– Живой! Даже раны нет, но на груди большой синяк. И боюсь, что у него ребра сломаны, – вздохнула Вера Павловна. – Ребра могут легкие или сердце проткнуть, если он тут бегать начнёт.

Выстрел из Глока не прошел для Ивана бесследно, но передняя пластина бронежилета, да и майка, купленная Иваном, остановили пулю с такого близкого расстояния, но не сберегли от сильного заброневого воздействия.

– Ну и хорошо! – слабо улыбнулся Иван.

Его больше не сама рукопашная испугала, как раз он почти ничего не помнил, но страх в одно мгновение потерять своего сына довлел над ним до сих пор. И, скорее всего, сейчас он был напуган еще больше, чем в том момент, когда понял, что сын в смертельной опасности.

Он глянул в угол подвала, где Вика хлопотала над Олегом, которые лежал на одной из сколоченных кушеток, тот улыбался и с удовольствием принимал ухаживания девушки.

– Иван, к ним подкрепление подходит, – спустился Каскад с одного из этажей, после перевязки убежавший наблюдать за противником.

Тяжело вздохнув, Иван вышел из подвала на улицу и достал рацию:

– База! Это Омут!

– Слушаю тебя, Омут!

– У меня десять 200-х, один тяжелый 300-й, трое раненых – легко, но в бою участвовать не смогут, – докладывал ответившей Базе Иван. – Ещё один раненый из гражданских.

– Извини Инженер, транспорта так и нет, – Сивов даже не стал ждать ставшим обычным требования. – Да и опасно его к вам отправлять, вместе с вами уничтожат, – майор говорил горькую правду.

– Я понимаю, нет вопросов, – Иван сжал пальцы левой руки так, что ногти впились в кожу.

– Твоё решение? – майор мог попытаться выявить другого командира среди мобилизованных, либо начать приказывать самому, но это было бессмысленным, т.к. этим ребятам там виднее.

– Выхода у меня нет. Я отправляю раненых и детей в вашу сторону пешком.

– Думаешь сможете уйти?

– Нет, но тут будет кому их задержать, – спокойно ответил Иван. – Так что у них появляется хороший шанс дойти до вас.

– Кого оставишь? – майор всё понял.

– Я останусь, остальные уходят.

– Может всем начать отход?

– Они идут постоянно – волнами. Есть «птичка», которая быстро нас найдёт. Транспорта на этой стороне у них нет, мост взорван. Но здоровые мужики быстро догонят медленно идущих детей и раненых, а потом расстреляют нас в чистом поле как куропаток.

– А в деревне, что ты там один сделаешь?

– У меня есть сюрпризы для «дорогих гостей». Им понравится, – улыбнулся Иван.

– …Я тебя услышал, – помолчал, а потом ответил Сивов.

– Иван, раненый умер, – к закончившему разговор со штабом Ивану подошел Каскад, вышедший из подвала.

– Плохо!.. Так, Каскад, готовься к выходу, забираешь всех наших, детей и аллюром чешете отсюда быстро-быстро.

– Не понял?! А ты? – не выдержал Каскад, услышав эту отповедь.

– А я вас прикрывать буду, а потом за вами, тихонько-тихонько, – безапелляционно сказал Иван. – Значит, смотри, – он ткнул в карту пальцем. – Вдоль дороги сразу не идите. Отойдите на километр от неё, потом вдоль неё. Иначе вас быстро обнаружат. В полях будет не очень, но всё-таки безопаснее. На, забери, – он ткнул картой в руки Каскада.

– Не, я без тебя отсюда не пойду, – начал Каскад.

– … Ты дурак? – перебил его Иван. – Сам раненый, другие раненые… Выведешь всех к Херсону. На Пашу надежды мало, присматривай за ним. Ты понял меня?

Каскад хотел сказать, что кроме Ивана есть не раненый Паша, но судя по взгляду Ивана, откуда будто дикий зверь выглянул из зрачков, тот всё для себя решил. И останется здесь один, прикрывать их…

– Хорошо, Иван. Я понял тебя. Сделаю.

ГЛАВА 16

– Батя, я… – отец сообщил совсем нерадостную новость Олегу только что, когда народ активно собирался, готовясь к немедленному выходу в сторону Херсона.

– …Уводи Вику отсюда, ты же не хочешь, чтобы она погибла здесь? – он перебил сына. – И в плен её категорически к этим уродам нельзя. Сам понимаешь, что с ней сделают, – Иван ударил по самому больному, но по-другому он просто не мог. – И, если что, – он обернулся по сторонам, чтобы убедиться, что близко никого нет. – то лучше сам девочку застрели, но в руки бандеровцам не отдавай.

Олег вскинулся, но потом нехотя согласно кивнул головой, понимая разумность доводов отца. А Иван ему когда-нибудь, потом всё объяснит, правда если будет это потом…

– Паша, на тебе дети, раненые и мой сын, ты понял? – длительного разговора не произошло, тот только сощурил глаза и внимательно посмотрел на подошедшего Ивана, а потом неохотно кивнул головой.

Через двадцать минут все собрались и потихоньку начинали вытягиваться из подвала, быстро перебегая по ходам сообщений на окраину Журавок.

– Иван, а как же вы?

Опять двадцать пять, Иван чертыхнулся про себя, когда к нему ещё и Вера Павловна, уходившая последней, подошла с подобным вопросом.

– Да как… Очень просто, вы вперёд, а я за вами. Немного придержу «азовцев» и пойду в Херсон.

Судя по её глазам, она в это не очень сильно поверила, а вернее, совсем не поверила, но Ивана это не сильно трогало. Ему было главное, чтобы они срочно уходили, чтобы были отсюда как можно дальше, когда последний защитник Журавок «закончится»…

Иван не испытывал иллюзий, но надеялся, что сможет продержать украинцев здесь достаточно долго, чтобы им было не до погони.

**********

– Да, давайте, валите уже… Быстрее! – Иван смотрел, как вдаль, в сторону Херсона вдоль лесопосадок уходила куцая колонна… – Доведи их Каскад, живыми доведи или я и мертвый вернусь за тобой! – понеслись вслед уходящим слова, идущие от самого сердца.

Они отошли от деревни метров на пятьсот, когда шедший последним Каскад вздрогнул, как будто что услышал и повернулся назад,

На окраине деревни была видна небольшая фигурка человека, который поднял в правой руке автомат параллельно земле, а потом скрылась среди развалин.

Иван разместился в одном из домов, осторожно присев у стены:

– Ну и отличьненько, – он поморщился, затем осторожно просунул руку между телом и «плитой» бронежилета в районе живота. – Чёрт! Печень что ли зацепило?!

Он никому не сказал, да и сам не сразу обратил внимание: во время рукопашной почувствовал удар в бок с правой стороны в этом месте, а уже позднее обнаружил, что сбоку, там, где не было защитных «плит», попала пуля.

Он взглянул на вытащенную из-под одежды ладонь и посмотрел на цвет крови. Вроде не венозная, судя по цвету, значит ещё повоюет. Правда не долго, но ему долго и не надо…

Сыну о своём ранении он не сказал, понимая, что тогда он не уйдёт, а останется с ним. Пуля пробила скрытый бронежилет, но глубоко не вошла в тело. Он даже чувствовал её пальцами, но достать её в таких условиях не представлялось возможным. Да и не хирург он ни хрена, чтобы в пулевое отверстие своими грязными от земли и сгоревшего пороха пальцами лазить…

Еще в феврале ему удалось купить два израильских бронежилета скрытого ношения: правда один держащий только 9-и миллиметровую пулю, зато второй – выдерживающий пулю «калаша» со ста метров.

Слабый бронежилет Иван оставил себе, а вот хороший броник заставил носить Олега.

Хорошо догадался все нашивки с «броников» спороть, а надписи частью содрать, а частью замазать. На сборном пункте инструктора им долго рассказывали, чем один бронежилет от другого отличается. И их с сыном «броники» выгодно отличались от других, которые другие «мобики» купили на свои либо им выдали в армии.

«Ха, ведь бы не одел, паршивец…» – Иван хорошо знал сына, который бы точно бы стал возмущаться, что ему достался бронежилет повышенного класса.

В учебной части они их не носили, а вот когда приехали сюда, то Иван сам одел и сына заставил одеть его под армейский. Оба бронежилета были из тонкой баллистической ткани, так что на них спокойно можно было одевать тяжелый военный бронежилет и разгрузку.

Именно этот бронежилет и спас сына, хотя это не уберегло его от сломанных рёбер, но это всё фигня. Главное – живой! Хотя и ему повезло, раз пуля не зашла глубоко в тело.

Он достал из лежащего рядом рюкзака кровоостанавливающий американский пластырь, разорвал упаковку и быстро приклеил его на слабо кровоточащую дырку в теле. И это радовало, говоря о том, что кровью в ближайшее время он не истечёт. Хотя если зацепило печень, то у него всего минут сорок, насколько он помнил из когда-то прочитанной информации.

– Да, точно грязь попала в рану, – засмеялся он тихим смехом, понимая, что сепсис ему точно не грозит. Не успеет…

– Иван, Ива-а-ан, – неожиданно раздался приглушенный знакомый голос.

– Бля, Паша, поздравляю, ты мудак, – зло, но при этом радостно сказал Иван, когда увидел, что из-за угла остатков разбитого забора на него смотрит настороженные глаза Павла. – Ты какого тут, осёл?

– Чё, ты, сразу ругаешься! – шмыгнул носом Паша, который сам неожиданно для себя отстал от группы. Сам не зная, что его толкнуло на это…

Впереди колонны шел Стирол, за ним Олег, дальше уже женщины и дети, последними шли Павел и Каскад, прикрывая пешую колонну сзади.

– Паша? – Каскад не сразу обнаружил отставшего, т.к. Паша присел, вроде бы поправляя обувь, а когда Каскад обернулся спустя десять метров, то увидел, что тот неожиданно двинулся назад: – Ты куда?

– Валите давайте. Я без Ивана не уйду! Уходите, – и не оглядываясь пошел назад. – Вике, если что, скажешь, что у меня шнурок на берце порвался. Сейчас новый зашнурую и вас догоню.

Каскад дернулся: то ли хотел остановить, то ли пойти за ним, но оглянувшись на детей, женщин, повернулся лицом к деревне, в сторону уходящего Павла, а потом вытянулся и отдал честь.

Честь тем, кто остался, чтобы прикрыть их отход. Без шансов остаться в живых…

После чего стал быстро догонят куцую колонну.

**********

Ковальски наконец сам решил прибыть на поле боя.

– Господин майор, подпоручик погиб, – докладывал ему один из его подчинённых подразделения «Гром». – Русские притихли. Готовим атаку.

Майор рассматривал тело Возняка, с перерезанным ножом горлом и его лицо будто закостенело от злости. Теперь ещё один из его лучших подчинённых погиб, а они так и не продвинулись вперёд.

**********

Иван, понимая, что если он останется в здании «хрущёвки», то его «вынесут» оттуда очень и очень быстро. Изначально он решил расположиться неподалёку от здания, в одном из целых домов, так чтобы видеть, что поляки с «азовцами» будет делать дальше.

Как раз, между этими зданиями у него было пару сюрпризов для «гостей», так что они точно отвлекутся на него, а не пойдут за ушедшими.

Но с возвращением Паши надо немного поменять схему действий…

**********

Атака началась… Только минут через десять активного «боя»: пулемётчики и гранатомётчики активно обстреливали дом, а пехота осторожно двигалась вперёд, до нападавших дошло, что им никто не отвечает. Но никто сломя голову в здание не побежал, а осторожно проникли и только потом убедились, что там никого нет.

– Вот, твари! – желание кого-то пристрелить у Ковальски было просто запредельным. – Обыскать деревню, найти всех! – приказал он одному из своих, который негласно занял место Якоба.

«Громовец» кивнул головой, а потом ушел к «азовцам», чтобы погнать их вперёд на автоматы москалей, подпирая их сзади, чтобы это быдло не сбежало…

**********

– Живой? – Иван почти бесшумно возник позади Паши, который настороженно и испуганно всматривался в сторону «хрущевки», откуда недавно неслись звуки активного боя.

Иван привел его в этот дом и сказал наблюдать за обстановкой, а сам куда-то исчез.

– Да еб@ны, ты, в рот! – Паша резко дернулся взад, пытаясь навести автомат в сторону голоса, как Иван перехватил автомат за цевье.

– Спокуха! Наши тут не проходили?

– Да иди, ты, в жопу! Я тебя чуть не пристрелил, – зашипел Паша, стараясь громко не говорить.

– Бывает, и такое может быть. Никого?

– Нет! Бл@дь… – Паша стал отходить от внезапного появления Ивана, вернувшегося после проверки своих «закладок».

– Сейчас прочесывать начнут, сто процентов, – спокойно сказал Иван, присаживаясь на запорошенный пылью стул.

– Так может начнём отход? – Паша пытался понять, сколько у них шансов, чтобы остаться сегодня в живых.

– Нет, Паша! Зря ты вернулся. Можешь уходить, я останусь. Если сейчас уйдем, то все ляжем напрасно. Дочку пожалей.

– Сука, ты! Я один не пойду.

– Думаю у тебя минут десять, может полчаса, успеешь уйти, – Иван прикрыл глаза, пытаясь унять усталость и боль в теле…

Они молча просидели какое-то время, наслаждаясь временем покоя, которого им на двоих осталось совсем немного.

– Бл@дь! – Иван резко присел и дернул рукой за плечо Пашу, от чего тот от неожиданности упал со стула на пол, ударившись задницей, подняв небольшое облачко пыли и известки.

– Ебт@ть… – Паша заорал, вернее попытался, но не смог, т.к. рука Ивана тут же закрыла ему рот,

– Заткнись! – свистящим шепотом прошептал Иван. – «Немцы!»

Паша испугался, так что не издавал ни звука, а потом увидел, что Иван, чуть приподняв голову над подоконником, высматривает что-то на улице.

– Где?

– Метрах в двадцати, за сараями, – тихо сказал Иван, а затем на корточках быстро стал отходить в сторону пролома в стене дома. – Давай за мной.

Паша осторожно выглянул из-за подоконника, не подходя близко к окну и неожиданно увидел смутную камуфлированную фигуру, стоявшую одним коленом на земле, с автоматом в руках. На правой руке в районе бицепса у него был лента желтого цвета…

– Быстро, на улицу, здесь нас завалят сразу, – тихо прошептал Иван и почти бесшумно скользнул в пролом стены, а Паша секунду подумав, тут же устремился за ним.

– Стоп! – Иван остановился так внезапно, что Паша врезался в него, когда они, пригнувшись быстро двигались по одному из ходов сообщения. – Сюрприз! Мать вашу, – он нажал на кнопку на пульте, который вытащил из выемки в стене хода сообщения.

– Какой, нахер, сюр… – грохнуло со всей дури, совсем неподалеку от них и в двух местах одновременно.

Несколько секунд стояла тишина, а потом раздались крики на украинском и польском языках. В основном ругань и крики раненых.

– Вот такой! – улыбнулся Ивана. – Побежали, – и быстро юркнул в перпендикулярный ход и тут же выскочил из него перед углом какого-то сарая. – Тихо, замри! – еле слышным шёпотом бросил он Паше через плечо, который следовал за ним.

Паша замер и тут услышал какой-то шум из-за угла здания, перед которым они замерли по приказу Ивана.

Будто в замедленной съемке из-за угла появился ствол автомата, а до потом они оба услышали шепот:

– Ща возьмем этих москалей.

Паша замер в ступоре, а потом время понеслось вскачь…

Иван сдвинулся вперёд, его левая рука резко ухватила цевье, дернув его влево и в сторону: из-за угла вывалился от неожиданности «азовец», вцепившийся в автомат, и тут же нож Ивана ударил прямо в шею врага и провернулся для расширения раны.

«Азовец» только начал открывать рот, как Иван быстро сделал под шаг, оказавшись вплотную к убитому, который еще был жив, но жить ему осталось не больше нескольких десятков секунд.

На Ивана смотрели ошарашенные глаза второго украинца, который был в метре от их замершей «скульптурной» группы, его автомат был направлен в другую сторону…

Ствол автомата начал сдвигаться на тело Ивана, как тот резко толкнул тело убитого им в сторону его же побратима, так что врезавшееся в него тело зарезанного ножом помешало довести автомат в силуэт Ивана, а потом…

– На! – Иван, воспользовался заминкой врага, скользнул вперёд и его нож ударил в лицо врага – лезвие попало прямо в левый глаз, пробило «глазное дно» и вошло до половины в голову.

Из-за резких движений, Иван завалился на тело первого убитого, которое спиной сбило падающего назад второго, который уже был мертв, как и первый. Все три тела хлопнулись на землю с небольшим шумом.

– Бля… бля… бля… – Паша никак не ожидал, что Иван, ударив врага ножом в шею, тут же скроется с ним за углом, где, судя по шуму, продолжил с кем-то драться.

И обалдел, когда, кинувшись за угол, увидел, что тот завалил ещё одного противника – в этот момент вытаскивая из его глаза нож.

Иван поймал, наверное, боевой режим. Хотя ранее за ним такое не водилось. И действовал на автомате и устрашающе эффективно и смертоносно. Но здесь жизнь, а не кино, так что уйти у него шансов отсюда почти нет. Жалко Паша остался, но он сам выбрал. Надо постараться, чтобы хотя бы он остался живым в этой практически проигранной схватке, но не бессмысленной…

За его спиной Олежка, похоже его невеста, женщины и куча детей.

**********

Иван, посадив Пашу в одно из укрытий, приказал ему следить за его спиной, а сам отправился поближе к тому месту, где был их склад боеприпасов, ужом проползя за забор из силикатного кирпича.

– Микола, ты никого не видишь? – спросил один из прочесывающих деревню у своего побратима.

– Не, я… – он не успел договорить, как раздалась еле слышная очередь в два патрона. Обе пули попали ему прямо в лицо, выбив фонтанчики крови из развороченной плоти.

– Падлюка, – друг убитого успел заметить, откуда произошел выстрел и начал строчить из своего автомата в том направлении. – Атаман, Миколу убили, я видел кто и откуда, – орал он в рацию, когда магазин закончился, а он менял его.

– Идём к тебе, – отозвался командир.

Иван специально выбрал эту пару, т.к. они были ближе всего ко складу, а теперь как тигр в засаде, наблюдал за стягивающимся к месту перестрелки противников.

Очень осторожно, но вокруг места боя собралось несколько двоек, которые опасливо направляли автоматы во всех направлениях, ожидая очередной атаки.

– Ха, вот, дебилы, – его рука вытащила из-под силикатного кирпича очередной пульт, а потом палец нажал на кнопку.

– Ба-бах! Бу-у-ум!

Раздался оглушительный взрыв. Во все стороны от бывшего склада полетела земля, искромсанные доски и десятки тысяч осколков от находившихся там боеприпасов.

– Еб! Так и самому убиться можно, – на земле ворочался Иван: взрывная волна с такой силой ударил в забор, за которым он сам прятался, что его частично снесло и отбросило метра на два назад.

– Пан, майор! – к Ковальски подошел вызванный им по рации один из подчинённых. – У нас шесть убитых. Десять раненых. Еще семь просто не нашли.

– Найдите их и возьмите живьем. Я их заживо сожгу, – спокойный снаружи, но кипевший яростью внутри, сказал майор.

И началась игра в Прятки… Иван с Пашей, как заполошные зайцы передвигались по сети ходов сообщения, то стреляя, то бросая гранаты, то подрывая «закладки» Ивана. Но долго их удача не могла продолжаться…

– Бля, да что, ты за балбес?.. Вечно у тебя через жопу, – матерился Иван, таща за эвакуационную петлю Пашу. – Да не ори ты так, точно обстреляют на твои вопли…

Он быстро тащил подвывающего от боли Пашу в сторону дома, который должен был их прикрыть от возможного обстрела. Дотащив его до угла, он быстро скрыла за ним, уйдя из сектора обстрела.

– Так, давай, показывай, чего у тебя там, – он пристроил Пашу на землю и приступил к осмотру.

«Да, бля!..» – правую ногу Паши посекло осколками прилетевшим рядом с ним ВОГ-ом, вплоть до вырывания кусков мяса из икроножной мышцы: посеченный осколками сухожилия и перебитая икроножная кость. Щедро лилась кровь из разорванного почти в клочья мяса: «Твою мать, это явная ампутация…» – Иван понял, что если они даже чудом доберутся до врачей, то Паше ампутируют ногу до колена. Тут и большим знатоком не надо быть.

Иван быстро наложил турникет, который буквально вырвал из подсумка Паши, а потом достал аптечку из своего снаряжения.

Задумался, а потом спросил:

– Промедол или анальгетик?

– Чего спрашиваешь? – Паша шипел от дикой боли, но не терял ясность мысли. Боль еще толком не дошла до его сознания.

– Промедол – ты смотришь «мультики». Анальгетик – больно, но в сознании.

– Иди в жопу! Тебя грохнут, меня в плен, а я «мультики» смотрю?! Коли давай анальгетик! – резко выдохнул Паша. «Кино» про сдавшихся в плен наших пленных им каждый день на сборном пункте показывали. Сдаваться в плен не очень хотелось, хотя и было страшно умирать…

Иван вздохнул, а потом достал смесь из мощных анальгетиков, загнанных в шприц-тюбик, которую ему посоветовал знакомый военный медик в Москве, но сказал использовать его только тогда, когда по-другому уже нельзя… И резко воткнул иглу в бедро Паши.

– Бл#дь! Больно! – почти заорал Паша, из-за реакции на укол – изувеченная нога непроизвольно дернулась, но спустя пару минут успокоился.

– Так, надо тебя куда-то спрятать, пока эти не подошли, – Иван стал оглядывать остатки домов, думая, куда же ему припрятать Пашку, чтобы его не сразу нашли и не прибили. – Так, вроде вон еще более-менее, – он вгляделся в остатки одного из домов, который ещё можно было назвать домом.

Тот стоял на отшибе, две стены были почти разрушены, крыша частично обрушена, но лучшего места Иван так быстро не нашел.

– Да больно же! – шипел Пашка от боли, пока Иван тащил его по многочисленным обломкам по земле в этот огрызок дома.

– Терпи, генералом станешь. Вот тут тебя припрячем, – Иван запальчиво дышал, дыхание было сиплым и загнанным. Возраст давал о себе знать, да и курение двух пачек сигарет в день здоровья ему не прибавляло: – Говорила мне мама: «Не кури, сынок…». Почему мы только лет в сорок их начинаем слушать… Как думаешь, Паша? – вопрос был риторическим, так что Паша не стал отвечать на эту явную провокацию. Его мама тоже до сих пор ругала его за курение…

Иван затащил Пашу в остатки дома и подтащил его к одной из стен и положил тело рядом с ней, где было больше всего различных обломков и каких-то досок:

– На, держи, – он вытащил из разгрузки рацию командира и передал её Паше. – Если чего… ну если захочешь, то воспользуешься, когда меня «пройдут», – ещё пока они с ним бегали от украинцев по деревне, он успел ему рассказать про Зевса и дал ему координаты на листочке. – Или затихарись и жди, когда они отсюда уйдут, – он спокойно посмотрел ему в глаза. – Ну давай, прощаться, что ли… – Иван склонился и осторожно обнял Павла: – Ты, если что, прости… И да, если останешься жив, то тебе наших внуков придётся нянчить, – тихо засмеялся он, быстро отпрянув от Паши, ну а вдруг…

– Да, пошел, ты! Козел! – Паша вяло рявкнул на Ивана. – Я твоему пипирку оторву…

– Ну да, ну да… – тихо рассмеялся Иван, а потом Паша смотрел, как тот буквально змеей, скользнул через обломки разрушенной стены и пропал из виду.

Вроде тихо… Иван осторожно выглянул из окопа:

– Опа! – краем глаза увидел смазанную фигуру, проскользнувшую за стену одного из домов. – Хм, но туда ведёт ход сообщения. Значит нам туда.

Петро тихо двигался по окопу, сторожко заглядывая за каждый поворот, а потом быстро одергивая голову, ожидая неожиданного выстрела. Вот он заглянул за очередной… Кроме пары мертвых русских на дне окопа никого не было, он двинулся вперед и тут… Что-то кольнуло его сзади в шею, а потом свет померк…

Иван, прячущийся в одной из «лисьих нор», резко ударил ножом сзади в шею проходящего мимо него «азовца», а потом бросил гранату с выдернутой чекой в ту сторону, откуда пришел «азовец».

– Граната! – и тут же раздался взрыв.

Иван не постеснялся укоротить запал, так что граната взорвалась через полторы секунды, а не 4-6, а потом быстро выскользнул из «норы» и удрал в другую сторону.

– У нас потери, у нас потери… – раздалось в рации у Ковальски.

Иван не стал смотреть, что там произошло, но в результате взрыва погибли два «азовца» и один поляк, двоих «громовцев» посекло осколками. Среагировали все максимально быстро, пытаясь залечь, но никто не ожидал, что граната окажется с укороченным запалом, а узость окопа не дала возможности вовремя укрыться всем.

Следующие двадцать минут раздавались постоянные взрывы: используемые Иваном гранаты и его «закладки», густо покрывающие прилегающую территорию. Но постепенно Ивана отжимали в сторону Паши. Хотя он стремился уйти в другую сторону, но ему профессионально не давали этого сделать.

Ковальски только оставалось матерится, слушая очередные доклады о погибших и раненых.

«Когда меня не станет…» – напевал про себя Иван, почти комфортно спрятавшись между домом и каким-то сараем.

– На, сука! – он дал очередь в два патрона, увидев, как за остатками одного из домов что-то шевельнулось, похоже на каску.

Сильно радовало, что установленный ПБС сильно глушил звук, так что был слышен только лязг затвора, и то, приглушенный. Внутри автомата Иван при сборке-разборке обнаружил кусок резины, который глушил звук удара затвора, при его «откатывании» назад при выстреле.

– Попеть не дадут… – прохрипел он пересохших горлом, – буду петь голосами, своих детей…

Судя по «взлетевшей» каске, попал он хорошо – насмерть.

Тут же смылся в другой отнорок окопа, а потом осторожно выглянул и стал осматривать поле боя. Как вдруг…

– Да откуда вас столько?! – Иван резко перекатился в осыпавшийся окоп, увидев, как не менее чем с трех сторон «заплясали» огоньки очередей, явно направленные в него, зашелестели над головой пули, а также стали со шлепками впиваться в землю вокруг него.

Успел удрать в другое место, где опять вытащил из выемки очередной пульт, а потом нажал на кнопку.

– Бабах! Бум!.. По остаткам домов и окрестностям пронеслась очередная череда взрывов – пройдя по «цепи» зарядов:

– Ну теперь всё! Мы голые… – Иван чуть улыбнулся, понимая, что осталось ему недолго. Сюрпризы у него закончились – это были последние заряды…

ГЛАВА 17

Они приближались, а он всё также стрелял и перемещался со всей возможной скоростью, на которую в своём состоянии был способен. Всего десять минут, после последних взрывов его «сюрпризов», но дались они ему очень дорого.

– Бля, больно то как, – Иван лежал на земле, укрывшись за остатками очередного забора, пытаясь как-то как заглушись боль, что казалось поселилась во всём его немолодом организме.

Болел пробитый пулей бок, болели посеченные осколками ноги, болели – раненые руки, нашпигованные осколками от гранат.

Эти уродцы взяли за привило не стрелять, а сразу всаживать гранату из «граника» или закидывать места его нахождения гранатами, гады…

Заканчивались патроны… Смесь анальгетика: два шприца, была использована полностью. И его количество в его крови скорее убьет его также надежно, как и пуля, правда чуть позже, так что это было уже не важно.

Но вроде пока еще силы оставались. Хотя очень хотелось лечь и сдохнуть. Но там, где-то не очень далеко, – отходили гражданские и сын… Так что умирать было нельзя, а если и можно, то вцепившись зубами намертво в тех, кто захочет пройти дальше.

– Эх, надеюсь у них всё страстётся… А я сверху посмотрю… – Иван прекрасно понимал, что сейчас отсюда ему не уйти, шансов нет, а внуков хотелось посмотреть. – Эх, жаль… Интересно, на меня внуки будут похожи?

Отец, он и его сын, судя по фотографиям, каждый в свои три года были похожи, как братья-близнецы… А будущий внук? Или внуки? И, кстати, девочек не было за три поколения. Как-то их матери ограничивались парнями. Все по одному парню рожали. Вопрос: а девчонки где?

Наверное, он думал совсем не о том, но именно эти мысли не давали ему опустить руки и сдаться.

Поблизости раздался какой-то шум. Иван быстро приподнялся и успел сделать короткую очередь, вроде поразив силуэт фигуры, которая высунулась из-за угла в его направлении с выставленным автоматом. И противник резко отшатнулся назад, раненый или убитый.

С другой стороны, раздалась автоматная очередь – пули пролетели совсем рядом с головой, будто «погладив» воздухом его лицо… Иван хотел дернуть стволом автомата в ту сторону, как краем глаза увидел, что из-за угла, где исчез пораженный боец, резко высунулся второй «немец» и на плече у него была «труба» гранатомёта…

Иван успел дать очередь в два патрона. Но этот уродец, перед тем, как получил одну из пуль – в лоб, успел нажать на спуск.

«Чуть не успел…» – Иван будто в замедленном кино видел, как прямо в его сторону летит огненный комок, который все приближался и приближался, но успел начать то, что хотел допеть: «Я буду петь голосами, своих де…», – перед его глазами возникла яркая вспышка…

– Ха, кончился, курва! – радостно выдохнул поляк Йозеф, увидев, что граната из РПО «Шмель» ударила и подорвалась именно там, откуда звучали до этого очередные смертельные выстрелы бешеного русского.

Наступающие давно поняли, что остался только один москаль, но он никак не хотел сдохнуть, нанося и нанося им злые и смертельные укусы, а вот теперь он уничтожен.

Слышавший всё это время взрывы, автоматные очереди и постоянную ругань на польском, украинском и русском языках, Паша не выдержал и шипя от боли подполз к большой дыре в стене, стараясь увидеть, что происходит снаружи.

Буквально на миг он увидел стреляющего Ивана и тут почти в него с огромной скоростью ударила граната огнемета «Шмель», разбросав землю и разметав остатки развалин в клочья.

Выжить после такого удара было не в силах ни одного живого существа…

– Сука! – Паша заскрежетал зубами. – Вань, подожди… Подожди, Ваня… – Паша перевернулся на бок, поджимая под себя изуродованную ногу, а потом поднёс к лицу рацию:

– Зевс! Это Омут! Это Омут! Как слышишь меня?.. Как слышишь?..

Капитан Самойлов услышал голос кого-то из этих малохольных:

– Слушая тебя, Омут. Это Зевс!

– Давай на меня… Ты слышишь, Зевс? Давай прямо по мне!

– Это чего он? – рядом с Самойловым остановился его заместитель.

– Не понял тебя! Не понял! – Самойлов решил удостовериться, что ему не послышалось.

– Давай на меня, блядь… На меня давай! А суки… – было слышно, как раздалась автоматная очередь.

Паша увидел, что на улицу высунулись пару-тройку человек, смотревших в сторону взрыва «Шмеля»:

– Нате, суки, – он прижался к автомату к плечу и дал очередь.

Судя по всему, попал он лишь в одного, как ему показалось. Двое других тут же залегли, а потом быстро откатились за укрытия.

– Курва! – Йохан не ожидал, что после гибели последнего защитника, кто-то ещё остался в живых, и опять очередь, поразившая насмерть одного из поляков.

К месту боя последнего оставшегося в живого защитника быстро стягивались все, кто прочесывал деревню.

– На меня, давай, блядь! Зевс! – Паша пытался «выловить» в прицел атакующих, при этом орал в рацию. – По мне, давай. Их тут как грязи… Беглым…

– Понял, тебя! Плюс! – лицо Самойлова будто окаменело. – Батарея! Прицел…

Вокруг орудий батареи Д-30 тут же забегал орудийные расчёты, а спустя десяток секунд по очереди раздалось:

– Готов!