценившие превыше всего волю, превратились в душителей народной воли, разгоняли демонстрации трудящихся и подчас, даже становились карателями. И как закономерный итог, не смогли сохранить себя как класс.
На этом товарищи и порешили, пока нет идей лучше, делать как предложил полковник, а там видно будет. И после обеда решили собраться и начать уже записывать основы будущего устава, но поскольку время до обеда ещё оставалось, решили пообсуждать общие положения, потрендеть в общем.
– А знаете, что значит слово устав, – Сергей решил подбодрить товарищей исторической справкой, – если его рассматривать как аббревиатуру?
Никто не задумывался об этом и Сергей продолжил:
– Если слово устав рассматривать как сокращение от старославянских букв-образов, то при полном прочтении мы получим – призыв слово твёрдое аза ведать.
– А «у» куда делось? И почему призыв на «П» появился? – доктор выразил здоровый скепсис.
– «У» раньше считалось символом призыва, вспомните, ау – аз призываю, ура – призыв рекомый азом.
На обед доктор традиционно отправился к себе домой, а полковник с Сергеем и ребятами, находящиеся на казарменном положении, пошли в столовую, где Сергея отловил начальник штаба:
– Сергей, послушайте, уж коли Вы у нас являетесь, практически официально, комиссаром, проведите пожалуйста вечером лекцию для личного состава. Подберите тему, хорошо Вам знакомую и полезную для солдат и выступите.
Начштаба замер с немым вопросом на лице, дожидаясь ответа, а Сергей подумал, «Ну, акын, так акын.». А в слух сказал:
– Хорошо, Василий Иванович, подготовлюсь. Вечером во сколько?
– А вот после ужина, в семь часов хорошо будет!
Начштаба довольный, что удалось выполнить поручение командира по организации досуга бойцам, удалился. А Сергей с товарищами вернулся в казарму, где вместе с полковником засел в ленинской комнате. «Малышей» оставили в кубрике, выдав им автомат полковника, велели изучать и назначили ответственным бойца-часолюба, которого, как выяснилось, звали Иван и который опять бездельничал в казарме. Скоро с обеда вернулся доктор и присоединился к работе над новым уставом, взявшись записывать, так как имел каллиграфический почерк. Написав на верху страницы слово устав, он поднял глаза на полковника:
– Устав – как говорите называется ваша армия?
Вопрос застал полковника врасплох, он только смог развести руки и спросить, так ли важно название.
– Конечно важно! – искренне изумившись воскликнул доктор, – Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт! Так, что давайте с названия начнём.
Полковник с Сергеем только переглянулись:
– Красная армия?
– Да вы ещё большие придурки, чем мне изначально показалось! Чувствую, далеко пойдёте! – доктор почти восхитился, – С вами будет весело.
– ОБХОХОЧЕШСЯ! – товарищи очень хмуро посмотрели на доктора.
– Да, ладно, парни, не сердитесь, – доктор махнул рукой и деловым тоном продолжил, – красный флаг вы себе уже придумали. – Доктор показал рукой на Сергея. Тот сморщил лицо и хмыкнул, а доктор продолжил:
– Хорошая тема. Самому нравится. Реально круто. Сработает. Потом доработаем внешний вид, разместим на кумачовом полотнище подобающие символы, Солнце например, и порядок.
– На базе красного знамени, можно легко делать знаки отличия. Ну, вспомните как в прошлые войны, наши прадеды, делали красные ленточки на шапки.
Полковник покачивая головой в глубоком раздумье, произнёс обращаясь к Сергею и указывая головой на доктора:
– Дай ему волю, он сейчас эскиз медали за взятие Вашингтона нарисует.
– И за взятие Берлина вторично. – Сергей также был задумчив.
Доктор засмеялся:
– Три дебила – это сила! А мы то, с вами, умные – так, что вообще МОЩЬ!
Доктор, почувствовав точку к которой можно приложить, накопившиеся у него внутри творческие усилия, творил:
– И с названием надо определиться. Исходя из задекларированных вами основ, армию можно называть народной. Называть рабоче-крестьянской как то не комильфо, рабочих у нас не густо, и крестьян как-то мало, а с народом порядок – пока есть. Народная красная армия? НКА?
Полковник с Сергеем сморщились:
– Да-да, вижу сам. – доктор дал следующую идею, – Народная освободительная… Как вам освободительная?
– От кого освобождать будем, и что?
– Народная освободительная российская армия, НОРА? Доктор, ты точно завязал с расширяющими сознание таблетками?
А, что, вам, собственно не нравится? НОРА? Пусть будет НОАР. Народная освободительная армия России! По моему хорошо!
Полковник с Сергеем снова сморщились, а доктор продолжал:
– На всех не угодишь, но народная освободительная армия уже хорошо, а когда освободим, – доктор замялся, но скоро нашёлся с подходящими словами, – да хоть весь мир, можно будет переименовать в народную охранительную армию. Ну, на вроде КСИРа в Иране.
– Народная охренительная армия? Доктор, ты в ударе! Дашь мне потом своих таблеток! Я их заначу на случай самого безвыходного положения. – полковник сказал это самым серьёзным тоном.
– Парни, это я сам! У меня очень много лет «просушки»!
– Везёт тебе! – констатировал полковник.
Разразиться прениям не получилось, прибежал посыльный из штаба, передал требования командира полковнику и Сергею прибыть в штаб. Также посыльный сообщил, что прибыл глава района и он собирается провести совещание с нашим командиром. С ним приехали несколько человек и тот лейтенант ДПС с которым они банду брали. Говоря последнюю фразу, боец выпятил грудь и добавил в голос ветеранских интонаций.
Полковник с Сергеем переглянулись:
– Надо идти.
– Идите – идите! Я тут пока один посижу, черновички к вашему возвращению набросаю.
Полковник с Сергеем опять переглянулись, но доктор сделал им успокаивающий жест рукой:
– Идите – идите!
– Пошли. – сказал полковник и двинулся к выходу.
Оставшись в одиночестве доктор довольно захихикал, взял ручку и приписал к имеющемуся на бумаге слову устав – народная освободительная армия России, сокращенно НОАР. Полюбовался на своё творение и с увлечением начал писать дальше.
Подходя к штабу, полковник с Сергеем сразу увидели группу людей двигающуюся по территории части. Группа состояла из командира и нескольких военных, его сопровождавших, и нескольких не знакомых людей в гражданской одежде, приехавших чиновников, как сразу подумалось полковнику. Догнав группу, полковник с Сергеем услышали речь командира и поняли, что командир лично проводит экскурсию по части для прибывших визитёров. Учитывая скромные размеры части, много времени эта экскурсия не заняла. Пройдя мимо бытовых помещений и технических служб, чей размер явно не восхитил приехавших, командир вывел всю компанию на горку за которой простиралась площадка со складами боеприпасов РАВ.