Культивирование фосфорических дыроколов. Сборник 3

КОФЕ

Я зашагал в сторону придорожной кафешки, радостно пританцовывая на ходу и размахивая портфелем, это было не столь заметно для остальных, но внутри я ощущал себя яркой звездой, лучи которой расходились в разные стороны.

Сейчас я возьму себе мой самый любимый кофе со сливочной молочной воздушной пенкой, которая тает во рту, стоит ей только прикоснуться к языку. Как постоянному клиенту, каждый раз бариста посыпает мне напиток корицей, шоколадом и разноцветными маленькими драже, будто бы наряжает и так пушистую свежую новогоднюю елку разнообразными игрушками.

Перед кофейней я остановился, полной грудью вдохнув запах кофе, смешанный с миллионами других запахов улицы. Боже, как он выделяется на фоне всего остального! В меру горький, в меру сладковатый, идеальный…

Я только недавно нашел эту кофейню, всего за пол года я стал самым лучшим клиентом.

Со мной все здороваются и улыбаются. Я начал посещать кофейню сначала после тяжелой рабочей недели в пятницу, а затем стал приходить почти каждый день. Всё чаще и чаще.

Мне так нравились мягкие кресла из красного бархата, с вкраплениями шелка. Они будто бы обволакивали меня теплым облаком, когда я держал в руках чашку крепкого чудесного напитка. После этого я как будто заново рождался, будучи готовым к новым подвигам. Да будто бы моя жизнь разделилась на «до» и «после». «До» я был ужасным неудачником, всё валилось из рук, меня никто не уважал, я ужасно стеснялся себя и своих чувств, боялся даже слово поперек сказать, а вот «после»… Мое «после» стало совсем другим.

– Здравствуйте, я так рад Вас видеть. – произношу я, улыбаясь во всю ширь. Я по-хозяйски расположил руки на стойке бара и поднял два пальца вверх – указательный и средний – прижав их к виску.

Бариста, красивый статный кареглазый мужчина повернулся ко мне, оторвавшись от других дел, он как раз вытирал чашки салфеткой.

– Здравствуйте, ну что же… – улыбнулся он и развел руками. – Снова Вы. Давно не виделись. Я только сегодня утром был у них и брал чашечку волшебного кофе.

– Даааа, – протянул я, расплылся в довольной усмешке, улыбка показала мои зубы мудрости.

– Как обычно? – мужчина поднял одну бровь наверх и наклонил голову, будто бы изучая меня.

– Так точно, – я направил два пальца на него, оторвав их от виска, будто собираясь стрелять. – Бам! Лучший кофе для лучшего клиента!

Бариста рассмеялся:

– Ладно, ладно, подождите пару минут. Кстати, у нас появились мармеладки, может быть, Вам добавить их?

Мармеладки? В совокупности с драже? Ого!

– А еще можно добавить маршмеллоу.

Я задумался на пару секунд, изучая потолок. Стоит ли делать и без того чудесный напиток еще лучше, если он и так идеальный? А может ли вообще существовать улучшение идеала, если это априорно неверно даже по определению? Я представил, как моя керамическая чашка стоит на столике, композиция никак не вязалась с мармеладками и маршмеллоу. Эти зефирки портили всю картину, выбиваясь из нее. Закрыл глаза и передо мной всплыла картина будущего наслаждения: вот я сижу в кресле из красного бархата, вот солнышко освещает кофейню, вот за окном ходят веселые переговаривающиеся люди, вот мой кофе, он стоит на столе, пахнет свежеобжаренными зернами, сливочная пенка медленно пузырится и растворяется в воздухе, затем я пробую напиток и сам растворяюсь во вкусе полностью, и окружающий мир перестает существовать. Так выглядит эйфория?

– Ваш кофе. – отрывает меня от мечтаний бариста, ставя передо мной чашку.

Я заглядываю вовнутрь. Никаких добавок, всё как обычно.

– Вы так долго думали, я решил, что Вас загрузил. Приятного отдыха, – произнес он.

Я взял чашку в руку, приятное тепло разлилось вверх от ладони до самого сердца.

– Это правда он? Тот самый мой любимый кофе? – вскричал я.

– Да, всё верно. Всё, как Вы и заказывали. – успокоил меня мужчина и процедил себе под нос, но я уже не расслышал. – Который Вы постоянно заказываете.

Он развернулся и снова занялся натираем чашек, а я в этот момент боясь что-либо упустить, повторил процедуру, которую я обычно выполнял, аккуратно нес чашку, боясь расплескать бесценный напиток и повредить расположение хотя бы одного драже, ведь мужчина их с такой любовью раскладывал для меня.

Я сажусь в кресло в углу, и время останавливается. Я вдыхаю аромат кофе из чашки, который щекочет мне глубь переносицы ближе к мозгу. Я растекаюсь по креслу, расслабив все свое тело. Мышцы, напряженные после рабочего дня, чувствуют себя лучше, чем если бы я сходил в горячую ванну.

Нет, нет, я не должен спешить. Всё должно быть идеально и вовремя. Я второй раз вдыхаю, стараясь запомнить всё до мельчайших подробностей, затем ставлю кружку на стол, изучая то, как она стоит на деревянном столе и как выглядит, освещенная лучами солнца.

Спустя некоторое время я беру кружку в две руки, обнимая её, и чувствую, как она обнимает меня в ответ своей теплотой. Готов ли я сделать первый глоток? Я испугался. Я ведь так люблю его, всей душой… Достоин ли я первого глотка? Достоин ли я того, чтобы разрушить свой идеал?

Я задумался. А затем закрыл глаза, собрался с силами и отхлебнул.

О нет! Что же я наделал? Теперь чашка опустела, драже скрипят у меня во рту, молочная пенка осталась на верхней губе.

Как я хорош, я просто одно из божеств, которое вернулось с небес, чтобы разрушить гармонию мира, будто Зевс, который бросил молнию в озеро с гладкой отражающей поверхностью!

Теперь я властелин мира, ведь я позволил себе сделать то, чего никогда бы не осмелился раньше!

Как же хорошо, сделать первый глоток, ощутить всеми вкусовыми рецепторами этот вкус: горький, соленый, сладкий, процентное содержание этого разрушенного идеала.

Второй глоток я делаю жадно, как король, сидящий на троне. Мне привели шута, его шутка мне не понравилась, и я приказал казнить его. Как и я казню напиток, заставляя его умирать в своем рту.

Я с силой опускаю чашку на стол, она издает громкий звук, на меня оборачиваются пара женщин, невинно щебетавших ранее об отношениях и мужиках. На их недовольство я отвечаю долгим взглядом, надвинув брови, а затем показываю им язык. Возмущенные дамы крутят пальцами у виска, а затем отворачиваются.

Это только мое ощущение, им вообще не понять, что я чувствую! Как я мог разрушить всё то, что было сделано до меня превосходящему все доныне известное на земле!

Злость и превосходство проходят, я делаю слабый третий глоток кончиками губ, еле прикасаясь к кружке.

Кофе становится всё меньше. Черт, как быть? Я ерзаю в кресле.

Я должен сделать это до конца. Оставлять недоделанным это невозможно, да и просто некрасиво по отношению к нему.

Как я могу любить тебя, если причиняю тебе боль? Если перевариваю тебя и извергаю в туалете?

А затем беру снова, как ни в чем не бывало? Как же так?

Я бегаю глазами по этим людям, которые вообще не являются ценителями и абсолютно не имеют понятия, что я испытываю, а затем снова обнимаю чашку:

– Ты только моя, – я полностью погружаю язык внутрь и болтаю им вокруг.

Моя чашка. Мой кофе. Моя жизнь. Боже, как это… я начинаю возбуждаться.

А затем снова делаю глоток. Пробуждаются новые резервы, в голову ударяют сотни молоточков, сердце начинает биться чаще. Зрачки расширяются от удовольствия и страсти, которую я испытываю всем телом.

Я делаю последний глоток и откидываюсь в кресле, закрыв глаза.

Это блаженство растеклось по всему телу. Я полностью расслабился. Ручка чашки безвольно болталась на большом пальце правой руки.

Как было хорошо…

Через некоторое время я встаю, отряхиваюсь, беру портфель, оплачиваю счет, сухо прощаюсь с баристой и спешно покидаю кофейню, накинув серое пальто.

На улице гудят машины, люди куда-то спешат, толкаются, кричат, холодный ветер поднимает полы верхней одежды… Деревья теряют листья в некой спешке, быстрее готовясь к холодам.***

– Это кто такой был? – удивленно спросила баристу молодая только что пришедшая на работу официантка. – Мне показалось, или он, действительно, только что…переспал с кофе?

– О, не обращай внимания, – отмахнулся мужчина. – Наш постоянный клиент, заходит несколько раз на дню, бывает больше.

– Он ведь нормальный да?

– Абсолютно. Очередной одинокий ценитель кофе в большом мире. – мужчина улыбнулся какой-то непонятной хитрой улыбкой, закрывая кассу, будто бы знал то, что вряд ли бы могла понять светловолосая новенькая.

ЦИФРА

– Да это бомба замедленного действия! – заявил мне младший сотрудник нашего отдела, долговязый очкарик, предпочитающий носить цветастые неподходящие ему по размеру рубашки. Он закончил загружать разноцветных котиков в облако.

– То есть ты хочешь мне сказать, что этим ты занимался целый рабочий день? – я поднял одну бровь, еле сдерживая порыв несколько истерического смеха.

– Нет! – Вася помотал головой, а затем гордо добавил. – Целых пол года!

Хм, если представить, это значит парень ровно половину года потратил на увеселительные картинки. Как он может, глядя в глаза, отвечать мне такую несусветицу? Он собирал их из всего интернета, как маленький паучок ловит мушек в паутине.

***

Я несколько раз видел, как он в столовой разговаривает с коллегами, когда он говорил, он резко и эмоционально жестикулировал. Слюна то и дело вылетала у него изо рта.

– Знаешь, что главное в блюде? – он тыкал на пюре с картошкой указательным пальцем. Это выглядело несколько вульгарно, надругательство над идеально выложенным желтым слоем и овальной формой полумясного фарша. Парень, сидящий напротив него, ни разу не скривился, в отличие от меня, я в свою очередь пару раз выдавил свое «фи». Тем временем Вася продолжал:

– Главное не картинка и форма! Главное – приправа, без нее блюдо бы было пресным.

Я посмотрел в свою тарелку, затем нанизал кусочек котлеты на вилку и отправил в рот. Странное дело, но столовская котлета была ничем не примечательна и практически безвкусной.

– Мир изменился! – неожиданно вскричал очкарик и поднял котлету вилкой, собеседник немного вздрогнул. Затем опустил её обратно.

– Мы запустили в космос ракеты, мы засорили как планету, так и ближние ее окрестности, понимаешь? – линзы поймали нисходящий поток света так, что полностью забликовали. Казалось, что Васины очки сами стали источником света. – А мы сидим с тобой здесь, и едим! А затем снова мусорим.

Он резко засунул себе вилку полную пюре в рот, затем закрыл рот двумя руками.

А я задумался о том, как бы его уволить, он явно был не очень нормальным, стоит лишь подождать первого косяка и словить его с поличным.

Затем парень проглотил, в это время кивнул, будто соглашаясь с чем-то, хотя собеседник не произнес ни одного слова и продолжил:

– Сегодняшнее общество – общество потребления. Абсолютного. Пот-реб-ле-ния…

Он выложил телефон на стол.

– Вот тут, – он приблизился к мужчине максимально близко, очки безумно сверкнули. – содержится всё. И с помощью этого, – он безжалостно провел вилкой по экрану. – можно управлять всем, чем угодно.

– Похоже на… – собеседник попытался произнести хоть что-то, но его тут же перебили:

– Пандемию! Ты ведь это хотел сказать?! По городу ходят тысячи людей, которые делятся всем, что произошло у них в жизни, точно так же, как шлюхи предлагают свои услуги всем подряд. Не видишь взаимосвязь?

Тот лишь покачал головой в ответ.

***

Таких встреч было еще несколько. Я был не удивлен, Вася часто менял слушателей, как злой гений рассказывал разным людям планы, и это еще сильнее заряжало его. Он питался не столько физической, сколько духовной пищей. Я не удивился бы, пожалуй, если бы в один прекрасный день Вася сказал, что собирается питаться солнечным светом. Все больше стало казаться, что рубашки становились больше, хотя на самом деле парень за последнее время сильно схуднул. Планомерно, он все больше напоминал головастика. По мере того, как он приходил на работу, лицо усыхало, голова становилась больше по сравнению с телом, а глаза, подчеркнутые синяками и очками, будто бы становились еще больше.

Сегодня, пожалуй, настал тот день, когда он накосячил так, что я наконец-то смог его поймать.

– Это бомба! – будто потеряв весь страх перед начальством, он открыл папку.– Это котенок Флип.

Он указал трясущимся пальцем на фиолетового котенка, сидящего на игрушечном стульчике.

– А это Флоп. – он щелкнул на иконку, переключив на другого котенка, одетого в радужную одежду.

– А это Флэр. Она девочка. – он ласково посмотрел на кошечку, пока я багровел от злости. С каждой переключенной картинкой, я только набирал ярости и воздуха в рот, чтобы как следует послать Васю домой. Между тем он лучился некой гордостью изнутри, и ехидная улыбка не сходила с губ.

– Это Флекс. – он снова кликнул. Выскочил кот красного цвета, сидящий на розовом покрывале. – Он красненький, потому что … ой как Вы.

– ЭТО ЧТО ТВОЮ МАТЬ ТАКОЕ? – в конце концов я вскипел, как чайник, разогреваемый на большом огне.

– Котята. – развел руками Вася.

Как же он меня задолбал!

– Собирай свои вещи! Ты уволен!

Вася немного расстроился или показал, что расстроился. Точно не могу сказать. Он долго прощался с отделом и кланялся, как клоун, держа в руках коробку с его жалкими пожитками.

***

– Папа, папа, смотри! – моя дочь притащила планшет. Она была невероятно радостной, только недавно ей исполнилось четыре года, она любила хвастаться новым подарком. Несмотря на то, что этот простецкий дешевый аппарат подарил я, всегда удивлялся, как она так быстро учится.

С увольнения глупого сотрудника прошло пять лет, но внезапно я вспомнил все так, будто это было вчера.

Дочка прижала к груди планшет, излучая любовь и невинность.

– Я так тебе хочу показать… – она залезла ко мне на коленки, и я увидел.– Смотри, это Флэр, Флип, Флекс, а это… – на экране танцевали те самые котята. Маленькими пальчиками она указывала на котенка в разноцветной одежке. – Флоп. – она ласково погладила котенка, будто бы он был настоящим. – Он мой самый любимый. Они умеют танцевать, мяукать и прыгать. Это так весело! – она посмотрела на меня своими открытыми огромными глазами, так на меня, когда-то смотрел Вася, когда я принимал его на работу, а затем открывал доступ к IT и всей нашей базе.

– Котята значит… – я скинул дочь с колен, она упала, планшет отлетел в сторону, пришла жена, взяла Катю на руки, прижала к себе и посмотрела на меня тем убийственным взглядом, который ловят на себе все женатые мужчины. Такой прожигает до костей и те пепелит до головешек.

Затем развернулась и ушла, хлопнув за собой дверью. Я услышал захлебывающиеся в рыданиях слова Кати:

– Флекс, Флип, Флоп, Флэр…

Как объяснить ребенку, что эти котята обошлись моей компании очень дорого И что дело совсем не в котятах, а в этом сумасшедшем Васе, который занимался чем угодно, но никак не работой?

***

Между тем, индустрия котят росла. Вскоре мой дом украсили десятки котят, которые глядели на меня своими игрушечными глазами и мешали спокойно жить! У Флопа появился домик, затем он начал встречаться с Флэр и поругался с Флексом, они стали врагами, но потом опять помирились. У Флэр и Флопа родились котята, а Флип и Фокс записали музыкальный клип… Фан, Фор, Фло…

Мультфильмы, франшиза, не знающая пределов, комиксы, книги… Со всех сторон меня окружили радужные котята, загоняя меня в замкнутый круг. Они становились больше, а я будто уменьшался, как Вася и его цветастые рубашки. Как-то меня в бок толкнула жена, я резко проснулся в холодном поту, а она сказала, что я повторял во сне «Флоп, Флоп, Флоп…».

***

Дочь росла. Она начала отдаляться от меня.

Как-то мы ходили гулять вдвоем, я пытался поговорить с ней, но она постоянно отвлекалась, то на игру в планшете, то на игру с плюшевыми котятами, то на разговоры с девочками в песочнице.

Я пытался ей рассказать сказку о царе Салтане, но она сказала, что ей это абсолютно не интересно и пнула принесенную мною из дома книжку.

Я разозлился и решил, что жена лучше занимается ее воспитанием. Тем более вечером слышал, как они вместе пели ту самую песенку из заставки про котят.

***

Я бы списал это на переходный возраст, но Катя стала совсем другой. Из милого ребенка она превратилась в жуткую тварь, она одевалась в черное, ярко красилась и ездила за гаражи с ребятами. Возвращалась прокуренная и пьяная.

Глаза котят слегка потускнели, но Вася придумал новую франшизу про липовых темных супергероев. Они разъезжали по городу на крутых машинах и убивали устаревших героев, называли себя «чистильщиками». Появилась игра, основанная на реальности. Подростки вымещали в ней свою агрессию и прощались с детством, котята стали страшными чудовищами, на подобие Годзиллы в наше время.

***

– Посвящено великой отечественной войне. Могила неизвестного солдата…

В ответ на мои слова, девушка фыркнула, уставившись в телефон.

– Фло, дорогая, Флоп мне сказал, что он не в курсе, что мог тебя обидеть. Тебе нужно ответить ему тем же.

Я не ослышался?

– Возьми его за лапку и сделай ему так же больно, как он сделал тебе!

Девушка переключила канал, она будто бы вся была сосредоточена и увлечена разговорами с кем-то по ту сторону экрана.

Было яркое солнечное лето, в воздухе витал запах цветов, деревья радовали зеленью, мы сидели на лавочке на Красной площади.

Внезапно на коленку опустился безумной красоты махаон. Я вспомнил все то, что знал о бабочках и обрадовался, что моя девочка наконец-то отвлечется от разговоров не со мной.

– Катя, смотри! – Я дернул её, указав на бабочку, раскрывшую крылышки под солнцем.

Она заинтересовано посмотрела на нее, затем сфотографировала.

– Я знаю около десяти видов бабочек.

Катя посмотрела меня исподлобья, а затем…

– Вообще Флоп был моим любимцем, пока он мне не изменил. Ты знаешь он переходит от одной к другой. – дочь вернулась к разговору. – А теперь она мне говорит, что он и ее обидел.

Я заглядываю ей через плечо. С той стороны на меня косится…человекообразный синий котенок.

Дочь разворачивается, раздраженно смотрит на меня и поднимает правое ухо, покрытое шерстью. Она легко рычит, выражая свое недовольство.

Я не верю своим глазам.

Перевожу взгляд на свои руки. Пальцы превратились в подушечки, покрытые красной шерстью.

– Ты сам не свой в последнее время, Флекс, – сидящая рядом Флэр поднимает игрушечные реснички и лижет лапку.