Loe raamatut: «Цветок папоротника. Высшая Школа Сказкотворчества Ступень 2»
Редактор Салават Данилович Юсупов
Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная
Публикация книги ТЦ Со-Творение
© Инна Борисовна Лирина, 2021
ISBN 978-5-0055-4536-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Эта книга появилась самым волшебным образом в результате моего обучения в Тренинговом Центре «Со-творение». Финальным заданием одной из многочисленных игр, проводимых центром, явилось написание сказок по предложенному алгоритму в кратчайшие сроки: одна сказка в три дня.
Вначале казалось, что выполнить это задание «непишущему» человеку совершенно невозможно. И это действительно оказалось непросто, но такое задание стало для меня определенным вызовом, и заставило моё подсознание активно трудиться. Итогом его работы стала эта книга.
Ключ
В одном чудесном городе мастеров жила семья искусных умельцев, отец и три сына. Братья все как на подбор, удалые молодцы.
С малолетства отец обучал сыновей разным ремеслам, а более всего любили они кузнечное дело. Слава о них шла, как о лучших мастерах замочных дел. Дело не простое, требующее силы, ума, смекалки да секретов.
По воскресеньям вывозили они свой товар на ярмарку, что была на городской площади. Люди мимо кузнецов не проходили, с интересом рассматривали замки, дивились. Да и было на что посмотреть. Продавались замки деревянные, костяные и кованые. Для всего, чего пожелаешь: дверные, сундучные, конные. И по форме могли быть разными: в виде птиц, зверей, или обычный, плоский. На заказ можно было любой замок сделать. А к каждому замку ключик свой прилагался, да не поди какой, а точеный, с гравировкой или вензелями затейлевыми, какие душа пожелает.
Как-то раз поехал отец на ярмарку с товаром, а сыновья дома остались работать в кузне. Толпится на площади народ. Бойко торговля идет, раскупается товар.
Гуляют горожане, себя показывают, на других смотрят, товар выбирают – присматриваются, да прицениваются.
А кругом веселье: скоморохи, коробейники, клоуны…
Быстро день пролетел. Вечереть стало. Люди расходиться начали, торговцы товар собирать, тот, что не продали.
Тут на площадь на гнедом коне въезжает всадник в черном плаще с капюшоном. Подъехал, спешился и сразу к прилавку с замками подошел. Оглядел всё быстрым глазом, указал на резной ключ с причудливым рисунком и спрашивает:
– Кто этот ключ мастерил?
– Сын мой меньшой, – отвечает отец.
– Сможет ли он за ночь такой ключ сделать?
– Как не смочь? Конечно, сможет, – отвечает старик. – Только зачем же тебе ключ без замка, мил человек?
– Есть уже замок под тот ключ, – отвечает незнакомец.
– Чудно говоришь. Ну да ладно. А ключ-то какой?
– Начнет делать, узнает. Вот деньги тебе наперед, – и незнакомец бросил кисет с деньгами на прилавок.
– Что-то много даешь, – смутился продавец.
– В десять раз больше отдашь, коли не сделает твой сын ключа к утру.
«Да как не сделать за ночь один ключ?» – подумал мастер и взял деньги.
– Смотри, старик, обещал. Завтра я за ним буду.
Сел на коня и ускакал.
Возвратился отец домой, зовет сыновей да рассказывает, что на ярмарке приключилось
Удивился Иван, что его ключ приглянулся.
– Ну, коли так, пойду делать.
Пошел Иван в кузню, а сам и думает: как же мне без замка ключ ковать?
Да вспомнил, что отец уже спрашивал у незнакомца об этом.
– Что ж, посмотрим, когда ковать начну.
Старается кузнец, спорится работа, а ключик, будто и вправду сам себя кует. После сел Иван к столу, зажег свечу и начал узор вырезать. Закончил, протер ключ тряпицей, и засиял он золотистым блеском в свете свечи.
Любуется Иван работой своей, придирчивым взглядом оглядывает, самому нравится. Ладный ключ получился, с резным замысловатым узором.
Поднёс его ближе к свече, задрожало пламя. Глянул Иван на огонь, а в нем ящерка огненная извивается, будто танцует, и не сгорает. Лишь поблескивают чешуйки её золотом, да в изумрудных глазках ключ отражается.
– Саламандра…, – испуганно прошептал Иван, и мороз по спине пробежал. Сразу вспомнились рассказы разные, что сказывали о ней в народе.
Смотрит Иван пристально, не сморгнет. Глаза протер от набежавшей слезы и вдруг слышит, что окликает ящерка его человеческим голосом:
– Иванушка, не отдавай ключ, припрячь при себе, да никому не сказывай про это, – и исчезла, как не бывало.
– Чудеса, – подумал Иван, – видать, притомился я сегодня. Мерещится.
Как сидел за столом, так и уснул.
Проснулся на восходе солнца, вспомнил про ящерку, да не поймет: то ли явь, то ли сон, то ли привиделось. Глядит, а перед ним на столе два изумрудных камушка лежат.
Хлопнула дверь, слышит Иван, из дома в кузню отец идет, ногами шаркает.
Спрятал ключ за пазуху, а камушки в карман.
Заходит отец, протягивает руку и говорит:
– Ну, сын, покажи ключ, что сотворил. Слыхал я, всю ночь ты работал.
– Не могу я тебе ключ показать, батюшка.
– Отчего? Аль не сделал еще? – удивился отец.
– Сделать-то сделал, да считай, что и не сделал. Не могу сказать.
– Как это не можешь?! – возмутился отец. – Я слово дал, что ключ сегодня на ярмарку принесу, деньги взял наперед большие. А если не принесу, то в десять раз больше отдать надобно.
Молчит Иван, опустил голову. Разгневался старик и говорит:
– Поди прочь с глаз моих, из дома прочь! Разорил ты нас и опозорил перед другими. Слово своё отродясь не нарушали в нашем роду.
Встал Иван и вышел. Зашел в дом, приделал к ключу кожаный шнурок и повесил на шею. Начал котомку собирать, а братья его и спрашивают:
– Что случилось, Иван? Проспал или ключ не сделал?
– Нет, братцы, – отвечает Иван. – Сам пока не знаю, что это было, а рассказать не могу. Видать, время пришло мне пойти на свет посмотреть, да себя показать.
Сели братья перед дорогой, а Иван и говорит:
– А это отцу передайте, пусть не серчает, – вынул камешки из кармана, что Саламандра оставила, и положил на стол. Поднялся, взял свою котомку и ушел.
Долго ли, коротко, идет Иван, куда глаза глядят. Смотрит, перед ним двор постоялый. Думает, попрошу воды напиться.
Зашел он во двор, а там карета стоит, колесо подломилось. Тут к нему хозяин бежит:
– Выручи, добрый человек. Царь-батюшка на прогулке был, мимо проезжал, да с колесом беда вышла. А у меня, как назло, все работники в поле.
Да для Ивана это не сложно, он на все руки мастер.
Тут и сам Царь вышел из дома. Увидел, как ловко Иван с работой управился, и говорит:
– Иди ко мне в работники, мне такие рукастые нужны. Может быть, еще каким ремеслом владеешь?
– Владею, Царь-батюшка, – отвечает кузнец, – замки делаю и ключи к ним.
Тогда Царь и говорит:
– Мне как раз такой мастер нужен. Задумал я во всем дворце на все двери замки поставить.
И поехал Иван к Царю на службу.
Прошло время… Хорош Иван в работе, не нарадуется на него Царь. Замки делает для дворца знатные. Сам учтив и приветлив, от работы не бегает. Девушки стали на Ивана засматриваться, да всё шутками с прибаутками.
И вот однажды одна из царских служанок Акулина и говорит подружкам:
– Давайте поспорим, что моим станет Иван, и месяца не пройдет.
А они подзадоривают подругу:
– А если не станет, что тогда? – и всё смешно им.
– А я говорю, станет! Вот увидите.
День за днем проходит, уж как ни старается девица, как ни ходит возле Ивана лисой, как ни пытается разговаривать с ним, – а всё попусту. Месяц на исходе, а Иван, как и не видит её.
Как-то вечером зашла Акулина к нему в кузню и зовет:
– Сегодня на лугу собираемся хороводы водить да в игры играть у костра. Придешь?
– Приду, – отвечает кузнец.
Припозднился Иван пошел, когда ночь на землю опустилась. Звезды на небе ясные, крупные. Месяц желтым серпом висит. А у реки, на лугу, костер горит высокий, вокруг него хлопцы с девушками в нарядных одеждах хороводы водят да песни поют.
Подошел он к костру, а тут молодежь в игры играет. Подбегает к Ивану радостная Акулина и зовет играть в «Ручеек». Встали они в пару. Всё ближе и ближе к костру подходят.
Посмотрел Иван на огонь, как вдруг увидел в нем танцующую ящерку, ту, что видел в отцовом доме, и обмер весь, да холодок по спине пробежал.
Лишь через несколько минут опять услышал он смех и веселье вокруг, а Акулина дергает его за рукав.
– Иван, что с тобой?
– Устал что-то я сегодня, пойду домой.
– Ну и я тогда домой пойду, – говорит Акулина.
Идут они по тропинке лесной, разговаривают, а у Ивана из головы не выходит ящерка.
Что же это значит? – думает он. – Видать, не конец той истории с ключом.
Дошли они до дома Акулины, прощаются. А она взяла, да и поцеловала кузнеца, потом и говорит, смеясь:
– Будь женихом моим!
– Нет, – отвечает Иван, – не твой я жених, – и улыбнулся в ответ.
Оскорбилась Акулина, обиду затаила. Представила, как подружки её на смех поднимут.
Через несколько дней обнаружилась кража во дворце. Пришли дознаватели. Ходят кругом, выискивают да выспрашивают. Слуг стали опрашивать.
Акулина им и говорит:
– Есть у нас во дворце замочных дел мастер, кузнец. У него ко всем дверям ключи имеются.
Посадили Ивана в темницу. Сидит он, горюет. Как-то в один из вечеров внезапно осветилось всё кругом, и огненная ящерка появилась перед ним.
– Хочешь, вызволю тебя из темницы, Иванушка? – спросила она.
– Нет, – отвечает мастер-кузнец. – Если уйду, то для Царя вором останусь, а я не крал ничего.
– Знаю я про это, – произнесла ящерка и тут же исчезла.
Опять дивится кузнец, да жалеет, что растерялся и про ключ не спросил.
Вскоре весть о том, что во дворце нашелся вор, дошла и до Ивана.
Сам Царь приехал в темницу, чтобы освободить его.
– Не держи на меня зла, Иван, оговорили тебя. Обиженные девки на многое способны. Оставайся у меня, коли обида тебя не прижала, а если невмоготу, ступай. Отпущу и денег дам за труды твои, не обижу.
– Останусь, коли так. А как же вора нашли, Царь-батюшка? – спросил Иван.
– Случайно вышло: гулял я по саду, тут мои собаки за ящеркой погнались и к тайнику привели. Потом уж проследили, кто туда ходит. Быстро нашли. Служанка моя бывшая, Акулина, призналась во всем.
Отомстила, значит, – усмехнулся про себя Иван. И про ящерку всё ясно.
Долго ли, коротко, зовет Царь Ивана на охоту, уток пострелять.
Снарядились, как положено: утварь, слуги, охотничьи собаки.
Выехали на ранней зорьке, поскакали по лесным угодьям. Да так увлеклись охотой, что и не заметили, как заехали в даль дальнюю.
Только собрались возвращаться, как откуда ни возьмись, налетел сильный ветер и принес черные тучи. Раскатисто загремел гром, засверкали молнии, и град стеной обрушился на землю. Испугались кони и понеслись кто куда.
Скачет конь Ивана, не разбирая дороги, не слушается поводьев. Остановился лишь у входа в горную пещеру. Вошли они в неё да пошли вглубь укрыться от непогоды.
И тут заприметил Иван едва заметную дорожку из светящихся камушков, точно таких, как ящерка оставила в кузнице. Пошли они по этой дорожке и только повернули, как вдруг яркий поток света на мгновенье ослепил Ивана.
Он зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что стоит на каменном выступе, а снизу пещеры, до самого верха, бушует море огня. А в самом центре этого буйства пламени во всю высоту стоит Саламандра.
Смотрел мастер-кузнец на огонь, словно завороженный, и не мог оторвать глаз от происходящего.
Саламандра была похожа на гигантского человека, созданного из огня. В одной руке у неё было копьё, а на голове – золотой венец из живого пламени. Пламя вырывалось со всех сторон, изменялось, преображалась, испуская новые языки пламени. Саламандра двигалась так же, как и пламя, и каждый её жест бросал поток огня.
Ивану на мгновенье показалось, будто он и сам стал частью этого всепроникающего огня, который не обжигал его.
Внезапно потрясенный кузнец увидел маленькую ящерку. Она ловко взобралась по отвесной стене пещеры, примостилась на камнях рядом с Иваном и произнесла:
– Дух Огня нуждается в твоей помощи.
– В моей?! – не веря своим ушам, переспросил Иван. – Чем же я смогу помочь? Я песчинка напротив этой силы.
– Нужен ключ, который ты сделал для демона мрачных подземелий, Кощея, – сказала ящерка. – Он давно охотится за Огнем, чтобы стереть его с лица земли. Потому что Огонь несет Свет! Кощей мечтает, чтобы на земле и в душах людей наступила тьма. Хитростью повелителю тьмы удалось заманить дух Огня в пещеру. Но чтобы закрыть Огонь под землей навсегда и подчинить своей воле, Кощею нужен особенный Ключ, сделанный мастером-кузнецом.
Ключ имеет огромную силу: он может закрывать и открывать всё вокруг! Кощей хочет закрыть Огонь и открыть Тьму на земле.
И тут, как будто из раскаленных глубин земли послышался голос Саламандры. Он был словно рокот, словно гул горевшего огня:
– Я Дух Огня, Саламандра! На землю послана, чтобы возрождать и поддерживать постоянный рост через преображения. Я могу воплощаться в тысячах разных созданий и чувств. В моем ведении все огни на земле: вулканы, взрывы, молнии, костры, свечи… Без моего позволения не может зажечься даже спичка. Я пламенная, горящая любовь, находящаяся в постоянном движении вокруг божественного Света. Озаряю все вокруг жаром от своей быстроты и бесконечности полёта. Сейчас люди не стремятся открыть силу Света и Огонь, скрытые в их сердцах. Они надеются на внешнее, на силу материи, а через неё на своё могущество. Поэтому темные силы возомнили, что сейчас настало их время. Что сейчас они занимают главную роль на земле. Они решили избавиться от меня магическим Ключом, которому подвластно открывать и закрывать события.
Наступила тишина, лишь пламя огня билось о стены пещеры.
– Как я могу закрыть Демона тьмы? – крикнул Иван.
– Ключ! – послышалось в ответ.
Иван снял с шеи Ключ и, не раздумывая, бросил его в пламя.
Маленькая ящерка ловко юркнула на плечо Ивану.
– Быстрее уходи! Сейчас будет битва! – произнесла она и исчезла в огне.
И тут же раздался ужасный грохот, земля задрожала, а в пещере начался камнепад.
Иван во весь опор мчал коня к выходу из пещеры. И только они выскочили, как тут же выход в пещеру завалило камнями.
Земля продолжала сотрясаться, молнии, словно огненные пики, метались по небу и вонзались в гору.
Немного отъехав вперед, Иван оглянулся. Мощный поток лавы и огня, освобождаясь из плена, покидал недра пещеры, устремляясь ввысь через вулкан. А выше, в небесах, образовывалось величественное тело из огненных ангелов. Их лепестковые языки пламени устремлялись ввысь, окружая солнце.
Едет Иван по лесу, пораженный увиденным. Небо ясное, в лесу птицы поют, словно и не было ненастья. Свернул на тропинку и поскакал вдоль реки. Вдруг неожиданно из-за дерева вышла девушка, одетая в платье до пят терракотового цвета. Волосы у неё до пояса, вьются рыжими локонами.
Посмотрела она на Ивана своими зелеными глазами, и сразу в жар молодца бросило. Остановил он коня и спрашивает:
– Что же ты в лесу делаешь, в непогоду такую?
– По ягоды ходила. Пряталась от дождя, да заблудилась.
– А зовут тебя как, девица красная?
– Заряницей зовут, Солнышку сестрицей, – улыбнулась девушка, и щечки её зарделись.
И показалось Ивану, что встречал он эту девушку уже, и голосок её слышал. А где, не вспомнит.
Посадил добрый молодец Заряницу на коня своего, а у самого сердце заходится.
Едут они по тропинке, а впереди терем расписной, и лошади царские рядом стоят. Подъехал ближе, а тут и сам Царь навстречу вышел, хмельной да довольный.
Увидел Ивана, обрадовался.
– Вот ты где, а я уж думал, и не найдем. Как полыхнуло, кони взвились, да понесли, что мало кто и в седле удержался, раскидало всех по лесу. А моя лошадь меня к терему принесла, а тут и девица меня дожидалась, – смеётся Царь. – Да так приглянулась, что надумал жениться я. А пока в тереме погостюю у неё. А ты, я смотрю, времени даром не терял, какую девушку молния тебе подарила! Не зря мы на охоту поехали!
– Я, Царь-батюшка, домой собрался, соскучился по братьям и отцу.
– Ну что же, в добрый путь! Распоряжусь прислать тебе даров разных, за труды твои. Возвращайся ко мне, коли нужда будет, всегда для тебя дело сыщется.
Распрощались Иван с Царем. Выехали на лужок и решили пешком пройтись.
Солнышко яркое светит, птичий пересвист кругом, травы луговые под ноги ложатся. Сели на травушку-муравушку, Заряница венок из луговых трав плетет, а Иван её и спрашивает:
– Как ни люба ты мне и расставаться совсем не хочется, а все ж спрошу: куда ж ты хочешь, чтобы отвез я тебя? Может быть, добрый молодец тебя дожидается?
– Я теперь, Иванушка, повсюду с тобой буду: где ты, там и я, – произнесла девушка. – Еще не признал ты меня?
И тут все догадки Ивана в одной сошлись, и сердце затрепетало, от счастья и любви.
– Саламандра…, – прошептал Иван.
– Я не Саламандра. Помощницей ей была, Солнышко просило помочь.
– Выходи за меня замуж, Зарянушка! С первой минуты чувствовал, что судьба ты моя, только понять не мог.
– И ты мне люб, Иванушка! – улыбнулась девушка. – Я с радостью стану тебе хорошей женой.
Поехали они в дом отцовский. А там уж и не дом стоит, а хоромы. Встречает его отец с братьями, как гостя дорогого, только издали заприметили. Ничего не может понять Иван: что случилось, пока его не было?
Сел подле отца, а тот ему и рассказывает:
– Как только ушел ты, понес я на ярмарку другие ключи, вместо обещанного, те, что братья сделали. А сам и думаю: может быть, подойдут? Деньги собрал, какие были на случай, что откажется. Да мало тех денег, пришлось заложить всё, что было, вместе кузней.
Прискакал тот всадник на ярмарку, как и обещал. Сразу ко мне подошел, посмотрел на ключи, да и говорит:
– Нет тут ключа, который Иван смастерил. Почему не принес, старик?
А я ему и говорю:
– Не сделал сын ключ этот.
Посмотрел он на меня пристально, аж до костей холод пронял меня. Взял все деньги и умчался, только его и видели.
Тут братья подошли и дальше стали рассказывать:
– Отец домой вернулся, да и слег. А мы за всем этим и забыли про те камушки, что ты оставил, а тут вспомнили. Передали отцу всё, как ты просил.
На другой день поехали в город оценивать их.
– Да! – подтвердил отец. – И дали нам за них столько, что мы бы и за всю жизнь столько не заработали. Кузню, дом – всё вернули, да еще и хоромы для всех выстроили. Братья уже женились, тебя только и ждали.
Испросил Иван отцова благословения и женился на Зарянушке. И стали они жить-поживать, да добра наживать!
Волшебная Иголочка
В одном чудесном маленьком городке, где разноцветные пряничные домики уютно разместились под оранжевыми черепичными крышами. А на них весёлый флюгер, указывает ветру путь, и, перемазанный сажей трубочист березовой метлой чистит дымоход, жила девочка и звали её Розина.
Она жила вместе с мамой, именно в таком чудесном домике, в небольшой каморке, под самой крышей.
Ранним утром солнышко заглядывало к ним в комнату, а в открытое окно залетали птицы, где для них на подоконнике всегда лежали крошки.
Когда-то давно, когда дедушка с бабушкой Розины были живы, этот чудесный домик, наполовину увитый плющом, весь принадлежал их семье.
Но вскоре, после их ухода, наступили другие времена, и так случилось, что теперь в их доме жили другие люди, а Розине с мамой Каталиной осталась только эта маленькая комнатка.
Соседи, те, кто знал и помнил их прежнюю семью, сочувствовали. А новые люди, которые поселились в их доме, относились к ним едва ли не брезгливо, как к нищим.
И только трубочист, давно чистивший дымоход в их доме, всякий раз снимал свой цилиндр и почтительно кланялся, как и прежде, и его белоснежная улыбка на перемазанном сажей лице казалась еще ярче.
Теперь, когда они совсем остались без средств, приходилось перебиваться временными заработками. Каталина бралась за любую работу, за которую можно было выручить хоть немного денег. Она была белошвейкой, как и все женщины в их семье. Но сейчас заказов было совсем мало, и приходилось буквально сводить концы с концами, а иногда брать в долг нитки и ткань.
Розина помогала матери, она тоже переняла способность к шитью, а бабушка всегда восхищалась её «волшебными ручками», как она любила говорить.
Розине было десять лет, когда не стало бабушки. Она помнила, как часто по утрам они сидели у открытого окна, радовались солнышку, пению птиц и пили чай. И как однажды бабушка достала из шкафа маленькую, необыкновенной красоты сумочку, очень похожую на кисет, расшитую сказочными узорами.
Сумочка сияла и переливалась на солнышке, а на ней очень искусно были вышиты бисером огненные жар-птицы, застывшие в полете; чудесное цветение райских садов; порхающие бабочки. Тончайшей вязью всё это переплеталось зелеными стеблями стелющегося винограда и заканчивалось вензелем на самом верху сумочки из виноградной лозы, очерчивая заглавную букву их фамилии.
Бабушка положила сумочку на стол и, вынув из неё узенькую деревянную коробочку, подала Розине.
– Открой, – с улыбкой произнесла она.
Розина открыла коробочку. Перед ней на шелковой красной подушечке лежала золотая иголочка для вышивания.
– Это не простая иголочка, она может исполнить любое шитьё и любую вышивку на любом материале, – и бабушка лукавым взглядом добрых глаз поверх очков посмотрела на внучку.
– Я верю, что ты, моя девочка, станешь самой настоящей кудесницей, и хочу передать тебе эту золотую иголочку, которую мне подарила ещё моя бабушка. Храни её и передашь только своим дочкам или внучкам.
Розина, смотревшая на бабушку во все глаза и внимавшая каждому слову, тихо произнесла:
– Я постараюсь, бабушка.
– Постарайся, милая. Иногда наступают тяжелые времена, нужно с достоинством все принимать и даже если всё очень плохо, нужно стараться быть на высоте своих поступков и дел. Пусть эта иголочка принесет тебе всё, о чём ты мечтаешь, заслужишь своим умением и добрым сердцем.
Розина с трепетом посмотрела на иголочку и провела по ней своим тоненьким пальчиком.
– А еще, – с таинственной улыбкой продолжила бабушка, – я расскажу тебе один секрет. Когда ты будешь вышивать узор, и чтобы он у тебя получился, разговаривай с ним и с иголочкой Узор тебе обязательно ответит, а иголочка у нас вообще болтушка.
И они весело рассмеялись.
Тогда этот бабушкин секрет показался внучке просто милой сказкой, одной из многих, рассказанных на ночь. Но теперь, когда Розина начала вышивать узоры, она точно знала, что это так и есть. Буквально каждый узор отвечал ей, разговаривал с ней, а иголочка даже имела свой характер.
Девочка вздохнула и улыбнулась. Вспомнив эту историю, она подумала: «Еще совсем недавно, мы сидели тут с бабушкой, а прошло уже четыре года».
– Ну вот, – произнесла Розина вслух, закончив вышивание. Затем, внимательно осмотрев ажурный платочек, по уголкам вышитый нежным узором, улыбнулась ему.
Неожиданно дверь отворилась: на пороге стояла ее мама. Она прошла в комнату, устало и печально посмотрела на дочь и села рядом с ней за стол, устало положив на него натруженные, покрасневшие руки.
– Сегодня у нас не будет ужина, – с тоскливой безысходностью произнесла она, – мне не удалось ничего продать. Обычными воротничками теперь мало кого удивишь, тем более рядом открылась галантерейная лавка. Заказов нет, денег на материал, нитки и бусины – тоже.
Розина понимающими глазами посмотрела на мать. Ей хотелось сказать что-то ободряющее и поддерживающее, но, как назло, от голода предательски заурчал живот.
Мамины и без того покрасневшие от бессонной ночи глаза, наполнились слезами. Она всю сегодняшнюю ночь гладила белье, которое ей принесла миссис Клейт, жившая по соседству. но деньги обещала отдать только через два дня.
Розина дотронулась до руки матери. Каталина, незаметно смахнув слезу, перевела взгляд на дочь.
– Посмотри, мама, я закончила вышивку. Может быть, завтра нам удастся продать этот платочек, и мы сможем купить немного еды и ниток.
– Наверное, – с печальной улыбкой сказала мать, обняв дочь, – иначе нам и в долг отпускать скоро перестанут.
Она взяла работу дочери в руки и улыбнулась:
– Это прекрасно, дорогая моя! И ты не забыла наш фамильный стежок в одной петельке, как это мило.
На другой день девочка с матерью отправились вдвоем продавать платок.
Во второй половине дня на полуопустевший рынок въехал конный экипаж и остановился у рядов с галантереей. Из него вышла красивая дама в длинном плаще с откидывающимся назад капюшоном из черного бархата.
Она прошлась по рядам, оглядывая товар на прилавках, и остановилась напротив Розины, сидящей рядом с матерью. Дама протянула руку в тонкой длинной лайковой перчатке и взяла платок. Было видно, что её заинтересовала эта работа.
Положив его обратно, она пристально посмотрела на маму девочки и произнесла:
– Мне нравится работа вашей дочери.
Мать и дочь удивленно переглянулись.
– Не удивляйтесь, я знаю детскую руку. У вашей девочки талант. Я могу взять её к себе, на учебу.
Видя полнейшее замешательство и волнение в глазах Каталины, дама продолжила:
– Меня зовут мадам Аннибет. У меня своя школа белошвеек, я беру девочек до 15 лет. Они у меня на полном пансионе учатся один год. Потом мы заключаем контракт с их родителями или расстаемся, в зависимости от того, как девочка себя покажет, – четко и быстро произнесла дама. – Подумайте. Завтра сюда в это же время подъедет этот же экипаж. А ваш платок я покупаю, – и она, взяв его, положила на прилавок золотую монету.
Растерянные Каталина с Розиной не успели ничего ответить, как экипаж укатил.
Не веря своим глазам, соседняя торговка взяла золотой, покрутила и даже попробовала на зуб:
– Да, повезло вам, такие покупатели раз в жизни бывают.
Вернулись домой Каталина с дочерью в смятении.
С одной стороны, это был подарок судьбы, и даже показалось, что она, наконец, начала поворачиваться к ним своей светлой стороной.
Отдать дочку на учебу к признанным мастерицам-белошвейкам была давняя мечта Каталины, но это стоило невероятно дорого.
А с другой, какое-то неприятное и тревожное волнение возникло у Каталины внутри.
Но хороший ужин, купленная новая ткань, нитки, бисер и бусины развеяли все сомнения.
– В конце концов, что за страхи? – говорила себе Каталина. – Это же счастье, что можно отправить дочь на обучение, да еще и бесплатно. Я уверена, что Розина станет лучшей, и дальнейшая её жизнь станет гораздо счастливее.
На другой день конный экипаж стоял на указанном месте. Кучер открыл дверцу перед Розиной, и она с узелком необходимых вещей, попрощавшись с матерью, села в него.
Проехав по узким мощеным улочкам городка, конный экипаж свернул на дорогу, ведущую за город. Миновав лесную рощу, они остановились у небольшого замка, огороженного глухим высоким каменным забором. Большие черные металлические ворота распахнулись, и девочка вошла внутрь двора. Ворота за ней закрылись, а домоправительница, уже стоявшая на высоком крыльце замка, жестом звала девочку подняться к ней.
Они вошли в замок и по широкой мраморной лестнице поднялись на второй этаж, где было несколько дверей, и постучали в одну из них.
Когда они вошли, мадам Аннибет стояла у окна и смотрела в сад.
– Ну, вот и хорошо. Как тебе зовут? – спросила она и только после этого обернулась.
– Меня зовут Розина, – и девочка, слегка наклонив голову, присела в реверансе.
– Я увидела, что ты талантливая девочка. Хочешь ли ты учиться у меня и иметь много заказов впоследствии?
– Да, конечно, я так мечтаю научиться новому, владеть тонкостями мастерства. Моя бабушка была белошвейкой и мама тоже.
Мадам Аннибет снисходительно улыбнулась, и, пристально посмотрев на Розину, иронично произнесла:
– Ученицы здесь себя называют черношвейками, а всё потому, что мы шьем и вышиваем только по черному бархату. После того, как ты пройдешь обучение и хорошо проявишь себя, то получишь всё необходимое: специальные иглы, серебряные и золотые нити, бисер, жемчуг и драгоценные бусины.
Розина слушала с замиранием сердца и не верила своему счастью.
– Сейчас тебя проводят в комнату, где ты будешь жить вместе со всеми ученицами.
Мадам Аннибет позвонила в колокольчик, и в комнату вошла домоправительница.
– Отведите девочку в комнату к ученицам, пусть фрау Зельма расскажет и ознакомит её с нашими порядками.
Так началось обучения Розины.
Она жила вместе с тремя девочками в просторной комнате, разделенной внутри перегородками без дверей. Сюда же выходила дверь из комнаты их наставницы и учителя, фрау Зельмы. Это была сухощавая, маленькая и юркая женщина, с колючим взглядом быстрых глаз.
Девочки, которые жили в комнате, прибыли сюда накануне. Теперь, когда вся группа была в сборе, фрау Зельма собрала всех вместе и сказала:
– Если вы здесь, значит, вы умеете хорошо шить и вышивать. Я не буду вас учить, как держать иголку. Я буду следить, чтобы вы правильно вышили узор, который я вам дам. Через десять минут жду вас в классе. Это всё! – чётко и без каких-либо эмоций произнесла она и вышла.
Через десять минут девочки были в классе. Перед каждой стоял небольшой стол. Нитки, бисер, лоскуты ткани были разложены на столе. В специальной коробочке лежала одна серебряная игла.
Вошла фрау Зельма и сразу спросила:
– Какие есть вопросы?
– А можно мне своей иголочкой вышивать? Я к ней привыкла, она у меня…
– Нет, – перебила её наставница, – работаем только этими, которые даны. За каждую иглу отвечаете головой. Если сломаете, будете наказаны.
Притихшие девочки разошлись по своим местам.
Учеба Розине показалась неинтересной: их не учили ничему новому. Ученицы должны были вышивать только по бархату и только части каких-то знаков, и никаких узоров. Розина уже не испытывала той благоговейной радости от происходящего. Она больше не разговорила со своими прекрасными узорами, и каждая новая работа давалась ей с еще большим трудом. Все ученицы с нетерпением ждали, когда же им доверят вышить весь узор.
И вот настал это день, когда фрау Зельма объявила, что они приступают к вышивке узора, и выдали девочкам новые иглы.
Розина очень старалась, и даже то, что игла ей казалась неудобной и колючей, не смогло испортить её работу. Узор был странным, витиеватым, с какими-то непонятными символами, вплетенными в рисунок.
Она попыталась поговорить с ним, но в ответ было холодное молчание.
Девочка расстроилась до слез, думая, что у неё ничего не получилось, но наставница к концу дня похвалила её одну, среди всех девочек.
В канун Рождества всем ученицам, которые справятся с экзаменационной работой, разрешено было поехать на праздник домой.
Ученицы сильно волновались, всем хотелось поехать домой и встретить праздник Рождества в кругу семьи. Розине тоже очень хотелось поскорее увидеть свою маму, ведь она почти год её не видела, а письма писать не разрешалось.
Наступил день экзамена. В этот раз предстояло вышить весь узор серебряными нитями и расшить жемчугом, и Розина с трепетом приступила к работе. Оставалось совсем немного, чтобы закончить узор, как сама мадам Аннибет вошла в мастерскую, посмотрела все работы учениц и похвалила Розину.
