Вы держите в руках книгу о просто-вещах.
В ней маленькие тексты для взрослых, детей и их динозавров.
Почему сыр?
Сыр – это и улыбка на камеру, и соль, и горечь, и много дыр, и пространство для домыслов, и влюблённость в козу, и вонь, и традиция. Это текучесть и твёрдость. Это время. Это изыск. Это скорый бутербродик. Это летающая тарелка. Скажите и сьешьте сыр. Это ваша книга!
Посвящаю тебе, дорогой читатель.
О чём вся эта литература кроме как о неуверенности?
Viva Las VegasСтану старым, уеду в бразилиюПлавать, как солист группы аквариум, в тёплом мореБезразличный к загорелым красоткамХотя смотреть – нравитсяЖарясь на солнышкеИначе какой же я бендерСтану бронзовымЗабуду, как выглядит белая кожаОтращу бороду, как джим моррисонПриезжая русская туристочка спросит —Это не вы, тот самый?..Да, крошка, это я, джимПосмеёмся забудемБуду готовить коктейли, будут приходить людиПродавцы в виниловых лавочках будут здороватьсяИ доставать самое свежееПодружимся с поваром, мне как обычноБуду снимать красивых бразильских мальчиковСидеть на горячих камнях, петь странные русские песниПод акустику и маракасы прибившихсяКак обманчивый стенли кубрик за чужой счётБез всяких мучений совестиИначе какой же я бендерВсе телефоны – в мореПо-русски с акцентомСчастливый как винсент ван гогМунк кричит молчаЯ всё забудуДостопримечательный как статуя христаНе ожидая ничьих следов не пескеНи звонков ни вопросов – куда ты полетелОбнялись на прощанье и в холодную ригуА я – сюда, жарко, и не нужно визыРок звёзды всегда живут долгоПросто – прячутсяЗдравствуй, элвисЕму нравятся мои вечеринкиКурт, дружище, я страшно радК нам приедут моррисси и дэвид боуиС фредди будем петь пьяныеС бобом смеяться над шутками леннонаОставайтесь на ночь, места всем хватитДобрый бразильский повар каждый вечер будет ждать историйНу что, обнялись на прощанье и в холодную ригуА я сюда, жарко и не нужно визыИ мало одежды, и волосы в хвостик, браслеты-серёжкиКак будто мне двадцать пятьИли двадцать пять с половинойНа умытом песке тёплой ночью с акустикойМой рок-н-ролл, а ты где-то за солнцемС другой стороны луныЯ люблю садо-мазоИначе какой же я бендерИ хочется ещё помучитьсяЗаписать альбом или два альбомаИли ещё двенадцатьСтану старым – и сюда, в бразилиюЗдравствуй, риоБосиком в волны и вместо письма
Парк (Озарение)Заканчивалось лето, и занять себя было нечем, точнее, тем, что было – не хотелось, я убегала от всего в парк почти каждый день, и дни были похожи, они всегда похожи. А этот день уже сразу был не похож, потому что я вдруг нашла потайную дверь. Больше не нужно обходить далеко вокруг.Место было такое дикое, как будто всё в нём росло само собой, без присмотра и без давления ног. Солнце светило изо всех сил, я шла медленно, потому что почти ничего не видела, всё равно, что идти ночью или без глаз, вот только совсем не страшно, как если бы каждый шаг правильный.Я села под сиренью, которая от своей свободы из куста стала деревом, солнце проникло под закрытые веки и там и осталось, я закрывалась от него ладонями, в глазах были фигуры из калейдоскопа, сначала очень много мелких, потом они стали складываться во что-то одно, непонятное. Потом кто-то сказал – привет; я открыла глаза, но всё равно ничего не увидела, всё было белое. Кто-то сказал – это моё любимое место. Я заморгала, но всё ещё видела калейдоскоп. Кто-то сказал – сейчас дождь пойдёт. Я сказала – неправда. Кто-то сел со мной рядом и дал мне сирень. Я сказала – спасибо. И всё увидела. Я сказала – как тебя зовут? Он ничего не ответил. Я сказала – это место для всех. Он пытался справиться с ветром, который подул очень сильный. Я сказала – как тебя зовут? Он сказал – Оскар. И повторил – сейчас дождь пойдёт, тебе нельзя намокнуть. Я засмеялась просто так. На нос упали капли. Он сказал – вот видишь. На волосы упали капли. На лоб, на глаза. Я высунула язык, и капли стали падать мне в рот. Он сейчас кончится. Мне нужно идти. Не уходи – я подумала, но не решилась сказать. Привет. Когда уходишь, нужно говорить – пока. Он не ответил, я смотрела, как он идёт, думая, обернётся он или нет, не в силах пойти следом, всё так же сидя под сиренью, которую колотил дождь. Потом капли кончились так же внезапно, как кончились узоры в глазах, Оскар стоял далеко, глядя куда-то вверх, потом в сторону, потом он обернулся, я засмеялась про себя, привет, ему уже было не слышно, он что-то сказал, я крикнула – что? Он помахал рукой. Я помахала его сиренью.Солнце было на моей стороне и быстро сушило платье, которое я взяла без спросу, оно тогда было новое, и я отличалась от вчера.Я поставила сирень в стакан и смотрела на неё, говоря себе, что ищу цветы с пятью лепестками, но я не искала. Потом и ей уже была не нужна вода, и я оставила её высушиваться между страницами толстой книги из шкафа. Но какой же это был том? Спустя столько дней я пересмотрела, кажется, их все, и не нахожу, и в глазах калейдоскоп из всей той воды, что ушла из моего платья и из волос, и из свежей сиреневой веточки.
Динозавр пришёл ко мне ночью. Я тогда сразу про него всё понял, как будто он – это я, как будто это я раньше был динозавром, а потом забыл, как про болезнь забываешь, только это было хорошее, а не плохое.
– А ещё я знаешь, чего никак не пойму? Вот как когда в книгах пишут, один единственный день на пятьсот страниц, то есть, каждый шаг и поворот, и кто что сказал точно-точно каждое слово. И каждую мысль, даже которую через секунду и не вспомнишь. Так ведь не может быть, чтобы всё помнить? Ну, я понимаю, что это в книгах, что придумали, но вот когда хотят всё по правде написать, понятно же, что так не получится, хоть ты через голову перепрыгни, не получится такого в жизни сделать.
Люди, животные, предметы… Все смешалось, все взаимодействует. Кажется, что у всего есть душа, у живой и неживой природы. Свобода, раскрепощенность и полет – то, что сродни детству. Этакое баловство, за которое не накажут. Вот такие ощущения возникли, когда читала книгу.
Обычно мне подобные вещи не близки. Но тут некоторые моменты увлекали. И рождали улыбку.
Отзывы 1