Нить жизни. Роман

Оказалось, что с Виктором мы жили недалеко друг от друга – в десяти минутах езды на автобусе, поэтому само собой сложилось, что после занятий на курсах он провожал меня домой. Мы разговаривали о многом, что касалось нашего образа жизни, окружения, делились планами на будущее. Когда Виктор подводил меня к подъезду и прощался, то всегда целовал руку, я видела, что он делал это искренне. Виктор вообще держался со мной очень естественно: если говорил что-либо неуместное, например, про свои прежние многочисленные отношения с девушками, то делал это без задней мысли. Мне даже и обижаться было ни к чему, потому что он не обладал таким качеством, как пошлость – просто был искренен, подчеркивая тем самым свое доверительное отношение ко мне.

За неделю до майских праздников Дмитрий сообщил, что приглашает нас с Виктором поехать вместе с ним и его женой в один из хороших загородных пансионатов министерства внешней торговли. Предложение было заманчивым не только из-за хорошей сауны и бассейна, которыми этот пансионат славился, это была возможность теснее пообщаться, а значит, лучше узнать друг друга и весело отдохнуть. На предложение Дмитрия мы с Виктором, не сговариваясь, ответили согласием. Когда до поездки оставался один день, Дмитрий принес нам путевки и сообщил, что они с женой поехать не смогут – должны в обязательном порядке быть на даче у родителей жены по случаю какого-то семейного торжества. Нас с Виктором это несколько смутило, но от поездки в пансионат мы не отказались, заезд в пансионат был вечером накануне майских праздников.

На следующий день после работы Виктор встретил меня у выхода из здания моего объединения. Мы ехали на метро, затем на автобусе, идущем за город, и так добрались до пансионата «Новые дачи». Это было хорошее подмосковное место для отдыха – с добротными постройками, красивым центральным корпусом и ухоженной территорией. Здесь находились площадки для игры в теннис, бассейн, сауны. Мы с Виктором, как и другие отдыхающие, встали в очередь к администратору для оформления документов, Виктор взял мой паспорт и вместе со своим паспортом и путевкой положил администратору для оформления. Женщина в форменной одежде, лет пятидесяти, просмотрела путевку, удовлетворилась ее содержанием, а в наши паспорта даже не заглянула. Ей было ясно, что отдыхать приехали супруги Новиковы. Администратор протянула нам документы и выдала ключи от двухместного номера. Мы с Виктором, как герои какой-то игры, приняли ее правила, видимо, заранее предвкушая ее развитие и будучи подспудно готовы к этому. Мы осмотрели номер, он был просторным, с двумя кроватями, стоявшими в разных концах комнаты. Затем по очереди переоделись – я в джинсы, он в красивый спортивный костюм и пошли на ужин, а потом гулять по окрестностям пансионата. Я расспрашивала Виктора про его юношеские годы, про жизнь в Москве после переезда из Екатеринбурга, меня в его рассказе поражала полная открытость. С другой стороны, ему нечего было утаивать от меня – в его жизни не было ни неудачного брака, ни безответной любви. Родители Виктора, по его рассказу, были достаточно успешными и современными людьми. Папа долгие годы занимал одну из руководящих должностей на оборонном заводе, мама была директором школы. Так как папа Виктора до его направления на работу в Екатеринбург был москвичом, то пять лет назад родители Виктора переехали в Москву, а в Екатеринбурге осталась их старшая дочь Рита со своей семьей – мужем и дочерью. Виктор с подросткового возраста занимался фехтованием, надо сказать, очень успешно, у него было второе место по Российской Федерации на нескольких молодежных турнирах. Позже Виктор предпочел своему спортивному увлечению медицину. Еще в Екатеринбурге он поступил в медицинский институт, а затем, при переезде в Москву, перевелся в Первый медицинский институт, который закончил два года назад. До окончания обучения в ординатуре Виктору оставалось четыре месяца. В Москве он уже освоился, хотя в первое время ему пришлось несладко. Московские родственники и однокурсники могли эксплуатировать провинциального паренька в свое удовольствие: как Виктор рассказывал, он был безотказным на любые просьбы. Спустя год после переезда, у него возникло ощущение, что это противоестественно, ездить и делать какие-то дела за своих однокурсников или двоюродных братьев. Со второго года жизни в Москве он научился отказывать в наглых просьбах. «К счастью, искренность и открытость характера не пропали у него до сих пор», – отметила про себя я.

Тот вечер в конце апреля, когда мы оказались в пансионате, был почти по-летнему теплым. Полностью распустившаяся, но нежнейшая и чистейшая листва на деревьях наполняла воздух особой мягкой свежестью и ароматами, словно что-то по-детски ясное и теплое витало в воздухе и грелось в розовых лучах заходящего солнца. Природа вокруг меня будто шептала: «Это для тебя, радуйся – у тебя все прекрасно и вся жизнь впереди. Празднуй свою молодость и не сомневайся в замечательном будущем!»

Мы с Виктором гуляли долго, около трех часов. Спать пошли в двенадцать – по очереди разделись и легли каждый в свою кровать.

– Ну что, о чем будем разговаривать? – спросил Виктор.

– Ты имеешь в виду «туда о дружбе, обратно о любви»? – сострила я.

– Только, как ты сама сочтешь нужным, – очень серьезно ответил Виктор.

Я какое-то время помолчала, потом сказала:

– Ну ладно, тогда можешь идти ко мне.

Виктор перешел в мою кровать. Я явственно ощущала исходящую от него внутреннюю теплоту и нежность, чувствовала, как он трепетно обходился со мной, ласково гладил по рукам и голове. Для меня было удивительно, что мы с Виктором перешли к интимным отношениям, хотя прежде даже не обнимались. Но, кроме этого необычного момента, все остальное было как нельзя лучше.

На следующий день мы опять много гуляли, рассказывая друг другу о себе. Это был тот случай, когда мне действительно хотелось слушать рассказы Виктора о детстве, об эпизодах из подросткового возраста, о родителях и старшей сестре. Эти рассказы были наиболее достоверной информацией о самом рассказчике, и я с радостью отмечала по отдельным нюансам, по тем определениям, которые он давал людям или событиям, что мы очень схоже смотрим на мир, а значит, в нас заложено много общего. В Викторе я впервые встретила столь похожего на себя по образу мыслей человека. Меня это радовало и рождало надежды. Вместе с тем, я не собиралась торопиться ни с чувствами, ни с окончательными выводами о том, какими будут наши отношения в последующем.

Еще через день мы вернулись в Москву близкими людьми. Удивительно, мы не испытывали того, что называется страстью друг к другу. Но это было неважно, потому что наша взаимная симпатия была очень сильна, и мы искренне радовались, что узнали друг друга теснее. Мне не хотелось больше мучиться в отношениях с мужчиной, а наоборот, хотелось находить в этом как можно больше радости. Возможно, яркая любовь появится позже, а сейчас если нам радостно, надежно и интересно друг с другом, то это вполне достаточная основа для крепких отношений.

Дмитрий после нашего возвращения из пансионата изнывал от любопытства, но не мог его удовлетворить. И я, и Виктор в ответ на его допытывания отвечали, что поставили посередине номера шкаф, чтобы не стеснять, друг друга, а в целом, остались очень довольны отдыхом. Выражения наших лиц были настолько правдивы, что Дмитрий проглотил эту информацию и, кажется, испытал разочарование.

Вскоре мы сдали экзамены на курсах вождения. Наше общение с Виктором продолжалось, как и прежде, но, однажды, на мое предложение встретиться, высказанное по телефону, он ответил, что никак не сможет сегодня и в ближайшие дни, а позвонит на следующей неделе. Для меня это было совершенно неясным моментом, но, так как ссор у нас не было, анализировать мне было нечего, поэтому просто согласилась созвониться на следующей неделе. Я нашла, чем занять себя в выходные – кроме общения с Сашей и подругами, скроила новое летнее платье из черного шифона с ярким рисунком и подкладкой и принялась его потихоньку шить. Хорошо шить я научилась в школе от знающей и очень требовательной преподавательницы труда.

Виктор позвонил в понедельник вечером, потом во вторник и так каждый день, при этом не предлагал встретиться. Я тоже не считала нужным говорить о встрече, только несколько раз настойчиво спросила, все ли у него в порядке, не произошло ли каких-либо неприятных событий. Виктор отвечал, что все нормально, что позже объяснит причину своего отсутствия. Так прошло две недели. Мне стали приходить в голову мысли, что, по всей видимости, на моем жизненном пути появился еще один мужчина с большими особенностями. Я не давала воли разочарованию, но в голову невольно приходили сугубо феминистские мысли: помимо того, что я регулярно убеждалась в своем превосходстве над многими мужчинами в интеллекте, в упорстве при достижении целей, то еще и разочаровывалась в их элементарной порядочности. У меня уже не было однозначной уверенности, что так не везет при попытках общаться с мужчинами лично мне. Видимо, странные и слабые характеры стали характерны для части мужского населения нашей страны, значит, социализм подточил мужской генофонд, задавив за несколько десятков лет наиболее ярких и талантливых мужчин, выделявшихся на общем сером фоне. Но мой отец и мой дядя были истинными мужчинами, не может же быть, чтобы такие повывелись вообще, и их нет в моем поколении! Я утешала себя этой мыслью.

Несколько раз мне звонил Дмитрий, интересовался нашими отношениями с Виктором, а также моими делами. Дмитрий порой обращался с просьбами, которые мне было несложно для него выполнить. Просьбы состояли в том, чтобы узнать, не возьмут ли на работу в нашу организацию нового сотрудника, или просил направить кого-либо через наш профком на курсы вождения. Что удивительно, мне каждый раз удавалось это устроить. Говоря про Виктора, я отделывалась общими фразами, зная, что Дмитрий звонит ему иногда лично.

Шитье нового платья было завершено, я мерила его перед зеркалом, когда раздался звонок. Я не сомневалась, что звонит Виктор, так и оказалось – Виктор попросил меня встретиться сегодня вечером.

Ты уверен, что этого хочешь?

Пожалуйста, давай встретимся, мне необходимо с тобой поговорить.

Ну, хорошо, через двадцать минут на углу дома номер шесть.

Я решила пойти в новом платье, заодно показать, что умею что-то делать руками. Оно сидело на мне удачно и стройнило благодаря облегающему фасону лифа и мягко сосборенной юбке.

В назначенное время я направилась к соседнему дому и увидела идущего навстречу Виктора. Когда он меня узнал, взгляд у него на мгновение стал в точности таким, как при нашей первой встрече в аудитории на курсах вождения – надо думать, платье удалось. Виктор подошел ко мне, поздоровавшись, поцеловал руку, и мы пошли гулять по бульвару. После пяти минут разговора о текущих делах друг друга я спросила, чем все-таки было вызвано его двухнедельное отсутствие. Виктор немного помолчал – было видно, что он подбирает наиболее подходящие слова, после чего сказал, что это время было нужно ему для принятия важного жизненного решения.

У тебя процесс принятия решения требует уединения?

В данном случае потребовал. Мне надо было понять, кем я хочу быть для тебя в жизни.

А почему так остро встал вопрос?

Потому, что я не примерял прежде на себя роль мужа женщины с сильным характером, а также отца ее маленького ребенка. Мне не было ясно, готов ли я видеть себя в этом качестве.

А что, уже пора это решать? Мы с тобой эту тему не обсуждали.

Да, но ведь нельзя жить, не понимая, что ты делаешь и к чему стремишься.

Ты понял, чего хочешь?

Понял. Я не хочу расставаться с тобой. Даже если ты примешь решение, что я не подхожу тебе как спутник жизни, то все равно хочу быть твоим близким другом. На самом деле я хочу, чтобы мы остались на всю жизнь вместе.

Это что, предложение руки? Я не хотела бы с этим торопиться. Разве нам не требуется время, чтобы лучше узнать друг друга?

Требуется. Я тоже так думаю, но очень бы хотел, чтобы у нас все получилось.

Хорошо, давай попробуем.

Мы долго гуляли в тот вечер, держась за руки и радуясь друг другу.

В конце мая погода с каждым днем становилась теплее. В выходной вместе с Галей мы ездили на пляж и брали с собой Сашу. Когда вечером я встретилась с Виктором, он удивился, что я не позвала его купаться с нами, он тоже время от времени ездил со своими друзьями на тот же пляж. Я старалась сохранить свое привычное общение с подругами в будние дни вечерами или по выходным, чтобы Виктор понимал, что я отношусь к людям, у которых должна быть личная жизнь.

В середине июня я отвезла маму и Сашу на дачу. Затем ездила к ним по воскресеньям с утра, чтобы отвезти продукты и побыть со своим ребенком, а возвращалась вечерами и успевала увидеться с Виктором.

Виктор спокойно реагировал на то, что у меня бывают свои дела, и что я регулярно встречаюсь с подругами. Спустя короткое время я познакомила Виктора с Галиной, мы вместе сходили в кафе и погуляли в центре города. Галя сказала, что Виктор – это лучший вариант мужчины для меня, который она могла бы представить. Такая оценка от взыскательной Галины была мне вдвойне приятна.

В следующую субботу мы втроем поехали на пляж и там случайно встретили двух бывших однокурсников Виктора. Один из них только что закончил ординатуру по урологии, другой по акушерству и гинекологии. У нас получилась довольно большая компания. Мне было интересно наблюдать за реакцией каждого из мужчин на Галю и на меня. Друзья Виктора общались со мной доброжелательно, но не позволяли себе лишний раз разглядывать мою стройную и высокую фигуру, понимая, что я его подруга. Этого нельзя было сказать об их реакции на Галину. Уж очень женственной была ее фигура с тонкой талией, красивой грудью и округлыми бедрами. Ноги были несколько полноваты, что служило причиной Галиных переживаний, но в совокупности с остальными чертами ее фигуры это рождало привлекательный и сексапильный образ. Думаю, что похожее тело было у Таис Афинской, судя по описанию автора одноименного романа. Мы впятером играли в преферанс и, после трех-четырех партий вместе шли купаться. Когда Галя вставала и направлялась к воде, мужчины синхронно поворачивали голову в ее сторону. То же самое происходило, когда она возвращалась назад к расстеленным на траве покрывалам. Галя усаживалась, скрестив ноги, и брала карты в руки. Дальше мужские рефлексы исчезали, так как сугубо интеллектуальное выражение лица и хорошая игра в преферанс предупреждали: осторожно, можешь обжечься! Молодые люди вели себя сдержанно еще и потому, что считали выпускниц МГИМО нестандартными для своего круга общения, видимо, им было не очень понятно, что мы из себя представляем. Виктор, как я заметила, тоже несколько раз посмотрел на Галю, но затем его взгляды стали какими-то сугубо платоническими, без особого интереса. Я не сомневалась, что Виктору в душе польстило, что он встретил своих бывших однокурсников, будучи в сопровождении двух таких девушек, как мы, с одной из которых он сам встречался.

Вечером в тот день Виктор остался у меня ночевать. Я была счастлива, что он демонстрировал мне свое искренне поклонение, по своей сути схожее с тем, которое выказывали в средние века рыцари своим дамам сердца. Улучив подходящий момент, я спросила Виктора, как он оценивает Галину и понравилась ли она ему как женщина.

– Очень умная и целеустремленная девушка, конечно, понравилась, она же твоя подруга.

– Ну, а чисто в сексуальном плане, что ты можешь сказать?

– Могу сказать, что у Гали интересная фигура, на которую приятно посмотреть, но влечения к ней я не испытываю.

– А ты спросил себя об этом?

– Конечно, спросил, это всегда происходит автоматически, но ответил отрицательно. Почему я должен реагировать по-другому, когда у меня есть такая прекрасная и притягательная молодая женщина, как ты?

После этого дня я поняла, что наши с Виктором отношения углубились. Виктор, когда не был занят в клинике, встречал меня после работы у метро, и мы вместе ехали домой. Заходили в магазин, вместе готовили ужин, гуляли, потом он оставался у меня ночевать. Галя часто приходила вечером, чтобы вместе с нами поиграть в преферанс. Виктор владел этой игрой отлично, поэтому мы с Галей учились у него.

В августе Виктор закончил ординатуру и остался работать врачом в той больнице, на базе которой учился. Он и раньше мечтал об этом, потому что в ней был центр травматологии и ортопедии, и больница долгие годы являлась клинической базой для кафедры медицинского института, а значит, в практику отделений здесь быстро внедрялись новые медицинские методики. Мы отпраздновали окончание ординатуры и начало работы Виктора, пригласив в гости его близкого друга Максима и мою подругу Галю.

За несколько недель, проведенных вместе, мы с Виктором точно поняли, что нуждаемся друг в друге, что нам всегда радостно и хорошо вдвоем, что нет тем, которых мы не можем обсуждать, и нет вопросов, в которых мы друг другу не доверяем. У нас возникла та истинная дружба и привязанность между мужчиной и женщиной, о которой в известной песне говорилось «сильнее страсти, больше, чем любовь». Какая разница, как это называлось, любовь или иначе? Мы не стремились часто использовать слово «любовь», наверное, как и многие, ощущая, что «сказанное есть ложь».

В конце августа вернулась с дачи домой моя мама с Сашей. Саша за лето подрос, немного поправился, но продолжал оставаться хрупким маленьким птенчиком с большой головой и большими глазами. Он еще не полностью догнал своих сверстников по росту и весу, но по интеллекту был более развит, чем многие дети в его возрасте: умел читать короткие слова и решать простые арифметические задачки в пределах десяти. В середине сентября мы с Виктором решили, что ему пора познакомиться с Сашей и договорились в субботу с утра поехать в ботанический сад. День был достаточно теплым и солнечным, я одела на Сашу вязаный комбинезон жизнерадостного салатового цвета и предупредила сына, что хочу познакомить его со своим другом, и что этот дядя добрый, поэтому надеюсь, что он с ним тоже подружится. Ребенок, которому еще не было четырех лет, не возражал, спросил только, как дядю зовут. Я ответила, что его зовут Витя.

Виктор ждал нас на остановке троллейбуса, идущего до ботанического сада. Я подвела к нему Сашу и сказала:

– Сашенька, вот этот дядя, о котором я тебе говорила.

– Здравствуй, Саша, – Виктор присел возле ребенка на корточки, – меня зовут Витя.

Он протянул Саше руку, а тот смущенно заулыбался, и дал свою.

– Молодец, – сказал Виктор, пожимая маленькую Сашину ручку.

Пока мы стояли и ждали троллейбуса, Саша крепко держался за мою руку, чтобы чувствовать себя надежнее. В троллейбусе мы разговаривали с Виктором на разные темы, а Саша старался незаметно разглядывать знакомого своей мамы. Он то подолгу уставлялся на него своими круглыми глазенками, то прятался за мой плащ. Виктор это видел, но старался не смущать ребенка, а дать ему время привыкнуть к себе. Оказавшись в большом и ухоженном парке, в котором мы бывали довольно часто, Саша ощутил себя свободнее, принялся бегать по широким дорожкам, то просто так, то гоняя воробьев и голубей. Походив часа полтора, мы присели на большую скамью, я достала термос, дала сыну попить теплого чая. Потом достала из сумки маленькие металлические машинки, в которые Саша очень любил играть. Это были качественно сделанные точные копии некоторых грузовых и легковых моделей, выпускавшихся в других странах, на колесах были шины из очень плотной резины. Эти прекрасные машинки отдал Саше в свое время его отец, а ему их привозил Сашин дедушка, когда возвращался из зарубежных командировок. Саша принялся показывать Виктору свою коллекцию, катая машинки по скамье, Виктор охотно подключился к его занятию. Я наблюдала за этой простой игрой, улыбаясь и понимая, что Саше таким способом проще знакомиться с другим человеком – часто так знакомятся между собой дети. Наигравшись в машинки, мы опять бродили по парку, кормили лебедей на пруду. Приближалось обеденное время, мы быстро направились к троллейбусной остановке, чтобы успеть накормить Сашу. У подъезда Виктор с ним тепло, по-приятельски попрощался, Саша улыбнулся Виктору на прощание, помахал рукой. Мы продолжали видеться с Виктором практически каждый день.

В самом конце сентября мне сделали замечание в отделе кадров на работе, что я не была в отпуске за отработанный год и предложили путевку на курорт Цхалтубо, в западную Грузию. Я знала, что это курорт с горячими лечебными источниками, от моря находится далеко, практически в горах. Но я не ездила прежде в Грузию, мне было интересно побывать там, тем более что отпуск все-таки был необходим, и хотелось провести его, где стояло лето.

Вскоре я уехала, из разговоров по телефону со своей мамой знала, что Виктор регулярно заходил к Саше, чтобы погулять с ним. Мой отпуск прошел в кругу приятных людей, с ежедневным купанием в минеральной воде, долгими прогулками, но особенно запомнились огромные пещеры в горах со сталактитами и сталагмитами. Когда мой отдых в Грузии закончился, я с предвкушением большой радости поехала в Москву. Виктор встретил меня в аэропорту, было видно, что он счастлив от того, что увидел меня. Мы стояли, крепко обнявшись, и Виктор говорил, что скучал по мне и был искренне рад моему возвращению. Я тоже была счастлива, что мы опять вместе.

Приехав домой, я обнимала маму и Сашу, отдала ребенку гостинцы, которые привезла ему: козинаки и чучхелу – залитые виноградным соком орехи на толстых нитях. Потом отложила из корзины половину лежавших там больших виноградных гроздей в плотный пакет и вместе с бутылкой грузинского вина передала его Виктору, чтобы он отнес домой.

На следующий день Виктор зашел за мной после работы, и мы пошли гулять по бульвару, который тянулся вдоль проезжей части.

– Даша, моя мама просила сказать тебе большое спасибо за виноград, который ты вчера для них передала, – сразу сообщил мне Виктор, – Они хотели бы познакомиться с тобой и приглашают тебя в гости на обед в субботу.

– Немного неожиданно. За приглашение спасибо, я, конечно, приду.

– А почему ты реагируешь с некоторым сомнением?

– Твои родители знают, что мы с тобой общаемся уже довольно долгое время. Но говорил ли ты им, что я официально не разведена со своим бывшим мужем? Мне не хотелось бы услышать упреки в том, что я иду с ними знакомиться как подруга их сына, а сама замужем. Что у меня есть ребенок, им тоже известно?

– Даша, ну что ты спрашиваешь? Конечно, известно, я давно родителям про тебя и про нас все рассказал. Почему они должны быть против ребенка?

– Все родители смотрят на это по-своему. Кто-то категорически не приемлет, чтобы их сын встречался с женщиной, у которой есть ребенок.

– Если бы мои родители именно так смотрели на наши отношения, для меня в данном случае это ничего бы не значило. Я взрослый человек, работаю, поэтому моя жизнь зависит исключительно от моих решений, и мешать мне я никому не позволю.

– Так, так, спокойнее. Радуйся, что у тебя такие позитивные родители, которые готовы считаться с твоими взглядами!

– Знаешь, в нашей семье уже был негативный опыт на этот счет.

– Кого ты имеешь в виду?

– Когда моя сестра Рита вышла замуж, мама вскоре узнала, что она ждет ребенка через четыре месяца, и из-за этого мама сильно заболела. Может, это было совпадение – какая-то нейроинфекция, но она лежала в больнице месяц и вообще не разговаривала. Моя сестра всегда была ее любимицей, потому что очень умная и талантливая, а тут вдруг такое. Мама решила, что она вышла замуж из-за беременности, а не по любви.

– А на самом деле?

– На самом деле ее муж всегда любил ее и любит, а она его. Моя сестра, конечно, с непростым характером, геолог по профессии, но своего мужа Алексея она выбрала абсолютно осознанно. Он тоже геолог и они оба фанаты своего дела.

– Кто родился у твоей сестры? Ты не сказал.

– Родилась девочка, ее назвали в честь моей мамы Любой. Это моя племянница, очень славный ребенок. Ей скоро исполнится семь лет.

– А твои родители поменяли отношение к семье твоей сестры?

– Да, а как иначе? Быстро поменяли, видя, как Рита относится к Леше. Папа и раньше большой проблемы из этой ситуации не делал. А когда родилась Любаша, мама и вовсе забыла, что она появилась в животе Риты до того, как Леша на ней женился. Я уверен, что моим родителям не захочется каким-то образом мешать в моем выборе. Гораздо правильнее постараться встать на место своего сына и понять, что ему надо.

– Понятно. Спасибо, что рассказал.

Мы долго гуляли с Виктором в мягкой осенней прохладе, ходили по аллеям бульвара, обрамленным разноцветными листьями. Я отмечала про себя, что, несмотря на конец октября, стояла сухая и солнечная погода, которая создавала нам приподнятое настроение. Или все-таки год был таким, когда все складывалось лучшим образом? Мы с Виктором родились в один год, значит, он был и для него таким же счастливым.

Через три дня наступила суббота. Пока мы с Виктором шли от автобусной остановки до подъезда его дома, я тестировала себя, волнуюсь ли от предстоящей встречи с родителями. С удовлетворением отметила, что почти не волнуюсь. Раз родители Виктора сами пригласили меня, то вряд ли я вызываю у них отрицательные эмоции. Многократно взвесив про себя мысль о том, готова ли я в будущем выйти замуж за человека, чьи родители будут против нашего брака, я ответила, что могу, но это крайне нежелательно. Противоестественно бороться с родителями своего супруга, а иногда и бесполезно, так как дело, в конечном счете, не в них. Это отравляет жизнь твоего близкого человека, с которым ты живешь. В общем, для меня было важно, какие отношения установятся между мною и родителями Виктора.

Виктор нажал на звонок, дверь почти сразу открыл его папа и поздоровался со мной. Я также поздоровалась, после чего он представился:

– Меня зовут Аркадий Матвеевич.

Он помог мне снять пальто и предложил новенькие домашние тапочки. В коридоре сразу же появилась мама Виктора.

– Здравствуйте, Дашенька, проходите. Мы уж, наверное, давно должны были познакомиться с вами.

– Здравствуйте, Любовь Вениаминовна, – я выучила имена родителей Виктора давно, из его упоминаний о них.

Мама Виктора имела очень привлекательную внешность. У нее были умные живые глаза, доброжелательно смотревшие на собеседника. Волнистые черные волосы до плеч были схвачены ободом и служили настоящим украшением, а открытая улыбка свидетельствовала о доброте характера. Иногда проскальзывавшее смягченное произношение звука «г» и широковатые бедра говорили об ее украинских корнях.

Аркадий Матвеевич был несколько ниже меня ростом, подвижный, чуть полноватый. По выражению лица было видно, что шутки у него всегда держатся наготове. Он регулярно пытался подшучивать над Любовью Вениаминовной, но она всякий раз отвечала ему по существу, чему он как муж искренне радовался, вроде как его жена в очередной раз успешно прошла тест.

Я сразу поняла, что большинству людей с Любовью Вениаминовной шутить как раз не хотелось – ее многолетняя работа в качестве директора школы не особенно располагала к пустым разговорам.

Меня провели на кухню, где был обеденный стол с большим разнообразием блюд. Глядя на то, как был накрыт стол, я поняла, что в этом доме сегодня ждали важного гостя.

Мое общение с родителями Виктора протекало на одном языке. Аркадий Матвеевич расспросил меня, когда я окончила институт, где сейчас работаю. Вскоре он начал шутить со мной и, судя по его смеху, мои ответы на его юмор охотно принимались. Родители Виктора рассказывали о своей жизни в Екатеринбурге, о каких-то событиях из более раннего периода, когда Любовь Вениаминовна жила в Киеве, а Аркадий Матвеевич в Москве. Я узнала, что предки отца Виктора переехали в Москву из Белоруссии, они были трудолюбивыми, быстро освоившимися в столице. Аркадий Матвеевич по окончании школы поступил в военное училище, затем получил инженерное образование и всю жизнь работал в оборонной промышленности, также и по возвращении в Москву. В Москве у отца Виктора была большая родня, с которой он время от времени общался.

За обедом я попробовала все, что приготовила Любовь Вениаминовна. Мне было тепло и легко от еды, я знала, что так бывает только тогда, когда пищу готовит профессиональный повар в ресторане, либо по-настоящему добрый человек.

Посидев после обеда за чаем, я поблагодарила родителей Виктора за возможность познакомиться с ними и за прекрасное угощение. После чего мы с Виктором оделись и вышли из дома.

Идя к остановке автобуса, я сказала Виктору, что его родители мне очень понравились. Они оказались высокоразвитыми людьми, за которыми нам следовало еще тянуться в своем развитии. Они были открыты душой, умны и знали жизнь с многих ее сторон.

На следующий день Виктор приехал ко мне во второй половине дня, и мы пошли с ним прогуляться.

– Витя, что тебе сказали твои родители вчера обо мне?

– Мама сказала: «Даша очень милая молодая женщина». А папа сказал, что ты девушка умная и с юмором. Так что, ты им действительно понравилась. А что, для тебя это так важно?

– Конечно, важно, я тебе уже об этом говорила.

– Даш, а мне важно только то, как мы с тобой друг к другу относимся, мнение других мне интересно постольку, поскольку.

Я хотел поговорить с тобой на одну важную тему.

– Давай, я слушаю.

– Ты считаешь, что тебе надо сохранять формально твой бывший брак с Александром?

– Виктор, ты знаешь, что я не развелась раньше только из-за очереди на новую квартиру, в которой Александр стоит вместе с нами, так как тоже здесь прописан.

– Даша, по-моему, мы проверили за несколько последних месяцев наши с тобой отношения и понимаем, что нужны друг другу. Я буду говорить лучше за себя – ты мне нужна, я хочу всегда быть вместе с тобой! Давай поженимся.

– Виктор, ты прав, мы действительно все время вместе, потому что так хочется каждому из нас. Но ты уверен, что хочешь создать семью? Это ведь забота о ребенке, выполнение домашних обязанностей и многое другое.

– Я умею выполнять домашние дела, как ты знаешь, меня это не пугает. Я действительно хочу иметь свою семью, через месяц мне исполняется двадцать пять лет, я взрослый мужчина и мне хочется иметь ребенка.

– Ты убежден, что я именно тот человек, который тебе необходим?

– Да, я впервые в жизни могу так сказать. Я понял, что люблю тебя и хочу прожить с тобой всю жизнь. Я уверен, что с течением времени мы лишь сильнее полюбим, друг друга и всегда будем счастливы. Я хочу, чтобы мы поженились сразу, как только ты будешь свободна от первого брака.