Умина, дочь Гостомысла. Князья Древней Руси

© Любовь Сушко, 2022

ISBN 978-5-0056-6982-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ

 
И старинного чекана раки,
Плесневея в отсыревшем склепе,
Ваши имена гласят во мраке
Золотом церковных благолепий
М. Зенкевич
 

Книга  1 Князь Гостомысл  и Умина

ВСТУПЛЕНИЕ

Лес. Река. Бескрайние просторы земли. Диковинные звери выходят спокойно из своих убежищ. Тому, кто ступит на эту землю, покажется, что он был первым. И только очертания каких-то творений, созданные рукой человека в давние времена, позволят ему в том усомниться, если он станет вглядываться пристальнее. Говорят, что когда-то здесь было сильное и огромное княжество, но какой-то глад или мор, а может то и другое вместе, заставили людей сорваться со своих мест, покинуть земли, оставленные им предками и уйти куда-то далеко. Они расселились где-то в иных краях, забыли о земле, которую никогда в жизни не видели, только знали, что это была земля их предков, политая кровью и потом тех, кто подарили им жизнь.

Три всадника, окутанных туманом тайны, неслышно опустились на землю, так, что даже чуткие уши животных не могли различить поступи их.

Словно молния, неслись они по этим землям, только иногда останавливаясь, то около древнего замка, то около старинного кургана.

Там, на небесах, они могли встретиться и заговорить о том, о чем долго молчали: о мире, который они когда-то создали своими руками, этот мир был им тогда бесконечно дорог. Но теперь он существовал только в памяти их и воображении. Может, потому они и путали что-то и не соглашались друг с другом, с невероятными усилиями пытаясь воскресить то, что исчезло с лица земли, казалось навсегда.

№№№№№

Щек вспомнил то место, где стоял его замок, мрачный и высокий. Теперь это было только несколько холмов, на развалинах которых густо росла трава, высокая и густая.

Рус усмехнулся, глядя на эти развалины: да что тут могло остаться, если еще во времена, когда хозяин их был еще жив, все сравнялось с землей, а мир его оказался забытым и заброшенным. Даже никто из соседей не наведывался туда и не старался захватить его – не было нужды, в такой упадок все пришло.

Стерлось с лица земли то, чему было предначертано исчезнуть.

– И пусть, – махнул рукой Щек, – пусть забудут о том, что там происходило в те горькие дни. С этими словами, еще немного помедлив, он помчался за другими князьями, к тем небольшим поселкам, где еще оставались их потомки тех, кто верой и правдой служили младшему из братьев – Ляху. Был поселок, названный именем его воеводы – Крака. И другие поселения, хотя и обезлюдили, но все еще напоминали о навсегда утерянном мире. Замок поражал воображение своей древностью и замысловатостью. Глядя на этот град, они вспоминали о князе-строителе, который все силы, всю жизнь отдал на то, чтобы град его оставался и после того, когда они покинут этот мир.

Лях оставался доволен увиденным, он был уверен, что если немного вдохнуть жизнь в этот мир, то он поднимется и встанет обновленным. Рус посмотрел на него с интересом. Этот парень всегда оставался для него загадкой. В самый плачевный миг он вдруг поднимался над собой и становился таким, каким его и хотели, но не ожидали видеть другие.

И в тот момент он готов был броситься в сражение и победить – непременно победить – это было похвально, только не стоило особенно обманываться и обольщаться – в один миг помимо его воли все может перемениться до неузнаваемости.

Он медлил, потому что точно знал, что увидит в мире, который считал своим и им гордился. Теперь он не мог ему понравиться – он это точно знал.

Ему есть о чем сожалеть. Как огромна и бесконечна была эта земля, как грандиозны его завоевания. Она и теперь так широко раскинулась, что взглядом ее не охватить, на быстром коне за день не объехать. Только давно там пустыня повсюду – бескрайняя пустыня. И сколько бы ни ехал и не шел, нигде ни одной живой души на этом пути не встретится. Они знали, что лучше не пускать на землю, но какая-то сила толкнула их туда, и ехали всадники по пустым землям. Он не мог не коснуться ладонью земли, которую так долго поливал кровью своей и ласково Русью своей называл. Он убедился в том, что она не исчезла с лица земли, вот она перед ним снова раскинулась, здесь, после его ухода еще его внуки и правнуки оставались, а потом случилось что-то жуткое. Он не знал и не хотел знать, что с ними произошло потом. Он хотел только одного, чтобы потомки Русовы снова вернулись на свои родные земли. Он упорствовал в этом, и отступать не собирался.

И поднял свой взор к небесам князь Рус, долго стоял он неподвижно, на небеса глядя. Он просил о милости богов своих. Ему хотелось, чтобы услышали они безмолвный вопль его, и совершилось чудо. И пусть восстановят они из пепла города свои. И дети пусть рождаются и живут на этой земле. И тогда ожила бы сама земля, сбросив с себя долгий сон.

Когда в Свароге ему сказали о запустении и о побеге русичей, он только отмахнулся и не стал придавать этому особенного значения. Когда он представил, как это могло быть, ему стало грустно. Но с высоты небесной он не мог разглядеть всего, что здесь творилось.

Они, наконец, тронули своих коней – пора было возвращаться назад. Ни один из братьев больше не произнес ни слова. Но в тот миг черной тучей закружилась и опустилась перед ними Марена. Она давно за ними наблюдала. Богиня смерти любила этого чужого князя больше, чем сына своего Славена и внука Волхва. Он относился к ней с почтением, никогда не забывал щедрые жертвы ей приносить. И этот мир, им созданный, был и ее гордостью. Во всем она ему помогала и от всех его защищала. Хотя не в ее правилах было о чем-то заботиться и что-то создавать. Она всегда разрушала все на своем пути с превеликим удовольствием.

– Они вернутся, – говорила Марена, – они непременно вернутся назад, ты еще сможешь полюбоваться этим миром и будешь им гордиться. Не будь я богиней смерти, если позволю им умереть в чужом краю и не оживлю этого мира. «Они придут назад и вспомнят о тебе», – она говорила с радостью и с вдохновением.

Братья молчали. Они знали, что такое случится обязательно. Русу всегда везло. Ни один из них не смог сладить с Богиней смерти и трясся бы от страха. Но он стоял перед ней спокойно. И она рада была помогать ему.

Кинув свое обещание, богиня растворилась. Пора было и им подниматься в Сварог. Рус оторвался от земли первым, и два всадника, немного отстав, устремились за ним.

;

№№№№№№

Когда поляна, на которое только что были всадники, совсем опустела. Странные существа спокойно вышли из-за огромного куста, за которым они долго прятались. Маленькие темные создания странно – уродливые и высокомерные, покрытые шерстью, с копытами, рогами и хвостами были миниатюрными слепками бога лесов Пана, их иногда называли Панычами, в честь прародителя своего. И был среди них первый Паныч, настоящего имени которого всуе не поминали, чтобы не призвать его самого и все беды, которые он с собой приносил. Тогда ждать ничего хорошего не приходилось. Но Мефи любил и сам появляться без всякого зова там, где его вовсе не ждали, и делал всегда то, что считал нужным. Но редко когда это были добрые дела.

Богиня смерти имела над ним какую-то странную власть, но вряд ли и она могла похвалиться тем, что служит он ей верой и правдой и может быть у нее на посылках. Иногда он делал то, что ей было нужно, если это совпадало с его собственными желаниями, и никогда не подчинялся и не исполнял того, чего делать не желал. Он будоражил всех, избавлял от скуки и спячки, часто заставлял крутиться. Чаще всего он оставался забавным и непредсказуемым. И лучше всего с ним было ужиться, чем иметь его среди врагов.

Говорят, что когда-то, когда этот мир только прорезался из кромешной тьмы, и ни людей и ни богов не существовало в нем – это он принес туда огонь свечи. И он начал устраивать его по своему усмотрению, даже о первых богах позаботился. Но потом ему все надоело порядком, а боги сами начали совершенствовать и все пошло само собой, да как попало и устраивалось. Он иногда вмешивался в происходящее, а потом снова все бросал на произвол судьбы.

Он пропустил тот момент, когда три всадника из маленького городка вошли в чистое поле и занялись строительством трех миров, а когда все было готово, и он это обнаружил, там его помощь не требовалась. И он не мог разделить с Русом славы и почестей. Но теперь, когда этот мир надо было возродить, Паныч решил взяться за дело с особенным рвением. Везде совал свой маленький нос, ничто не могло происходить без его участия.

Он разлегся на солнышке. Даждьбог был в ударе и палил так, что Паныч вспотел страшно, и даже переполз в тенек, когда почти поджарился. Он решил в таком пекле не начинать новые дела.

Он знал, что начинать надо с того, что разыскать потомков Руса, где бы они не находились. Он помнил, что последнего из рода зовут Гостомыслом, и хотя он еще очень юн, но кто же под старость лет пускается в путь и начинает все с самого начала. Юноша вместе с подопечными своими должен вернуться на то место, где когда-то был Славянск, а потом Руса поднялась. Он должен построит Новый город – так решил бес. И в новом городе и начнет он новую жизнь. И так хорошо он все устроит, что и тысяча лет пройдет, а он все еще будет стоять на том самом месте. Об этом Паныч позаботится обязательно.

Он пока ничего не стал говорить Перуну о том, что задумал. Ведь из этого может ничего не получиться, тогда смеху и издевательств не оберёшься. А потом, когда все пойдет своим чередом, он увидит все сам. Такой подарок он для него со временем и сотворит, и узнает тот, кто для него друг и помощник, а кто только делает вид, что он с ним заодно.

Марена сразу заметила Паныча в кустах, а если бы даже не увидела, и тогда бы не сомневалась, что он здесь. Она понимала, что его прыти и хитрости должно хватить на то, чтобы он не только взялся за дело, но и сделал все, так, как требуется.

А уж она по ходу поможет ему, если ее помощь понадобится.

Пусть все идет своим чередом, а он думает, что делает все исключительно сам, без посторонней помощи. Если ему так приятно – пусть так и думает, главное, чтобы все сделано было как надо для ее любимого Руса.

Часть 1 Чужое и свое

Глава 1 Чужаки

Они жили в этих краях давно, хотя и пришли сюда позже своих соседей. Даже столетние старцы не знали, когда и как это все случилось. Но волхвы, к которым люди порой обращались, чтобы что-то узнать о своем прошлом, неизменно говорили им о том, что у них когда-то был свой мир. И земли их были плодородны и обширны, а сам он был таким великолепным, что никто добровольно не смог бы не забыть, не оставить его, если бы не случилась беда.

– Но что могло такого произойти, чтобы они поднялись и ушли? – спрашивал их юноша, который был рожден князем и в ближайшее время должен был им стать. С самого рождения он знал о своем предназначении и чувствовал особую ответственность за этих людей.

– Они ушли, потому что проклята оказалась эта земля, не могли они там оставаться.

«Но ты должен будешь отвести их назад», – говорил ему старик.

Давно услышал Гостомысл эти слова. Уже и тело старика того давно огню предали, и забылось многое, но этих слов не забудет юный князь до самой смерти своей. А судя по предсказаниям того же старика, умрет он в глубокой старости.

Только легко ему было сказать: поднимайся и иди, а куда идти и что они там отыскать смогут. А если он загубит всех. Оставить эти, пусть и чужие и неказистые земли, но не найти своих – вот что было страшнее всего. Потому с таким трудом и принимал он это решение. Сломать все, что было и не найти своего мира – это ли не наказание страшное? А что, если сам Чернобог подбивал его на этот шаг, да и столкнет их всех в бездну в один прекрасный миг. Сей бог к людскому роду всегда настроен враждебно был. А юный князь и окажется слугой его верным. Но разве не слуга того же Чернобога привел их сюда, на самых худые да нищие земли, куда и боги предков их никогда дотянуться не смогут.

Наверное, ждут они их там и зовут, а ведь со своими богами всегда легче и проще жилось людям, было, кому смотреть за ними, помогать им, предупреждать обо всех бедах и напастях. Даже за свой недолгий век понял князь, как трудно им без богов их оставаться, самим себе представленным и на произвол судьбы брошенным.

И нужно было принимать решение. Но ждал он озарения и знака какого-то. Только тогда поднимутся они и пойдут в мир благословенный.

№№№№№

Он проснулся среди ночи в тот странный час. И тревога, смешанная с невероятной радостью в душе его была ясно ощутима, хотя казалось, что ничего не происходило. Ночью пробудился Гостомысл и вышел из дома своего. Прошелся немного в свете луны и остановился на берегу озера. И странный шорох он над головой своей услышал. Свет луны озарил эту странную птицу, на других непохожую. Непонятно было, какого цвета оперение ее – оно все время менялось.

Но она показалась ему великолепной, и невольно залюбовался ею юноша в тот миг. И закружилась эта птица над головой его, а когда приблизилась она к нему, заметил он, что у нее женское лицо. В сказках про таких птиц ему рассказывали, но он не поверил бы, что и в реальности они бывают. И заговорила она человеческим голосом:

– Только миг живет в этом мире птица, всего одно мгновение, так и человек, а потому должен он что-то важное и значительное успеть сделать.

– О чем говоришь ты? – удивленно воскликнул Гостомысл.

Загадочными и странными показались князю речи ее.

– О. князь, негоже тебе в чужом мире оставаться. Жизнь хотя и коротка, но ее достаточно для того, чтобы в свой собственный мир возвратиться можно было, – спокойно отвечала ему она.

– Но разве это так просто? Кто нас там ждет? – снова не удержался он.

– Ты должен добиться, чтобы тебя там приняли и рады были твоему возвращению, – утверждала она.

Так все и случилось в те незабвенные дни. Никто, кроме молодого князя, не видел этой сказочной птицы. И сам он ни одной живой душе о том рассказывать не стал. Они должны верить ему до конца, а как можно было поверить в такие сказания?

Так все это и начиналось тогда, а было это давным-давно, когда совсем юным был князь славян Гостомысл, потомок славного Руса.

Паныч началом оставался пока доволен.

– А что, не так уж плоха птичка моя, – усмехнулся он, – тут есть и таинственность, и прелесть – будет потом как рассказывать красивую сказку. Она внушила ему то, что нужно было. Пусть он немного привыкнет к своей избранности. А потом она явится к нему во сне. И еще раз она напомнит о его особенном предназначении. Тогда он не отступит от задуманного и осуществит все, что надобно ему сделать.

Бес взялся на этот раз за дело с особенным рвением. Он давно не делал ничего стоящего, а теперь, когда все завертелось, он снова почувствовал себя творцом этого мира – давно уже душой его такое чувство не владело. И снова возник восторг, совсем как тогда, в самом начале, когда отступила тьма. Больше ничего не могло его остановить. И сам Перун ему не брат, если попробует мешать действовать.

Впрочем, Громовержец и прежде никогда с ним не связывался.

№№№№№№

Гостомысл знал, что в другом мире он мог бы отыскать стоящего колдуна, который смог бы ему объяснить все происходящее. Здесь поиски его были напрасны. И все-таки он пошел к волхву, тайна – тяжелый груз, с ней хотелось поскорее расстаться.

Волхв был дряхл и не сведущ, но другого все равно не было.

Он предупредил, что в чужом мире, без поддержки своих богов не ощущает особой силы. Но и ему было какое-то непонятное предсказание, озарение свыше, и он понимал, что наступает новое время, когда им всем придется делать выбор и действовать.

– Нам придется отправиться в путь вместе, – говорил он в тот момент, – мы обретем великолепие и покой, которого не может быть тут на чужих землях. Мы нашли на какое-то время приют, но время это уже прошло.

Странное это совпадение с его собственными помыслами, и подвигло юношу на решительный шаг. Он вернулся к своим людям и стал рассказывать им о землях предков, краше и желанней которых не может быть ничего в мире.

Они слушали его в полной растерянности, и тревога сковывала души их.

– Там дети наши построят свои дома и будут счастливы. «А души предков наших будут с нами заодно», – говорил он почти восторженно, любое дело спориться будет.

Гостомысл так увлекся своим рассказом, что не мог остановиться. Он ясно видел и ощущал, как душа его поднималась до таких высот, что дух захватывало, но там свободнее и радостнее ему становилось.

Но сидевшие около огромного костра, думали о своем. Некоторые вспоминали только что покинувших их предков. Они слабы, даже немощны казались в тот миг, некоторые заглядывали вперед и видели лики тех, кто еще и не пришел в этот мир. Иные думали твердо, что с насиженных и обжитых мест не стоит уходить в неизвестность. Были и старики, которые не могли в путь пуститься, но бросать их тут никак невозможно было.

И понимал бес, внимательно за всем следивший, что пора обретать ему человеческий облик и действовать решительнее. Облик бога Лада, о котором они в этом мире не ведали, казался наиболее подходящим. И когда он взглянул на новую личину свою на озерной глади, то посчитал, что превратился довольно сносно, хотя он никогда не был строг к собственной внешности. Но когда подошел к костру и стал их слушать, то показалось ему, что все решено. И девицы многие потянулись к странному красавцу всей душой. Вот таких отношений ему меньше всего хотелось. Со своим соперничеством и нежностями они будут только делу мешать. Но и прежний облик принимать ему не хотелось.

Гостомысл понимал, верил, что сам бог славянский пришел к нему.

Глава 2 Чудесный сон

А птица, та самая, с женским лицом, теперь во сне его появилась, и во второй раз предложила ему отправиться в неведомый мир.

– Но как мне верный путь отыскать? – спросил он, отчаявшись и понимая, что поспешность только погубит все.

– Все проще простого, – говорила она, – ты должен слушаться сердца своего и знаков моих. Боги и души предков приведут тебя туда, откуда ушли русичи когда-то. Сам Рус спустился с небес на свою землю и не найдя там никого, так печален, что послал он меня за вами. Только возвращение поможет вам начать новую жизнь, которая не будет на прежнюю похожа.

И пела птица, не смолкая, даже если бы захотел Гостомысл и тогда он не смог бы ее не слышать и противиться ей не смог бы.

На рассвете, когда пробудился он спокойным и просветленным, значительно легче и проще стало ему на этот мир смотреть. И понял Гостомысл, что пока силы небесные и земные на его стороне, не должен он и медлить, иначе потерять многое придется, но ничего он не обретет больше.

Пусть путь будет долгим и трудным, но медлить ему нельзя.

– У каждого есть своя земля, – слышал он прекрасный голос – это место, которое завоевали и защитили для вас предки, где жили они мирно и дружно, где оставались могилы их навсегда, с богами своими связь они держали, а предки помогали им в трудные минуты. Они поливали эту землю своей кровью, и она ваша. А в чужом мире, как бы прекрасен он не был, нет ничего подобного и быть не может.

Не мог позабыть он волшебных слов этих, которые врезались в душу его и неотступно следовали за ним, где бы он ни был и что бы ни делал.

№№№№№№

Марена видела: все, что хотелось ей предпринять, делалось само собой. Она благодарила небеса за то, что Паныч на этот раз с ней заодно оказался. Может в те дни, когда она с Русом была, он тут и оказался бы, тогда и было бы все по-иному. И как она прежде не догадалась представить все так, чтобы по-другому вышло, чтобы не ощущал он, что все не так в мире происходит. Какой она была глупой и нерасторопной. Но и не удивительно, сталкиваясь только со смертными, бездыханными телами, разве многому научиться можно? Разве поймешь все, что понять можно было. И стало ей так интересно жить и наблюдать за происходившим.

И она поняла, что скоро наступит тот миг, когда можно будет перед Перуном появиться, и сказать ему о том, что сделано. Но земля, которую покинули когда-то славяне, не будет больше пустой и безжизненной. И не с призраками и тенями, а с людьми Перун тогда будет воевать, и Чернобогу будет с кем сражаться, да силами помериться. И встрепенутся все они, и такая интересная жизнь начнется. Прошлое становится настоящим, и в этом их заслуга перед миром.

И смотрела внимательно Марена на птицу с женским лицом, и думала о том, что надо сделать ее видимой для князя молодого, чтобы и другие думали, что все он знает, и боги ведут его к цели заветной.

Она понимала, как важна тайна и страх перед невидимым. И идет вперед вождь, но ему надо помочь, чтобы все получилось так, как задумано было.

Давно и пристально следила Марена за Гостомыслом. Ей хотелось бы любить его больше, но, если кто-то и на самом деле покорил ее когда-то, так это светлый Рус. В нем она души не чаяла, а этот может в такой-то мере и затмит его, только не сразу.

Но она не собиралась оставлять его, и была уверенна, что со временем полюбит.

№№№№№

В те времена пока Марена разглядывала нового князя и даже на остров Буян заглянула чтобы поговорить с Волхвом о том, что никак не давало ей покоя, в те времена бес довольно поспешно прошел этот путь. Он летел стрелой, выпущенной из лука, почти не касался земли. Но понимал, что по тем самым путям люди будут двигаться значительно медленнее. Они не смогут так над озерами и реками пронестись, не смогут над болотами пролететь, не увязнув в них. Им надо было свой путь проложить. И надо было берлоги и логова диких зверей обогнуть. Он встречался и с грозными Лешими, которые могли не только напугать. Но и вред им какой-то причинить.

Подготовил он путь для них довольно основательно, хотя и был уверен, что слабые должны сгинуть. Только сильные останутся живыми и невредимыми, и это справедливо. Этому миру необходимы воины-богатыри, без них долго не продержится он.

В это время Марена беседовала с Волхвом. На первый взгляд он казался равнодушным. Его устраивало то, что несколько сот лет никаких душ к нему не поступало. Они все давно угомонились. А если теперь вернутся люди, то торжествовать будет его вечный соперник Рус, а ему совсем не хотелось этого. Тогда и о нем вспомнят, и его судить начнут. Но ей он ничего о том не сказал, потому что трудно объяснить, что его больше всего волновало, почему он противился возвращению Гостомысла.