Loe raamatut: «Унесенные в сети», lehekülg 6
– С вещами все в порядке! Я был дома и их уже спрятал. И закрыл на замок все двери и ворота. Розу она выбросила, а вазу разбила. Видимо, швырнула на пол!
– Ну, бог с ней, с розой! – облегченно вздохнула Галя, потом спохватилась и добавила, – Жаль, конечно, розу. Она была очень красивая… И вазу жаль. Это все, что сделала твоя экс?
– Пока все… Нет… не все! Я должен тебе рассказать… После того, как я отвез тебя на вокзал, летал с пассажиркой. Моя постоянная клиентка. Она приехала с мужем и сыном. Сначала всегда летает она. Следующий час должен был летать мальчик, сын. Потом ее муж, он в первый раз. Мы только набрали высоту. Я пользуюсь в небе системой джи-пи-эс и иногда пробивается интернет. Я получил сообщение, находясь в полете, думал, что это от тебя и что-то срочное. Прочитал, это была записка от Эмили: «Я была у тебя дома и знаю про твою новую женщину. Я ее убью!» Моя пассажирка тоже прочитала эту записку. Мы посоветовались немного в небе, и оба решили прервать полет, приземлились, и я поехал домой.
– Ничего себе!
– Да! Она сумасшедшая, она может убить!
– И что теперь делать?
– Не знаю! Надо подумать.
– Если все так серьезно, может быть, мне не стоит ехать к тебе домой? Давай, я сниму номер где-нибудь в гостинице? У вас тут есть какой-нибудь «Bed&Breakfast»?
– Я не уверен, что в гостинице ты будешь в большей безопасности, чем у меня дома.
– Послушай, Пьер-Анджело! Ты меня разыгрываешь, да? Или все действительно так серьезно?
– Увы! Все очень серьезно! Она может убить себя, таких попыток было не меньше двух. Она может убить тебя, меня, даже Блюза. Ей ничего не стоит поджечь дом или мою машину. Она сожгла мой старый автомобиль два года назад. Она звонила всем моим пассажирам – и угрожала. Я из-за нее потерял важного спонсора. Я же тебе сказал, она сумасшедшая!
Галя и Пьер-Анджело должны были, как минимум, позаботиться о Блюзе. Поэтому они подъехали к дому. Пес бодро, виляя хвостом, бросился им на встречу. Пьер-Анджело подкатил свой Пежо поближе к дому, запер сначала ворота, потом загнал собаку в кухню и запер дверь в дом изнутри. Русская и итальянец сидели за столом и не включали свет. Хотя снаружи всем было понятно, что кто-то есть в доме, потому что за длинной лужайкой у стены стоял автомобиль.
– Я сейчас позвоню в службу спасения и сделаю предупреждение, что нам угрожают!
– Подожди! Пока это только записка на телефоне!
– Когда она приедет сюда и будет биться головой о металлические ворота, до крови… будет поздно! Приедет полиция, и она будет говорить, что это я ее избил и выгнал из дома. А себе привел нелегальную иммигрантку из России…
– Почему, нелегальную? У меня официальная шенгенская виза… И все документы в порядке.
– Полиция не будет слушать никакие доводы от мужчины, который завел себе русскую любовницу и выгнал за ворота итальянку… Соседи подтвердят, что эта женщина, Эмили, здесь всегда жила и с ними здоровалась. У тебя есть обратный билет?
– Есть! Но только в электронном виде, – заметно обиженным тоном ответила Галина.
– Это очень хорошо! Не обижайся! Мы справимся… Я сейчас позвоню в полицию и их обо всем предупрежу. Чтобы без эмоций, когда все случится. И подготовлю видеокамеру и установлю ее для записи над входом. У меня хорошее оборудование для панорамной видеосъемки!
Пьер-Анджело позвонил сначала в полицию. Потом в службу спасения. Попросил и Галину держать наготове телефон и звонить по номеру 118 в критических ситуациях, если его не будет рядом.
«Какая бредятина, – с досадой подумала Галина, – стоило припереться в эту глухомань, чтобы поучаствовать в разборках двух необычных экс-любовников – экстремалов». А вслух спросила:
– А что, полиции приходилось уже вмешиваться в ваши разборки?
– Да! К сожалению, и не один раз! И это я там у них на плохом счету. Это я сумасшедший, который всегда где-то летает, а когда изредка возвращается домой, нещадно избивает свою женщину!
– Она так сильно тебя любит? Она тоже не хотела, чтобы ты все время летал? Она ревновала тебя к небу?
– Эмили сама пилот. И много летает. Мы познакомились в клубе. И первые четыре месяца жили относительно счастливо. По крайней мере, спокойно. Просто летали каждый сам по себе. Вечером встречались дома за ужином и спали вместе.
– Да, я обратила внимание, что парапланеризм – это не командный вид спорта. Это, как и гольф. Вроде несколько человек на поляне – но каждый играет свою игру, каждый сам за себя. И говорить особо не о чем. И времени на откровения нет, – обобщила свои выводы Галина. – К чему же тебя тогда ревновать, если вы оба пилоты, оба всегда в небе, хотя и не вместе?
– К пассажиркам. Среди моих клиентов и раньше было, и сейчас не мало женщин. Специфика коммерческого полета такова, что большую часть времени я провожу в обнимку со своим пассажиром. Я должен внимательно контролировать все движения, подсказывать, что надо делать. Мы иногда разговариваем там, в небе. Там легче быть откровенным и с высоты лучше видны истинные размеры житейских проблем. Эмили устраивала мне сцены в клубе прямо при приземлении. Расцарапала лицо одной молодой француженке. Сама выбирала мне пассажиров. Меня это жутко стало раздражать. Я раз ее предупредил, другой. Я водил ее к психологу, все бесполезно. Она дважды пыталась покончить жизнь самоубийством – резала себе вены и принимала большие дозы лекарств. А еще билась лицом о ворота до крови и обвиняла меня. Про то, что она сожгла мою машину, я уже рассказал. Я и это ей простил!
– Ну, здесь не к психологу надо было обращаться, а сразу к психиатру. Это маниакально-депрессивный психоз на почве ревности – случай клинический. Есть лекарства подходящие, это сейчас лечат.
– Я тоже надеялся, что удастся как-то договориться, что перебесится. Она же пилот. И единственная из всех моих знакомых женщин не ныла, что мы живем вдали от цивилизации и ничего от меня не требовала – просто меня любила… И Блюз ее любил.
– Наверное, и ты ее любил, сколько лет вы прожили вместе?
– Четыре. Но счастливы были только несколько первых месяцев. Всё остальное время – это был непрекращающийся ад! Ты жила когда-нибудь безвылазно несколько лет в аду?
– Нет! Когда мы с моим мужем поняли, что не можем жить вместе, то развелись. Страдали, конечно, но больше из-за дележа квартиры и переживаний дочки, она так до конца и не простила нам развод… А у вас ведь не было ни дома общего, ни детей? А сколько ей лет?
– Она моя ровесница. Это только мой дом, я его выкупил до знакомства с ней. У Эмили есть взрослый сын, но он давно живет отдельно со своей семьей, там даже, вроде, внук какой-то есть. Сына я видел всего один раз. Когда тот приезжал к ней в больницу, когда Эмили наглоталась таблеток. Я пытался с ним поговорить – бесполезно!
Пьер-Анджело принялся готовить ужин. Сегодня у них был салат с оливками и моцареллой.
Блюза покормили ветчиной, и пес отправился во двор через специальное отверстие в запертой двери «технического» выхода.
«Кстати, – подумала Галина, – если вдруг ночью приедет эта злополучная Эмили, убивать здесь кого бы то ни было, так этот старый и бестолковый Блюз даже не залает, чтобы предупредить хозяина о незваной гостье. Во-первых, потому что псина действительно безнадежно старая, а, во-вторых, даже будь он помоложе, это же его бывшая хозяйка, для него она «своя» навсегда, без всякой приставки «экс».
Ночью они забыли про все на свете – про свое прошлое, разводы и потери, про горные дороги и закрытые магазины Турина, про пассажиров и разных экс. Они «летали» прижавшись друг к другу под теплым одеялом как в коконе – и им было хорошо. Здесь и сейчас.
Галину разбудил свет, ворвавшийся из распахнутых ставней окна, и фигура Пьер-Анджело, которая произнесла голосом, подходящим по тону издаваемых звуков, объявление о начале третьей мировой войны:
– Она украла Блюза! Она украла моего Блюза!
– Ты уверен? Ты хорошо его искал? Может быть, он сам куда-то убежал?
– Она украла Блюза! Он у нее умрет! Он такой больной!
Галина встала, подчеркнуто неторопливо и спокойно сходила в туалетную комнату. Оделась и умылась. Пьер-Анджело был уже полностью готов, чтобы ехать во вражеский стан. Он трясущимися руками искал в телефоне номер Эмили.
– Успокойся! Пока не звони! – уверенным тоном взяла на себя управление ситуацией Галина. – Давай еще раз его везде вместе поищем. Может быть, Блюз куда-нибудь забрался, и спит.
Семи минут совместных поисков в доме и во дворе хватило для того, чтобы убедиться – собаки нет! Слишком проста и открыта была лужайка перед домом и маленький задний дворик с дровяником и тремя кустиками пахучей травы, выращиваемыми для салатов. На мансарду по лестнице пес не в состоянии был подняться, даже будучи здоровым. Пространство комнат и кухни – тоже все как на ладони, да и собака не маленькая, за ножкой стола не спрячется, под диван и под кровать не уместится. Хотя и там её искали! Снова вернулись на улицу к дровянику, может там, между стопками поленьев, заготовленных к зиме – и увидели дыру в сетке забора, выходящего на пустырь. Разрезано в размер, чтобы вытащить собаку.
– Да, похоже, ты прав! Эмили забрала Блюза, – вынуждена была признать Галина.
– Я поеду за ним! Ты закройся и никуда не выходи!
– Нет! Прошу тебя, не делай этого! Эмили любит эту собаку и не причинит ей вреда. Если бы она что-то хотела сделать с Блюзом, чтобы тебе было очень больно, она отравила бы его прямо здесь, безо всякого похищения! Ей надо, чтобы ты к ней приехал и пообещал вернуться.
– Я не вернусь! Даже когда ты уедешь, – Пьер-Анджело подошел к Гале и нежно ее обнял.
– Хорошо! Не звони ей. Тебе нужно сегодня на работу?
– Нет! У меня сегодня нет пассажиров. К тому же безветрие. Я вчера перед сном посмотрел метеопрогноз и карту направления воздушных потоков. Я даже один не полетел бы. Если бы не было тебя и не надо было бы спасать Блюза, я занялся бы ремонтом парусов. У меня остались невыполненными два заказа. Но я никому и не обещал сделать их быстро.
– Вот, уж, не думала, что безветрие такой же неподходящий для парапланеристов погодный параметр, как и ураганный ветер и снежная буря.
– Это так! Может быть, ты и права. И мне не стоит участвовать в игре, которую затеяла Эмили. Не будем играть по ее правилам! Хочешь, поедем в город?
– Я уже, и сама не знаю, что делать в этом Турине. Мы там все посмотрели.
– А пойдем в лес! Поднимемся в гору… Подышим горным воздухом и полюбуемся пространством и простором!
– Просто так бесцельно бродить по лесу и смотреть на гору? У вас в лесу хотя бы есть какие-нибудь грибы?
– Грибы, возможно, есть, хотя сезон почти закончился. Думаю, сейчас их можно найти повыше в горах, но мы туда вряд ли доберемся. Или ты хочешь? – с надеждой в голосе спросил Пьер-Анджело.
– Нет! Высоко в гору я точно не полезу.
– Можно собирать каштаны, сейчас как раз сезон и их очень много. За ними не надо лезть высоко.
– Отлично! А что потом делать с этими каштанами? Есть?
– Мы их пожарим на обед! Это очень вкусно! Ты когда-нибудь пробовала жареные каштаны?
– Да. Немного и давно! Кажется, в Париже.
– Я тоже был в Париже. Летал. Там красиво… неподалеку от города, в небе.
Пьер-Анджело и Галина отправились в лес собирать каштаны. На земле валялись потрескавшиеся колючие мячики, из них надо было выковыривать орехи и складывать в пакет. Колючки впивались в пальцы, как занозы, но было терпимо.
– Когда я собиралась в Пьемонт, – разоткровенничалась Галина, – посмотрела на карте – до Франции тридцать пять километров, до Швейцарии – примерно столько же. Вот, думала, здорово, съездим с Пьер-Анджело на машине и туда, и сюда… А теперь понимаю, что это по прямой тридцать пять километров – а по горным опасным дорогам надо ехать много часов и уже не хочу никуда.
– До Франции двадцать минут, столько же до Швейцарии, – усмехнулся итальянец, – Я часто летаю туда, это по воздуху. Но ты же боишься! Хочешь, завтра полетим во Францию – час туда и обратно! Там очень красиво! Сверху все всегда очень красиво! Ну, как ты не понимаешь!
«Сверху есть сверху, подумала женщина, когда ты в небе, какая разница, Франция это или Италия. Все одинаково: горы, лужайки, речушки и малюсенькие разноцветные домики, а больше ничего и не различишь, и не разглядишь. Я, наверное, действительно Галина-курица… А он герой-пилот, ну прямо орел!»
– А какой самый дальний беспосадочный перелет у тебя был? – спросила Галя.
– Я отсюда и в Монте-Карло летал, и в Сербию. Пожалуй, самый дальний – отсюда до Сицилии. Через всю Италию! Но это лет пять назад было.
Вернувшись в дом, Пьер-Анджело надеялся, что Эмили отдаст ему собаку, она же не может не понимать, как тяжело болен Блюз и как нуждается в своем хозяине. Но экс не подавала никаких знаков. Хорошо, что и страшных угроз тоже с ее стороны больше не было. Даже по телефону.
Итальянец ножом надрезал сверху каждый каштан и долго жарил их на тяжелой чугунной сковороде с дырками в дне. Подкидывал и перемешивал лопаткой. Запах был на любителя, об этом хозяин предупредил свою гостью заранее. Галина в первый раз присутствовала при жарке каштанов, и ей все было интересно. Наконец, раскаленные и почерневшие от долгой жарки каштаны были вывалены из сковороды на мокрое разложенное на столе полотенце. Пьер-Анджело приподнял углы полотенца и сложил их в центр, получился мокрый кулек. Итальянец налил в стаканчики привычные для себя тридцать граммов красного вина, и они приступили к трапезе.
Было вкусно и калорийно. Пьер-Анджело несколько раз порывался позвонить Эмили, но каждый раз Галина его отговаривала.
– Ты хотела узнать, что такое кухня Пьемонта – вот каштаны! Это типичная кухня Пьемонта! Каштаны с вином, с медом, сушеные, мука из каштанов.
– А еще? Что еще? Не могут же быть только каштаны? – не унималась москвичка.
– Ну, еще спагетти с грибами. И полента! Ты любишь поленту?
«Единственное из еды, что я терпеть не могу, так это любая каша, даже полента, да еще, пожалуй, суп-минестроне», – подумала Галина, а вслух сказала:
– Не очень! Я рыбу разную люблю! И морепродукты. И улиток… Но ничего этого в свежем виде в Москве не купишь. Или за безумные деньги.
– А я поленту очень люблю. А рыбы и морепродуктов у нас тут тоже своих нет – все привозное, мороженое… Я тебе говорил уже об этом. Слушай, а у меня идея! Давай я тебя сегодня на ужин отвезу в самый лучший ресторан Пьемонта, где подают только местные блюда! Тем более, мне нужно встретиться с его хозяином. Он однажды летал со мной на параплане и обещал разрешить разложить мои рекламные листовки в его ресторане.
– Конечно, поехали! – обрадовалась Галя, предполагая, что она опять, наконец, наденет платье, чулки и туфли на каблуках. И не подозревая, что ехать придется высоко в горы, по опасным горным дорогам-тропинкам.
Как и прежде, ей было всю дорогу жутко и хотелось вернуться домой, ужинать чем угодно – каштанами, салатом, и даже полентой, лишь бы не замирать в кромешной темноте от ужаса на каждом повороте и не вздрагивать при приближении встречных автомобилей, слепящих своими фарами.
Ресторан был большой. Возрастная итальянка – в одном лице официантка, метрдотель и, как выяснилось, к тому же хозяйка заведения, спросила, заказывали ли гости столик заранее и, получив отрицательный ответ, посетовала на то, что свободных мест, возможно, не будет. Придется либо часик подождать, либо приехать в другой раз. Пьер-Анджело догадался сказать хозяйке, что он знает ее мужа, так как катал его на параплане.
– Так вы тот знаменитый-пилот? Пьер-Анджело? – рестораторша в минуту сменила равнодушие на восторг и усадила посетителей за лучший столик.
В меню ресторана были только спагетти с грибами и полента. Поэтому выбор блюд для наших героев был очевиден: итальянец заказал поленту, его русская гостья спагетти с грибами. Вино было вкусным, пьемонтским, и его было вдоволь. Десерт в виде тирамису призван был загладить незатейливость локальной кухни, но и он не отличался каким-то уникальным способом приготовления.
Обратная дорога домой была чуть спокойнее для Галины – она, хотя и возвращалась практически голодная из ресторана, наконец-то выпила вина намного больше, чем тридцать граммов, и оттого ей было не так страшно.
Галя даже была готова съесть дома собачью ветчину, но втихаря, чтобы Пьер-Анджело в очередной раз не загрустил о Блюзе.
Он все равно грустил. И не находил себе места. Всю ночь Галина ворочалась и думала о том, что итальянец, наверняка, вынашивает мысль – как бы поудачнее и повыгоднее обменять ее на Блюза у Эмили. Гале было противно после спагетти с грибами, даже после вина, и тем более тирамису, после горной дороги и ее не сложившегося полета и пустой жизни, где скоро ей опять придется начинать все сначала. По крайней мере, поиски новой работы и любимого мужчины.
Утром ее разбудил радостный возглас Пьер-Анджело, который проснулся раньше и пошел на улицу с надеждой, что ему за ночь вернули Блюза. Собаки не было. Но в компостной яме он обнаружил розу. Мужчина бережно отмыл ее и положил отмокать в тазик.
– Надо же, она столько времени пролежала в компостной яме и совсем не засохла! Там было достаточно холодно и темно.
Галина равнодушно посмотрела на цветок.
– Сегодня я летать! – объявил Пьер-Анджело. – Погода отличная! Ты со мной или в город?
– Я в город! – ответила Галина. А послезавтра домой! – подбросишь до вокзала?
– Конечно! Ты уверена, что не хочешь летать! Попробовать, хотя бы один разок? – уговаривал итальянец.
– Рожденный ползать, летать не может, – сказала Галина по-русски, вспомнив строчку из школьной программы по литературе.
Она на минуту задумалась, стоит ли переводить такие важные строчки на итальянский, ведь мужчина все равно не знает, кто такой Максим Горький. Он не знает, кто такой Маугли, кто такой «Данди по прозвищу крокодил» – а ведь это все герои вроде него.
Турин и вправду был в очередной раз не интересен. Галина сходила в музей египетских мумий, а потом три с половиной часа бесцельно бродила по городу.
На следующее утро случилось долгожданное чудо – Эмили вернула Блюза – также просунула пса в дырку в заборе. Пьер-Анджело радовался как ребенок. Он целовал и обнимал собаку и готов был скормить ей всю оставшуюся ветчину. Роза отдохнула в тазике, выглядела опять свежо, и заняла свое место на обеденном столе в бутылке из-под выпитого вина.
А еще вечером в гости к Пьер-Анджело зашел старый сосед-пилот. Он недавно перенес то ли инсульт, то ли инфаркт и неуклюже передвигался с помощью одного костыля и ходунков. Сосед приоткрыл Галине еще один любопытный аспект жизненной философии пилотов:
– Я лучше бы разбился, чем умереть от рака или другой какой немощи на земле! Пилоты никогда не уходят на пенсию и не перестают летать, пока могут хотя бы едва-едва передвигаться. Вот я все прошу Пьер-Анджело поднять меня в облака по старой памяти, да там и оставить, чтоб я здесь не мучился, а он ни за что не соглашается! То же мне, друг! Вот будет он старым и немощным, не сможет уже тогда летать, вот и вспомнит, как поступил жестоко со мной… Что на земле нам, пилотам, делать то! Не умеем мы жить на земле! Только страдать!
Ну, вот, а ведь где-то в глубине души Галя надеялась, что Пьер-Анджело, достигнув пенсионного возраста, который, как говорится, уже не за горами, угомонится и перестанет летать. В этом случае, пока чисто гипотетически, они могли бы жить вместе, как нормальные люди – хоть в Москве, хоть в Турине.
Ждать, пока Пьер-Андреа превратиться в немощного старика у нее не было никакого желания.
В Москву
Галина улетала в Москву еще через день. Они почти не разговаривали с Пьер-Анджело в машине по дороге в аэропорт. Рейс был ранним, они очень торопились, но все равно опаздывали и немного нервничали. Пьер-Анджело был вынужден превышать разрешенную скорость, даже не взирая на плохую видимость – туман стелился почти по всей трассе. Уже проехав шлагбаум зоны отправления аэропорта, он сбивчиво принялся быстро говорить Галине, что она очень хорошая и красивая, но они как две разные горы, которые изо всех сил тянутся друг к другу, но никогда не сойдутся. Да, именно так воспринимала их отношения Галина. Италия – прекрасно, но только не Пьемонт! Горы – это катастрофа. Летать ей совсем не интересно. В этом доме жить невозможно. Даже если купить новую мебель или купить другой дом ближе к железнодорожному вокзалу. Единственная женщина, которая сможет быть счастливой рядом с пилотом и любить его безоговорочно – это безумная Эмили.
– Можно я приеду к тебе зимой? Я не уверен пока, что смогу выделить время на отпуск, но вдруг у меня получится, и я захочу приехать в Москву? – прощаясь, неожиданно спросил Пьер-Анджело. – Мы разные горы, но я привязался к тебе и буду скучать по тебе очень! Особенно первое время. По крайней мере, ты мне будешь писать? И мы будем продолжать говорить с видео? Мне так скучно бывает вечерами. Придешь уставший домой, покормишь Блюза, и все… делать нечего! Да Блюз все равно долго не протянет.
– Да, конечно, приезжай! – ответила Галина, ей в тот момент показалось, что в принципе, если бы она когда-нибудь захотела сюда вернуться – ей уготована роль той же самой собаки, которая целый день ждет хозяина в доме.
Она так только подумала, а вслух сказала:
– Мы потом обсудим, как и когда это лучше сделать! Потом… не сейчас. Я тоже буду скучать! Ты замечательный мужчина! Может быть, самый лучший на земле! Нет… в небе!
– Да, потом! Сейчас сразу из аэропорта поеду в клуб и буду летать. Долго-долго! Я пропустил на этой неделе много времени. Буду наверстывать!
Самолет с Галиной летел над Альпами. В голубом небе плавали редкие облачка. Внизу холмы и луга, крошечные шляпки домиков и неизвестные речушки. То ли еще Италия, то ли уже Швейцария. Но она точно знала, что именно в этом единственном над всей землей пространстве висит сейчас где-то маленький кокон под огромным желто-черно-белым парусом с трогательным и милым человеком-птицей. С Пьер-Анджело, который живет только в небе, а на земле готовится к полету. Который не знает, зачем нужны города, телевизоры, магазины, политика. Зачем люди ссорятся, портят друг другу нервы и даже жизнь. Зачем ходить по земле и строить сложные отношения, если можно просто летать – днем над пропастью, ночью с любимой женщиной… Только вот где она, любимая.
