Нить жизни. Роман

– Виктор, спасибо тебе за то, что ты сказал, – С этими словами я обняла Виктора и прижала его к себе, – Значит, время принятия решений уже подошло? Ну, что ж, пусть так и будет, я согласна.

Виктор был мне очень дорог, но свои личные отношения с ним я могла бы поддерживать без быстрого вступления в брак. Для меня важным моментом было то, что мой ребенок подрастал, и ему был нужен добрый и любящий отец, которым Виктор мог стать. Да и Виктора текущая ситуация перестала устраивать. Что ж, надо было оформлять развод и прощаться со своей вольной жизнью – Виктор был мне много дороже, чем свобода такого рода.

В этот день мы попрощались с Виктором уже в новом качестве – мы были будущие жених и невеста. Я вспомнила с содроганием свои ощущения невесты пять с половиной лет назад. Тогда, дней за десять до свадьбы с Александром, ко мне начали приходить мысли, а надо ли выходить за него замуж. В такие моменты я чувствовала, что не хочу никакого замужества, что делаю какое-то лишнее действие в жизни. Тут же я начинала уговаривать себя, что так думать и чувствовать неправильно: наши матери потратили деньги на подготовку свадьбы, о бракосочетании объявлено всем, с кем мы общаемся, гости приглашены. Последним аргументом в моем внутреннем споре с самой собой было то, что при неудачных отношениях можно будет и развестись. Перед моим первым замужеством не только интуиция подсказывала, что я делаю ошибку, но и организм реагировал соответствующим образом – у меня за день до свадьбы появились ячмени на каждом глазу, на верхних веках. Я упорно прикладывала на каждый глаз вату с раствором прополиса, это существенно помогло, но веки все равно остались в день свадьбы припухшими. Теперь, получив жизненный опыт, я разговаривала с собой абсолютно искренне – я точно знала, что ничего, кроме ощущения радости и больших планов на жизнь приближающееся замужество во мне не рождало.

На следующий день я вышла после отпуска на работу. Там вновь закипела для меня деловая жизнь, с новыми задачами, сроками выполнения, освоением новых тем в работе. Эта атмосфера меня увлекала и радовала.

В первый же рабочий день, в обеденное время я подготовила исковое заявление о расторжении брака и успела вечером отдать его в канцелярию суда до ее закрытия – процесс был запущен.

Через несколько дней у меня состоялся разговор о разводе со знакомым по работе юристом Валерией.

– Даша, я хочу вас предупредить, что суд может не принять решение о разводе с первого раза. Такова судебная практика сейчас и негласная установка, чтобы судьи прилагали усилия мирить супругов и заставлять их опять жить вместе.

– Неужели судом удается мирить людей?

– Удается. Не у всех, как у вас, брак длился пять лет, и по сути дела отсутствует имущество, требующее раздела. Когда вопрос встает о разделе имущества, поверьте мне, существует много людей, для которых оно является сильнейшим аргументом при принятии решения. Поэтому мирятся и продолжают жить дальше. У вас ситуация не считается простой из-за наличия малолетнего ребенка.

– И что это будет означать для меня?

– То, что судья будет пытаться вас мирить и не вынесет решения о разводе с первого раза почти на сто процентов.

– Валерия, сколько раз суд может принимать решение о переносе вопроса на следующее заседание?

– Несколько раз, но в пределах полугода. Даже самые тяжелые бракоразводные процессы, если речь не идет об инвалидах, заканчиваются разводом, когда на этом настаивает один из супругов.

– Слава богу. Значит, не развести нас вообще, они не имеют права.

– Нет, не имеют. Но волокита в течение шести месяцев ничего хорошего в жизни не прибавляет. Поэтому я и говорю, запаситесь терпением заранее.

В воскресенье Виктор пришел как всегда вовремя и вскоре мы втроем с Сашей направились в гости к его родителям. Пока мы ехали, я нервничала чуть больше, чем в первый раз. Ребенок был лакмусовой бумажкой, которая четко показывала, что человек к нему испытывает. Но, увидевшись уже с Любовью Вениаминовной и Аркадием Матвеевичем, я была почти уверена, что они отнесутся к Саше также открыто и доброжелательно, как ко мне.

Когда мы позвонили в дверь и вошли, родители Виктора встретили нас и сразу сосредоточили свое внимание на Саше, который вовсе не опешил от этого, а начал сходу отвечать на вопросы, которые ему задавали. Аркадий Матвеевич то и дело делал многозначительное выражение лица, удивляясь логичности Сашиных ответов. Мой сын пошел с Любовью Вениаминовной за руку, только обернулся, чтобы проконтролировать мое присутствие. Вскоре нас попросили садиться за стол. Вымыв руки, Саша сел на кухонном диване на подушку, чтобы уверенно доставать до своей тарелки и приборов.

– Сашенька, я приготовила тебе на всякий случай картофельное пюре, которое ты любишь, но тут столько вкусной еды, что я прошу тебя поесть то, что ты выберешь сам. Ты согласен? – обратилась к Саше Любовь Вениаминовна.

Он охотно покивал в ответ. Тогда она назвала ему все, что рекомендовала покушать, а он разрешил положить на свою тарелку фаршированную рыбу в свекольном желе и кусок отварного картофеля. Потом еще съел несколько кусочков овощей.

Когда Саша закончил с едой, Любовь Вениаминовна его похвалила, а Аркадий Матвеевич пригласил перейти в гостиную, чтобы он мог поиграть. Отец Виктора продолжал охотно общаться с Сашей, было заметно, что ему этот процесс нравится. Потом в большую комнату перешла Любовь Вениаминовна, а Аркадий Матвеевич вернулся к нам.

Мы еще долго разговаривали с родителями Виктора, Любовь Вениаминовна рассказывала некоторые случаи из своей работы школьным директором. Я с внутренним удовлетворением проникалась мыслью о том, что она имеет на редкость строгий личный кодекс чести и неукоснительно его соблюдает не только с подчиненными, но со всеми вообще, включая членов своей семьи.

Саша попил чая, потом сел к Виктору на колени и было видно, что он немного утомился.

Я искренне поблагодарила родителей Виктора за обед и за возможность с ними пообщаться. Они сказали, что будут всегда рады видеть меня и Сашу и спросили, будет ли он приходить к ним в гости. Саша охотно ответил, что будет приходить с мамой и Витей. Мы тепло попрощались и поехали домой.

Засыпая в этот день и держа в своей руке Сашину ручку, я радовалась реакции родителей Виктора на своего ребенка. Они оказались действительно добрыми, что служило важной поддержкой для меня и укрепляло надежду на счастливую семейную жизнь в скором будущем.

Суд двадцатого ноября отказал нам с Александром в расторжении брака, сославшись на то, что основанием для этого не является отсутствие совместного проживания супругов.

Восемнадцатого декабря нам вновь не дали развода. Третье заседание суда было назначено на девятнадцатое января.

За три дня до нового года Виктор переехал жить ко мне, моя мама позитивно отнеслась к нашему решению. Мы с Виктором были бесконечно счастливы вместе жить в нашей маленькой тесной квартирке, заслужив своей преданностью друг другу право с этого момента постоянно быть вместе.

Моей задачей было сделать так, чтобы сын чувствовал в Вите ту же защиту и любовь, что и я. Виктор, в свою очередь, очень старался стать близким для моего ребенка. В выходной он вместе с Сашей наряжал новогоднюю елку и занимался с ним настольными играми. Когда Сашу пора было укладывать спать, Виктор пошел на кухню, а я переодела ребенка, села на диван рядом с его кроватью и взяла его за руку, как мы всегда делали перед тем, как заснуть. Я сказала сыну, что Виктор любит его и любит меня. Он будет теперь жить с нами, и будет стараться стать для Саши настоящим папой.

– Мама, а мой тот, первый папа, где?

– Сынок, ты ведь видишь, что он давно не живет вместе с нами. Это не из-за тебя, а из-за меня. Он меня не любит, а я не люблю его. Твой папа Саша будет иногда приезжать к тебе в гости и ходить с тобой гулять. А Витя будет с нами теперь каждый день, всегда. Он будет растить тебя вместе со мной, играть и гулять с тобой.

– Мама, а Витя меня любит?

– Саша, а ты сам как думаешь?

– Думаю, любит. Он добрый.

– Правильно. Теперь отдыхай, набирайся сил. Через несколько дней будет новый год, и дед Мороз принесет тебе прекрасные подарки.

– Какие подарки?

– Не знаю, заранее это не известно.

Когда я появилась на кухне, Виктор вышел в комнату и подошел к Саше. Он что-то тихо ему говорил, а тот утвердительно несколько раз ответил.

В среду, тридцать первого декабря, рабочий день был до трех часов дня. Нас поздравили руководители нашей организации, а потом все ходили и поздравляли друг друга, были слышны хлопки пробок шампанского, а запахи салата оливье и мандаринов стояли даже в коридорах. Было действительно весело, а в нашей молодежной компании на работе, особенно. Между тем, никто не пил шампанского больше, чем для хорошего настроения, все понимали, что придя домой, надо поучаствовать в подготовке новогоднего стола и быть в хорошей форме к двенадцати часам ночи.

Придя домой, мы с Виктором помогли моей маме в приготовлении новогодних угощений. После одиннадцати сели за стол, поздравили друг друга с наступающим новым годом и выпили шампанского. Саша был очень доволен, поел немного, и его веки начали смыкаться. Виктор отнес его в кровать моей мамы, чтобы мы могли свободно находиться в комнате, где стоял праздничный стол и работал телевизор.

Приблизилось двенадцать часов ночи. Держа в руках фужеры с шампанским, мы слушали поздравление Михаила Горбачева с новым тысяча девятьсот восемьдесят седьмым годом. Мы радовались, что у власти, наконец, находится позитивный и внятный человек, который умеет думать, говорить и пытается убеждать людей вокруг себя в том, что надо развивать и менять страну. Забили куранты на Спасской башне, пока они били, я загадывала желания на следующий год. Потом мы дружно чокнулись фужерами и поздравили друг друга с приходом нового года.

– С новым годом и новым счастьем! – сказала моя мама, – Будем надеяться, что он поможет решить наши важные проблемы.

– Даша, ты только не ругай меня, чтобы у нас были деньги, я буду брать каждый месяц шесть, иногда восемь дежурств, – сообщил Виктор.

– Виктор, это не слишком ли много для тебя? Мне ничего не надо за счет твоего здоровья!

– Не волнуйся, я раньше дежурил гораздо больше. Это вопрос привычки, а пока я молодой, ничего особенного в этом нет. Должен же я зарабатывать деньги, как нормальный мужчина, у меня теперь семья.

Я обняла своего близкого молодого человека и прижалась к нему. От него исходила энергия тепла и любви, похожая на ту, которую я получала в детстве от отца и матери.

Думая о наступившем годе и планах на будущее, мы с Виктором мечтали о том, какую квартиру получим, когда подойдет моя очередь на работе. Хоть мы и были оформлены на ожидание нового жилья в районе, надежды на это практически не было. А от моей работы сотрудники регулярно получали жилье, приблизительно раз в три года. По моим подсчетам, через два года у нас был реальный шанс получить новую квартиру.

Пришло девятнадцатое января, день третьего судебного заседания по расторжению моего брака с Александром.

После открытия судебного заседания судья спросила меня, поддерживаю ли я свой иск к Смирнову Александру Валентиновичу по расторжению брака. Я ответила, что поддерживаю. После нескольких вопросов, заданных судьей Александру, он сообщил, что согласен на расторжение. Вскоре нам огласили решение суда.

– Именем Российской Федерации суд вынес решение о расторжении брака между гражданкой Смирновой Дарьей Сергеевной и гражданином Смирновым Александром Валентиновичем. Сын от их брака Смирнов Александр Александрович остается на попечительстве своей матери Смирновой Дарьи Сергеевны и будет проживать вместе с ней. Гражданин Смирнов Александр Валентинович обязан ежемесячно перечислять алименты своей бывшей супруге Смирновой Дарье Сергеевне на содержание сына Смирнова Александра Александровича в размере, определенном действующим законодательством.

Я была счастлива, что решение вынесли. Если в суде можно было бы прыгать и кричать, то я обязательно бы это сделала.

Я приехала домой и крикнула с порога своей маме: «Победа!» Когда приехал домой Виктор, я тоже ему почти прокричала:

– Меня, наконец, развели! Я свободный человек!

– Даша, я так рад! Поздравляю тебя!

– Спасибо, я тоже тебя поздравляю!

Мы смеялись и радовались, как дети. Саша тоже подбежал к нам и начал прыгать рядом. Раз нам было радостно, то и ему вместе с нами.

В начале февраля я получила свидетельство, мы с Виктором сразу подали заявление на регистрацию брака и в семейном кругу отметили это событие. Даже не верилось, что наши отношения, наконец, могут стать официальными.

Наступил март. Вечером накануне свадьбы Виктор поехал ночевать к своим родителям для соблюдения традиции, а также соблюдения приметы – не видеть невесту в день свадьбы раньше времени. Его сестра Рита с мужем Алексеем были в Москве, Максим тоже приехал вечером к родителям Виктора в гости. У них был мальчишник, но я не волновалась за лишний алкоголь или за то, что они поздно лягут спать. Все, так или иначе, происходило на глазах у Любови Вениаминовны, которая умела регулировать ситуацию. Я легла спать со спокойной душой, в свою руку, как прежде, взяла Сашину ручку, как бы говоря ему, что мы добились того, что нам было необходимо. Или, точнее, что судьба наградила нас за долгое терпение.

Утро в день нашей свадьбы в конце марта было солнечным. Стучала капель об асфальт, природа радовалась весне и приходящему теплу. Когда мы приехали в ЗАГС, нас попросили недолго подождать. Вокруг ощущалась праздничная атмосфера, но мы с Виктором стояли чуть в стороне от своих гостей и родителей и немного волновались, из-за этого не участвовали в общем разговоре. Мы понимали, что сейчас будет очень важный момент в нашей жизни, к которому мы шли несколько месяцев, преодолевая препятствия на своем пути и в чем-то меняя себя.

Мы встали возле двойных закрытых дверей, которые вскоре отворились. Зазвучала музыка – в зале находился скрипичный квартет, который играл марш Мендельсона, дама, игравшая на виолончели, посмотрела на меня приветливым взглядом. На удивление, эта радостная и торжественная музыка несла живую энергию для нас и воспринималась мною как благословение свыше. Родители и гости вслед за нами вошли в зал и двери закрылись.

От имени Российской Федерации к нам с Виктором обратилась сотрудник Загса и поздравила с решением вступить в законный брак. Она спросила меня, согласна ли я вступить в брак с Рощиным Виктором Аркадиевичем.

– Да, – ответила я. При этом мой голос прозвучал с явной хрипотцой. Я и не ожидала, что буду так волноваться.

Аналогичный вопрос регистратор бракосочетания задала Виктору, согласен ли он вступить в законный брак со Смирновой Дарьей Сергеевной.

– Да, – ответил Виктор своим уверенным голосом.

Нам предложили обменяться кольцами, затем регистрирующая наш брак дама вручила свидетельство о его регистрации. Нам аплодировали, гости расступились, пропуская меня и Виктора к выходу. Скрипичный квартет вновь играл свадебный марш в нашу честь.

Мы с Виктором, выйдя из зала, посмотрели друг на друга, на кольца на наших руках и, наконец, смогли разговаривать без волнения. Максим и Алексей тем временем откупорили шампанское, родные и друзья поздравляли нас, желали счастья и долгих-долгих лет совместной семейной жизни. Мы с Виктором принимали поздравления и были счастливы, что с нами это произошло.

Молодежная часть нашей компании вместе с Виктором и мною поехала кататься по Москве на микроавтобусе. Выйдя на смотровой площадке на Ленинских горах, мы опять открыли шампанское и с удовольствием выпили по фужеру, глядя на большой светлый город, расстилавшийся внизу перед нашими взглядами в лучах весеннего солнца. Любуясь на Москву с этого места, мне было радостно в день нашей свадьбы ощущать свою причастность к жизни величественного города и понимать, что мы тоже живем и работаем для его развития и являемся его частью.

Свадьбу мы все вместе праздновали у родителей Виктора, а на следующий день я и Виктор приехали домой, где нас ждали мама и Саша, которые вернулись раньше нас. Саша сидел на своем стульчике на кухне и пил теплый чай. Виктор подошел к Саше, сел возле него на табуретку и взял за руку.

– Сашенька, ты вчера был в Загсе, а потом у моих родителей. Ты понял, почему мы там собирались?

– Да, я знаю. Ты и мама поженились.

– Правильно. Твоя мама мне жена, я ей муж, а ты – наш ребенок. Называй меня теперь не Витя, а папа. Я буду стараться быть тебе хорошим папой, и буду называть тебя сынок. Ты согласен?

– Согласен.

– Хорошо, – Виктор поцеловал Сашу в щеку и в голову.

В начале мая мне стало известно, что я беременна. Я старалась с этого времени тщательно следить за весом, как можно больше ходить по улице вечерами.

В конце января, в субботу, Виктор был на суточном дежурстве. Я легла спать вечером в половине десятого, у меня немного тянуло низ живота. Через пятнадцать минут пошла первая схватка. Когда приехала машина скорой помощи, схватки были сильными и ритмичными, раз в десять минут. Я отдала врачу документы на госпитализацию в родильный дом, где был указан роддом больницы, в которой работал Виктор. Я очень просила доктора, чтобы мы ехали именно туда, хотя добираться надо было не менее тридцати минут.

– Так, ладно, садись в машину. По ходу дела я пойму, куда тебя везти. Ты ведь не хочешь родить в машине на морозе? Я-то, конечно, справлюсь, но тебе не будет комфортно.

Я сидела сзади врача, а она рядом с водителем. Во время схваток я глубоко дышала и терпеливо ждала, когда доедем до роддома. Доктор все время смотрела на меня в машине через зеркало и когда мы, наконец, доехали, похвалила за терпение. Через два часа после приезда в роддом родился наш второй ребенок, я слышала, как он негромко несколько раз хныкнул.

– Помой ему нос от слизи, – сказал доктор акушерке.

Через несколько секунд ребенок стал кричать вполне звучно, хоть и хрипловато.

– Вот, смотри, какого ты мальчика родила, – поднесла его посмотреть акушерка.

Ребенок был плотненьким, но не большим. Его вес был три килограмма двести пятьдесят граммов, а рост сорок девять сантиметров.

– Почему у него такие надутые губки, как будто он чем-то недоволен? – спросила я у доктора.

– Представь себе, какое напряжение ему только что пришлось испытать при родах. Любой бы был после этого недоволен.

Через день после родов малыша принесли на кормление, у него больше не было на лице недовольного выражения. Наоборот, он был спокоен и безмятежен, а я ощущала себя бесконечно счастливой, держа его на руках.

На четвертый день нас выписали из роддома. Дома нас ждали мама, Саша и родители Виктора. Я развернула одеяло, переложила ребенка в кроватку, после чего, все по очереди смогли на него посмотреть. Мальчик лежал спокойно и не плакал. Я с Сашей смотрела на ребенка и объясняла ему, что это его братик, который родился четыре дня назад. Говорила, что пройдет время, ребенок подрастет и сможет составить Саше компанию в играх, а также будет дружить с ним и гордиться, что Саша – его старший брат. Саша смотрел на братика и внимательно слушал меня. Пока ему было сложно представить, что этот маленький комочек сможет составить компанию в играх. Сейчас было ясно одно – этот кроха занял его привычную кровать, а сам он из-за этого переместился спать в бабушкину комнату на раскладное кресло, но Саша на это не обижался.

Ребенка мы назвали Михаилом, как решили еще во время моей беременности. Он был в целом спокойным, иногда только мог покричать ночью, если вдруг проголодается. В основном я кормила его грудным молоком, но на ночь докармливала хорошей детской молочной смесью из бутылочки. Каждый день подолгу гуляла с Мишей в коляске, а вечерами забирала Сашу из садика.

Летом Виктор взял отпуск и вместе с Сашей и своими родителями поехал отдыхать в Юрмалу. Мы с Мишей остались в Москве, так мне было спокойней, потому что младшему ребенку только-только исполнилось полгода, и он нуждался в комфортных условиях. Я часто думала о том, как у меня сложатся дела по работе. Хотелось понять, что представляет собой работа в коммерческой компании, ведь все, кто теперь зарабатывали хорошие деньги, работали в таких фирмах. Я не исключала, что рано или поздно буду искать вакансию в коммерческой фирме, а пока все свое время проводила с ребенком.

В сентябре Миша уверенно ходил по своей кроватке и довольно громко кричал звук «а» во всех мыслимых интонациях, стараясь через него выразить свои мысли и эмоции. Он был крупным, активным ребенком, который меня радовал и своим развитием и своим аппетитом, особенно, учитывая мой предыдущий нелегкий опыт со старшим сыном.

Саша в сентябре пошел в детский сад, теперь он чувствовал себя там более уверенно, чем в предыдущий год, а его регулярно выделяли за умение читать и хорошо считать. Воспитательница при разговорах со мной хвалила Сашу, говоря о том, что он позитивный и всегда готов поддержать ее начинания.

В конце февраля меня и еще нескольких сотрудников внешнеторговых объединений вызвали в профком с документами и каждому дали ордер на осмотр квартиры в новом доме, который был выстроен нашим министерством. Я поехала смотреть квартиру буквально на следующий день.

Дом был семнадцатиэтажным, новой планировки, находился на западе Москвы, это было исполнением нашей мечты. Квартира оказалась просторной, три комнаты, большой холл. Я, Виктор и моя мама были счастливы, что нам дают такую квартиру. В первых числах апреля мы погрузили в машину часть мебели, которую посчитали нужным взять, чемоданы с вещами, и поехали в нашу новую жизнь. День, в который мы переезжали, был необыкновенно солнечным и теплым, с громкими звуками на землю лилась капель. Казалось, все вокруг радуется вместе с нами!

В мае, когда до окончания отпуска по уходу за ребенком оставалось менее трех месяцев, мои мысли опять обратились к работе, и я серьезно раздумывала, не поменять ли мне ее место. Это было связано с тем, что в организации, где я состояла, начались большие изменения в связи с реструктуризацией. Большинство моих коллег опасалось за возможность потерять работу, и, как можно было понять, они много времени тратили на обсуждение вопросов сокращения штатов. Уровень нервозности был высоким, это обстоятельство рождало у меня нежелание находиться в столь неприятной атмосфере, к тому же с последующим неясным исходом.

Я решила искать работу в частной коммерческой организации, тем более что высокие заработки мне были просто необходимы. Мой муж и так много работал, делал все, что от него зависело в части заработка, но был близок к его пределу. Виктор всегда оставался врачом в истинном смысле этого слова, поэтому не назначал пациентам цен за свое лечение, как это делали некоторые его коллеги.

В поисках новой работы я на всякий случай позвонила Дмитрию, с которым не имела связи уже чуть более года. Дмитрий обрадовался моему звонку и очень позитивно отреагировал на просьбу подыскать мне рабочее место. Кроме Дмитрия, я обратилась ко всем, к кому могла из числа своих знакомых.

Прошло дня четыре после моего звонка, когда Дмитрий сам позвонил мне.

– Привет, Даш. Ты не передумала менять работу?

– Нет, не передумала.

– Тогда приезжай, познакомься с нашим отделом кадров.

– Ты имеешь в виду новую компанию, в которой сам работаешь?

– Ну, да. Есть возможность устроиться ко мне в отдел экономистом. Работать придется много, но зарплата будет в два раза выше, чем у тебя сейчас.

Требовалось быстро принять решение. Хоть и наступило лето, думать об отдыхе с детьми было неуместно, раз открывалась возможность, о которой я мечтала. Поскольку Миша подрос, а Саше было шесть с половиной лет, моя мама не побоялась остаться одна с двумя детьми на даче, которую мы для них сняли. Тем более что Виктор и я обещали обязательно приезжать к ним каждую неделю вечером в пятницу на выходные. Родители Виктора тоже собирались регулярно бывать на даче, чтобы помогать моей маме.

Вскоре я вышла на работу в компанию, где работал Дмитрий, она в основном занималась поставками из-за рубежа фармацевтических препаратов. В мои обязанности входила подготовка необходимой информации по закупкам препаратов, оформление конкурентных листов, всех необходимых расчетов к ним, контрактов, а также взаимодействие с поставщиками в пределах отведенных мне полномочий.

В процессе работы мне вскоре стало понятно, что Дмитрий в своей деловой жизни очень в малой степени был похож на того молодого человека, с которым я так весело общалась на курсах автовождения. Он был весьма и весьма требовательным руководителем. Те, кто был склонен задерживать подготовку контрактов или любых других документов, объясняя это объективными обстоятельствами, в нашем отделе не задерживались. Меня как раз взяли на место такого молодого человека, которого Дмитрий решил заменить. Все мои новые коллеги работали прежде во внешнеторговых объединениях или во Внешторгбанке. Самому старшему из нас было тридцать два года, самому молодому двадцать четыре. Женщин, включая меня, было трое. Каждый владел свободно, по крайней мере, одним иностранным языком, двое молодых людей и я хорошо говорили на трех языках. Это давало возможность оперативно решать вопросы с иностранными поставщиками, с которыми мы постоянно общались по факсу и по телефону. К моменту моего поступления на работу эта компания уже просуществовала год и, как я могла убедиться, получила хорошую репутацию у зарубежных партнеров.

Я очень старалась исполнять работу безукоризненно. Во-первых, мне самой было комфортно, если я справлялась со своими задачами вовремя, а во-вторых, я себя неприятно ощущала, если руководитель меня не хвалил, а считал, что я могла бы сделать что-то лучше. Чтобы избежать неправильных действий, я старалась заранее выяснить у Дмитрия возникавшие у меня вопросы. Это не всегда можно было сделать, потому что он часто был занят на встречах нашего генерального директора Валерия Михайловича с партнерами. Когда Дмитрий находился в отделе, четко было оговорено время, в которое мы могли обращаться к нему для обсуждения своих дел. Но уж если Дмитрий занимался с кем-то из нас, то делал это с полной отдачей. Готов был потратить много времени, чтобы донести до сотрудника свою мысль, точнее, привить свои навыки работы – правильно общаться с производителями лекарственных препаратов, рассматривать документы со всей тщательностью, если надо, привлекать юристов и аудиторов, консультироваться в банке. В общем, быть максимально предусмотрительными и не считать несущественными мелочи, так как именно в них может гнездиться ошибка с тяжелыми последствиями. Я старалась получать сложные и интересные задания, было важно расти профессионально, хотелось сделать красивую карьеру. Субъективно рвение к работе ощущалось мною как стремление участвовать и победить в большом состязании. Другой стороной задачи было стремление как можно лучше обеспечить свою семью, иметь возможность баловать своих детей. В общем, научиться стоять на ногах, получать от этого радость и передавать ее в жизнь своим близким. Эту задачу я воспринимала еще более эмоционально, чем первую. Я готова была работать день и ночь, чтобы вытянуть себя и свою семью наверх. Я всегда знала, что чувство самоуважения может нормально реализоваться в человеке только в том случае, если он живет достойной жизнью, ни в чем не нуждается, никому не завидует. Именно в такой среде должны расти и воспитываться дети, тогда они будут открыты для восприятия других людей и всего мира, независимы и добры, ведь детство – это прививка на всю жизнь. Нет сомнения, что в дальнейшем человек может отказаться от высокого благосостояния и сделать иной выбор. Но, нельзя без сожаления и чувства ущемлённости отказаться от своих желаний, которые тебе не удалось выполнить.

Высокие нагрузки на работе и сложности, с которыми сталкивалась, я старалась рассматривать как средства для развития. В этой связи часто вспоминала своего отца, он точно так же, когда я была маленькой, не щадил сил ради моего благополучия, постоянно нагружая себя работой.

Вскоре я начала присутствовать на встречах и переговорах генерального директора, готовила документы ему на подпись. Как я поняла, ему тоже нравилось со мной работать, он ценил четкость в выполнении его поручений и просто любил чувствовать уважение к себе, которое я абсолютно искренне испытывала. Валерий Михайлович часто давал мне наставления, но всегда так ровно и доброжелательно, что ничего, кроме чувства благодарности у меня это не рождало. Прежде он был высокопоставленным руководителем в министерстве внешней торговли и за долгие годы работы приобрел широкие зарубежные связи и безупречные манеры общения. Мне нравилось слушать, как он говорит, учиться его оборотам речи, выражению лица, стилю общения. В моем характере и манере общения, к сожалению, иногда присутствовали резкие реакции. Мне не нравилось это у Дмитрия, но оставалось только признать, что мы с ним похожи в своих недостатках. Истинный лидер ведет себя так, что с ним хочется делать работу вместе, хочется, чтобы он был доволен, потому что это будет означать твое профессиональное признание, твою собственную профессиональную состоятельность.

В то время экономика нашей страны находилась на этапе болезненного перехода к рынку. Далеко не все были готовы к работе в частных компаниях, которых было на тот момент немного. Не только промышленные предприятия останавливали свои производства за ненадобностью их продукции, но и производство продуктов питания резко упало. Продуктовые магазины в Москве стояли с пустыми полками, по просторным залам слонялись ничем не занятые продавщицы. Реально продукты можно было купить на рынке, туда же приезжали машины с молочных комбинатов и торговали прямо из кузовов. Иногда с похожих машин можно было купить мясные продукты. Потом появились первые коммерческие отделы в магазинах и коммерческие ларьки. Это была постсоветская аналогия с НЭПом. Ассортимент продаваемых в них продуктов был не слишком широким, но по существовавшим на ту пору меркам, экзотическим. Это были только продукты зарубежного производства, начиная от французских колбас и сыров, заканчивая тропическими фруктами и голландским печеньем. Все это было символом нереальной роскоши рядом с нашей обвалившейся действительностью.

Спустя пять месяцев после моего выхода на работу Валерий Михайлович взял меня в первую зарубежную командировку. Он встречался в Женеве с крупным производителем фармацевтических препаратов для возможности согласовать перспективы сотрудничества. Основным моментом было определение объемов поставок, которые соответствовали емкости тогдашнего рынка и возможность договориться с производителем по наилучшей цене. Моей функцией было переводить на переговорах с французского и обратно, записывать основные итоги в протокол и печатать документы для предварительного согласования. Мой шеф очень хорошо говорил по-английски, за ужином с нашими партнерами он разговаривал и шутил с ними без переводчика.