Глава 25
– За материализм в оплате труда! – высокий человек в псевдоготическом гриме чокнулся с Катаниным и припал к колбе с мутной желтоватой жидкостью. Вылакав зелье до дна, странный мужчина на мгновение зажмурился и совершенно трезвым голосом сказал:
– Вообще-то меня Петя зовут. Давай по-простому.
Опер с уважением посмотрел на собеседника. Так держаться на шестидесятиградусной самогонке мог только знаменитый в области гениальный плиточник Николай, который принципиально не пил только два раза в год: двадцать девятого февраля и в мае, чтоб, значит, не маяться. За оставшиеся дни Николай набирался столько опыта, что бутылка водки ему была так, в глаза закапать. Теперь строитель уже вышел на пенсию, жил, то есть квасил безвылазно в своей деревне, и равняться молодому поколению стало не на кого. А оказалось, что дело его живет, и не где-нибудь, а в самом модном магическом салоне города, у Господина Рафаэля.
– Витя. Мама звала меня Винтик, – протянул руку захмелевший Катанин. – Очень приятно.
Чародей с умилением посмотрел на своего нового друга и налил еще по одной. Кто же мог подумать, что под нейлоновым свитером милиционера скрывается такое мужественное и прекрасное сердце? Что в кои-то веки в его оккультные края забредет человек, который сам предложит помощь, а не попросит извести разлучницу, наказать соперницу и заодно увести у подруги приглянувшегося мужа. Не станет он просить гор золотых, алмазов пламенных и списания кредита, чудесного исчезновения недостачи из бухгалтерских книг, присушки начальника к своим жидким прелестям и отворота давшему в долг соседу, который посмел требовать денежки взад. Больше того, посланец Небес просто войдет и укажет этой вампирше, администраторше Мадлен:
– Гражданка, вы чего в темноте сидите? Убрались бы разок. Вам, наверное, не за такую пылищу деньги платят, – и милый человек указал на паутину и летучих мышей в углах. – Форточку открыть, алоэ-каланхоэ принести – и глаза бы у вас не так бы краснели. Хотя, – мужчина придирчиво оглядел диву в темном балахоне и с кровавым маникюром, – хотя извините, проветриванием не обойдешься. Где ваш директор, как его там?
– Если вы про магистра спектральной магии, экстрасенса и колдуна Верхней Гильдии Сириуса Господина Рафаэля, – капризно протянула администраторша, – то он принимает только по записи и только за деньги. С учетом вашего материального положения, – тут девица встала и перегнулась через стол, чтобы рассмотреть обувь гостя. Увиденное заставило ее крепко задуматься и взяться за календарь. – С его учетом могу поставить вас на март. Лет через десять–пятнадцать. Уложитесь?
– Не уверен, что дождусь, – нерешительно протянул Катанин. – Вас-то возможно. Пойдете как соучастник, а пара годков в колонии–поселении, говорят, очень оздоравливает. Это на сибирском-то воздухе! – администраторша потихоньку оседала обратно, а Виталий продолжал:
– А вашего этого господина мы вряд ли еще увидим. На зоне у них обычно карма портится. – и милиционер подмигнул девице, эффектно распахнув перед ней свое удостоверение. – Зовут-то тебя как?
– Мадлен, – промямлила оккультная барышня. – Оракулом здесь.
– Вот тебя раскорячили, – присвистнул опер. – Еще и с имечком не свезло… Мадлена…Марш дерзких ленинцев, что ли? – молодой человек с сомнением оглядел администраторшу и со вздохом добавил: – Да-а, вот так революция калечит жизни простых людей и даже женщин.
И пока барышня, огламуренная до розового пуха в мозгах, соображала, что это за ругательные слова, Катанин в последний раз погрозил ей бордовой книжечкой и смело двинулся дальше. Повсюду, на его взгляд, клубились метки запустения и крайне затруднительных финансовых обстоятельств всесильного мага. Паутина шикарной бахромой свисала с темных потолков, света не было– только по углам горели маленькие синенькие шарики, и то, видно, неисправные, так как время от времени заходились искрой. На задрапированных в черное стенах пылились обрывки каких-то то ли карт, то ли календарей диких народов, по углам висели квелые и безрадостные летучие мыши, в общем, все указывало на то, что хозяевам приходится туго.
Вдруг в конце коридора откинулась портьера и из-за нее выскочила тощая девушка в розовом комбинезоне и с дрожащей собачкой подмышкой. Обесцвеченные вавилоны на голове прелестницы сверкали россыпью страз, на шейке змеился шелковый платок с золотой медузой Горгоной, а все, что находилось ниже, было еще прекрасней. Катанин даже поперхнулся от неожиданности, когда, всмотревшись, понял, что девушке лет шестьдесят. На тщательно растянутой мордочке не имелось ни морщинки, фигура и наряд напоминали о младшей школе, зато влажные в желтоватую сеточку глаза выдавали возраст на все сто. Видно было, что необычная клиентка сеансом прикладной магии довольна чрезвычайно: она хихикала, целовала своего любимца, гладила себя по неправдоподобно персиковым щечкам и даже назло хирургам пыталась улыбнуться. Поравнявшись с Виталием, бабушка вдруг схватила его за плечо, притянула к себе и жарко шепнула прямо в милицейское ухо:
– Господин Рафаэль просто волшебник! Мужчина, вы – мой первый!
Опер, не терявший самообладания при опасных задержаниях, многочасовых допросах и даже тогда, когда его кошка окотилась одиннадцатью котятами, в ужасе замер. Потому-то он и не женился, чтобы ненароком не подцепить такого вот крокодила! Современные женщины стали мастаки по части камуфляжа. Статная рыжеволосая бестия с четвертым размером, отмытая и переодетая в халат, может запросто оказаться почти лысой замухрышкой с навечно запеченным выражением татуированных бровей. В бабкином случае все было относительно без обмана. Старая перечница, издалека манившая девичьей осанкой, при близком контакте не оставляла места для иллюзий. Платок приоткрывал кусочек морщинистой шеи, плотный грим кое-где шел трещинками, а в темном киселе глаз читался полувековой опыт, и то после совершеннолетия. Иначе виделся Катанину его первый раз!
– Гражданка! – сглотнув, выдавил из себя Виталий. – Я при исполнении. К тому же такой невинностью типа вашей мужчин пугают, а не завлекают.
– Какая невинность, что вы мелете? – вытянулась девушка-старушка. – Я говорю, вы мой первый встречный! Господин Рафаэль сказал, на него перейдут все мои маленькие недоразумения. Ну, бессонница, склероз. И за это…
– Еще веселее! – опер раздраженно оборвал везучую бабулю. – Большие недоразумения я даже боюсь себе представить. Или этот шарлатан редисочный, Рафаэль, милостиво перенес их на второго? Тогда бегите скорее, там в приемной сидит одна, дожидается. Ей как раз для смаку не хватает ночного энуреза.
Дама в розовом обиженно скуксилась, а ее песик и вовсе попытался тявкнуть на грубияна. Катанину пришлось строго глянуть на это недоразумение насекомоводства, и собака тут же проворно юркнула в фонарики хозяйских рукавов. Клиентка мага, фыркнув, поплыла к выходу, но у самого порога обернулась и бросила в удаляющуюся спину опера:
– Хам! Хорошо, что не такому перейдет моя квартира и коллекция мейсоновского фарфора. И склероз!
Теперь уже Катанин в легком волнении повернулся к розовому комбинезону:
– При чем здесь квартира? Не склероз это у вас, уважаемая. Какое-то другое слово есть, когда не соображают.
– А вот и нет, – пропела пенсионерка. – Вот и не угадал! Квартиру я должна завещать тому, кто возьмет на себя мое родовое проклятие и кое-что по мелочи, – Виталий интенсивно заморгал, пытаясь вникнуть в комбинацию, и старушка, поняв его замешательство, охотно пояснила:
– То есть первый встречный забирает склероз и пятна с ауры, а я ему квартиру! И это еще недорого получается!
Милиционер уже было подумал, что склероз ему совсем–совсем не помешает, а квартира так вообще, как портьера снова зашевелилась и в коридоре появился высокий человек в гриме солиста группы "Кисс" и с бакенбардами великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
– Наталья Осиповна, – строго сказал человек, – вы нарушаете ритуал! У меня может не хватить сил удерживать астральное окно открытым. Торопитесь, исполните предначертанное вам звездами и Седьмым домом Скорпиона!
– Так я-то что, я ничего! – стала оправдываться вмиг присмиревшая бабуля. – У нас с первым встречным не получается. Отказывается он! – и женщина кивнула подбородком на Катанина.
– Кто отказывается? – маг обвел помещение тяжелым взором, даже не чиркнув по милиционеру. – Вы здесь видите кого-то? Здесь пусто.
Виталий впал в ступор от такого нахальства, но старушка продолжала упорствовать:
– Вот же он! – лакированный ноготь почти коснулся оперативника. – Вы что, не видите человека?
– Человека не вижу, – без запинки выдал маг. – Зато мне подвластны иные реальности! Это призрак. Фантом. Воплощение квинтэссенций ваших спиритуалистических волн биоэнергии. Понятно?
Пристыженная собственными волнами клиентка вмиг стушевалась и закрыла рот. Пока Катанин приходил в себя, господин Рафаэль начал резво подталкивать женщину к выходу:
– Ваш первый встречный стоит за поворотом, я слышу его дыхание. Мадлен, его дыхание! Слышу я! – уже более громко и нетерпеливо повторил колдун и топнул ботинком.
В соседнем помещении послышалась возня, кто-то сдавленно ухнул и тут, видимо, прямо из астрального окна, в коридор вывалился розовощекий детина. Заметив Катанина, посланец кармы споткнулся и застыл с приоткрытым ртом, смущенный, как деревенская кляча на старте королевского дерби. Затем хлопнул себя по лбу и развернулся к даме в розовом:
– Девушка, – бас у парня был просто шаляпинский, – очуменно! Приколись, снова встретились.
Бабуля кокетливо поправила собачку и замахала огромными ресницами:
– О, как галантно! Джентльмен, а мы разве раньше были знакомы?
– Зуб даю, были, – прижав мозолистые ладони к груди, оклемавшийся встречный пылко посмотрел на собеседницу. Потом задумался и с расстановкой отчитался: – Были. Забыл, когда. Но точно не во сне! У меня же просто песец, какие со сном проблемы. Не спится, короче, – и молодой человек вопросительно посмотрел на колдуна, который со скучающим видом пересчитывал мышей под потолком. Между тем бабуля в розовом, несмотря на увесистые аргументы, не спешила так просто изменить симпатичному Катанину. Наследство в виде квартиры и коллекции фарфоровых пионеров праздно болталось в воздухе, не принося должной пользы миру духов. Минута молчания неприятно затягивалась. Наконец, маг оторвался от созерцания своих подопечных и со вздохом обратился к клиентке:
– Наталья Осиповна, рискуете упустить Фату Моргану! Будьте же внимательнее к знакам судьбы, – и, поймав полный недоумения взгляд дамы, пояснил: – Вот, смотрите же: человек, первый, я повторяю, первый встречный. У него явно бессонница и склероз. Ваши, конечно. Как я понял, еще и старческий маразм у тупицы, – колдун зло ткнул в голову заалевшемуся детине. Клиентка осторожно заглянула парню в лицо и в страхе отшатнулась, такой вопиющий Альцгеймер на нем вырисовывался. Маг торжественно расправил мантию на вытянутых руках и заголосил: – Только подумайте, от какой, не побоюсь этого слова, трещины на линии жизни он вас избавил! Это прямо пропасть какая-то, а на дне громыхает Стикс! Он миновал вас благодаря Обряду Отвертки! Так идите же, исполните обет, данный Осирису!
– Можно, я тоже на обед пойду? – раздалось со стороны встречного. Он уже очнулся от своей интеллектуальной комы и лучился энергией. – Исполню в лучшем виде.
Бабуля недоверчиво усмехнулась, а парень двинул себя мощным кулаком в грудь:
– Да я, если хочите знать, с этим Осирисом еще в школе водился! – дама в розовом громко сглотнула и оратор слегка стушевался: – В начальных классах учился. Маленечко. А вообще забыл, когда. Склероз у меня. И бессонница, – тут детина с гордостью повернулся к Господину Рафаэлю, чтобы первым увидеть, как маг радуется его необычайной находчивости.
Вопреки ожиданиям Господин Рафаэль встречному не рукоплескал. Он застыл на своем месте, накрашенный и прекрасный. За такую самодеятельность другой бы уже превратил говоруна в тыкву или нажаловался в профсоюз на низкую квалификацию работника подряда, но экстрасенс давно работал с населением. Сфера услуг была им изучена от Общества потребителей до "Энциклопедии ядов и потравы грызунов", дивные рецепты из которой вполне годились для улучшения статистики по недовольным клиентам. Мысленно маг низверг восхитительную Мадлен с поста начальницы отдела кадров, оставив за ней лишь функции ворожеи, медиума, головы профессора Менделеева – для доверчивых любителей водки, а также офис-менеджера и коллектора долгов по денежным амулетам. На этот усеченный оклад Мадлен должна была либо немедленно протянуть ноги по направлению к громыхающему Стиксу, либо взяться за ум и нанимать приличных людей в шестеренки Колеса Фортуны. На детине администраторша явно сэкономила, более того, даже не провела с ним тренинг по помощи жертвам родовых проклятий! И вот теперь этот неуч стоит столбом, нет, скорее студнем стекает к ногам прорицателя и стопорит кармический процесс передачи квартиры.
Господин Рафаэль еще раз возвел глаза к мышам, как бы ища утешения в их умильных вампирских мордочках, и обратился к растерянной женщине:
– Наталья Осиповна! Я чувствую, как отпущенное вам время утекает сквозь пальцы. Оно уносится в мрачный Тартар! Склероз возвращается обратно! Смотрите! – вдруг совершенно на ультразвуке заверещал колдун. Все, включая Катанина, в испуге потянулись за его рукой в лайковой черной перчатке.
– Смотрите! – господин Рафаэль ткнул в бабулин шарфик. – У вас аура прохудилась!
Женщина всплеснула руками. Захрапевшая было собачка выпала из ее подмышки и принялась истошно тявкать, на всякий случай прячась от невидимого врага в хозяйской штанине. По розовому комбинезону расплывались капли истерических слез:
– Что же делать? Держите ее! Пусть потерпит, мы к нотариусу! – клиентка одним движением сгребла собачку со вторым встречным, принимая низкий старт.
Маг с многозначительным лицом водрузил на голову свою длань и распластал пальцы по лбу.
– Экранирую параэзотерический коридор! Через него летят запасные частицы для присушки к ауре. Торопитесь, я не смогу долго держать коридор открытым. Даже для пяти минут нужны силы Верховного жреца Амона-Ра с дежурными вакханками.
Господин Рафаэль еще не успел договорить, как троица из детины, клиентки и лохмотьев ауры скрылась за поворотом. Звякнула китайскими колокольчиками входная дверь, беспечная Мадлен бросила в след приглашение возвращаться, а Катанин с колдуном остались в коридоре вдвоем.
– Это где же вас учили так маскироваться? – Рафаэль с живым интересом в глазах обратился к молодому человеку. – Театральный институт? Подыграли блестяще.
– Я из милиции, – Виталий решил не разводить здесь бал дебютанток.
Колдун уважительно ойкнул:
– Ну-у, я так высоко и не брал. Это, конечно, высший пилотаж. Вот я, знаете ли, читал, что в Гарлеме, в Америке, белые полицейские умудряются просто сливаться с черным асфальтом. Так, что их просто никто не замечает. Как будто и нет их там. Но то Америка, а то, что наша родная милиция может лучше, я и не сомневался, – маг указал на портьеру и любезно пригласил опера пройти.
– Располагайтесь, поговорим. У меня есть ощущение, что вы правда посланы ко мне судьбой!
– Послан я, допустим, распоряжением следователя, – Катанин по-прежнему хмурился. – А эта ваша подозрительная возня с квартирами и ворожбой может и других посланцев привести. Из областной прокуратуры, например.
Господин Рафаэль мягко улыбнулся, выставил на черный стол с какими-то искрами внутри пару пузатых бутылок и налил немного янтарной жидкости в хрустальный бокал. Виталий демонстративно отвернулся, но маг был настойчив:
– Эликсир бессмертия. Рекомендую.
Чисто из оперативного интереса милиционер отхлебнул из рюмки и почувствовал, как натуральное бессмертие разливается по его венам. Жизнь сразу пообещала быть долгой и прекрасной, проблемы – мелкими, и те только для того, чтобы убить скуку. Счастье наступило, не откладывая.
– Купажированный? – обратился он к магу. Видимо, по работе Катанину и раньше приходилось сталкиваться с волшебными эликсирами.
– Обижаете, – отозвался маг. – Солодовый. Настоящий шотландец.
Так между работником сыска и простым экстрасенсом установились если не дружеские, то уж точно крепкие и всесторонние отношения. Отведав еще немножко живой воды и набравшись сил за всю неделю, Катанин совершенно преобразился. Он дал магу несколько дельных советов по работе со свидетелями и поиску ценностей, даже записанных на тещу. Господин Рафаэль, в свою очередь, охотно поделился с опером устройством шара предсказаний на базе диктофона и техникой чревовещания, очень полезной милиционеру в смысле очных ставок и прочего.
Оказалось, что колдун был вовсе не шарлатан, а профессионал своего дела с профильным образованием: он закончил эстрадно-цирковое училище, институт культуры и в свободное время работал в школе организатором досуга. Подвело то, что у современных учеников досуга не наблюдалось, а, даже если он вдруг наклевывался, то они отлично организовывали его сами с помощью нехитрых подручных средств вроде Нинтендо или улицы. Массовик–затейник оказался без дела и без зарплаты, что и пробудило в нем давно дремавшие паранормальные способности. Сначала он попробовал себя коммивояжером, но очень скоро понял, что продать в их области пылесос за девяносто тысяч, пусть и с пятьюдесятью насадками, – это абсолютное волшебство, до которого он пока не дорос. Пришлось искать себя в задачах попроще. Тогда господин Рафаэль и увидел вещий сон. В этом сне он ехал на роскошном автомобиле где-то по горам гордых монегасков, внизу сверкало море, белели дворцы монакской знати, а сверху ослепительно сияло южное солнце. Сон будущему прорицателю понравился, он быстро прикинул смету для его осуществления и понял, что на завод пока устраиваться не будет.
Так в городе появился салон магии и приворотов, где по утрам проходили информативные спиритические сеансы с духами Нью-йоркской биржи, привлекавшие выглаженных мужчин в костюмах, в обед здесь толпились домохозяйки и бабки с нерадивыми сынками-пьяницами, а к ночи подтягивалась самая сложная категория – чувствительные одинокие женщины и любители азартных игр, которым вечерами просто хотелось куда-то идти спускать деньги. Работа у господина Рафаэля была нервная и, как он заверил Катанина, большая часть его скромных гонораров уходила на восстановление здоровья. Поправлялось оно в последнее время только на зеленых берегах швейцарских озер, а это сами знаете, как недешево. Поэтому магу приходилось вкалывать без сна и отдыха, тем более, что его успех расплодил по городу конкурентов и теперь минимум в трех точках так же прорицали, заговаривали и отсушивали страждущих. Клиентуру приходилось привлекать постоянным расширением меню. Господин Рафаэль теперь почти всегда пребывал в параллельных мирах и даже отменил выходные, пока поток искателей астрального счастья не иссякнет.
Виталий от всего сердца сочувствовал своему новому приятелю. Чтобы как-то отвлечь колдуна от тягот борьбы за хлеб насущный, он решил переключить его на обычное дело – помощь ближнему. Милицейская зарплата выжала из мага слезу, которую он тут же пустил в амулет на хвори Катанинским врагам, а из оставшихся веревочек хитро закрутил магнит для денег.
– Не, не притягивает, – разочарованно протянул Виталий, пытаясь прилепить к волшебному предмету хотя бы пять рублей.
Господин Рафаэль выхватил у него амулет.
– Не учи его плохому! При чем здесь мелочь, я же ясно сказал – деньги! Он настроен только на бумажные купюры достоинством в пять тыщ. Пусть пока у меня полежит, должен разрядить негатив. Как ты его монетой!
Опер виновато развел руками и решил, что просить обратно свой пятак сейчас не время– уж очень колдун расстроился. Мужчины еще пару раз выпили за зарплату, за то, чтоб от нее не зависеть, и за другие основные ценности. После очередного раунда Петя и Витя уже были теплыми и друзьями.
– У нас ведь даже работа похожа, – колдун вместе с эликсиром набрался философского настроя. – И у тебя, и у меня результат хороший, если знаешь всю правду о жертве, так сказать.
Опер закручинился. До правды было дальше, чем обычно. Он положил руку на магическое плечо и сказал:
– Так я, кстати, за этим и пришел. Узнать кое-чего.
Господин Рафаэль, а теперь Петр, не на шутку всполошился и заметался по кабинету, гремя ящиками и сметая мантией слоников имени веселого, но злопамятного бога Ганеши. Наконец, он извлек из кипы каких-тосвитков колоду карт.
– Узнать -это ко мне, это ты правильно зашел, – колдун посмотрел на Костика и ободряюще потряс кулаком. – Тебе, Витя, как другу! Что предпочитаешь: таро, ленорман или по старинке, на ромашках? Это самое верное, все-таки, отечественное гадание. Ну?
– Да нет, мне так подробно не надо, – засомневался милиционер. – Мне бы так, из твоих жизненных наблюдений. У меня здесь товарищ один пропал. С собаками ищем, как сквозь землю…
– Если тебе кто набрехал про телепортацию, у меня пока и в прейскуранте нет, – заверил Катанина маг. – Происки конкурентов. Пропал-то кто?
Виталий понурился. Похоже, след оказался ложным. Внутренне пожурив себя за зря потраченное время, он, чтобы как-то скомпенсировать потерю, налил еще живой водички и, не чокаясь, махнул до дна.
– За Поленко, Леонида Серафимовича. Знать, не свидимся мы с ним больше.
Маг поперхнулся и звякнул рюмкой о стол.
– Что значит, не свидимся? Да он у меня заговоров получил до седьмого колена. Причем в кредит. Ты, Витя, куда его дел?
Опер огрызнулся:
– Я, Петя, никуда его не девал! Он сам. Стравил полгорода и все, исчез. Никто ничего не знает, а этот заговоренный, между прочим, убийство видел. А, может, и сам сделал.
– Ну-у-у, – протянул колдун. – Не удивлен. Тот еще фрукт. У женщины ищите.
– Так жена ничего не знает, сама к нам ходит, – и, вспомнив обширную мадам Поленко, милиционер вздрогнул.
Колдун только отмахнулся.
– При чем здесь жена? Это только в арабских сказках жена-отдых воина. Наши мужчины имеют убежище в других местах. У любовницы искали?
– А она у него есть? – Виталий недоверчиво поцокал языком и замотал головой.
Маг вдруг вскочил и зашагал по комнате. Он поднимал глаза к потолку, что-то шепотом считал и прижимал пальцы к губам. Наконец, выпустив воздух сквозь сложенные трубочкой губы, господин Рафаэль тихо, но уверенно сказал:
– Есть. Но она об этом не знает. И поэтому… Поэтому я бы опасался за ее жизнь.
Комнату накрыло молчание. Колдун над чем-то сосредоточенно размышлял, а с Катанина вдруг разом слетел весь хмель. Он испытующе смотрел на прорицателя, но тот, кажется, надолго завис в своей аюрведе. Подождав еще минутку, опер деликатно подергал мага за трико:
– Чью жизнь? Имя, Петя!
Ответ прозвучал громом, оглушив не только Виталия, но и Рыжего. Последний только что примчался вызволять шефа из лап темных сил и теперь, запыхавшийся, стоял в дверях.
– Жанна Станиславовна Валорская-Берина. Если она еще не покойница.