Loe raamatut: «В Нави все кошки серые», lehekülg 17

Прощай, город-карнавал!

Утренняя пятиминутка, посвященная пересказу очередного сна Джениуса не способствовала хорошему началу дня. В лучшем случае Марко чувствовал, будто на него опрокинули чан, полный слизней и червей. В худшем на него словно веяло холодом из самых глубоких слоев преисподней. И так каждое утро, пока они вынуждены были скрываться в балаганчике.

Его напарнику в большинстве случаев действительно снился ад во всем своем многообразии. И с помощью шуточек Марко пытался скрыть свои глубокие переживания по этому поводу. Он искренне не понимал, как Джениус это выносит. И успокаивал себя лишь тем, что напарник так живет всю жизнь и, очевидно, привык. Насколько к этому можно было привыкнуть…

Следующим в этот чудесный день его порадовал Фридрих. Сегодня гонец от Иллингтона наконец-то привез приглашение их режиссеру поучаствовать в неделе Ордена. Там было написано, что Хранитель "наслышан о всенародной любви и громкой славе театрика "Зеленый гусь"". Что было, разумеется, откровенной ложью.

Конечно же, Марко так и подмывало рассказать о том, что это он лично попросил Данте об участии труппы в таком масштабном мероприятии… Но, конечно же, он не мог афишировать их связь с Данте Иллингтоном.

Фридрих же так и раздувался от гордости, поверив в свою мировую известность. Что же, как ни хотелось Марко услышать слова благодарности от старого друга, надо было молчать.

Все остальные участники труппы тоже выглядели радостными и оживленными. И, слава Творцу, собирали и упаковывали вещи, чтобы тронуться в путь. Даже отменили вечерний спектакль, который репетировали последние три дня.

Но Марко не слишком-то разделял всеобщее веселье. Фридрих заявил, что они будут показывать на неделе Ордена ни что иное, как комедию "В покоях знатной дамы". Марко представил себе лицо Хранителя Данте, когда тот будет это смотреть…

– Ты шутишь? – пытался Марко возмущаться. – Пошлая комедия на церемонии посвящения в Орден??? Это же просто смешно!

– Конечно смешно, это же комедия, милый, – улыбнулся Анри.

Джонни поддержал товарищей:

– Ну не на церемонии же посвящения в Серые Мастера мы ее покажем. Хранители не дают обет безбрачия, и тема измены для них, как и для всех, актуальна.

"Но я обещал, что там будет богиня Онори!" – чуть было не вырвалось у Марко. Но он вовремя поправился:

– Но в спектакле для Ордена просто обязана быть богиня Онори. И Нинель, богиня Тьмы… противостояние Света и Тьмы.

– И они будут. – Спокойно вставил Фридрих. – Мы введем их в этот спектакль. Они будут изображать божественное предзнаменование перед каждым явлением. Ли, ты – богиня Онори.

– Юхууу! – Шумно обрадовалась Лина-Лин.

Ну да, ей хорошо. Предстанет перед своим Данте в красивом платье…

Фридрих снова обратился к Кошке:

– И ты же – богиня Нинель, только переоденешься.

– Юхууу! – Снова отозвалась Лина-Лин и, пританцовывая, ушла помогать Анри готовить обед.

– Вот и все, проблема решена, – довольно заключил Фридрих.

Марко помогал разбирать декорации и складывать вещи в полном молчании. Ох, как ему не хотелось гореть от стыда под внимательным взглядом Данте. Верховный Хранитель, конечно, к ним хорошо относится, но не до такой же степени.

Ну а в довершение настроение ему испортила карта Великого королевства. Кусок изрисованной желтой бумаги лежал такой себе вроде безобидный, но Марко ужасно на него злился. Еще бы, коварная карта упорно показывала, что в замок Иллингтон они попадут вовремя, только если пересекут Центральную Обитель Серых Мастеров.

Город, где располагалась Центральная Обитель Великого Королевства был одним из крупнейших. При этом если идти в обход, пришлось бы обходить опасные болота и потратить кучу времени. Тем более, что с ними теперь путешествуют две повозки Фридриха, запряженные ослами.

Но идти через Обитель… Да там куда ни плюнь, сидит по пять Серых Мастеров. Но это не самое страшное. Ходили слухи, что Центральная Обитель целиком была во власти Роланда Серебряного, что бы это ни значило. Марко понятия не имел, как именно эта всеобъятная власть проявляется, но желания узнать об этом на своей шкуре у него не было.

Джениус был задумчивым и напряженным. Видимо опасался, что вторжение в его сны на территории Мастера Роланда Серебряного может иметь более тяжелые последствия, чем сейчас. Но Кошка наотрез отказывалась идти в обход. Говорила, тогда они опоздают и не смогут показать спектакль. Может и так, а может, она просто хотела поскорее увидеть своего обожаемого Данте.

После небольшого совещания решено было идти через Обитель.

– Хотя там не слишком-то любят актеров. – Печально вздохнул Анри. – Я слышал, их там предпочитают сжигать на костре под какими-нибудь благовидными предлогами.

– Да там вообще просто обожают кого-нибудь сжигать. – Небрежно кинул Джонни.

Как бы там ни было, сначала им предстояло покинуть Ашер. Джен налепил усы и густую бороду, искусственные морщины значительно состарили его.

Марко теперь изображал местного дурачка. Джениус без зазрения совести украл для него короткие штанишки, которые сушились на веревке у соседней повозки. Парик с рыжими патлами, торчащими в разные стороны, прекрасно довершал образ.

Лина-Лин в этот раз была девочкой, очень милой и воспитанной на вид. На ней был паричок с русыми косичками. И она вроде как была дочкой Джениуса. Для тех, кто знал, что женщин не берут в театр.

Шенен в очках слепца на красивом лице и с палочкой выглядел таким трогательно-беспомощным, что хотелось схватить его под руку и указывать дорогу так долго, как потребуется, хоть всю жизнь.

Они решили ехать прямо через центральные ворота. И теперь уже час стояли в очереди. Желающих выехать из города было не так уж много, основная часть времени уходила на проверку. Отдельно работали Серые Мастера, отдельно стражники. Еще бы, это ведь были конкурирующие подразделения, выполняющие приказы двух разных господ.

Видимо, у них была какая-то договоренность: часть людей проверяли стражи, часть Серые Мастера. Марко заметил, что они чередуются и, посовещавшись с Дженом и Фридрихом, они поменялись с соседней повозкой местами, чтобы достаться королевской гвардии. По общему мнению, Серые Мастера были куда опаснее в их ситуации.

Один страж приказал всем, кто был верхом, спешиться, остальным – выйти из повозки, и начал пристально осматривать каждого на наличие примет. Второй полез в обоз с декорациями, в надежде, что там кто-то прячется.

– Кто такие? Куда направляемся? – с неприязнью поинтересовался тот, кто в данный момент детально изучал Марко.

Лицо стражника было так близко, что чувствовалось его дыхание – не самое свежее, между прочим.

– Балаганчик "Зеленый гусь". – Ответил на вопрос Фридрих. – Едем на неделю Ордена по личному приглашению Верховного Хранителя.

И режиссер с гордостью развернул официальное письмо. Стражи порядка внимательно осмотрели печать с вензелями Д.И. и неуверенно переглянулись. Да, вмешиваться в дела Ордена Хранителей – ну очень опасно. Но, с другой стороны, не подчиняться приказам начальства еще более опасно.

Пока их пристально сверяли с их же приметами, Марко широко улыбался, чтобы никто ни на миг не усомнился в его придурковатости.

Вжившись в роль, он незаметно стянул шляпу стражника и стал жевать перо на ней. Увидев это, полицейский сверкнул глазами и замахнулся было на Марко, но Лина-Лин жалобным детским голоском попросил не бить дяденьку-дурачка. И, глядя в эти наивные глаза, трудно было ей отказать.

С Шенена сняли очки слепца, чтобы узнать цвет глаз, но он додумался не открывать их.

– Он таким родился, – пояснил Джениус старым скрипучим голосом, – этот паренек не может поднять веки.

Вот, может же напарник сносно играть свою роль, когда захочет.

Стражник равнодушно надел очки на «слепого» обратно.

Марко решил не отставать от Джениуса в театральном искусстве, лег на землю и стал весело пускать слюни.

– Фу… – тихонько сказала Лина-Лин.

Стражник, чью шляпу он до этого жевал, покосился с брезгливостью.

– Все, проезжайте! – не выдержал он.

На радостях Марко обнял стража порядка, перепачкав его слюнями. Все оказалось проще простого, спасибо Фридриху за маскировку. Две яркие повозки, запряженные ослами тронулись. Под веселые напевы уличных музыкантов у ворот, их труппа покинула город-карнавал Ашер.

Город-храм

Даже лес вблизи Обители был каким-то серым и неприятным. Лина-Лин постоянно вздрагивала и оборачивалась от каждого хруста ветки, а ведь она всегда чувствовала себя в лесу, как дома.

Невыносимо похолодало, и девушке не хватало ее теплой пушистой шерстки, которую она носила в Нави. Или теплых объятий.

Были и приятные моменты. Проклятие давно не беспокоило, нога у Джениуса окончательно зажила, и они с братом охотились вдвоем, как в детстве. Вместе это получалось у них еще лучше, чем по отдельности, так что кушали они очень хорошо. Фридрих и его труппа были просто в восторге, столько жареного мяса у них давно не было.

А вот накормить Шенена – это была та еще проблема. К счастью, недавно по дороге была деревушка, и Марко выменял там дичь на овощи, хлеб и молоко для их подопечного.

Фридрих заставлял их повторять тексты по дороге и мучил репетициями на привалах. Комедия обрастала все новыми текстами и подробностями. Хотя Лина-Лин с Марко сходились во мнении, что их пьесу это не спасет.

Но лесная дорожка неумолимо вела их к Верховной Обители. Город-Храм. Так называли его Серые Мастера. Но Джениус утверждал, что это Город-Уныние.

И в день, когда их старые театральные повозки должны были въехать в Верховную Обитель, девушка еще больше ощущала тревогу. Джену тоже явно было не по себе.

А вот труппа веселилась во всю. Чтобы оправдать их пребывание на «святой» земле, было решено выступить с представлением. Но в репертуаре Фридриха, разумеется, не было ни одной пьески, после которой их не сожгли бы на костре. Поэтому приходилось быстро придумывать какой-нибудь благочестивый сюжет, но выходила все какая-то ересь…

– Эй, мы не можем ставить пьесу про Творца, если это заведомо плохая пьеса! – возмущался Анри. – Так и знай, Фридрих, земля разверзнется, и ад поглотит тебя за это!

– Прямо во время представления,– весело добавил Марко.

– Что будет очень поучительно для всех. – Подытожил красавчик Джонни.

– Успокойся, Анри, – ласково отозвался Фридрих, – никто не собирается оскорблять Творца, все его любят.

– Или почти все… – вставил Мердок, подозрительно покосившись на Джениуса.

– И о чем же тогда будет представление? – недоверчиво прищурился Анри.

– Обитель Серых Мастеров мало интересует Творец. – Вздохнул режиссер. – Они уже давно служат не ему, а Мастеру Роланду Серебряному.

Лина-Лин посмотрела на брата при этих словах. Его лицо оставалось напряженно-холодным.

– Хм. Мы будем делать спектакль про Мастера Роланда? –поинтересовался Джонни.

Судя по сосредоточенному лицу, он сейчас подсчитывал в уме вероятность собственной смерти на очистительном костре.

– Это будет очень благочестивый спектакль. – Уверил всех Фридрих с хитрой улыбкой.

– Дружище, – на всякий случай встрял Марко, – если там не будет ни одной проститутки, это еще не делает его благочестивым.

– Ни одной проститутки? – удивленно переспросил Анри.

Видимо, он понял, что только – что остался без роли.

– Не переживайте, все будет так свято и уныло, что зрители массово уснут на представлении. – Заверил всех Фридрих.

Лина-Лин улыбнулась, представив поголовный падеж зрителей. И чью-нибудь руку, из последних сил тянущуюся к гнилым овощам, но обмякающую на ходу от всеобъемлющего уныния, которое навеял этот спектакль.

– Можем смело выступать в белом, – улыбнулась она.

– А кого буду играть я? – немного обиженно спросил Анри.

– Ты будешь играть мужскую роль. – Отозвался режиссер.

– Мужскую??? – переспросил светловолосый юноша так удивленно, будто ему предложили сыграть роль бородавки. – Но это… так неожиданно…

– Иногда надо играть нетипичные роли. – Поддержал Анри Мердок, сочувственно потрепав друга по плечу. – Это помогает переосмыслить себя, как актера.

– Ты прав, Мердок! – Радостно воскликнул Фридрих. – Именно поэтому ты, Мердок, сыграешь в этой постановке ангела.

– Ангела??? – демонические брови актера зловеще сдвинулись, глаза сверкнули. – А может сразу маленькую принцессу?

Его заостренная бородка даже немного затряслась от возмущения.

– Итак, сюжет таков! – Воскликнул Фридрих и потер руки. – Юный и прекрасный Мастер Роланд Серебряный, в исполнении Анри, прогуливается по розовому саду. И тут к нему является демон. Но не Мердок, нет, это слишком предсказуемо, а, скажем, Джениус.

Все дружно посмотрели в сторону брата Лины-Лин. Но его лицо решительно не планировало менять свое обычное выражение на какое-либо более подобающее.

– Дьявол искушает его и так и этак, – с энтузиазмом продолжал Фридрих, – Роланд говорит свое решительное «нет» и гордо поправляет плащ.

И режиссер изобразил, как именно надо поправить плащ, чтобы получилось гордо. Анри механически повторил этот жест.

– Что же дальше? – театрально спросил Фридрих и сделал паузу.

Лина-Лин не выдержала и зевнула.

– …дальше на сцену выходит белоснежный ангел в исполнении Мердока. – продолжил рассказчик, эффектно взмахнув рукой.

Джонни и Анри переглянулись и захихикали. Настолько нелепой была эта идея.

– И Мердок начинает толкать благочестивые речи, все засыпают, в конце Роланд с ангелом поют гимн Обители под кустом роз. – Быстро закончил режиссер, видимо, ему надоело сочинять. Ну как?

– Все бы ничего, только где все остальные? – пожал плечами Джонни. – Наши роли тут, кажется, не предусмотрены.

– Все остальные… – Фридрих начал усиленно чесать бороду. – Все остальные…

Лина-Лин заметила, что не только режиссер, но и все вокруг задумались. И сама она невольно поддалась общему творческому настроению.

Даже Шенен выглядел задумчивым, насколько это было возможно. Вот кому надо играть ангела… Хотя, конечно, огромный риск выставлять его на всеобщее обозрение. А прятать – еще больший риск. Наверняка в Верховной Обители принято прятать тех, кого вполне могут сжечь со дня на день.

Так что их подопечного нужно просто вписать в обстановку…

– Фридрих, а что если мы сделаем несколько ангелов? – Провозгласила Лина-Лин свою гениальную идею. – Пусть каждый из нас, то есть из ангелов, одаривает Роланда Серебряного какой-нибудь добродетелью – мудростью, справедливостью, красивыми серебряными глазками.

– Безумием, – криво улыбнулся Лапуля.

– Классной прической, – добавил Анри, поправив волосы.

– И кровожадностью. – Подытожил Одуванчик. – Из Мердока получится прекрасный Ангел Кровожадности.

– Нет такого ангела, – грустно покачал головой Шенен.

Серый город был обнесен тяжелой серой стеной. На воротах вместо стражников стояли Серые Мастера, но довольно внушительного вида.

Артистов встретили весьма холодно. Тщательно обыскали повозки, допросили всех о цели визита.

– Мы будем показывать очень благочестивую пьесу. – Гордо поведал стражникам Фридрих. – Ее рассказал нам один Серый Мастер, который уже тридцать лет живет в пустыне. Он увидел сей сюжет в одном из своих видений…

Лина-Лин покосилась на Шенена. Он слушал внимательно и уже ничему не удивлялся. Хранитель будет не в восторге, что их подопечный профессионально научился врать…

–… и мы пять лет репетировали эту постановку, пока не довели ее до совершенства, – увлеченно продолжал Фридрих, – но все же кое-чего не хватало…

И режиссер сделал трагичную паузу. Лина-Лин испугалась, что дальше он еще не придумал, что говорить.

– Актера! – поспешно вставила она. – Актера на роль Мастера Роланда Серебряного.

При этих словах трое привратников крайне подозрительно уставились на нее. Одно неверное слово и придется идти в обход. В лучшем случае. А в худшем… Да уж все и так знают, что в худшем. И именно поэтому вся труппа смотрела сейчас на своего товарища Ли не менее напряженно, чем Серые Мастера. Джениус даже пытался показать ей какой-то жест. Возможно, он означал «Нам всем кирдык» или «Кошка, я тебя убью».

– Мы не могли доверить эту роль рядовому актеру, – с наигранной уверенностью в голосе продолжила Кошка, – и занялись поиском. Полгода мы искали достойного юношу – чистого помыслами, красивого лицом, талантливого и… целомудренного.

Джонни резко закашлялся, искусно маскируя приступ смеха. Похоже, целомудрие Анри вызывало у него некоторые сомнения.

Тем временем, сам Анри потупился, робко прикрываясь длинными ресницами. Одна его рука застенчиво мяла другую. На щеках его выступил самый настоящий стыдливый румянец. Не хватало только легкого сияния вокруг головы и хора мальчиков на заднем плане.

И Серые Мастера почти благоговейно уставились на это чудо природы, способное играть самого Великого Мастера.

Больше расспросов не понадобилось. Их пропустили и даже посоветовали таверну недалеко от рыночной площади, где им предстояло выступать.

В Сером городе почему-то стоял такой холод, что все стали просить у Фридриха провести хотя бы одну ночь в таверне, чтобы нормально согреться и помыться после долгой дороги. Режиссер недовольно нахмурился, но разрешил.

– На спиртное не налегать… – угрожающе сказал Лине-Лин Джениус. – Здесь опасно.

В ответ она только скривила ему кислую мину. Ну и ладно. Не больно-то и хотелось. К тому же, пара кружек эля – это вовсе не налегать, а так, баловство.

Кошка оглядывалась по сторонам. Какой же серый-серый город. Здесь, похоже, намеренно избегали других цветов.

Наверное, весной они обрезают все почки на деревьях, чтобы те не смели цвести зеленым.

Лина-Лин как-то спрашивала у Данте, почему Орден Серых Мастеров использует именно этот цвет. И ее возлюбленный рассказал, что изначально серый означал отречение от земного, его тусклость и незначительность по сравнению с небесным. Этот цвет как бы намекал, что все – тлен.

В центре все постройки были из крупного серого камня, а камушками поменьше были выложены дороги. Из любой точки города был виден главный замок Верховной Обители. Длинные узкие башенки, вытянутые окна с неброскими витражами. Здание будто стремилось как можно выше в небо. Эта постройка была темно-серой, но в сумерках казалась почти черной. Там и жил Мастер Роланд Серебряный.

То тут, то там на унылой улице, по которой они сейчас шли, мелькала чья-нибудь серая мантия с капюшоном. Простому населению было запрещено ходить в сером, но и обычные люди будто опасались пестрить яркими красками и кутались в грязно коричневые тулупы и платки.

Местные все казались Лине-Лин сутулыми, зажатыми. Смотрели они на яркие фургончики бродячих артистов с любопытством, к которому примешивалась враждебность. Их стремились обходить стороной. Скрюченные фигурки поспешно скрывались за серыми дверями лавок и домов.

– Будто мы чертей перевозим, – недовольно буркнул чистый и непорочный Анри.

Видимо, в этом городе он уже начал страдать от недостатка внимания.

– А всех красивых женщин здесь, и правда, сожгли, – разочарованно протянул герой-любовник Джонни.

Лапуля был сосредоточен и молчалив. Оно и понятно, брат находился во владениях того, кто мог проникнуть в его сны.

А вот Одуванчик весело насвистывал и был в явно приподнятом настроении. Ему дай только возможность где-нибудь выступить, пусть даже в плохеньком представлении. Кошка вообще не понимала, зачем этот довольно-таки талантливый актер болтается с ее мрачным братцем.

– Здесь царит страх. – Тихо промолвил Шенен.

Между его глаз возникла и тут же исчезла едва заметная морщинка. Неужто проявление эмоций? Шенен почувствовал что-то, значит и она должна.

Лина-Лин прищурилась и прислушалась к себе, стараясь почувствовать свою кошачью сущность. С тех пор, как девушка научилась управлять своей звериной стороной, временами ей даже удавалось забыть про нее. Этому, во многом, способствовали хмельные напитки. Они не только помогали немного отвлечься от непрерывного любовного томления по Хранителю Данте, но также немного гасили кошачьи инстинкты. И помогали Кошке приспособиться к миру людей, чтобы не чувствовать себя здесь чужой.

Но когда нужно было, Лина-Лин всегда могла обратиться к своей истинной сущности. Вот и теперь она почувствовала, как походка становится мягче, запахи готовящейся пищи и канализационной системы резко ударили в нос, стали слышны сразу десятки голосов за стенами… «Мамочка, я молился сегодня уже четыре раза, почему я должен опять?», «В этой юбке видны лодыжки. Ты хочешь, чтобы тебя приняли за шлюху? Хочешь, чтобы твои дети остались одни?», «Что ты видел во сне сынок? Там не было Мастера Роланда Серебряного?», «На площади давно не жгли костер. Не к добру это… Неужто в городе перевелись еретики?».

Помимо разговоров, она чувствовала настроения говоривших, видела пятна грязно-синего цвета тут и там – цвет страха в аурах. И теперь она смотрела на Верховную Обитель другими глазами. Город больше не казался ей сонным и безжизненным. В центре его билось кроваво-красное Сердце. Кошка чувствовала его где-то на юго-востоке. Кострище. Место, где сгорели в страшных муках сотни людей. Оно питало город, задавало настроение, от него текла неповторимая энергия… Лина-Лин чувствовала этот страшный и притягательный источник всем телом, хотя он был скрыт от нее далеко за серыми домами.

– Видишь? – спросил Шенен тихо.

Девушка с трудом перевела свой внутренний взор на их подопечного. Она давно не смотрела на него кошачьими глазами, и уже забыла, что так он еще притягательнее. Если бы она была обычной кошкой, то тут же принялась бы тереться о его ноги. К счастью, сияние было немного притушенным – атмосфера Верховной Обители давила на Шенена.

Но все же не мешало бы балаганчику «Зеленый гусь» скорее начать представление, чтобы спрятать их ценный груз среди чужих эмоций.

– «Благочестие»??? – внезапно воскликнул Фридрих. – Серьезно??? Это худшее название для таверны…

Лина-Лин тоскливо оглядела обшарпанную вывеску. Ничего удивительного, если в такой таверне будет запрещено продавать эль. Но все-таки цвета, которые Кошка чувствовала внутри, несколько отличались от общего фона. Среди них, хоть и ненадежно, но все же получится ненадолго укрыть Шенена.

Перешагивая через порог таверны, Лина-Лин попыталась запрятать свою внутреннюю сущность куда подальше, хоть та и не хотела никак с нее слазить. В нос ударил резкий и совсем неблагочестивый запах пота и слегка стухшей рыбы. Но тут же девушку ждал приятный сюрприз – на столе стояли две большие бочки и, опять же, по запаху она легко определила, что там. Хотя и довольно скверного качества.

– Так себе благочестие… – довольно улыбнулся Марко.

Да уж, удивительно, что это заведение не прикрыли. С некоторым удивлением Кошка даже обнаружила двух страшных беззубых проституток, любезничающих с толстячком за крайним столиком. Видимо, прелюбодействовать с такими не считалось грехом. Или просто симпатичных всех уже сожгли.

– Моемся, ужинаем, спим до четырех утра, а потом готовимся к выступлению! – скомандовал Фридрих.

Лина-Лин тяжело вздохнула. Ну вот, еще и мыться.

Впрочем, вскоре выяснилось, что в округе они не найдут ни одной бани. Чудесное нововведение Серых Мастеров – частая помывка объявлена грехом. Народ из солидарности тут же устроил торжественное сожжение бань.

Трактирщик любезно объяснил им, что мыться часто, это значит излишне заботиться о теле, забывая о душе. К тому же, смотреть на голых в общественной бане – это первый путь к греху.

Марко очень активно кивал головой, пока слушал и серьезно говорил, что полностью со всем согласен. И что теперь даже сам на себя голого смотреть никогда не будет.

Фридрих и аетеры к этому времени ушли уже спать, но трактирщик и остальная присутствующая публика слушали его с одобрением.

Шенен тоже внезапно решил высказаться и поведал, что до недавних пор он никогда не мылся, но потом осознал пользу, приятность и необходимость гигиенических процедур.

– Но теперь-то ты понимаешь, что ошибся, а изначально был совершенно прав? – с нажимом спросил Одуванчик, работая на публику.

При этом Марко яростно подмигивал и даже заговорщицки наступил Шенену на ногу.

Тот озадаченно наклонил голову в бок.

– Нет, я все еще считаю, что человеку следует мыться. И, кажется, ты первый мне это объяснил и даже тер меня мочалкой. А ты что, сейчас специально наступил мне на ногу?

После этого Марко впал в немилость у здешних завсегдатаев. И ему только осталось обсуждать с повеселевшим Джениусом, как повезло Лине-Лин, что не придется мыться. И что Кошке впору остаться в этом городе. И что вши, наверняка, прибавят ей пикантности в глазах ее любимого Хранителя.

Они так достали Лину-Лин, что она пригласила за столик двух беззубых проституток и предложила своим мальчикам поразвлечь их разговорами, раз уж рот у них сегодня не закрывается. Барышни явно были теми еще праведницами и тщательно блюли запрет на мытье. Так что пахли не лучшим образом. А в прическах явно кто-то шевелился. Но при этом они оказались крайне общительными.

– Ох, какой голубоглазый красавчик, – воскликнула одна сиплым голосом, сходу усаживаясь на колени к Шенену.

– Благодарю, очень приятно. – Невозмутимо отозвался тот, не делая никаких попыток отсесть.

Видел бы это Данте…

Впрочем, Лапуля с Одуванчиком тоже не остались без внимания прекрасных дам. Мальчикам с трудом удалось избавиться от жриц любви, не привлекая излишнего внимания.

Больше они не допекали Лину-Лин. И вообще не разговаривали с ней. И Джениус отобрал у нее эль. Так завершился подозрительно спокойный и семейный вечер в Верховной Обители.

Засыпая, Кошка снова ясно почувствовала, как бьется ярко-алое сердце города и как жаждет оно новых жертвоприношений.