Часть
I
.
Глава 1.
1.
Для четырнадцатилетнего Джека Стюарта всё началось 16 апреля 1963 года.
Его младшая сестра Джилл заболела и лежала в постели с температурой и кашлем последние несколько дней. Сегодня ей определённо было лучше, но не настолько, чтобы родители могли оставить её без присмотра.
Ухаживать за Джилл не входило в число любимых обязанностей Джека. При родителях она вела себя послушно. Но стоило им остаться наедине, и Джилл во всей красе проявляла свой капризный характер. И всё же этим вечером необходимость сидеть с сестрой Джек воспринял с радостью. Он ненавидел ходить в гости к друзьям родителей. Хуже этого были только семейные встречи, когда к ним приезжали миссис и мисс Экклстоун – мать и незамужняя сестра миссис Стюарт. Чопорные, морщинистые, с извечно кислым выражением лица, как будто только что сжевали по дольке лимона.
Дурацкий костюм с бабочкой, дурацкая вежливая улыбка и бесконечные замечания от матери. При посторонних она как будто специально с ещё большим энтузиазмом указывала на все недостатки Джека, истинные или существующие только в её воображении, и демонстрировала окружающим, как старательно мальчик спешил их исправить. В присутствии немолодых снобок-родственниц это проявлялось ещё сильнее, а те, в свою очередь, всегда были готовы подхватить критику.
– Джек, убери локти со стола, ты меня позоришь! – поджав губы, говорила миссис Стюарт. Когда-то, наверное, она была молодой и красивой. Иначе зачем бы отцу было жениться на такой стерве?.. Джек стыдился таких мыслей. Но порой не мог от них отделаться.
– Ведёт себя, словно вырос в трущобах! – миссис Экклстоун попеременно то кивала головой в согласии с дочерью, то качала ею, выражая недовольство внуком.
– Джек, не делай такое лицо! – одёргивала его миссис Стюарт.
– Какое такое? – с виноватым недоумением тихо спрашивал Джек. Это был ужин в честь его, Джека, дня рождения. Но он был вынужден натянуто улыбаться и смиренно кивать головой вместо того, чтобы радоваться и веселиться. Даже пять фунтов – подарок небывалой щедрости, который сделали ему бабушка и тётя, не поднимали Джеку настроение.
– Не дерзи мне!
Джек в поисках поддержки бросал взгляд на отца, но тот только с раздражением разрезал на тарелке кусок мяса и молчал. Поседевший, худой, сутулый, он как будто и не был хозяином в собственном доме.
Джек, затравленный бесконечными придирками матери, рос тихим, замкнутым мальчиком и до дрожи в коленках боялся родительского гнева, спровоцировать который было совсем не сложно.
В доме Стюартов царила строгая, почти спартанская атмосфера. И остаться вечером дома без родителей означало, что на несколько часов Джек с сестрой будут предоставлены сами себе, без бесконечных упрёков и укоров. Вот Джек и был благодарен холодной Лондонской погоде, микробам, про которых пока мало что знал, и самой Джилл, которая умудрилась так кстати подхватить простуду. Он даже был готов в разумных пределах выполнять её маленькие прихоти.
2.
– Джек, принеси мне ещё чай! – хрипло крикнула Джилл из своей комнаты и закашлялась.
Джек подозревал, что в этом кашле уже было почти одно лишь притворство.
Он заглянул в комнату сестры и долгим внимательным взглядом оценил её внешний вид. Честно говоря, даже с бронхитом она выглядела лучше, чем он здоровый. Её бледность можно было назвать аристократической, его – болезненной. Она была стройной, складной двенадцатилетней девочкой; он – угловатым, худым подростком. Её большие тёмные глаза вызывали у окружающих умиление, его – только подчёркивали излишнюю худобу. Её тёмные волосы аккуратно обрамляли овал лица с утончённо заострённым подбородком, его – ещё больше оттеняли неестественно белую кожу. Они были очень похожи друг на друга, но вместе с тем между ними была пропасть отличий.
– Ты как себя чувствуешь? – спросил Джек.
Джилл вместо ответа подозрительно прищурилась.
– Я хотел посмотреть вечером одну передачу по телевизору, – сказал Джек. – Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, можешь посмотреть со мной.
– Мама не разрешила смотреть телевизор, – сказала Джилл.
– Знаю, – сказал Джек и протянул сестре ложку с микстурой. – Но ты же ей не расскажешь?
Джилл проглотила горькое лекарство, скривилась и с сомнением покачала головой. Она бы и сама с удовольствием посмотрела телевизор, хотя и не знала, о какой передаче шла речь. Но что, если родители всё-таки как-нибудь узнают?
– Ну что? Идёшь со мной? – снова спросил Джек, с лёгкими нотками нетерпения, которых Джилл совсем не привыкла от него слышать.
– Хорошо, – наконец она решительно согласилась. Соблазн был велик! И надо ведь было пользоваться случаем, что они остались дома одни!
Джек удовлетворённо кивнул и отправился на кухню ставить чайник. Джилл подхватила с кровати своё одеяло и перебралась в гостиную, куда через несколько минут пришёл и Джек. Он включил телевизор и уселся на ковёр прямо перед ним.
Шоу вот-вот должно было начаться, и Джек нетерпеливо ёрзал на месте. Передачи, в которых показывали рок-музыкантов, были в доме Стюартов под особым запретом. Единственное место, где Джек мог услышать рок-н-ролл – это в гостях у своего лучшего друга Флетчера Миллса, чьи родители не отличались столь консервативными взглядами на воспитание сына и позволяли ему самому решать, что слушать, что смотреть и что делать. Неудивительно, что чем больше мистер и, особенно, миссис Стюарт узнавали о мировоззрении Миллсов, тем с большим скрипом отпускали Джека к ним в дом.
Именно у Флетчера дома Джек впервые услышал пластинки Бадди Холли, Чака Берри, Билла Хейли, Литтл Ричарда и, конечно, Элвиса. Уже тогда он испытывал от их музыки какой-то ни с чем не сравнимый трепет и эмоциональный подъём. Он редко чему-то по-настоящему радовался и ещё реже проявлял свои чувства. Но когда он слышал блюз и рок-н-ролл, у него в душе разгоралось пламя. Он вдруг ощущал себя безусловно счастливым и забывал обо всех неприятностях в своей пока ещё недолгой, но в целом весьма унылой жизни. Под эту музыку он мечтал, что когда-нибудь всё изменится. Что он вырвется из-под родительского гнёта. Найдёт в себе смелость и силы стать таким же дерзким и решительным, как его музыкальные кумиры. А потом он возвращался домой, где его ждала миссис Стюарт, с её неодобрительно натянутой линией губ. И мистер Стюарт, не решавшийся перечить супруге, что, впрочем, никак не помогало избежать её недовольства.
3.
Передача наконец началась. Ведущий одного за другим представлял молодых и «многообещающих» исполнителей.
– Чайник вскипел, Джеки, – сказала Джилл.
– Ага, сейчас, – отозвался Джек и поднялся на ноги. В этот самый момент на сцене появились четверо ребят. У них у всех были забавные одинаковые стрижки, одинаковые костюмы и оригинальное название – «Beatles»: как будто и жуки, но сразу ясно, что речь шла совсем не о насекомых!
От Флетчера, который был в курсе всех новинок на музыкальном небосклоне, Джек уже знал и про ливерпульскую четвёрку, и про то, что они не так давно выпустили атаковавший британские чарты сингл, но вот слышать их собственными ушами Джеку пока не доводилось.
Он уселся обратно на пол перед телевизором, напрочь забыв про кипящий на кухне чайник, и немигающим взглядом уставился в экран. Что-то в этих ребятах заворожило Джека ещё до того, как они начали играть. А когда заиграли – Джеку показалось, что его собственное сердце застучало в одном ритме с барабанами. Песня была незамысловатой, но вместе с тем – в ней было что-то вызывающее и бунтарское. Под них невозможно было усидеть на месте, и Джек раскачивался влево и вправо в такт музыке, уже со второго припева подпевая себе под нос слова.
Не одному Джеку было суждено попасть под чары этой группы. Тысячи подростков по всей Англии вскоре будут сходить от них с ума. Но, пожалуй, Джек был одним из немногих, кто влюбился в «Битлов» и начал грезить о карьере рок-музыканта ещё до того, как они стали по-настоящему знамениты.
– Джек, чай! – капризно напомнила о себе Джилл, но Джек не обратил на неё внимания. Он попросту её не слышал. И, да, теперь он совершенно точно знал, чем хотел заниматься всю свою жизнь!
4.
Джек в нервном возбуждении расхаживал по гостиной. Телевизор давно уже не работал – Джек выключил его сразу после того, как закончилось выступление «Beatles», просто не мог и не хотел слушать после них никого другого! Их песня до сих пор звучала у него в голове, как если бы они сейчас стояли перед ним, со своими забавными причёсками и с гитарами в руках.
До сегодняшнего вечера Джек был знаком с музыкой только с точки зрения слушателя. Но теперь он был твёрдо намерен это изменить. Ведь если при помощи этих штук со струнами можно было вызывать в людях такие эмоции, это было равносильно какой-то магии!
В своём воображении он поднимался на сцену к «Битлам», и один из них (Джек не знал участников группы по именам) протягивал ему свою гитару. Джек брал её в руки, тёплую, словно это было живое существо, а не кусок дерева, и начинал играть.
Конечно, он догадывался, что этому надо было учиться. Но в его воображении он уже всё умел. Может быть, даже лучше, чем сами «Битлы».
В очередной раз Джек подошёл к комоду и провёл пальцем по его поверхности. Он смотрел на фотографии, свои и Джилл, которые стояли рядом с пустой вазой, но не видел ничего этого. Перед его внутренним взором были только «Beatles». И гитара.
Он снова взволнованно пересёк комнату и выглянул в окно. На улице уже совсем стемнело, и он тщетно пытался рассмотреть силуэты родителей. Что могло так сильно их задержать?..
Джек вернулся к комоду и посмотрел на часы. Четверть девятого. Не так уж и поздно. Это для Джека время сейчас тянулось так медленно, что и минута казалась целой вечностью. Кто бы мог подумать, что с таким нетерпением он будет ожидать возвращения родителей из гостей!
Следующие полчаса Джек провёл у окна. Он теребил в руках штору и кусал губы – обе эти привычки всегда вызывали у его матери негодование. Наконец, в тусклом свете фонарей, за пеленой дождя, который шёл сегодня весь день почти без остановки, показались очертания прохожих. Мистер и миссис Стюарт шли каждый под своим зонтом, она – чуть впереди, с раздражением чеканила по лужам шаги, он – угрюмо втянув голову в плечи плёлся следом.
В этот миг Джека кольнуло мимолётное сомнение, а стоило ли делиться с родителями своими переживаниями? Он привык молчать и держать всё в себе. Но ведь ещё ни разу в жизни он не испытывал ничего подобного. Ни разу в жизни так сильно ничего не хотел. Его буквально распирало от желания рассказать всему миру о том, как зацепила его бесхитростная песня. И как теперь ему тоже хотелось вызывать в других такие же эмоции!
Родителей Джек встречал у порога. Он переминался с ноги на ногу и нервно кусал нижнюю губу, совсем позабыв, как сильно это раздражало миссис Стюарт.
– Что случилось, Джек? – сурово спросила она, снимая с себя пальто.
Джек моргнул, бросил растерянный взгляд на отца, пытаясь разгадать его настроение, не преуспел в этом и, несмотря на то, что его снова посетило сомнение, всё-таки набрался смелости и выпалил, так быстро, что его слова было сложно разобрать:
– Я хочу гитару.
Сказав это, Джек инстинктивно отступил на шаг назад, уже жалея, что выдал родителям то, что лучше было сохранить в тайне.
– Гитару? – переспросила миссис Стюарт. Она посмотрела на мужа так, как будто именно тот был виноват в недостойном поведении сына.
Джек неуверенно кивнул головой. Каким же он был дураком! На что рассчитывал? Что они проникнутся его внезапным увлечением? Что с радостью дадут ему деньги на приобретение дорогого музыкального инструмента?
Никогда в жизни они не одобрят такую музыку! Джек знал это. И не понимал, как мог надеяться на что-то иное.
– Что ж, у тебя наверняка должны были остаться какие-то карманные деньги. Ты ведь не тратишь всё до последнего пенни? Значит, сможешь купить себе гитару, если она так сильно тебе нужна, – хмуро сказал мистер Стюарт и прошёл мимо сына в свой кабинет.
Миссис Стюарт поджала губы, и Джек, пока своим словом она не перекрыла полученное от отца разрешение, поспешил скрыться в своей комнате.
5.
Родители Джека были уверены, что тот позабудет про гитару, как только поймёт, что ради неё ему придётся отказаться от каких-то приятных мелочей: мороженого, конфет, походов в кино.
Но Джек был настроен серьёзно. Он никогда до этого не держал гитару в руках и всё же был заранее убеждён: это именно то, что было ему нужно! Не сиюминутное баловство! А дело всей его жизни!
Он не был разочарован, что родители его не поняли. Наоборот, радовался, что они отнеслись к этому увлечению как к чему-то легкомысленному и скоротечному. Могли ведь и вовсе запретить даже мечтать о музыке!
Джек не знал, сколько могла стоить электрогитара, но догадывался, что одних карманных, даже вместе с бабушкиным подарком, было недостаточно.
Когда родители легли спать, да и он сам, как предполагалось, давным-давно должен был быть в постели, Джек, в одной пижаме, вылез из-под одеяла, плотнее задёрнул шторы, тихонько прошлёпал босыми ногами к двери и заперся изнутри. Потом опустился на колени рядом с кроватью и почти по пояс залез под неё, нашарил рукой нужную доску, приподнял её и достал из углубления белый почтовый конверт, в котором хранил пятифунтовую купюру.
Джек выбрался из-под кровати, положил конверт на постель и, всё ещё сидя на полу и не замечая холода, посмотрел на жизнерадостную керамическую свинку, которая стояла на полке между книгами. Похоже, настало время её распотрошить. Разбивать копилку Джек не хотел, поэтому все монетки, одну за одной и до самой последней, он осторожно выудил через щель при помощи перочинного ножа, а свинку, с благодарно вздёрнутым пятаком, отставил обратно на полку, рядом с томиком по астрологии, который подружки подарили Джилл, но который так её и не заинтересовал. Вот Джек в астрологию верил. И даже собирался проверить, суждено ли ему было звёздами тоже стать звездой?..
Он несколько раз пересчитал получившуюся сумму: семь фунтов, 3 шиллинга, 8 пенсов. Без внушительной доли бабушки этот результат был бы совсем плачевным, но Джек понимал, что и этих денег ему не хватит даже на разбитую классику.
Что ж, если ради гитары ему придётся работать – значит, он будет работать. Если придётся откладывать все свои карманные до последнего пенни и отказываться от обычных мальчишеских радостей – значит, так тому и быть.
Джек сложил деньги в белый конверт, убрал его в ящик стола и вернулся в постель, только сейчас начиная чувствовать, как замёрзли его босые стопы. Он поёжился и укутался в одеяло, собираясь лечь спать. Но сон ещё долго к нему не шёл.
Джеку не терпелось заполучить гитару. Не терпелось ощутить, как от простого соприкосновения пальцев со струнами рождалась настоящая магия. В своих мечтах он без какого-либо обучения сразу же мог извлечь все нужные звуки, покоряя публику – не товарищей по школе, а настоящих зрителей, собравшихся на его концерт!
И Джек предпочитал не задумываться о том, что стать обладателем собственной гитары он смог бы в лучшем случае через несколько месяцев. Он не представлял себе, как сможет вытерпеть такой срок, если даже эта ночь казалась ему нестерпимо долгой и никогда в жизни он так искренне не ждал наступления утра!
И пока его терзала бессонница, он не терял времени зря, а размышлял, где сможет быстрее заработать нужную сумму. Начать поиски работы он решил с почтового отделения.
6.
– Твоя задница заскучала по палке? – хмыкнул Флетчер, рыжеватый подросток с россыпью веснушек вокруг вытянутого, словно утиный клюв, носа. Флетчер был лучшим другом Джека с раннего детства – их знакомство началось в первом классе начальной школы. Во второй же день учёбы Джек и Флетчер не поделили цветные карандаши. Флетчер отлупил Джека, а сам Джек потом ещё долго перед Флетчером извинялся, но с тех пор они были практически неразлучны.
Джек всегда был тихим и почти невзрачным мальчиком. Мечта всех учителей – он никогда не спорил и не дерзил и виновато опускал глаза ещё до того, как на него могли начать ругаться. Но сегодня только репутация послушного и примерного ученика помогла ему не заработать суровых наказаний за столь неприсущие ему рассеянность и неусидчивость.
– Что? – переспросил Джек.
– Ты чудной сегодня какой-то, – сказал Флетчер и пристально посмотрел на друга.
Джек едва заметно улыбнулся. У них не было друг от друга никаких секретов. Но почему-то до сих пор Джек так и не рассказал Флетчеру о своей новой страсти. Боялся, что Флетчер его не поймёт? Что не разделит энтузиазма? Очень даже может быть. Родители Флетчера были профессиональными музыкантами, у него дома были и гитары, и рояль, и бог знает что ещё, но Джек ни разу не видел, чтобы Флетчер проявлял интерес к какому-нибудь инструменту, хотя и знал, что тот умел играть на многих из них. Флетчер рос в окружении музыки, он смирился с тем, что ему была уготована такая же участь, как у его отца – музыкальный колледж, потом оркестр, потом преподавательская деятельность. Для него музыка не была чем-то особенным, это была его привычная среда. Наверное, сейчас Джек ему немного завидовал. И как же он хотел, чтобы его родители хотя бы чуточку походили на родителей Флетчера!
– Джеки, что случилось? Может, ты запал на новенькую? – ехидно ухмыльнулся Флетчер.
– Дурак! – буркнул Джек и всё-таки решил рассказать правду, хотя Флетчер не имел привычки подолгу добиваться ответа.
– Я вчера посмотрел по телевизору…
– Видел выступление «Beatles», да? – перебил его Флетчер.
Джек кивнул, уже с большим энтузиазмом. Он заметил, как у Флетчера заблестели глаза и воодушевился.
– Они супер, да?
– Ещё бы! – согласился Флетчер. – Помнишь, я тебе про их пластинку говорил? Так на сцене они ещё лучше!
– Мне сравнить не с чем, – Джек улыбался всё шире, но улыбка оставалась немного грустной и рассеянной.
– Приходи послушать!
Джек только вздохнул. Отпрашиваться в гости к Флетчеру становилось всё сложнее.
7.
– Вот бы попасть на их концерт, да? – сказал Флетчер, как будто их разговор про «Beatles» и не прерывался. Уроки закончились, и они оба возвращались из школы по домам – идти им было по пути.
– Ага, – мечтательно отозвался Джек. Впрочем, больше, чем побывать на концерте «Beatles», он мечтал о другом – самому выйти на сцену и выступить перед полным зрительным залом!
– И всё-таки ты сегодня чуднее обычного, – сказал Флетчер, заметив, что к Джеку снова вернулось рассеянное выражение лица, с которым он проходил весь день.
– Да просто… – Джек замялся.
Но чего он боялся? В худшем случае Флетчер над ним посмеётся. Так ведь не в первый раз.
– Я решил купить гитару, – сказал Джек.
Он не подозревал, что волна рок-н-ролла уже начала накрывать всю Англию и не он один мечтал стать музыкантом.
– А какую? – спросил Флетчер с любопытством. Смеяться он точно не собирался.
– Может, получится на этой неделе взять что-то подержанное, – со вздохом сказал Джек.
– Хочешь я дам тебе свою? – вдруг предложил Флетчер. – В смысле, она родительская. Но я думаю, они не будут против.
– Серьёзно? Ты можешь дать мне гитару?
– Ну да.
– И ты молчал?
– Так ты же никогда не спрашивал!
– Действительно, – Джек смущённо улыбнулся. – Извини.
Флетчер только отмахнулся.
– Так что, зайдёшь? – спросил он.
Джек за разговором и не заметил, что уже прошёл мимо своего дома и они стояли почти у порога Флетчера.
– Не знаю. Я хотел ещё на почту заглянуть. Надеюсь, они возьмут меня на работу, – неуверенно сказал Джек. – Да и мама будет ругаться, если я сильно задержусь.
– Джеки, тебе четырнадцать, а не четыре! Твои родители не могут всю жизнь всё за тебя решать! Не понимаю, почему ты до сих пор им это не объяснил, если они сами этого не понимают! Я бы…
– Я не ты, – тихо сказал Джек и пожал плечами. Спорить на эту тему можно было бесконечно. Но Флетчер никогда не сможет понять, что Джеку было куда проще миллион раз согласиться с родителями (или сделать вид, что он с ними соглашается). Он не мог пойти на открытое противостояние. Он боялся скандалов. Но он иногда мог попытаться потихоньку сделать всё по-своему.
– Ладно, как знаешь, – кивнул Флетчер. – Тогда может завтра?
– Я постараюсь.
8.
Распрощавшись с Флетчером, Джек почти бегом направился на почту. Он был взволнован. Это было одновременно приятное и тревожное чувство. Неужели Флетчер и правда одолжит ему свою гитару? Может быть он даже чему-то его научит? А если нет? Если это всё напрасные надежды?..
В любом случае, ему была нужна своя собственная электрогитара. А для этого требовались деньги. И именно поэтому он, растрёпанный и взмокший, вбежал в почтовое отделение. Клерк окинул его подозрительным взглядом, но Джек, даже в свои четырнадцать, даже растрёпанный и взмокший, не производил впечатление ребёнка, от которого можно было ждать неприятностей.
– Чем могу помочь?
– Я бы… Я хотел… – неуверенно замямлил Джек. – По поводу работы…
– Я позову менеджера, – коротко кивнул клерк.
Сердце Джека глухо ухнуло куда-то вниз. Он правда верил, что у него есть шансы получить здесь работу?
Однако разговор с менеджером прошёл проще, чем Джек ожидал. За два фунта в неделю ему доверили разносить утренние газеты и телеграммы. Не очень большие деньги, но и обязанности не казались Джеку сложными. Куда сложнее было объяснить родителям, что вместо того, чтобы просиживать всё свободное время за учебниками и готовиться к поступлению в медицинский колледж, Джек будет зарабатывать на гитару. Мистер Стюарт очень рассчитывал, что сын реализует его собственную несбывшуюся мечту и станет врачом. Джеку такая перспектива совсем не улыбалась. Но он привык слушаться родителей и делать так, как они говорят.