Loe raamatut: «Веди меня», lehekülg 4

Глава 6

После двух дней на работе, проведенных без Габби, Флинн пересмотрел свою точку зрения по поводу соблюдения дистанции. Ему стало окончательно ясно, что все это время он воспринимал работу с Габби как данность.

Брент, конечно, не идиот и с работой справлялся отлично. Но он уже несколько лет работал фельдшером Кейда и намного лучше знал его пациентов. Они с Габби также при необходимости ассистировали Дрейку во время операций. Но работать с Флинном было намного сложнее, чем с его братьями.

Флинн старался не заниматься самокопанием и надеяться на несбыточное. Например, что он сможет слышать. Однако после этих двух суток его нервы были на пределе, и он сильно сожалел, что не может быть таким же, как все нормальные люди.

Потому что, черт побери! Брент не Габби, и вся эта ситуация заставила его еще острее ощутить, что он должен положить конец своему безумному к ней влечению. Еще два таких дня – и он кого-нибудь прибьет. А если же поддаться своим желаниям и переступить через их дружеские отношения… он прекрасно знал, что тогда все точно полетит ко всем чертям.

Вчера они были в разъездах, и по плану им предстояло посетить дом престарелых. Флинну пришлось напоминать Бренту, чтобы тот переводил клиентам с языка жестов, когда Флинну приходилось задавать им вопросы. Брент также не привык прослушивать кишечник, легкие и сердце животных, поскольку Кейд сам занимался этим во время осмотра. Даже такие заурядные процедуры, как вакцинация и стрижка когтей, вызывали кучу сложностей. Брент не знал, где у Габби в сумке находятся вакцины и долго разыскивал все необходимое. В итоге вместо шести часов на работу ушло все девять.

И если бы Флинн сам не видел, как непросто Бренту, он подумал бы, что фельдшер нарочно все путает, чтобы его позлить.

Этим утром им было уже намного проще работать вместе, но все равно не настолько легко, как с Габби. Флинн догадывался, что прежде на многие мелочи просто не обращал внимания. Как она на автомате отвечала ему на языке жестов, как знала, когда нужно воспользоваться стетоскопом, чтобы прослушать животное, пока Флинн его прощупывал или отвлекал, – хорошо изучила всех клиентов и какие им стоит задавать вопросы.

Но прежде всего она отлично знала его. Могла легко интерпретировать все жесты, понимала, что ему нужно, и действовала без промедления. Она была незаменима. А ведь пока речь шла только об одной из сторон его жизни – работе.

Что же касалось личных переживаний, то эти сорок восемь часов без Габби стали для Флинна настоящим мучением. Он не позволил себе проведать ее после работы. Вместо этого весь вечер слонялся по дому, смотрел дурацкие телепередачи, сидел в Интернете и надеялся, что, если Габби понадобится помощь, она не постесняется и позвонит ему сама. Поэтому он к ней не поехал. Если он будет твердо следовать своему решению, то сможет держаться столь необходимых им обоим границ.

И опять же, возможно, это всего лишь его извращенная фантазия. Габби никогда прежде не проявляла к нему сексуального интереса. И если он свихнулся, это не означало, что и она тоже сошла с ума вместе с ним.

Брент помахал ему рукой из маленькой смотровой. А вот и еще одна проблема. Флинну никак не удавалось сосредоточиться. Он все время уносился куда-то мыслями, отвлекался от дела. А если он не будет внимательным, то может навредить животным.

И конечно, сегодня, именно сегодня, на ежегодный осмотр привели Микси. Эта немецкая овчарка не любила Флинна, а Брента просто терпеть не могла. Даже щенком она была очень упрямой. Смотрела на Флинна и Брента, словно спрашивая: «Разве можно со мной так?», и Флинну невольно приходилось делать паузу после каждой манипуляции с ней. В истории ее болезни не было красного флажка, указывавшего на агрессивное поведение, Микси пока никого не укусила, но в тот день Флинн понял, что это было лишь вопросом времени.

Двумя минутами ранее он попросил хозяйку выйти из кабинета, чтобы спокойно сделать Микси прививку. Собака сильнее нервничала в присутствии хозяйки, и держать ее неподвижно было чертовски сложно. Бедняга все время смотрела на дверь, словно ждала, что в кабинет войдет Габби.

Потому что она любила Габби. А кто ее не любил?

Флинн вздохнул и посмотрел на Зоуи, которую попросил помочь держать Микси во время прививки.

Нужно все сделать очень быстро. Брент, ты поднимешь ее на стол. Зоуи, помоги Бренту держать собаку. Я буду делать укол. Раз – и всё.

Брент кивнул, и Флинн пошел к шкафчику за шприцом, повернувшись спиной к собаке, чтобы та не видела, как он готовится к прививке. Быстро надел иголку, сунул шприц в карман и повернулся к Бренту и Зоуи. Они принялись за дело.

Тут-то все и началось.

* * *

Габби с улыбкой вошла в «Животный инстинкт» после ланча и обнаружила в приемной толпу народа. Ей не нужно было выходить на работу, но и сидеть дома, плакать над фильмами и есть мороженое она больше не могла. Габби испугалась, что потом на нее просто не налезет медицинский костюм. К тому же отек полностью прошел, а температура больше не поднималась.

Она даже соскучилась по шуму и запаху мокрой собачьей шерсти. В предыдущие два дня Зоуи, Брент и Эйвери заезжали к ней после работы, Дрейк и Кейд звонили. Флинн за все время ни разу не дал о себе знать, но Габби решила, что он просто хотел дать ей возможность отдохнуть. И все равно, мог хотя бы заехать. Она даже соскучилась по дурацкому попугаю, который сидел на своей клетке за столом Эйвери.

«Кри-и-и! Стуча в небесную дверь!³»

Да. Болтун мог разговаривать только цитатами из песен. Бывший хозяин какаду бросил его в клинике четыре года назад, и Болтун стал их… кхм… гордостью и радостью. Ши-ра – кошка, живущая в клинике, – восседала на принтере как на троне и смотрела на всех с выражением глубокого презрения. Тор – их огромный немецкий дог и самый большой трус среди собачьего племени, – вероятно, лежал под столом Эйвери, прячась там от Ши-ры. Или от своей тени.

Как же она соскучилась!

Увидев у стойки регистрации миссис Хиндерман, Габби подошла к ней.

– Здравствуйте. Микси на осмотре?

Пятидесятилетняя женщина прижала руки к пышной груди и шумно вздохнула.

– Слава Богу, вы пришли! Микси никого, кроме вас, не признает, и она так нервничает.

Ой.

– Брент чудесно ладит с животными. Уверена, у Микси все будет хорошо. А я как раз туда шла. Сейчас посмотрю.

– Спасибо вам огромное!

Габби ойкнула, когда женщина сжала ее в крепких, как тиски, объятиях. Она взглянула через плечо миссис Хиндерман и на мгновение поймала изумленный взгляд Эйвери. А потом обнаружила, что их клиентка пропустила одну седую прядь, когда красила волосы в черный цвет. Прямо над ухом…

– Мне надо идти, посмотрю, как ваша собака.

– Да. Извините. Но я правда рада, что вы здесь.

«Кри-и-и! Любовь – это поле боя!⁴»

Габби с улыбкой пошла по коридору в смотровой кабинет Флинна и вдруг замерла на месте. Брент орал во всю глотку, а Зоуи – Зоуи! – визжала как поросенок! Зоуи была их грумером. Иногда она помогала в клинике, но что она делает в кабинете, если врачу ассистирует Брент? Когда коридор наполнился оглушительными, как вопль банши, криками, Габби не выдержала, открыла дверь… и остолбенела.

Микси лежала животом на столе, уткнувшись мордой в пах Флинна. Зоуи сидела верхом на собаке, чуть ли не упираясь задом прямо в лицо Флинна. Брент склонился над немецкой овчаркой сзади, и со стороны это выглядело так, словно у него были какие-то неприличные намерения. В воздухе, словно конфетти, летали клоки буро-белой шерсти.

Все замерли и медленно повернулись к Габби.

– Привет. – Габби смущенно махнула им рукой. – Не хочу мешать вам четверым. Мне уйти?

Услышав ее голос, Микси заскулила и начала извиваться. Брент выругался, пытаясь удержать ее. Или сделать что-то уж совсем неприличное. Флинн поморщился, а Габби поняла, что в пах ему упирался не только нос собаки, но и ее зубы.

Боже мой!

– Ну ты даешь! – Зоуи откинула с лица зеленые пряди. – Помочь не хочешь?

Не в силах сдержаться, Габби рассмеялась.

– Микси, прекрати!

Собака вырвалась из рук Флинна и соскочила со стола, сбросив с себя Зоуи, которая с визгом упала на пол. Брент отскочил и вскинул вверх руки, то ли в благодарственной молитве, то ли показывая, что сдается.

– Иди сюда, красавица! – Габби присела на корточки и обняла овчарку. – Кто тут у нас хорошая девочка?

Она протянула руку через спину собаки и пошевелила пальцами, прося у Флинна шприц. Получив его, сняла колпачок с иглы, сделала инъекцию и вернула Флинну, не переставая гладить Микси. Та продолжала вилять хвостом и облизывать лицо Габби, даже не обратив внимания на укол.

Встав, Габби повернулась к Флинну. Несмотря на раздражение во взгляде, уголки его губ изогнулись, словно он старался не подавать виду, как рад ее видеть. Пшеничные волосы были всклокочены, на подбородке проступила щетина на один тон темнее его волос. У бедняги выдалось тяжелое утро.

Их взгляды встретились, и Габби была готова поклясться, что в этих грустных глазах мелькнуло желание. Но это так глупо. Она убедила себя, что произошедшее во время их урока танцев было чистой случайностью. Как и в тот момент, когда он перевязывал ей руку около дома миссис Кросби.

– Не волнуйтесь за меня. Я в порядке. – Зоуи встала с пола, куда ее скинула Микси, и пригладила волосы.

– Тс-с, – махнул рукой Брент. – Не будем им мешать. – Он прижал пальцы к губам, словно испугался, что начнет вдруг цитировать сонеты.

Габби открыла рот, собираясь отвергнуть всяческие подозрения в свой адрес, но затем снова взглянула на Флинна, и ее настроение вдруг изменилось. Как будто она вдруг осознала нечто важное.

Пока он стоял и смотрел на нее сверху вниз, Габби невольно обратила внимание на то, какой он высокий, какое у него красивое лицо с резкими, но правильными чертами. Она попыталась сглотнуть слюну, но горло сдавило. Широкие плечи, крепкие бедра, узкая талия, и все это великолепие было скрыто под медицинским костюмом. Когда он положил руки на бедра, на руках проступили бугры мускулов. Ее сердце стало биться все быстрее, пока шум в ушах не заглушил остальные звуки.

Боже. Да, не надо нам мешать. От нахлынувших на нее чувств голова пошла кругом. Она снова взглянула на него, пытаясь понять, что, черт возьми, вообще творится? Потому что их с Флинном явно тянуло друг к другу. И это было совершенно ненормально.

Флинн перевел взгляд с ее глаз на губы и обратно. От вида его бездонных глаз ей стало трудно дышать. Он в самом деле был очень красивым мужчиной. И умным. И добрым. И…

С красными от смущения щеками она опустила взгляд ниже, в его интимную зону. И еще больше все этим испортила. Ведь теперь она представила себе его обнаженным. И ей это понравилось. От стыда она закрыла глаза ладонью.

В паху все его светло-голубые штаны были перепачканы слюной Микси, как будто он обмочился. Черт возьми. Габби снова не удержалась и взглянула на Флинна. Куда она только смотрит!

– Эм… – Она опять подняла взгляд. И надо же! Он и сверху был невероятно хорош! – С тобой все в порядке? Она не прокусила твое… достоинство?

Флинн удивленно приподнял брови, показывая, что не совсем понял ее терминологию.

Она схватила меня за штаны, а не за мои причиндалы.

Причиндалы. Да, неплохо. И она не сомневалась, что выглядят они очень, очень, очень…

Рад, что ты вернулась. – Он сократил расстояние между ними, обхватил ладонями ее щеки и быстро, но крепко чмокнул в губы. Это был настоящий сексуальный ураган – стремительный и шокирующий. Он тут же отпрянул, оставив ее в полном смятении. – Больше никогда не дам тебе больничный.

С этими словами Флинн вышел из кабинета, а Микси потрусила за ним.

Повисла пауза. Долгая пауза.

– Ну на-а-адо же! И что это значит?

Придя немного в себя, Габби посмотрела на Брента, а затем покачала головой и попыталась собраться с мыслями.

– Ничего.

Зоуи скрестила руки на груди.

– По-твоему, этот страстный испепеляющий взгляд ничего не значит?

– Боже ты мой. Значит, мне не показалось?

– Если только у нас не случилась групповая галлюцинация, – цокнул языком Брент.

– Ребята, когда у вас началось?.. – Зоуи вытянула вперед руку, словно не могла подобрать нужных слов. Похоже, ее сильно удивило, что между Флинном и Габби могло возникнуть чувство, особенное если не принимать во внимание последние пять минут.

– Нет. Ничего не случилось. Честно. – Габби провела ладонью по лбу, разрываемая между сладким трепетом в животе и паникой в груди. – Думаю, это все происки Железных леди. Они пытаются сбить нас с толку.

– Это, конечно, все объясняет, – пожала плечами Зоуи.

Брент тихо хмыкнул.

– Что наденешь на Праздник весны? Он уже на следующей неделе. Ты должна быть нарядной в кабинке для поцелуев, сестренка.

Этого еще не хватало! При одной только мысли о том, сколько в Редвуд-Ридже найдется желающих ее поцеловать, по телу невольно пробежала дрожь. Габби тут же вспомнила свое несостоявшееся свидание с Томом, прекрасно понимая, что он далеко не единственный, кто предпочитал не замечать ее в упор.

– Какая разница? Все равно никто в эту кабинку не придет.

Брент качнул бедрами.

– Если ты наденешь миленькое платьице или джинсы, может, и не придут. Но ты должна сразить всех наповал. Заставить посмотреть на себя другими глазами. После работы устроим шопинг.

Габби закрыла глаза, стараясь не выйти из себя окончательно. Ее вряд ли обрадует внимание парней, если она не сможет при этом быть собой.

– Когда мы в последний раз ездили на шопинг, я купила себе целую тумбочку прозрачных трусов.

Которые не видел никто, кроме нее самой. Личная жизнь Габби находилась в таком упадке, что о том, как выглядит ее нижнее белье, знали разве что кошка да друг-гей.

– И они очень секси. Купим тебе наряд, который кому-нибудь обязательно захочется с тебя сорвать.

Звучало как совершенно гиблая затея.

– Хорошо. Но только никаких мини-юбок.

Брент нахмурился.

– Но так же совсем не прикольно! – Он скользнул по ней взглядом, словно замышляя что-то нехорошее. – Макияжем тоже придется заняться. Добавим немного распутности в образ!

Габби открыла рот, чтобы возразить, но Брент уже повернулся к Зоуи.

– Ты ведь справишься?

Зоуи сжала ладони в кулачки и уперлась ими в бедра.

– С чего ты взял, что я знаю, как делать распутный макияж?

Брент приподнял брови, словно пытаясь сказать: «Да ладно тебе!»

– Ну, хорошо, может, и знаю, – вздохнула Зоуи и взглянула на Габби. – Но с таким макияжем придется попотеть. Я заеду к тебе в субботу утром. Не унывай! На празднике я буду за соседним столиком рисовать карикатуры. Сможем подшучивать над гостями у них за спиной.

Зоуи расписала рисунками стены клиники. Она никогда не считала себя художницей, но рисовала очень здорово. Почти на всех праздниках она сидела за столиком, рисовала и продавала скетчи. Возможно, этот Праздник весны окажется не таким уж и паршивым, если рядом будет Зоуи?

Они открыли двери смотровой, и Габби вышла в коридор вслед за всеми.

– Знаете, я сама могу выбрать себе платье и накраситься.

Брент так громко рассмеялся над ее словами, что по щекам у него потекли слезы.

Глава 7

Дымка мелких морских брызг окутывала западные склоны гор в парке Редвуд-Риджа и смешивалась с легким туманом, стелившимся над влажной травой. В южной части вовсю работали детские аттракционы. Неподалеку установили игровые палатки. Вдоль огороженного горного склона расположились местные торговцы уличный едой, во влажном воздухе разносились запахи попкорна, соленых орешков и жареного мяса. Погода стояла теплая, на небе время от времени проглядывало солнце, но из-за прохладного ветра было довольно зябко.

Флинн сложил руки на груди и окинул взглядом парк. В скором времени они с Габби должны были добраться до его северной части, чтобы принять участие в конкурсах. Он понятия не имел, как вообще удалось его во все это втянуть. В прошлые годы для участия в конкурсах также выделяли по два человека от каждой фирмы. От клиники обычно выступали Габби, Зоуи или Брент.

И между прочим, где же тут кабинка для поцелуев? Народу в парке собралось много. Люди толпились, стояли в очередях за едой и билетами на аттракционы, сложно было что-то рассмотреть. Сердце сжалось от странной тревоги. Он переживал, что никто не захочет прийти в кабинку к Габби, но вместе с тем… боялся, что кто-то все же придет.

Флинн провел ладонью по лицу.

Эйвери нахмурилась и спросила:

– Что-то не так?

Всё. Так и не ответив на ее вопрос, он присел на корточки напротив Хейли и заглянул ей в глаза. Флинн обожал эту девочку. Восьмилетняя дочка Эйвери была невербальным аутистом, и ей, кажется, очень нравилось, что Флинн не мог разговаривать.

Веселишься? – спросил он жестами.

Хейли восторженно захлопала в ладоши.

Знал бы Кейд, какое у него в этот момент было выражение лица! Нечто среднее между гордостью и радостью. Его брат улыбнулся девочке, к которой так сильно привязался в последнее время. Еще совсем недавно Кейд легко менял женщин и не собирался ни с кем связывать свою жизнь. А потом в город приехала Эйвери. Даже если Флинн и завидовал немного брату, что у того все так хорошо сложилось, он старался не подавать виду.

Он снова сосредоточил свое внимание на Хейли.

Еще один месяц, и ты официально станешь моей племянницей. Сможешь называть меня Потрясным дядей.

Хейли снова хлопнула в ладоши, а Флинн с улыбкой встал.

Эйвери подняла вверх указательный палец и взглянула на Дрейка, который стоял в нескольких футах от них и разговаривал с двумя женщинами из художественной галереи. Точнее, слушал их со скучающим видом.

– Я сейчас. Пойду спасать Дрейка, – сказала Эйвери.

Когда она ушла, Флинн обратился к Кейду:

Она смогла вытащить его еще на одно городское мероприятие.

Жена Дрейка Хизер умерла почти четыре года назад, с тех пор он замкнулся в себе. Они росли вместе, и все в городе напоминало ему о ней. Но Эйвери постепенно помогла Дрейку выйти из этого тупика, и теперь старший брат все меньше и меньше напоминал призрак, а все больше и больше – себя прежнего.

Кейд кивнул.

– И даже не пришлось ничего выдумывать. Она просто спросила, придет ли он. Он посмотрел на нее и через секунду пожал плечами. Это, черт возьми, было так странно.

Как и остальные члены их семьи, а также друзья, Флинн переживал, что Дрейк так и не может справиться со своим горем. И хотя Дрейк выглядел напряженным, он не предпринимал попыток уйти. А это уже серьезный прогресс.

Флинн огляделся по сторонам.

Не знаешь, где здесь кабинка для поцелуев?

– Рядом со столиком, за которым рисует Зоуи. – Когда Флинн прищурился, Кейд самодовольно ухмыльнулся. – А что? Хочешь встать в очередь?

Нет.

Улыбка Кейда из веселой стала издевательской.

– И как ты справляешься с… чувствами?

Флинн вздохнул, пожалев о том, что вообще рассказал все своему чертову брату. Тогда он надеялся, что это поможет ему во всем разобраться, а на самом деле просто вслух заявил о своем влечении к Габби.

Игнорирую их. И они должны пройти.

Кейд откинул голову назад и расхохотался.

– Удачи. Хочешь сказать, тебе даже не интересно, сколько мужчин сейчас стоят в очереди, чтобы поцеловать Габби?

Как будто ему вообще стоило об этом напоминать.

Нет.

Кейд посмотрел через плечо Флинна, и улыбка исчезла с его лица. Он закрыл глаза и покачал головой.

– Железные леди. Справа по курсу.

Флинн замер. Хотя остальные, похоже, старались избегать встреч с его матерью и тетками, Флинна их коварные козни не особо беспокоили. Обычно они хотели сделать все как лучше и для своих хитроумных замыслов его объектом не выбирали. Но после того, как на прошлой неделе Габби рассказала ему в машине, что Железные леди решили их свести, он не просто захотел унести подальше ноги, но и запереться у себя в комнате на несколько недель, пока они не найдут себе другую жертву. Что заставило их спустя столько времени обратить внимание на них с Габби? И почему?

Тетя Мэри, одетая в черный брючный костюм, строгая и энергичная, как и полагается мэру, подошла справа.

– Соревнования начинаются через двадцать минут. Отыщи Габби и идите туда.

Как раз это он и собирался сделать. Если бы только кто-нибудь сказал ему, где находится та кабинка.

Тетя Роза улыбнулась, отчего желудок Флинна ухнул вниз. Ее короткие, неестественно красные волосы встали дыбом от ветра.

– Даже не хочется отвлекать ее. Она пользуется таким успехом. Столько денег заработала.

Нет. Ему это совсем не помогло. Он изо всех сил старался сохранять бесстрастное выражение лица.

Где она?

Мама поцеловала Флинна в щеку, и его окружил знакомый запах цветов хлопка.

– Она по другую сторону от палаток с едой. Напомни ей оставить табличку «Скоро вернусь». Парни очень расстроятся, если она не вернется после конкурсов.

Вероятно, она считала, что предвосхитила его вопрос о том, насколько бурную деятельность развернула Габби. Флинн бросил на брата угрюмый взгляд и направился к палаткам с едой. Они стояли около огороженного склона холма, а значит, кабинка Габби находилась дальше вдоль утеса. Флинн повернул направо и увидел кабинку, втиснутую между столиком шерифа, украшенным табличкой с надписью «Скажи наркотикам – нет!», и столиком, за которым рисовала Зоуи. Это была простая самодельная деревянная будка с навесом, как из детского мультика. Одна из многих в ряду точно таких же. К Зоуи выстроилась очередь из десятка детишек. Примерно столько же человек стояли к шерифу. Но в кабинку Габби? Очередь тянулась до небольшой рощи и скрывалась среди деревьев. Не меньше пятидесяти парней… и мальчишек. Да, мальчишек десяти – двенадцати лет. Черт.

Брент регулировал движение и зазывал прохожих, сидя на стульчике на углу. Заметив Флинна, он тут же крикнул ему:

– Взгляни на нашу Габби. – С этими словами он помахал рукой перед лицом, словно разгоняя туман. – Представляешь, какая очередь?

Нет. Он не мог себе этого представить. Кабинка для поцелуев всегда пользовалась успехом, но на этот раз аттракцион превзошел все даже самые смелые ожидания. Подумать только, а ведь Габби боялась, что вообще никто не придет! Боже, да половина мужского населения города была тут. Он и представить себе не мог, как Габби справлялась с таким повышенным вниманием. Из-за стены кабинки ее не было видно.

Брент постучал пальцем по подбородку.

– Я так рад, что удалось оповестить об этом событии город. Согласись, это очень важно – внести свой вклад? Рассказать людям, что Габби одна-одинешенька и находится в активном поиске. Как видишь, сработало.

Флинн скрипнул зубами.

Слушай, она все-таки не женщина легкого поведения.

Брент театрально закатил глаза.

– Расслабься. Я просто сообщил всем, что она ни в кого не влюблена. – Брент окинул Флинна взглядом. О том, что у Габби могли быть чувства к нему, даже пусть это и не доказанный факт, он не сказал ничего. Но явно намекнул.

И Флинн все понял. Неужели слов Брента оказалось достаточно, чтобы изменить к ней отношение парней? Габби нечасто ходила на свидания – что правда, то правда, – и в последнее время ее это сильно тревожило, но не был ли он всему причиной? Возможно, Брент прав, и Флинн, сам того не желая, стоял на ее пути к счастью. В груди кольнуло от чувства вины.

Брент вздохнул и опустил плечи.

– Жаль только, почти все парни в очереди…

Флинн не смог разобрать конец его фразы и покачал головой.

– Чудоды. Чудовищные уроды, – повторил Брент.

Флинн хорошо знал, что внешность для Габби не главное. У нее было доброе сердце, и больше всего она ценила не внешнюю красоту, а личные качества. Вот почему он еще сильнее переживал из-за того, что, возможно, создавал ей проблему в личной жизни. Она такая хорошая. Добрая, искренняя, милая. Ее избраннику очень повезет.

– Одежда сыграла не последнюю роль. Габби со мной много спорила, но я убедил ее, что нужно немного обнажиться. – Брент сделал рукой царапающий жест, словно озорной кот.

Флинн провел ладонью по лицу и, обогнув кабинку, остановился, только когда увидел Габби.

И тут у него перехватило дух. Немного обнажиться? Да на ней почти ничего не было! Он видел практически каждый дюйм ее гладкой кремовой кожи. Черная кружевная блузка-корсет едва прикрывала живот, такая же черная юбка обтянула ее упругий зад, когда она наклонилась, чтобы поцеловать следующего парня в очереди. Флинн не видел, кого именно, поскольку его взгляд был прикован к полоске светлой кожи. Еще немного, и юбка поднялась бы неприлично высоко.

Флинну вдруг стало любопытно, не надела ли она кружевные трусики под стать наряду.

Черт. От одного взгляда на Габби у него все начало твердеть. Он засунул руки в карманы, стараясь держаться как можно скромнее. Габби никогда не отличалась совсем уж консервативным стилем одежды, но этот костюм оказался чем-то диаметрально противоположным всему, что она обычно носила.

Он проследил взглядом изгиб ее спины до обнаженных плеч, увидел, как слегка напряглись ее мускулы. Волосы цвета карамели были уложены волнами, зачесаны на одну сторону и казались пышнее обычного. Ее кожа, линии тела были мягкими, нежными. Такими же нежными, как и ее душа. Больше всего его заинтересовала ее шея, особенно одно место, под ухом, самое его любимое в женском теле. Он мог его целовать, лизать, забыв обо всем на свете. Просто прижиматься лицом, лаская ее всю.

Большинство мужчин предпочитали грудь или ноги. Не то чтобы ноги Габби не могли вызвать стонов восторга. У него даже была одна милая маленькая фантазия по поводу ее ног, как они обвивают его бедра и…

Он поднял взгляд и увидел, что голубые глаза Габби смотрят на него в упор, а брови вопросительно изогнуты.

Флинн взглянул на Брента, надеясь, что она ничего не успела сказать, пока он смотрел куда угодно, только не на ее руки. Он потер грудь, надеясь, что чертова боль стихнет, но она все не унималась. А когда усмехающийся Брент так ничем ему и не помог, снова повернулся к Габби.

Каким бы сногсшибательным ни показался ему ее вид сзади, он не шел ни в какое сравнение с той картиной, которая предстала перед ним теперь. Молочно-белая грудь дерзко выглядывала из корсета. Флинн готов был поклясться, что никогда прежде не видел ее груди. Она выглядела просто идеально, по крайней мере та ее часть, которую он смог рассмотреть. Наверное, третий номер. Каждая может заполнить собой всю ладонь. Но при этом не настолько большая, чтобы нарушить идеальные пропорции песочных часов ее тела.

Флинн разглядывал ее грудь. На глазах у половины мужского населения города. Своим поведением он мог испортить ей все дело. С трудом заставив себя поднять глаза, он скользнул взглядом по блестящим, ярко накрашенным губам и посмотрел ей в глаза. И они представляли не менее приятное зрелище. Эти голубые глаза, обрамленные светлыми ресницами. Только теперь они были ярко подведены углем, или как там называется это косметическое средство. Он никогда раньше не видел, чтобы она использовала такой яркий макияж.

Жаль. Ему больше нравилось, когда она не была накрашена. Из соседской девчонки Габби превратилась в какую-то распутную Барби. Можно сразу запатентовать этот образ. Что, черт возьми, с ней произошло?

Она вздрогнула и повернулась к ожидавшей ее очереди, словно кто-то окликнул ее по имени. Впереди стоял Том – тот самый придурок, который попросил Габби устроить ему свидание с ее сестрой Рейчел пару недель назад.

Что-то очень нехорошее поднялось в груди Флинна, руки задрожали и сжались в кулаки. За глазами начала пульсировать боль. Он подошел к окошку, повернул табличку с надписью «Скоро вернусь» и опустил решетку, закрывая кабинку.

Габби удивленно выпучила глаза.

– Что ты делаешь?

Если бы он сам знал.

Нам пора на конкурсы. – Он сделал паузу и… да к черту все! – Ты не будешь целоваться с Томом. Ни сейчас, ни когда мы вернемся.

И вообще никогда. Этот парень решил воспользоваться добротой Габби, чтобы поближе познакомиться с ее сестрой. А теперь, когда Рейчел его, вероятно, бросила, решил попытать счастье с Габби. Она ни для кого не должна быть запасным вариантом.

Габби подняла руку, словно хотела потянуться к нему, но опомнилась и опустила ее.

– С тобой все хорошо?

У Флинна не было логического ответа на этот вопрос, поэтому он огляделся, увидел ее джинсы на стуле рядом и бросил их ей.

В конкурсах нельзя участвовать в такой одежде.

Нахмурив брови, Габби с недоумением посмотрела на него, затем сняла кожаные ботфорты и надела джинсы прямо под юбку. Когда она сняла эту самую юбку и снова натянула сапоги – боже мой, прямо на джинсы скинни, – выражение ее лица стало еще более недовольным.

Габби схватила ящичек с деньгами, передала его Бренту и вышла из кабинки.

Флинн уже забыл о том, что Брент тоже здесь и, судя по его улыбочке, обо всем догадался.

– Я говорил, что ей назначили уже пять свиданий?

Флинну вообще не стоило сегодня выходить из дома. Но уже поздно, он уже вывел Габби из кабинки, и теперь она с сердитым видом шла рядом с ним.

Наконец она остановилась и повернулась к нему. Ее щеки горели, сапфировые глаза сверкали. Флинн редко видел ее такой сердитой, но, черт возьми, как же она была в тот момент сексуальна!

– А почему нельзя было пойти в той одежде?

На мгновение он представил себе, как весь город увидит ее обнаженные бедра, когда они побегут в эстафете, и потряс головой, чтобы собраться с мыслями.

Если ты действительно хочешь участвовать в беге парами в этой юбке, вперед!

Она наклонила голову набок, словно раздумывая над его словами, а затем кивнула.

– А почему нельзя было поцеловать Тома? Тебя ведь это совершенно не касается!

Флинн вздохнул – тяжело было смотреть на нее, сразу возникало желание обнять и прижать к груди, поэтому он уставился себе под ноги.

Ты не будешь ни за кем собирать объедки.

Ее руки оставались неподвижными, она даже не попыталась ему ответить. Тогда он посмотрел ей в глаза. И от этого взгляда, который словно говорил, что она и не надеялась получить когда-нибудь основное блюдо, сердце дрогнуло у него в груди.

Забудь. Прости. Делай, что хочешь.

Габби покусывала нижнюю губу и внимательно изучала его.

– У нас ведь все нормально? В последнее время ты кажешься таким отстраненным.

Если кто и знал ответ на этот вопрос, то только она. Габби хорошо изучила все нюансы его поведения как свои собственные. Актер из него был никакой. И все его попытки соблюдать дистанцию в отношениях с ней провалились. Возможно, им стоило обсудить произошедшие перемены, чтобы вместе попытаться все это преодолеть. Габби наверняка посмеется от души, и все опять станет как прежде.

Но момент был неподходящий.

Нам пора. Сейчас все уже начнется.

Взяв Габби за руку, Флинн повел ее на поле, где зрители выстроились по обе стороны длинной, покрытой мокрой травой поляны. Остальные участники – представители разных городских фирм – уже разбились на пары и собрались около импровизированной стойки регистрации. Тетя Мэри кивнула им и взяла микрофон.