Проклятое наследство. Часть 1

Пролог. Что со мной и где я?

Я открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света, бившего прямо в лицо. А может, это от боли, которая тут же пронзила затылок. Что со мной и где я?

Сделав усилие, я все же сделала попытку посмотреть на источник света. Это был не утренний луч солнца. Я лежу на жесткой поверхности, и прямо в глаза светит огромная круглая лампа с кучей софитов. Как в операционной, – подумалось мне.

Через мгновение этот свет что-то заслонило. Это был кто-то, полностью закутанный в белое, и лишь стекла очков поблескивали, помогая определить человеческую принадлежность этого существа. Похоже, я и впрямь в больнице. Но как я здесь очутилась?

–С добрым утром, спящая красавица! – весело оповестил голос свыше.

Я попыталась что-то сказать в ответ, но язык словно прирос к небу и не хотел двигаться. Во рту все высохло и покрылось сухой коркой. Через мгновение моих губ коснулось что-то холодное и влажное. Несколько капель живительной влаги. Я мысленно поблагодарила человека, угадавшего мое желание. Я пыталась сфокусировать взгляд на его лице, но это никак не удавалось. Глаза словно заволокло какой-то мутной пеленой, и от того все вокруг было как в тумане. Только яркие софиты временами пробивались сквозь эту завесу.

Я сделала еще одну попытку спросить о своем местонахождении, но язык по-прежнему не слушался. Пошевелив им, я смогла только облизать губы. В награду мне досталось еще несколько капель воды.

Мучительно ноет затылок, – хотела дотронуться рукой, но не тут-то было. Я привязана к кровати. Обе руки и ноги. Можно слегка пошевелиться, но и только. В другое время я бы испугалась, но сейчас у меня нет сил даже на страх. Странное ощущение, когда тебе все равно, что с тобой происходит.

Вскоре, почувствовав непреодолимую усталость, я провалилась в сон.

Сколько я проспала, мне неизвестно. В следующий раз я очнулась среди ночи. В глаза уже не бил яркий свет. В комнате был полумрак, лишь полоска света пролегла от приоткрытой двери в соседнее помещение. И тишина, которую изредка нарушал писк какого-то прибора, работающего рядом.

А еще чувство голода и боль в затылке, которая снова напомнила мне, что я жива. Но я никак не могла вспомнить, что со мной произошло. Последнее, что видела перед тем, как выключился свет, и я провалилась в кромешную темень, это картинка того, как я сажусь в машину. Я словно увидела финальный кадр из кинофильма.

Потом как по щелчку выключили свет, и то, что происходило дальше, я помню только какими-то отдельными мгновенными вспышками, в одну из которых я увидела себя со стороны, летящей в какую-то яму. Это было так странно, быть отдельно от себя…

Еще вспышка света, и прямо надо мной чьи-то безумно красивые голубые глаза, какого-то неземного бирюзового оттенка. Разве у людей бывают такие глаза? Лица не вижу, только глаза.

Это было до падения в яму или после? Не помню…

Меня начало знобить. Ну, еще бы, – на мне только легкая простынка, и та сползла наполовину. А я даже не могу натянуть её на себя. Не могу свернуться калачиком, а так было бы гораздо теплее. Я по-прежнему привязана к больничной койке. "Как на кресте", – вдруг почему-то мелькнуло в голове.

"…Смертью смерть поправ…"

Еще какие-то обрывки фраз, стихов, песен, чьи-то лица… Все это выстраивалось в какие-то цепочки, ряды… Словно кто-то наводит порядок в моей голове, а я со стороны наблюдаю…

А потом словно лавина обрушилась на меня. Воспоминания о событиях предшествующих дней, как молния, пронзили насквозь, возвращая к жестокой реальности.

Глава 1. Неожиданный звонок

Я получила наследство.

Однажды…

В одно, как оказалось впоследствии, недоброе утро, мне позвонил мужчина, представившийся душеприказчиком некой, тогда еще неведомой мне Серафимы Сильвестровны Редько.

Хорошо поставленным голосом незнакомец сообщил, что мне необходимо вступить в права наследования не позднее завтрашнего дня. Для этого я должна явиться по названному адресу ровно в одиннадцать часов утра.

Я понятия не имела, кто такая эта Серафима, потому что до этого дня никогда не слышала это имя. Еще более удивило её отчество, почему-то навеявшее мне детские воспоминания об "Острове Сокровищ" Стивенсона и одиозном одноногом пирате Сильвере. Хотя нет, там, кажется, это было не имя, а фамилия… Но не суть. Почему-то о Сильвестре Сталлоне, который был бы более уместен в этот момент, я даже не вспомнила. Не мой герой, видимо.

А вот фамилия "Редько" была мне чуть ближе… Странное совпадение, но у моей прабабки, которую я очень плохо, но все же помню, девичья фамилия была Редькова. Анна Савельевна Редькова, если еще точней. Фамилия звучит похоже, но все же, это не одно и то же.

– А кто эта Серафима… Сильверовна? – спросила я.

– Сильвестровна. Насколько мне известно, это ваша родственница по материнской линии.

– Наверно, это какая-то ошибка, у нас таких родственников нет…

Но мужчину совершенно не смутил мой ответ. Он словно был уже готов к нему и тут же спокойно ответил:

– Спросите у своей бабушки, Маргариты Сергеевны.

Вот так-так! Ему известно, как зовут мою бабулю. Хорошо подготовился. Похоже, действительно, мне есть о чем спросить у Маргоши. И не только об этой Серафиме, как там её, Сильверст… Ладно, не важно…

Считалось, что у нас давно нет никаких других родственников старшего поколения. Разумеется, кроме моей бабули и еще матери моего отца, с которой мы не общались.

Поэтому, других родственников по материнской линии, кроме самых близких, я не знала. Ни бабушка, ни мама никогда не упоминали ни о какой ни ближней, ни дальней родне, словно и не было никого. Все давно покинули этот мир и покоятся где-то… А вот, действительно, где они? А их дети и внуки? Наверняка, кто-то же должен был остаться.

Меня до этого дня тема родственных связей вообще не интересовала, а тут вдруг, прямо-таки, озадачила. Хотя, я по-прежнему считала все происходящее какой-то ошибкой. Какое-то наследство сваливается тебе на голову, а ты даже предположить не можешь, откуда? Как мог человек, которого я не знаю, мне что-то завещать? Ведь если им известно про мою бабулю, не логичней было бы, чтобы наследницей была она? Ну, или моя мама? Почему я?

Ни о чем плохом я тогда не думала, скорей, подозревала какой-то розыгрыш. Но кому это понадобилось? Среди моих знакомых таких затейников не было. По крайней мере, ничего похожего за ними раньше не водилось.

Более того, зная меня и мою семью, вряд ли кто-то мог рассчитывать, что эта шутка может иметь успех.

После развода родителей, лично для меня, моя семья состоит только из меня и бабушки, Маргариты Сергеевны, которую я часто называю просто Маргошей.

Отец вскоре после бракоразводного процесса женился на своей молодой сотруднице и практически полностью самоустранился из моей жизни. Мама тоже не стала долго горевать, а укатила в Таиланд и живет там уже несколько лет, изредка появляясь на нашем с бабулей горизонте. Вот как-то так.

Не скажу, что я сколь-нибудь серьезно переживала развод родителей. Все к тому шло уже несколько лет, и если начистоту, то я давно была готова к такому развитию событий. Подозреваю, родители просто не решались на такой серьезный шаг до моего совершеннолетия. Потом ждали, когда я закончу институт. Все это время каждый из них жил своей жизнью. Как бы я ни была увлечена на тот момент своей бурной и интересной жизнью, я все это замечала. Но и только. К тому времени практически у всех моих друзей родители были либо в разводе, либо в его процессе. Так что, это мне это представлялось практически неизбежным и закономерным. Кризис среднего возраста, кажется, так это называется.

Теперь я уже давно вполне самостоятельная девушка, и не нуждаюсь в опеке. К чести моих родителей, они смогли развестись достойно, без скандалов и взаимных упреков, поделив все имущество на три ровные части, одна из которых моя. Семейный бизнес, состоявший из частной художественной галереи, отошел к отцу. Маме – наша большая квартира в центре, которую она вскоре благополучно продала, купив мне небольшую студию. А еще мне достались старая дача и бабушка.

Собственно, мы все вполне обеспечены, чтобы не беспокоиться ежедневно о хлебе насущном. Я – свободный художник, изредка участвую в выставках, но именно сейчас нахожусь в поиске себя. А что, имею полное право!

Поэтому весть о неожиданном наследстве не стала для меня каким-то особо радостным событием. Скорей, я восприняла её как нечто, накладывающее на меня какие-то ненужные и тяготящие обязательства. Как досадную помеху. Ведь я только собралась было полностью переключиться на творчество и посвятить этому все свое время.

Несколько дней назад я рассталась с молодым человеком, закончив отношения, тянувшиеся еще со студенческих лет. Когда мне плохо, я просто беру в руки кисть и смешиваю краски, выплескивая на холсты свои эмоции. Но в этот раз что-то пошло не так… В момент, когда меня посетило вдохновение, все мои краски и кисти вдруг оказались безнадежно испорченными. Я так понимаю, что это постарался мой бывший. Все тюбики были безжалостно выдавлены, кисти, перепачканные красками, засохли… Новые холсты измазаны и порезаны ножом. Хорошо хоть, уцелела большая часть картин, и то, только потому, что были перевезены, буквально за день до этого, в галерею моих друзей.

Поэтому, наконец, наведя порядок в своей мастерской, я долго готовилась, покупала новые краски, холсты, и вся уже буквально дрожала от предвкушения творческого экстаза….

А тут, – на тебе, опять досадная задержка, надо куда-то ехать, встречаться с какими-то незнакомыми людьми, подписывать какие-то бумаги. Зачем мне это все? А может это опять происки моего бывшего? За каким-то предлогом хочет выманить меня из дома, чтобы еще раз все разгромить? Но это слишком, даже для него.

В таком случае, откуда вдруг взялась эта Серафима, и как она вообще узнала о моем существовании? Почему именно я? Логичней было бы, если бы наследниками были мои бабушка и мама. Или я что-то путаю? Никогда ничего не понимала в этих родственных связях. Я позвонила бабуле. Та в это время находилась на даче, – ухаживала за своими любимыми георгинами.

– Бабуль, а кто такая Серафима Сильвёрстовна?

– Кто-кто?

Я повторила вопрос.

На том конце провода повисло молчание, и если бы не доносившееся из динамика телефона жужжание соседской газонокосилки, я решила бы, что связь прервалась.

– Бабуль, ты меня слышишь?

– Да слышу, слышу. Похоже, тетка это моя. Я уж и забыла. А ты как про нее узнала-то?

– Представляешь, я, оказывается, ее наследница. Сегодня звонил какой-то душеприказчик, пригласил в нотариальную контору подписать бумаги. Эта Серафима Сильверовна… тьфу, Сильвёрстовна, мне что-то там завещала и я должна принять наследство.

– Мариночка, послушай меня, это очень серьезно. Не вздумай туда ехать. Ни в коем случае. Ты поняла меня? Когда тебя пригласили?

– Завтра, в 11 утра.

– Значит так, сиди дома, никуда не выходи, дверь никому не открывай, кто бы там ни был, хоть папа римский, хоть полиция. Я вызову сейчас такси и приеду к тебе.

– Но бабуль, это же смешно. Чушь какая-то. Что за тайны?

– Приеду, расскажу. Больше никто тебе не звонил?

– Нет.

Неожиданная серьезность, с которой говорила бабушка, удивила меня. Может, это очередная шутка или розыгрыш бабули? Как я забыла, что как раз она, известная шутница и выдумщица. Но вот только, сейчас говорила она совсем не тем тоном, в котором обычно чувствовауется скрытая интрига. Уж за столько лет я изучила все оттенки её голоса. Скорей, она была очень взволнована и встревожена моим сообщением, голос ее заметно дрожал. Маргоша явно напугана, я это подметила, но не придала тогда особого значения. Бабушка, возможно, просто расстроилась из-за печальных новостей о своей тетке. Я уже приготовилась услышать рассказ о неизвестной родственнице, а может, и о других, пока неведомых мне членах семьи.

Глава 2. Все очень серьезно

Прошло часов пять или шесть после разговора с бабулей, а она так еще и не приехала. Я начала волноваться. Может, Маргоша передумала? Телефон бабули выдавал длинные гудки. Что-то случилось. Я начала волноваться. Что делать в таких случаях, куда звонить первым делом? В полицию или морг? От одних этих мыслей мне делалось дурно. Я не хотела верить, но нехорошие предчувствия не давали спокойно сидеть на одном месте. Нет, надо успокоиться. Позвонить маме я не могла. Она сейчас на другом конце света, и там сейчас глубокая ночь.

Пока я металась, мой телефон зазвонил, и незнакомый мужчина, бесцветным, не выражавшим никаких эмоций голосом, сообщил:

– Вы родственница Маргариты Сергеевны Одинцовой? Приезжайте, ваша бабушка у нас в отделении.

– В каком отделении? Это полиция?

– Первая городская, травматология.

– Что с ней?

– Сейчас уже все хорошо. Привезите смену белья и средства гигиены. Вся информация у лечащего врача.

Я помчалась в больницу, где нашла свою бедную бабулю в бинтах и спящую под действием лекарств.

По словам дежурного врача, Маргошу привезли несколько часов назад после ДТП на трассе. Травмы небольшие, но учитывая возраст и возможные осложнения, решено завтра произвести дополнительные исследования, и только после этого, если все будет хорошо, возможно, её отпустят домой.

А пока мне разрешили остаться рядом с бабулей на ночь. Я не собиралась засыпать, но сон меня, все же, сморил. Среди ночи бабушка пришла в себя, и застонала, от её стона проснулась и я.

– Бабуль, я здесь. Что, где болит, позвать врача?

– Маришка, внученька, не переживай, милая. Все хорошо со мной… Ерунда, заживет как на собаке, так доктор сказал. Пара синяков.

– Да уж…– я не нашлась, что ответить. Слезы застилали глаза. Я держала бабушку за здоровую руку и боялась отпустить. Впервые в жизни мне было страшно от мысли, что я могу потерять близкого и родного человека.

– Мариша… Ты должна знать кое-что…

– Маргош, давай завтра поговорим. Тебе надо отдохнуть… Я буду рядом.

– Нет-нет, я не смогу уснуть, пока ты все не узнаешь. Все очень и очень серьезно. Слушай… Настоящая фамилия моей мамы, а твоей прабабки, Редько. А отец её – Сильвестр Андреевич Редько.

– Но ведь твоя мама – Редькова? И отчество…

– Савельевна. Да-да, и это не ошибка. Времена были такие, что ей пришлось сменить свои паспортные данные. Кто-то года себе приписывал, а кто-то менял фамилии и имена… Я сама об этом узнала случайно. Об этом не принято было говорить. Тем более, в нашей семье… Ты же знаешь, что мой отец работал в НКВД, уж он-то знал многое лучше других… Везде требовались тогда анкеты – кто родители, братья, сестры. Родственников проверяли чуть ли не до седьмого колена. Безопасней всего было быть безродным сиротой. Так вот, я однажды случайно подслушала разговор родителей. Это было ночью, они думали, что я сплю. Так я узнала, что у меня есть дед-белогвардеец, и это тайна, о которой никто не должен знать. Ты что-нибудь слышала про золото Колчака?

К своему стыду, я смутно представляла, кто такой Колчак. Был фильм с Хабенским в главной роли, "Адмирал", кажется. Я его видела, будучи еще студенткой, и больше обращала внимание на работу художника по костюмам, чем на сюжет и перипетии героев…

Маргоша, не дождавшись моего ответа, продолжала рассказ:

Так вот, Сильвестр Редько был одним из солдат отряда белогвардейцев, по заданию Колчака сопровождавшего обоз с золотом, которое не должно было достаться большевикам. Обоз этот бесследно исчез где-то в Сибири. Мой дед оказался чуть ли не единственным выжившим из того отряда. Конечно, он тщательно скрывал свое прошлое. Поселился в сибирской глуши, женился… Думал, что никто не узнает… Но за ним всё это время следили. Что делает, куда ходит. Так в этой деревне оказался и мой отец, молодой и неопытный тогда сотрудник… У него было поручение сблизиться с семьей Редько, стать своим. Вот так, он, между делом, влюбился в мою маму, одну из дочерей Сильвестра и увез её с собой. Потом помог выправить новые документы. Так она стала Редьковой.

– Ничего не понимаю. Зачем ей было менять фамилию и отчество? Сильвестр оказался преступником? Его посадили? Золото нашли?

– Я не знаю подробностей, у нас эта история была под семью печатями. Единственное, что я поняла тогда из разговора родителей, – всё это большая и страшная тайна. Все, кто пытается подобраться к её разгадке – погибают. Кто-то погиб и в тот раз, поэтому-то отец был очень взволнован. Он опасался, что всплывет его подноготная и нам всем угрожает опасность. Мама плакала, умоляла отца спасти нас… Я испугалась и тоже заплакала. Родители тогда меня увидели и начали убеждать, что мне это приснилось, я должна забыть все, что слышала… Я хоть и мала была, но на всю жизнь запомнила это…

– Так столько времени прошло, сейчас-то чего бояться? Кто сейчас помнит эту историю?

– Подожди, Мариша… Ты, наверное, не помнишь свою бабушку Аню. Она ведь болела последние свои годы. Когда она была уже совсем плоха, и почти потеряла память, она часто мыслями возвращалась в свою молодость и кое-что мне рассказала о наших родственниках Редько. Совсем немного, она по-прежнему боялась… Так вот, у нашего деда Сильвестра было восемь детей. Алексей, Николай, Анна, Рая, Михаил, Иван, Люба, и самая младшая, Серафима. Все дети в середине тридцатых годов разъехались кто куда. Скорей всего, они также поменяли свои документы. С родителями осталась только Серафима. Насколько мне известно, только она не отреклась от своего отца. Где-то в середине шестидесятых дед Сильвестр умер. По словам мамы, однажды он ушел на охоту и не вернулся. Через год нашли в тайге его почти истлевший труп… Убили его, или произошел несчастный случай, неизвестно. Отец рассказал маме об этом только спустя какое-то время. Она хотела поехать на родину, но он ей запретил это делать. "Времена изменились, но остались обстоятельства", – так сказал ей отец. По своим каналам он узнал, что на похороны никто из детей не явился. Все наследство досталось одной Серафиме.

– И что, большое наследство?

– Ну, не знаю… Дом в деревне…

– И из-за этого весь сыр-бор?

– Мариша, главное-то не в доме…

– Ну, если дед зарыл когда-то золото в погребе, его уже давно кто-то нашел…

– В том-то и дело, что никто никакого золота не нашел. Хотя очень хорошо искали. Но тайна у Сильвестра была, и некоторые не верят, что он унес её с собой в могилу. Я сама видела письмо, которое перед смертью получила моя мама. Там было только два слова: "Верни чужое".

– Ну, прям ужастик какой-то! "Мертвецы возвращаются!"

– Мариша! Прошу тебя, не смейся… Всё очень серьезно… Недавно я тоже получила такое же письмо…

– Почему же ты мне ничего не рассказала раньше?

– Я надеялась, что это чей-то розыгрыш… А тут вдруг эта Серафима… Зачем нам чужое?

– Ерунда какая-то! Нет, я просто обязана быть завтра в этой конторе и все узнать! Кроме того, наверняка я могу там же официально отказаться от этого наследства. Зачем мне домик в Сибири? Хотя…

Я задумалась. А что, было бы интересно побывать разок на родине предков. Тем более, такой повод. Наверное, и фамильный дом там аутентичный, можно будет сделать серию зарисовок…

– Ох, Мариша… Я вижу, ты не откажешься от своей идеи… Будь осторожна, умоляю.

– Ну, я же правнучка разведчика! Я буду очень хитра и осторожна! К тому же, какая может быть опасность, если та же Серафима дожила до наших дней? Кстати, сколько ей лет могло быть?

– Точно не знаю, но, наверняка, не меньше девяноста…

– Ну вот, видишь, померла тихонько в своей постельке…

– Ну, и земля ей пухом… Меня больше волнует, каким образом в своем завещании она тебя упомянула? Откуда ей было известно твое имя?

Глава 3. Стряхнем пыль с истории!

Вскоре после своего рассказа Маргоша уснула, а я еще некоторое время поразмышляла над всем тем, что свалилось на мою голову.

В отличие от бабушки, у меня не было никакого страха и сомнений. Конечно же, я не упущу такую возможность, и обязательно пойду завтра в эту нотариальную контору. Иначе я не узнаю, что за наследство мне досталось. Я была готова ко всему, пусть даже это будет избушка на курьих ножках и пара стоптанных сапог старика Сильвестра. Я уже вся сгорала от превкушения чего-то нового и интересного.

В моей жизни в последнее время редко случалось что-то, что настолько сильно захватило бы и увлекло. Я не ищу приключения, они меня сами находят. Так было всегда. Только раньше это было на уровне детских игр. А тут впервые происходит что-то по-настоящему стоящее. Я всеми фибрами чувствовала, как меня переполняет энергия и жажда действий.

Да меня просто порвет в клочья, если я не разгадаю эту семейную тайну и не найду объяснения событиям, произосшедшим много лет назад!

Вообще-то, я никогда особо не увлекалась историей, тем более, нашей отечественной. Конечно, каким-то пунктиром у меня были обозначены основные события и великие люди, но в целом, я мало что могу вспомнить. Особенно, что касается времен начала и середины прошлого века. Мне это никогда не было сколь-нибудь интересно. В школе это была самая скучная для меня тема. В институте было гораздо интересней, но и то, только потому, что рассматривали мы это время сквозь призму искусства. Авангард, модерн, соцреализм…

А тут я впервые ощутила потребность больше узнать о реальных исторических событиях. По крайней мере, о тех из них, в которые, по словам бабушки, был вовлечен наш прапрадед Сильвестр, и которые она считает отправной точкой всех бед. Стряхнем пыль с истории!

Но это все завтра… Увлеченная своими размышлениями, я не заметила, как уснула. Что-то тревожное мне снилось, и я резко вздрогнула от чьего-то прикосновения к моему плечу, а открыв глаза, застыла от ужаса…

Больничная кровать, на которой недавно еще лежала Маргоша, была пуста. Санитарка убирала с нее постельное белье. Почти животный липкий страх пригвоздил меня к кушетке. Неужели случилось самое страшное, что только можно представить? Со мной кто-то говорил, но я не сразу поняла смысл слов, расслышав только последнюю фразу, заставившую еще больше содрогнуться:

– Мне очень жаль....

Я подняла глаза, готовые вот-вот наполниться слезами и увидела дежурного врача, с которым разговаривала вечером.

– Что случилось? – почти прошептала я, чувствуя комок в горле.

Доктор, видимо, быстро оценил мое состояние и постарался донести до меня информацию более доступными словами:

– Состояние вашей бабушки внезапно резко ухудшилось, и мы приняли решение перевести ее в реанимацию. К сожалению, случилось то, о чем я говорил вчера… Вам сейчас лучше вернуться домой и отдохнуть.

– Нет, я должна быть здесь! Я хочу быть рядом с моей бабушкой! Как вы не понимаете, она единственная, кто у меня есть! – я вскочила на ноги в попытке убедить доктора.

– Прошу, успокойтесь! Вы сейчас ничем не можете помочь своей бабушке… Вас никто не пропустит к ней. Чтобы стабилизировать состояние, мы ввели её в медикаментозную кому. Завтра, возможно, вы сможете её увидеть. Поэтому, Вам еще потребуются силы, – сегодня отдохните, как следует.

– А вдруг что-то случится, а меня нет рядом? – не унималась я.

– Поверьте, все будет хорошо. В любом случае, обо всех изменениях вам сообщат. Будьте на связи. Извините, я должен идти.

Доктор ушел, а я стояла посреди больничной палаты на ватных ногах, не понимая, что мне делать дальше.

В это время в дверном проеме появился мужчина с перебинтованным лбом и рукой на перевязи. Кроме того, я обратила внимание, что лицо его украшал увесистый синяк под глазом:

– Простите, мне сказали, вы родственница Маргариты Одинцовой?

Я кивнула.

Мужчина, набрав воздуха в легкие, вдруг затараторил, не давая мне вставить ни слова:

– Я водитель такси, – вез вчера вашу бабушку в город. Я ни в чем не виноват, поверьте! Даже наоборот, если бы я не сориентировался, было бы два трупа. Я и ваша бабушка. Этот грузовик летел прямо на нас по встречке! Я в последнюю секунду вывернул руль на обочину. Пока выбрался из машины, его уже и след простыл. Гаишники говорят, я уснул за рулем и не верят. А я вам правду говорю, этот м… мужик на грузовике без номеров, как на таран шел…

Он выдохнул, выпалив явно заготовленную заранее речь, и теперь, с выжидательным видом смотрел на меня.

– Что вы от меня хотите? – устало промолвила я.

– Вы, конечно, можете обвинить меня, но я не виноват! Этот грузовик, его надо найти! Как Вы не понимаете, он специально выехал на встречку! Кто мне оплатит ремонт машины?

Это было выше моих сил. Моя бабушка сейчас в реанимации, её жизнь висит на волоске, а этот таксист переживает только за себя!

– Да оставьте же меня в покое! – взревела я.

Я действительно тогда не могла думать ни о чем другом. Подробности аварии меня не интересовали, – главное была жизнь самого дорогого мне человека.

Моя реакция возымела свое действие, – таксист быстро испарился из поля зрения. Хотя мне сложно сейчас это утверждать, – не разбирая дороги, я вышла из больницы на улицу, куда-то долго шла…

Опомнилась только от визга тормозов, – это я чуть было не попала под колеса автомобиля. Водитель выскочил, и яростно жестикулируя, покрыл меня трехэтажным оборотом ненормативной лексики, окончательно приведя в чувство.

Оглядевшись по сторонам, я с удивлением отметила, что нахожусь совсем рядом с той самой нотариальной конторой, в которой мне назначен на сегодня прием. Ноги, получается, сами принесли меня сюда. Посмотрела на часы – еще есть десять минут до одиннадцати. Но я была уже не столь уверена, как еще несколько часов назад, что хочу непременно получить это наследство.

"Будь оно четырежды проклято", – вдруг мелькнуло в голове. Откуда всплыла в моей памяти эта фраза? А ведь именно об этом спешила меня предупредить бабушка!

Слишком много всего произошло с того момента, когда я узнала о существовании странного завещания на мое имя… Слишком много…

Но отступать поздно. Я уже у дверей с вывеской "НОТАРИУС".