Loe raamatut: «Дневник калидума», lehekülg 2

– Ты идешь со мной?

– Я воздержусь. Возьми лучше ты, как и хотела. Возьми еще Разрешение и на Любовь. Матери будет приятно почувствовать ее от тебя в такой день.

– Пап, я накопила только для получения Радости. Любовь дороже. Хоть Радостью порадую ее немного.

– Держи, – отец протянул дочери несколько купюр. – Возьми и Радость, и Любовь. Твоей матери 50 лет. Сама ведь сказала.

София посмотрела на протянутые деньги.

– Отец, я не могу. Лучше мы вместе возьмем. Я и ты. Пусть мама запомнит этот день, когда мы будем оба будем улыбаться и поздравлять ее.

– Я поздравлю ее, Софи. Пусть не так ярко, как хотелось бы.

– Папа, пожалуйста! Пойдем вместе!

– София, – отец взял ее за левую руку.

Ее органический датчик слегка завибрировал, зеленый цвет замигал.

– Успокойся, родная. Ты более чем достойна этих денег и достойна выразить Любовь и Радость своей матери. Я дарю эти эмоции ей уже 25 лет, пусть и редко показывая их. Самую главную Любовь, которую мы дарим друг другу каждый день, это осознание того, что у нас есть ты, Софи. Наша маленькая прекрасная девочка.

София почувствовала, что сейчас заплачет. Невидимый комок застыл у нее в горле и готов был вырваться наружу, освободив поток слез.

– София, – отец накрыл ее руку своей второй рукой. – Успокойся. Прошу тебя. Возьми деньги и ступай.

Девушка посмотрела отцу в глаза.

– Я люблю тебя, папа.

– И я тебя люблю, дочка.

София прижалась к отцовскому плечу и почувствовала спокойствие. Датчик перестал мигать.

– Добрый день, – София протянула аффекту руку, и тот считал идентификационный номер датчика.

Девушка простояла в очереди полтора часа и наконец заняла первое место рядом с окном за номером 2809.

– Дата и период Разрешения? – запросила машина.

– 17 октября этого года. Начало – 09:00 17 октября, окончание – 23:00 17 октября.

Аффект погрузился в свой компьютер.

– Укажите Довацию, гражданин, – аффект развернул к Софии монитор компьютера. На экране высветился номер ее органического датчика, номер запроса и список Доваций на запрашиваемое Разрешение.

Любовь:

1) День Супраймера;

2) рождение гражданина Силентиума;

3) свадьба гражданина Силентиума;

4) 50 лет гражданину Силентиума;

Прикоснувшись к экрану, София отметила номер 4. Послышался звуковой сигнал. Аффект развернул монитор к себе.

– Кому исполняется 50 лет, гражданин? – запросил аффект.

– Моей матери, идентификационный номер 53435699.

Главная Система высветила на экране всю информацию о матери Софии. Вновь послышался звуковой сигнал.

– Подтверждаю. Произведите оплату пошлины, гражданин.

София протянула в окно отцовские деньги.

– Оплату подтверждаю. Разрешению присвоен номер 54645570. Гражданин, вам выдано Разрешение на проявление эмоции Радость на основании утвержденной Супраймером Довации № 4 – 50 лет гражданину Силентиума, чей идентификационный номер 53435699. Период разрешения: начало – 09:00 17 октября, окончание – 23:00 17 октября.

– Благодарю, – улыбнулась София.

– Освободите окно, гражданин. Соблюдайте ваш эмоциональный фон.

Девушка отошла от окна. Внешне спокойной Софии очень хотелось подпрыгнуть и захлопать в ладоши. Но время, отведенное на проявление эмоции, еще не наступило. Она быстро привела в себя в порядок и направилась к выходу, в соседнее Министерство Радости.

– Мои 96 часов не могли истечь. Произошел сбой. Проверьте еще раз, – услышала она за спиной.

София обернулась и увидела высокого молодого человека, стоявшего около окна 2809. Он стоял после нее в очереди на выдачу.

– Ваш лимит превышен, гражданин. Освободите окно, – проговорил аффект.

Молодой человек продолжал стоять возле окна и не двигался.

– Еще раз, – произнес он. – Прошу проверить повторно мой лимит.

– Освободите окно, гражданин, – вновь повторила машина.

Левая рука молодого человека затряслась. Зеленый цвет датчика сменился на мигающий синий.

«Боже мой», – подумала София.

Лицо парня побагровело, стало красным. Глаза намокли.

– Почему у нас, граждан Силентиума, нет информации о своем лимите? – прошептал он в железное лицо аффекта. – Почему? Это ведь ваша вина. Ваша ВИНА и ОБЯЗАННОСТЬ!

Последние слова молодого человека криком разнеслись по всему второму этажу зала Министерства. Синий цвет датчика сменился на желтый и спустя секунду на красный.

В тоже мгновение за спиной человека возникли два аффекта.

– Не двигаться, гражданин. Вам присвоен статус калидума. Вы арестованы.

Молодой человек развернулся и вновь закричал. Его юношеское лицо уже не казалось молодым. Оно было искажено яростью и злостью, по щекам текли слезы.

– За Любовь стоит бороться! – с этими словами он выхватил из внутреннего кармана серого плаща небольшую рукоятку и резко взмахнул ею.

Левая часть головы аффекта со звоном соскользнула на пол, обнажив электронные мозги.

Рукоятка, используемая молодым человеком, является одним из самых распространенных видов оружия. Она выпускает из сопла короткий луч, в состав которого входит огненная кислота, способная разрезать практически любой металл на планете и иную твердую поверхность. Эффективная вещь. Отлично выручает в ближнем бою. Разрезает проклятых роботов, как нож масло.

Молодой человек вновь взмахнул рукой. Это стало его последним движением. Железная конечность охранника перехватила руку калидума и со страшной силой сомкнулась. Послышался громкий хруст, запястье сломалось. Молодой человек закричал. Обездвиженные пальцы выронили на пол оружие. Вторая конечность аффекта сомкнулась уже на его шее. Крик оборвался. Второй аффект, оказавшись за спиной эмоционального преступника, выбросил железную клешню вперед, проткнув последнего насквозь. Грудь молодого человека с отвратительным треском разверзлась, обнажая верхние ребра и часть внутренних органов. На пол хлынул поток крови, обрызгав обоих железных стражей. Калидум закряхтел. Изо рта пошла кровь. Аффект провернул клешню, круша внутренности, и вытащил её из тела. Обезвреженный и мертвый эмоциональный преступник рухнул на пол.

– Граждане Силентиума, соблюдайте спокойствие. Стабилизируйте эмоциональный фон, – объявил аффект, опуская окровавленную клешню.

Спустя несколько секунд рядом с телом появились аффекты-ликвидаторы. Кровь с пола была мгновенно смыта. Тело исчезло. Будто ничего не произошло.

Присутствующие в зале на мгновение застыли, но после громкого объявления вернулись к своим делам.

– Ничего необычного, – сказала себя София, ставшая свидетелем кровавого зрелища, – Уничтожен преступник, оказавший сопротивление при аресте.

Где-то в глубине души своего холодного состояния она сохранила то, что увидела. Навсегда запомнила последние слова юноши «За Любовь следует драться!». Она помнила об этом до конца своих дней.

В тот же день София успешно получила Разрешение и на проявление Радости. На следующий день мать Софии провела один из лучших дней в своей жизни. День, полный Любви и Радости. День в окружении своей семьи.

Так заканчивается история София. Прошу прощения за кровавое описание, но это наглядно отображают жизнь на Силентиуме и его быт. Такие инциденты в порядке вещей. Таков наш порядок.

Прошел ужин. Вареный картофель, фасоль, кусок куриного мяса, вода. Первый день окончен.

Пишу в темноте. Несмотря на то, что я жив и этому нужно радоваться, я ужасно себя чувствую, находясь здесь. Это проклятая тюрьма! Это главная пытка, дарованная перед смертью. Я жду ее, читатель. Жду свою смерть. Сегодня мой первый день в Руине. На седьмой меня казнят как калидума, эмоционального преступника, нарушившего главные принципы дорого вождя и Силентиума. Казнят за то, что мною совершено. Мне некуда деваться, разве только ждать предназначенного часа.

Сил не осталось, хочется просто умереть. Но только не быть убитым этой камерой. Сил нет. К черту этот дневник и все написанное. Просто пусть покончат со мной, меня в этом мире больше ничто держит.

Смейся, проклятая тишина! Смейся, проклятая темнота! Смейся и ты, проклятый дневник! Меня не станет, и вы останетесь одни. Я стану свободным, а вы – сгниете в этой камере. Вы это заслужили.

День 2

Утром меня вновь разбудил механизированный голос. Успел. Оставалось всего пару секунд, но я все же получил свой завтрак. Пока не могу привыкнуть к такому утреннему подъему. Сижу на полу, всего трясет. Нужно привести себя в порядок. Нужно время, чтобы сконцентрироваться, прийти в себя. Соберись, калидум.

Прочитал вчерашние записи, написанные в темноте. Чувствую, что писал их не я, а кто-то другой. Я поддался порыву, ослаб. Эмоциональный фон полностью вышел из-под контроля. Сейчас это уже не важно, я уже осужден и приговорен.

Нет. Я продолжу писать. Истинный гражданин Силентиума не сдается. Давай, калидум, ты все еще силен. Несмотря ни на что. Мой рассказ продолжается, читатель.

Все началось месяц назад. Вечер пятницы, один из самых прекрасных вечеров на рабочей неделе. Супруги Марии еще не было дома. Дочка Ирен находилась в академии Чессабитов. Ей оставалось совсем немного до выпуска – всего 3 года. В свои 15 лет она в совершенстве освоила навыки блокирования эмоций. Была лучшей в потоке. Являлась носителем одного из самых высоких рейтингов у Чессабитов. Искренне надеюсь, что она станет очень непростой девочкой.

В тот вечер я был дома один. Налил себе крепкого чая с лимоном, взял в руки книгу и устроился в кресле. Сделав глоток, я почувствовал, как тепло от горячего напитка прошло мурашками по всему телу.

Читатель, наверное, отметит, что мне не помешало бы в такой свободный вечер что-то покрепче. Скажем, виски или бурбон. Но поспешу разочаровать. Алкоголь запрещен на Силентиуме. Вот уже 300 с лишним лет. Что делает алкоголь? Он провоцирует эмоции. Дает им волю. Способен разрушить внутреннюю броню от них, в которую мы полностью облачаемся, окончив академию.

Спустя полчаса после того, как я удобно расположился отдохнуть, в дверь моего дома постучали. Я обратил внимание на часы. 21:35. Стук был очень жестким и быстрым. Мария стучала по-другому. К тому же, у нее есть ключи.

«Кто бы это мог быть?» – подумал я в тот момент.

Я отложил книгу и направился к двери. Стук раздался еще раз.

– Слушаю. Кто это? – спросил я.

– Диктарий I класса. Откройте, гражданин, – послышался голос.

Я закрыл глаза и медленно вздохнул, приводя ритм биения сердца в норму. Задержал дыхание на 3 секунды, выдохнул.

– Секунду, Диктарий, – ответил я.

Диктарии. Одно только их название сбивает настрой и вызывает панику. Их появление может спровоцировать желтый, а то и еще хуже – красный цвет на твоем органическом датчике. Диктарии – это элита государственной службы Силентиума. Говоря о том, что моя девочка станет очень непростой, я подразумевал именно Диктариев. Это мое желание как отца. Чтобы она добилась большего, чем я. Стала одной из них.

Верные слуги, хранители, личные стражи самого Супраймера. Они – последний неприступный оплот на пути к вождю. Они – его глаза и уши, его карающий меч. Главной задачей Диктариев является контроль за Главной Системой. Опыт человечества доказал, что, каким бы ни был совершенным искусственный интеллект, он должен находиться под контролем человека. Главная Система, вся армия аффектов находятся у них в подчинении. Диктарии властны над всем. Если ты их видишь, это означает только одно – они сами этого захотели. Самый главный объект их надзора – это граждане Силентиума. Машина может не распознать малейшее проявление эмоции. Даже органический датчик не всегда способен уловить эту мельчайшую частичку. Поэтому самым опасным врагом и охотником для человека всегда был и есть сам человек. Диктарии способны найти и вычислить калидума задолго до присвоения ему этого статуса. В их ряды берут только тех, кто оканчивает академию Чессабитов со 100%-ным рейтингом. Только тех, кто отличается совершенным интеллектом, высоким уровнем физической подготовки. Бросив вызов Диктарию, ты обрекаешь себя на верную смерть. Противостоять им невозможно. Их физическая мощь настолько высока, что они способны уничтожить даже аффекта. Сильные, быстрые, невозмутимые, бесстрашные. Имея Диктариев, можно было бы отказаться и от железных машин. Но Супраймер исходил из другого. Их главное оружие – предчувствие, недоступное машине.

Я открыл дверь. Передо мной стоял высокий мужчина в серой форме с черными обрамлениями. Черные ботинки, черные перчатки, черная фуражка. На груди сиял золотой значок Диктариев.

– Гражданин Вейд? – спросил мужчина.

– Да, – ответил я.

– Разрешите войти.

– Проходите, – я отошел в сторону, давая Диктарию пройти.

– Какова цель вашего визита, Диктарий? – спросил я. – Нарушений за мной не числится. Эмоциональный фон стабилен.

Я протянул ему левую руку. Органический датчик показывал зеленый цвет моего стабильного состояния.

– Вы спрашиваете, какова моя цель, гражданин, – проговорил Диктарий, осматривая коридор. – Моя цель – защита нашего Супраймера и Силентиума. Но на данный момент, гражданин, моя цель…

Диктарий посмотрел мне в глаза и сделал шаг в мою сторону.

– Моя цель – старая дружба, – произнес он и… улыбнулся.

– Я вас не понимаю.

– Протяни левую руку.

– Я же вам показал, эмоциональный фон стабилен, – я протянул левую руку.

Он крепко схватил ее. Я понимал, что сопротивляться Диктарию бессмысленно и не мог понять, что происходит.

Диктарий вытащил из внутреннего кармана пиджака белую карту и прислонил ее к моему органическому датчику. То, что произошло дальше, мне не объяснить. Зеленый цвет датчика сменился на белый.

– Ну, привет, Лендер! Не узнал меня? – Диктарий снял фуражку и вновь улыбнулся. – Расслабься, дай волю своему удивлению.

Помню, я стоял в тот момент неподвижно и потерял счет времени.

– Лендер, сейчас твой датчик отключен от Главной Системы. Ты не узнаешь меня?

Я стоял и смотрел в лицо своего собеседника, пытаясь вспомнить, где я его видел. В нем было что-то знакомое. В тот момент я начал это понимать. Омуты памяти стали проявлять изображения, связанные с этим человеком. Мне понадобилась еще минута, чтобы соотнести это возмужавшее лицо с тем лицом, которое когда-то было совсем юным. Это лицо, которое я когда-то знал.

– Ариес? – произнес я.

– Ну наконец-то! – Диктарий отпустил мою руку и несколько раз ударил в ладоши, издав могучие хлопки. Я подумал, что ты вообще меня не узнаешь в этой форме. Скажи хоть что-нибудь.

– Я… – в тот момент мне было трудно подобрать слова, меня очень смущала моя левая рука.

Я узнал этого человека, но я не знал, как вести себя дальше.

– Что с моим датчиком? – спросил я. – Почему у меня белый цвет?

Ариес хлопнул меня по плечу.

– Понимаю твою растерянность. На твоем месте я вел бы себя точно так же. Застыл бы, как памятник, и вообще ничего не говорил. Ты отключен от Главной Системы. Твой эмоциональный фон сейчас в недосягаемости. Отключен на законных основаниях, если сильно переживаешь по этому поводу.

– Серьезно? – я потихоньку начал осознавать произошедшее. – Это теперь навсегда?

– Ты шутишь! – рассмеялся Ариес. – Нет, конечно! Только на время, пока я здесь.

Черт возьми! Как же я давно не слышал простого человеческого смеха. Я издал тихий смешок. А потом разразился громким хохотом.

– Тише! – сказал Ариес. – Соседи услышат!

В ответ на его слова мы вместе рассмеялись. Я хлопнул его по плечу и обнял. Он меня тоже.

– Черт, Ари! Сколько мы не виделись? Лет 20? Тебя просто не узнать!

– 19, Ленд! Не виделись 19 лет!

Я пригласил его пройти в дом. Спустя время мы сидели за чашкой чая и разговаривали. Я предложил Ариесу расположиться в своем любимом кресле. Он поблагодарил меня и уселся, перекинув ногу на ногу. Его идеально начищенные ботинки отдавали блеском.

– Поверить не могу, – восклицал я в тот момент. – Ты – Диктарий! Очень рад за тебя, Ари. Ты добился того, к чему стремился.

– Мы оба к этому стремились, Ленд. Просто мне повезло больше, – усмехнулся он.

Ариес Альва. Человек, с которым мы вместе выросли в академии Чессабитов. Мы вместе учились, вместе преодолевали страх и боль, вместе познали терпение и принципы нашего дорогого Супраймера. Вместе учились драться, вместе росли физически и стремились к одному – стать Диктариями. Помню, я представлял, как мы оба надеваем эту форму, чистим до блеска ботинки, надеваем свои черные перчатки. И все это – перед торжественной церемонией дачи клятвы Диктария.

Но мне, как и сказал Ариес, повезло меньше. Его рейтинг оказался выше моего, и я не смог исполнить на «отлично» последнее выпускное испытание. Вместе с тем, мой рейтинг был одним из самых высоких по окончанию академии. Меня, как и Ариеса, уже считали новым Диктарием, но судьба распорядилась иначе. Одному она протянула свою руку, другому нет. Но я всегда говорил себе: «Рука была протянута тебе, это ты не смог за нее ухватиться».

– Ты отлично выглядишь, Ари! – сказал я. – Увидев тебя, я подумал, что все. Сегодня настал тот день, когда мне суждено отправиться в Руину. Правда, я не понимал, за что.

Он вновь усмехнулся.

– Мне просто захотелось проведать своего старого друга. А став Диктарием, мне было не трудно отыскать тебя, – ответил он. – Ты, кстати, тоже неплохо выглядишь, даже отлично.

– Спасибо! – отозвался я. – Слушай, а что это за фокус с датчиком? Как ты это сделал?

– Это, друг мой, привилегия для I класса. Получил ее на днях, сразу после присвоения. Решил позволить себе отпраздновать это событие в твоей компании.

– Как она работает? Не помню, чтобы видел такое в своей жизни.

– А ты и не мог такое увидеть, – Ариес вновь достал из кармана пиджака белую карточку и, повертев ее, показал мне.

Я протянул руку.

– Извини, дружище. Дать не смогу, но смотреть можешь вдоволь.

– Так как она работает? – уставившись на карточку, спросил я.

– Довольно просто, – ответил он. – Карточка через датчик подает сигнал Главной Системе, что носитель отключен. Отключен по требованию Диктария высшего ранга. Система не видит носителя до тех пор, пока карточка вновь не включит датчик и не отменит заданную Диктарием команду. Образно говоря, хоть на голове ходи в отведенное время. Ни один аффект тебя не вычислит и не найдет.

– А Диктарий? – спросил я, оторвав взгляд от этого волшебного предмета.

– А Диктарий может, – ответил Ариес.

– Ты ведь тоже сейчас отключен от Системы?

– Конечно, – он засучил рукав и показал руку.

– Невероятно, – пробормотал я.

– Полностью с тобой согласен, – он протянул мне свою кружку с чаем, и мы чокнулись.

На протяжении часа мы разговаривали и не могли наговориться. Пили чай и вспоминали совместные годы, проведенные в академии Чессабитов.

– Каково это – служить лично вождю? – спросил я его.

– Очень много работы. Ты даже представить себе не можешь. Мало спишь, мало питаешься, много уходит на физическую подготовку.

– А семья?

– У меня ее нет. Но смотря кого теперь считать семьей. Супраймер – мой отец, а я старший брат – слежу за его детьми. И, если понадобится, готов убить их за отца.

– Звучит жестоко.

– Мы живем жестоко, Лен. Такова наша жизнь. Наша власть, наше общество. Взамен мы живем в мире и согласии, без войн и кровопролития. Ты сам все прекрасно понимаешь.

– Крови у нас вдоволь, – парировал я. – Я много раз видел, как аффекты рвали на куски человека, который не смог совладать с порывом эмоций. Мы живем без эмоций, словно растение, которое растет не в земле. Весь этот мир и согласие – просто иллюзия.

– Того, что вождь уготовил своему народу – достаточно. Каждый вправе получить Разрешения. Если дать людям больше, они опять развяжут войну. Просто потому, что такова их природа. И в этом их слабость. Мы слабы, Лендер. Слабы как вид. И только благодаря Супраймеру мы еще существуем.

– Ты настоящий сын вождя, Ариес, – сказал я. – Уверен, он очень доволен тобой.

Мы на минуту замолчали.

– Но вот скажи мне, Диктарий. Зачем же тебе тогда этот волшебный инструмент? – я указал на его карточку.

Он знал, что я задам этого вопрос.

– Это – исключение. Исключение, дарованное верным слугам и сыновьям вождя. Дарованное тем, кто защищает Силентиум и обороняет его.

– Верные слуги – это, значит, вы?

– Эта возможность предоставлена только Диктариям I класса. Предоставлена, чтобы мы могли быть верны своему вождю до последнего вздоха. Я думаю, ты не знал об этом, но Диктариям не выдают Разрешения. У нас есть это «исключение», ибо без «исключения» и без возможности получить Разрешение наши ряды способны породить предателей, сопротивленцев, убийц и безумцев.

– Сопротивленцев нет на Силентиуме, – произнес я. – Ты сам не хуже меня знаешь это. Армия аффектов, вживленные датчики, вы. Любая инициатива закончится неминуемой гибели.

– Сопротивления нет, – согласился Ариес. – Но как знать, Лендер. Как знать.

Он задумчиво почесал подбородок.

Помню, что после этих обсуждений мы просто стали говорить и обсуждать жизнь друг друга. Ни слова больше о Силентиуме, Супраймере и Диктариях.

Я не заметил, сколько времени прошло с того момента, как Ариес зашел ко мне. Скорее всего, довольно много. Я услышал звон ключей и звук открывающейся двери. Мария вернулась домой.

– Привет, родная! – окликнул я ее.

– Привет, родной, – ответила она. – У тебя все хорошо? Ты какой-то возбужденный.

Ее спокойное лицо поменялось, когда она увидела своего мужа в компании Диктария, расположившегося с ним в одной комнате с кружкой черного чая в руке. Зеленый цвет ее датчика начал быстро мигать. Я подбежал к жене и нежно взял ее за руку.

– Мария, спокойно. Это мой давний друг Ариес Альва. Мы вместе прошли академию.

– Твой друг – Диктарий? – спросила она. – Мы в чем-то провинились?

Он направила свой взор на Ариеса.

– Добрый вечер, – Диктарий встал, вытянувшись в свой могучий рост.

– Ариес, это Мария – моя супруга, – сказал я.

– Очень приятно, – он кивнул в знак приветствия и протянул руку.

Мария посмотрела на нее, но не решилась пожать.

– У меня нет к вам никаких замечаний, Мария, – ответил он, заметив ее нерешительность, – Будьте спокойны. Ваш супруг и я действительно давно знаем друг друга, с самого детства. Мы не виделись 19 лет.

Мария все же пожала руку Диктарию.

– Мне приятно осознавать, что Лендер все же добился большего, чем я. Создал прекрасную семью, – улыбнулся он.

– Вы действительно Диктарий? – спросила жена. – Пусть на вас их форма, но выглядите вы очень добрым и живым человеком, а не жестоким и холодным стражем порядка.

– Несомненно, Мария. Я Диктарий I класса. А добрый и живой человек я сейчас только потому, что был очень рад увидеть и пообщаться со своим другом.

Он надел фуражку и поправил форму.

– Дружище, я пойду, пожалуй. Был очень рад тебя повидать.

– Взаимно, Ари. Тоже очень рад был тебя увидеть.

Мы крепко обнялись и хлопнули друг друга по плечам. Настороженное лицо Марии смягчилось и сменилось легким удивлением. Ариес достал белую карточку и прислонил ее к своему датчику, затем к моему. Белый цвет на обоих устройствах сменился на зеленый. Мы вновь стали подконтрольны Главной Системе.

– Удачи, Лендер. Хорошего вечера, Мария, – сказал он.

– Удачи, Ариес, – попрощался я.

– Хорошего вечера, Диктарий, – попрощалась Мария.

Заканчивая описание прошедшей встречи с давним другом, я едва не упустил свою собственную удачу. Увлекшись написанием и полностью погрузившись мыслями в те события, я едва не пропустил обед. Механический голос отсчитывал последние 7 секунд, когда я перестал писать. Я вновь успел. Стержни поднялись в нескольких миллиметрах от моей спины. Я с запрыгнул в силовой лифт в последний момент. Теперь мне стало смешно от осознания того, что мгновение назад мог погибнуть в сражении за свой обед.

Поданную, как и в прошлый раз, на подносе морковь решил взять с собой за компанию. Сижу и грызу. Я справлюсь. В моих силах достойно провести последние дни в гордой неприступности перед страхом и переживаниями.

Немного отдохнул от дневника. К отсутствию лежанки начинаешь привыкать. Твердый пол вполне устраивает. Чувствую, что сегодня буду все время в камере. Видимо, на прогулки выходят не каждый день. Между тем день казни приближается, поэтому опять приступаю к работе.

Ваш покорный слуга имеет специфическую работу. Лендер Вейд работает в Национальной Библиотеке Силентиума № 7. Всего на Силентиуме 10 библиотек, и каждой присвоен свой номер. Это великолепные и величественные сооружения, уступающие только зданию Министерств. Библиотека – прекрасное место. Здесь можно найти много нового и интересного для себя. Например, о тех временах, когда Силентиум назывался Землей. Да, найти можно многое, но не все. Ряд произведений, сборников, энциклопедий и другие книги после установления режима Супраймера стали запрещены. Велся специальный реестр. Властью организован книжный фонд, представляющий собой 10 централизованных библиотек. Здесь осуществлялся контроль за всеми произведениями планеты. Книги, способные вызвать нарушение эмоционального фона гражданина, находились под запретом.

Именно в этом моя работа и заключалась. Я возглавлял отдел по контролю за поступающим в библиотеку книжным фондом. Если какое-то произведение находилось под запретом, его сжигали по моему распоряжению. Остальные книги подвергались анализу на предмет выявления содержания, способного нарушить эмоциональный фон человека. Если все соответствовало – книга поступала в зал библиотеки и ждала своего читателя. Если нет – подвергалась уничтожению.

На следующий день после разговора с Ариесом я провел очередной рабочий день. Помню, что не выявил тогда ни одной запретной книги, все были отправлены в зал для чтения. Данное обстоятельства само по себе было редкостью. По дороге домой я решил зайти в книжный магазин. Моя любовь к книгам делала мою работу еще интересней. Благодаря страстному желанию в изучении произведений у меня не было необходимости тратить денежные средства на получение Разрешения на проявление Радости по Довации «увеличение производительности труда гражданина Силентиума».

Не все мои рабочие дни были спокойными. Та же любовь к книгам тормозила принятие решений об их уничтожении. В некоторых запретных книгах я не видел никаких факторов, способных побудить человека к эмоциям. Несмотря на это, мне приходилось принимать решения, в результате которых исчезали целые собрания классических произведений, написанных еще великими писателями Земли.

Я любил читать. В тот день меня интересовала литература о боевых искусствах. Я полюбил боевые искусства еще в академии Чессабитов и неплохо в них преуспел. Они не только делают твое тело сильнее, но и вырабатывают дисциплину и умиротворенность. Вырабатывают то, что необходимо для поддержания своего стабильного эмоционального фона.

«Боевые навыки граждан Силентиума. 3-е издание». Заметив на полке книгу, я протянул к ней руку. Цена меня устраивала. Содержание тоже. Книга была наполнена схематичными изображениями различных приемов. Автор указан не был. Просмотрев несколько страниц и одобрив свой выбор, я направился к продавцу. Следующий момент я запомнил на всю жизнь, потому что он изменил ее навсегда.

Выбранная книга затряслась в руке. Не понимая, что происходит, я остановился, не дойдя до продавца несколько метров. Книга тряслась от вибрации левой руки. Я снял рабочий пиджак и засучил левый рукав рубашки. То, что я увидел, не укладывалось у меня в голове. Мой органический датчик светился красным цветом. Первое, о чем я подумал тогда, это то, что мне показалось. Мои глаза просто могли перепутать цвет. В надежде, что это так и есть, я их закрыл. Находясь в темноте, я продолжал ощущать вибрацию. Это могло означать только одно – органический датчик действительно горел красным цветом. Я открыл глаза. Все тот же красный цвет.

Не помню, что я тогда испытал. Но помню другое: беря с полки «Боевые навыки граждан Силентиума. 3-е издание», я чувствовал себя абсолютно спокойным. Мой эмоциональной фон был стабилен. Никаких внешних раздражителей, способных вызвать риск возникновения эмоций, я не испытывал в тот момент.

Зная, что влечет за собой красный цвет на органическом датчике, я отложил книгу и направился к выходу. Меня окликнул продавец, уточняя, возьму ли я книгу или нет, но увидев мою левую руку, замолчал.

– Это не то, что вы думаете, – сказал я ему. – Это техническая ошибка. Видимо, органический датчик сломался, что-то замкнуло.

– Простите, я не имею права с вами говорить, гражданин, – ответил он. – Покиньте помещение.

В таком состоянии я не знал, чего ожидать и что делать дальше. Осознав произошедшее, внутренний голос громко кричал: «БЕГИ!» Я схватил свой пиджак и, накрыв им левую руку, выбежал на улицу.

Рабочий день был закончен. Граждане торопились домой. На дорогах образовались заторы, на улицах возникла небольшая толкучка. Оказавшись на улице, я чуть не снес женщину с ребенком и толкнул проходящего рядом с ними мужчину. Пиджак слетел, оголив левую руку. Мужчина устоял на ногах и посмотрел на меня.

– Простите, гражданин, – выдохнул я.

Его взгляд упал на мой датчик, и он быстро прошел мимо. Женщина с ребенком не обратили на меня внимания и пробежали рядом. Я попытался вклиниться в эту послерабочую давку, но было уже поздно.

Послышался топот тяжелых железных ног. Аффекты уловили сигнал от Главной Системы о наличии поблизости гражданина со статусом калидума. Увидев агрессивное приближение машин, окружающий меня народ кинулся врассыпную.

– Не двигаться, гражданин, – послышался механический голос.

– Не двигаться.

– Не двигаться.

– Не двигаться, гражданин.

Я был окружен шестью аффектами.

– Не двигаться, гражданин. Вам присвоен статус калидума. Вы арестованы.

– Это ошибка. Мой эмоциональный фон стабилен, – сказал я, поднимая руки. – Мой датчик неисправен. Идентификационный номер 57728028. Лендер Вейд.

– Гражданин.

– Гражданин.

– Гражданин, вам присвоен статус калидума. Не сопротивляйтесь аресту, или вы будете уничтожены.

– Не сопротивляйтесь аресту, или вы будете уничтожены.

– Вы будете уничтожены.

Аффекты приближались ко мне, сужая круг оцепления.

– Я не сопротивляюсь! – я начал терять контроль над собой, страх уже полностью овладел мною. – Я не сопротивляюсь! Необходимо проверить исправность датчика!

– Сопротивление.

– Сопротивление.

– Сопротивление при аресте, калидум.

– Калидум.

– Калидум.

– Я не сопротивляюсь! – прокричал я, опускаясь на колени. – Я сдаюсь!

– Калидум, вы оказываете сопротивление.

– Вы оказываете сопротивление.

– Уничтожить.

– Уничтожить.

Я понял, что на мои слова не реагировали. Я стоял на коленях, подняв руки, и понимал, что мои действия не расцениваются аффектами как добровольная сдача при аресте. Машины собирались меня прикончить. У меня оставался только один выбор – защищать свою жизнь.