Странник. Восстание Зарикса. Приквел

Хакс слушал всё это, бессильно сжав кулаки, злясь на самого себя и на свою слабость, а также на невозможность что-то изменить. Он злился на целый мир, на эльфов, которые вторглись в его родной город, на людей, которые сразу не пришли на помощь, пока не увидели своей выгоды.

– Ты хочешь сказать, что мне придётся смотреть на смерть своих друзей, и сидеть сложа руки, наблюдая за тем, как их будут вешать?

Спросил после молчания Хакс, подняв глаза прямо на старика. Берус выдержал взгляд, разлил остатки борматухи, после чего достал ещё одну бутыль и ответил тихим, но твёрдым голосом.

– Нам всем придётся посмотреть на то, куда нас привело десятилетие нашей слабости, а на следующий день нам всем придется взять топоры, кирки и всё, что попадётся под руку, и убить каждого эльфа в наших пещерах.

Глава 11. Последний путь.

Проснувшись в темнице с болью в затылке, Зарикс с трудом отрыл глаза и огляделся вокруг. Темнота не позволяла увидеть, что происходит вокруг, лишь слабый свет от факела, расположенного напротив его клетки, позволял разглядеть хоть что-то. Он почти сразу заметил Фобиса, который лежал на животе, со связанными за спиной руками, не шевелясь.

– Эй, Фобис, очнись, ты жив? – позвал друга Зарикс, попытавшись достать до него ногой, получилось у него это не сразу, но через несколько попыток Фобис начал ворочаться и что-то бормотать. Вскоре он перевернулся на спину и заморгал, в этот момент Зарикс увидел, что всё его лицо было залито кровью из раны на голове.

– Оох, голова, – промычал Фобис попытавшись сесть, но из-за связанных рук обессиленный гном остался лежать на спине. Зарикс в это время пытался осмотреть клетку и понял, что его руки привязаны к ней, и шевелить он мог только ногами.

– Ты как там, Фобис? Жив ещё?

– На зло всем богам да. А ты как? – спросил Фобис, которому всё же удалось сеть и оглядеться.

– Терпимо. Ко мне вломились почти сразу, как я пришёл домой, к тебе я так понял тоже.

– Моя семья, Зарикс, я не знаю, что они сделали с ними, – слабым голосом проговорил Фобис, смотря на друга. Ранее он никогда не казался таким слабым и беззащитным, как сейчас.

– Не думаю, что они их тронули. Им были нужны только мы, но шансов выжить у нас всё равно нет. Скоро нас отправят к дознавателю, а там мы познаем все эльфийские пытки, которые им известны, – устало проговорил Зарикс, упираясь головой в решетку.

– Значит, вот как всё закончится, да? На эшафоте, перед толпами гномов, которые будут смотреть не в силах что-то сделать?– сказал Фобис, усмехаясь и щурясь, стараясь осмотреть приятеля.

– Не самый приятный конец, друг, я надеялся увидеть гномов свободными, но, кажется, не судьба.

– Да брось, мы сделали все что могли. Я рад, что жизнь позволила мне встретить такого, как ты. Без тебя мы бы не смогли всё организовать и подготовить, договориться с людьми и дать гномам надежду. Я верю, что наш народ будет свободным, а наши жизни ничего не стоят по сравнению с нашей целью. Мне жаль, что ты умрёшь молодым, Зарикс, ты должен был познать все тягости отцовства, воспитания детей и семейной жизни, но ты выбрал этот путь сам, ты же знал, что это может привести нас сюда, верно? – спросил Фобис, нервно усмехаясь.

– Конечно, знал. Не переживай, я продумал даже это, – сказав это, Зарикс засмеялся, и его смех подхватил Фобис, ранее, наверное, никто не мог слышать, чтобы пленники смеялись, а особенно так, как делали это два гнома, которые смирились со смертью, а значит, ничего не могло их более испугать, поэтому они и смеялись, заставляя стражников недовольно поглядывать в сторону их клетки. Через некоторое время два эльфа вытащили Фобиса и увели его в неизвестном направлении, оставив Зарикса одного слушать крики своего друга, который оказался в руках дознавателя, понимая, что он будет следующим. Тогда гном решил запеть старую гномью песню, такую же древнюю, как и весь гномий род. Хриплым, пересохшим голосом его песня отдавалась эхом в бесконечных пещерах, перебивая звуки истязаний и пыток.

"Малый гном опять без сил, бросил всё, что полюбил,

Но не будет грустить гном, пока рядом есть топор,

Даже если он без сил, что за гном, что не грустил,

Но не будет грустить гном, пока рядом есть топор,

Пока рядом есть семья, гномы – братья на века,

Через тьму пещер и гор мы на свет с тобой идём.

Хоть жестока к нам судьба, гномы – братья на века.

Мы пройдём весь этот путь, ведь с него нам не свернуть,

Не уснуть нам вечным сном, но сиять нам всем огнём.

В битве нам не уцелеть, нам не нужен этот свет.

Лишь тишина во тьме ночной, где с тобою примем бой

Нам навязанный судьбой, гномий путь во тьме ночной"

Козур в это время был занят подготовкой к казни, занимался расстановкой охраны, в этот день все эльфийские гвардейцы были вооружены, облачены в доспехи и были готовы дать бой любому, кто решит бросить им вызов. С момента нападения прошло несколько дней, но лицо Козура всё ещё болело, и не помогала даже местная выпивка, отчего он постоянно ходил злой на всех, а в особенности на гномов. Единственное, что могло обрадовать эльфа, было то, что завтра трое гномов будут повешены прямо на площади, куда сгонят весь подземный народ, чтобы продемонстрировать, что бывает с теми, кто выступает против эльфов. Козур находился в своём кабинете, размышляя над тем, какие награды от короля его ждут, когда он доложит о уничтожении верхушки гномьего подполья, когда в дверь постучал один из его главных агентов, который и позволил вычислить предательство Логена, а также всех гномов, которые собирались восстать.

– Заходи, – в кабинет вошла Шара, гном-знахарь, аккуратно расположившись напротив Козура и потупив взгляд, рассматривая свои ноги.

– Ты хорошо поработала, Шара! Мы поймали всех троих причастных к организации будущей гномьей революции и завтра повесим их на главной площади, обязательно приходи посмотреть! И вот, твоя награда, как и обещал, – Козур бросил под ноги гномихи мешочек, в котором сразу же зазвенели монеты. Шара аккуратно подняла его, а затем, не поднимая взгляда, произнесла.

– Спасибо за приглашение, но завтра я в любом случае буду там, это же обязательно для всех гномов.

– Ах да, как я мог забыть! Но в любом случае, уверяю тебя, зрелище будет на славу! Уверен, король будет мной доволен и, возможно, заберёт, наконец, из этой конуры. Впрочем, это тебя уже не касается, продолжай свою работу, я буду ждать тебя через неделю, – сказал Козур, показывая взглядом на дверь. Каждое слово давалось ему с трудом, полученная рана мешала ему говорить. Шара быстро поднялась со стула и направилась к выходу.

– Погоди, а что с тем третьим гномом, кажется, его звали Хакс, его не удалось найти, тебе известно о нём что-нибудь? Из твоих докладов о нём всегда было мало информации, – гномиха остановилась перед дверью и, повернув голову, сказала.

– О нём мне мало известно, он – молодой гном, больше был на подхвате у Зарикса и Фобиса, ничего не решал сам, не думаю, что он опасен, скорее всего, где-то прячется, но уверена, со временем вы его найдёте.

На следующее утро весь гномий город был на ногах, эльфы заходили в каждый дом и сгоняли всех к площади, где уже был подготовлен эшафот, вокруг которого стояло несколько рядов эльфийских гвардейцев в полном обмундировании. Повсюду были слышны недовольные возгласы и звуки брани. На эшафоте уже были подготовлены 3 петли, а рядом с ними уже стоял Козур, который впервые за последние дни пребывал в прекрасном расположении духа, осматривая толпу гномов перед собой. Через примерно час все гномы, наконец, были собраны, и Козур подал сигнал охране для того, чтобы те привели пленников, а сам встал посередине эшафота и поднял кулак вверх, призывая к тишине. Когда гномы, наконец, утихли, он начал свою речь, которую готовил всю ночь.

– Приветствую всех собравшихся! Сегодня мы казним трёх бунтовщиков, которые собирались устроить революцию и помешать правлению эльфов в этой шахте! Вы должны навсегда запомнить и понять, что любой, кто будет выступать против нас, будет уничтожен! Вы должны продолжать плодотворно трудиться на благо эльфийского короля! С этого момента, любые попытки бунта будут караться убийством зачинщиков и их семей, а также полным изъятием всего имущества!

В этот момент на эшафот вытащили Зарикса, Фобиса и Логена, все они были в окровавленных рубашках, а их лица распухли от ударов, из-за чего их было сложно различить. Ходить сами они уже не могли, поэтому эльфы тащили их под руки, усаживая на стулья, которые стояли посередине помоста, и накидывали им петли на шеи. Пленники почти не реагировали на происходящее, поглядывая вокруг себя затуманенными взглядами, явно не понимая, что происходит. Вид пленников произвёл на гномов, собравшихся на площади такое сильное впечатление, что в момент все замолчали, и образовалась абсолютная тишина, в которой можно было расслышать, как возятся эльфы, привязывая пленников к стульям. Эльфы уже давно изучили разные способа повешения и изобрели несложный механизм, с помощью которого под пленниками проваливался пол, и они привязанные на стульях оставались болтаться в воздухе. Сделано это было в первую очередь из-за того, что большинство пленников после посещения дознавателя стоять самостоятельно уже не могли, поэтому им требовались стулья.

Зарикс с трудом держался в сознании и смотрел по сторонам. Он видел Фобиса и Логена, ему удалось также разглядеть, что он стоял на главной площади, а все гномы смотрели на него. Зарикс не мог разглядеть их лиц, поскольку раны на лице кровоточили и заливали глаза. Он помнил, как провёл последние сутки, которые казались ему вечностью наедине с дознавателем, и помнил всё, что с ним делали, даже когда его сознание отключалось, дознаватель поливал его холодной водой, чтобы продолжить издевательства. Но он всё равно не жалел о прожитой жизни. Ему казалось, что нет ничего лучше, чем пожертвовать своей жизнью для своего же народа, который заслужил свободу больше чем кто-либо на Рионе. Зарикс знал, что гномы должны ещё раз убедиться в абсолютной жестокости эльфов, чтобы во время восстания их ненависть давала им сил. Поэтому он сидел сейчас на стуле с петлёй на шее перед своим народом, который уже совсем скоро будет свободным, единственное, о чём он жалел, было то, что он не успеет увидеть это своими глазами.

Фобис из-за раны, полученной ещё при задержании, постоянно терял сознание и не мог сосредоточиться на чём-то конкретном, его кровопотеря была настолько велика, что он был бледным, как молоко. Когда его вытащили на эшафот, он пытался разглядеть в толпе свою семью, но всё плыло перед глазами, и он не мог ничего рассмотреть, он прожил свою жизнь достойно для любого уважающего себя гнома, и всегда был готов отдать свою жизнь, за свой народ, так, как делали это все его предки. Он успел познать радость отцовства и трудности воспитания, а также сложности управления и несения ответственности за других. Единственное, о чём он жалел, было то, что он не мог обнять свою семью напоследок.

Логен пострадал у дознавателя на удивление меньше других. Возможно, из-за того, что он и не обладал никакой интересующей эльфов информации, поэтому в отличие от остальных пленников, он оказывал сопротивление, из-за чего его связали по рукам и ногам, а в рот затолкали тряпичный кляп, из-за которого он мог лишь мычать. Не смотря на то, что всю свою жизнь он только пил и винил других во всех бедах, а также предал свой народ, Логен не хотел умирать. Животные инстинкты заставляли его мычать, дёргаться и плакать от бессилия, делать всё возможное, чтобы выжить, но всё было тщетно. Он ни о чём не жалел и готов был на что угодно, лишь бы выбраться живым.

В тот момент, когда пленников привязали к стульям, а Зариксу и Фобису накинули петли на шею, Козур подошёл к дёргающемуся Логену, поднёс своё изувеченное лицо вплотную к нему, а после проговорил.

– Я специально просил у дознавателя не трогать тебя, потому что хотел, чтобы ты мучился дольше всех, специально для тебя я приготовил целый чан с маслом, в котором мы будем очень медленно тебя варить, пока ты будешь кричать и умолять прикончить тебя, как можно скорее.

Услышав это, Логен задёргался ещё сильнее, но верёвки крепко держали его, не давая возможности пошевелиться. Тогда Козур дал знак охране, которая с помощью десяти эльфов вытащила перед эшафотом огромный чан наполненный маслом и, расположив его над костром, перенесла в него Логена, прямиком со стулом, к которому тот был привязан. Всё это происходило в абсолютной тишине со стороны гномов, которые наблюдали за всем происходящим. Костёр под чаном с маслом подожгли, и Логен начал медленно вариться, продолжая дёргаться и мычать.

После того, как Козур разобрался с предателем, он приступил к заговорщикам, подойдя к верёвке за их спиной, он обнажил меч, который всегда болтался у него за пазухой, и рубанул по верёвке, после чего, пол под Фобисом и Зариксом провалился, и пленники задёргались в петлях, привязанные к стульям. Когда это произошло, некоторые из гномов начали плакать, другие отвели взгляд, а некоторые смотрели на Козура ненавидящими взглядами. Эльф был доволен, его работа была выполнена, и теперь он сможет отчитаться перед королём о ещё одном выполненном поручении. Козур заставил гномов остаться на площади, чтобы дождаться, когда умрёт Логен, что заняло ещё около часа, во время которого тела Фобиса и Зарикса продолжали висеть на фоне чана с маслом.

Через некоторое время, когда эльфы убедились, что все пленники мертвы, гномам позволили разойтись, и хоть Козур и ждал столкновений недовольных с охраной, на его удивление, их не последовало. Эльф принял это, как знак того, что его план по устрашению и запугиванию удался, и теперь можно продолжить руководить шахтами, как и раньше. В честь своей победы он позволил гвардейцам выкатить припрятанные на особый случай бочки вина, которые были с радостью восприняты эльфами, что быстро привело к шумным гуляниям до самой поздней ночи. Но Козур не знал, что гномы тоже не спали этой ночью, готовясь к одному из важнейших дней своей истории.

Смерть Зарикса и Фобиса, а также участь Логена повлияли в тот день на мнение многих гномов, которые ранее безучастно относились к рабскому положению своего народа, и абсолютной власти эльфов. Всю ночь гномы вытаскивали из заброшенных шахт снаряжение, раздавали его среди своих и точили прибывшие из Бейсдона топоры. Помимо этого, в этот же день, тайно от всех, в шахты, через секретные туннели прибыли отряды магов из ОСЧ. Всего в тот день в пещеры спустилось 25 волшебников, каждый из которых был направлен в штурмовые отряды. Все из подземного народа знали, насколько хорошо обучены эльфы, и что многие из гномов не переживут следующий день, который будет наполнен сражениями за каждый подземный туннель и каждое помещение, где будут прятаться эльфы. Поэтому гномы провели последнюю ночь перед восстанием в кругу своих близких, друзей, родственников и любимых. В эту ночь, пока эльфы праздновали победу, гномы готовились дать бой, в подземном городе установилась непривычная для него тишина, в которой лишь изредка мелькали силуэты гномов, которые разносили по домам припрятанное ранее снаряжение.

Под самое утро, когда большая часть эльфов допила всё припрятанное вин, и мирно спала где попало, штурмовые отряды гномов, облачённые в броню, вместе с жителями, которые были вооружены рабочими кирками, вилами и ножами, направлялись в сторону эльфийских казарм, медленно, стараясь не шуметь, они шли по улицам своего подземного города, постепенно превращаясь в нескончаемый поток гномов, которые шли за своей свободой. Сигналом к началу послужил оглушающий взрыв, который услышал каждый, кто находился в подземном городе, это была та самая телега с маслом, которую Хакс поджёг и запустил в сторону сторожевого поста расположенного на входе в пещеры. Взрыв был такой силы, что потолок тут же обвалился, погребя под собой ничего не понимающих эльфов, сразу за шумом грохота, послышался боевой клич, в котором слились тысячи гномьих голосов. Восстание началось.

РЕМАРКА

Уважаемый читатель! Пожалуйста, если тебе интересно данное произведение, подпишись на автора, добавь книгу в библиотеку и напиши любой комментарий. Всё это помогает продвигать эту серию, а также даёт дополнительную мотивацию для того, чтобы выпускать продолжение, как можно скорее! Заранее спасибо!

Глава 12. Тот самый день.

Хакс слился с толпой гномов, которые находились на главной площади. Повсюду были слышны голоса, обсуждающие происходящее. Вокруг эшафота собрались эльфийские гвардейцы, окружив его плотной стеной, а на самом погосте стоял Козур, эльфийский военачальник, с перемотанным лицом. Внутри Хакса боролись разные чувства, начиная от ненависти и злобы, заканчивая бессилием, но он продолжил стоять и наблюдать за происходящим.

Через некоторое время на эшафот вывели пленников, и в этот момент все гномы замолчали, Хакс смотрел на своих друзей и сначала не смог их узнать, настолько они были избиты и изувечены. В этот момент он был готов сорваться с места и ринуться прямо на эльфов, чтобы попытаться спасти своих друзей, но Берус стоящий рядом крепко держал его под руку, по виду старика сложно было сказать, что сейчас происходит в его голове, но Хакс понимал, что ему ничуть не лучше, чем остальным. Всю казнь гномы стояли в абсолютной тишине, внимательно наблюдая за происходящим. Лишь когда двое пленников повисли на веревках, некоторые из них отвернулись, а гномихи начали плакать. У Хакса в этот момент закружилась голова и закружилась так сильно, что он чуть не потерял сознание, и в этот момент он вдруг вспомнил, что уже видел всё это в своих кошмарах, которые мучили его последнее время, а на утро забывались, но сейчас он вспомнил свои сны, казнь и все последующие за этим события.

Рано утром, когда большая часть эльфов после праздника спала, Хакс вместе с Берусом толкали телегу прямо к главному входу, где находился пропускной пункт. Остановившись на небольшой горке, они встали, подожгли фитиль и толкнули телегу по склону, быстро отбегая назад. Когда раздался взрыв, он оглушил их на несколько минут так, что они не услышали грохота, обваливавшегося потолка, который уничтожил единственный выход эльфов из пещер. Восстание началось, и гвардейский отряд эльфов оказался заперт в пещере вместе с гномьим народом, который уже облачённый в доставленную людьми броню и вооруженный топорами шёл мстить.

Хакс был в одном из главных штурмовых отрядов, задача которого была захватить эльфийские казармы, где располагался арсенал и большая часть гвардейцев. Здание казарм располагалось недалеко от входа в пещеры, который теперь благодаря взрыву был завален. Само здание было достаточно большим, в три этажа с возможностью выхода на крышу, где уже находились гвардейцы, которые поливали наступающих гномов градом из стрел. После звуков взрыва и грохота от завала весь подземный город наводнили звуки борьбы и криков. Отряд Хакса, используя заранее подготовленные штурмовые лестницы, быстро взобрался на здание казарм, и Хакс был первым, кто, оказавшись на крыше, вступил в бой, используя свои кинжалы. Взлетев по лестнице и оказавшись лицом к лицу с первым эльфом, который даже не успел облачиться в броню, лишь схватив лук и начав отстреливаться от наступающих гномов. Гвардеец явно не ожидал такой прыти, чем Хакс и воспользовался, резво подскочив к нему и ударив кинжалом под левое ребро, в область сердца. Не теряя ни секунды, он бросился к выходу на крышу, откуда уже прибывали новые гвардейцы, которые успели облачиться в броню и взять мечи со щитами. Боковым зрением он заметил, как его отряд уже почти в полном составе оказался на крыше, поэтому он издал боевой клич и, уворачиваясь от одного рубящего удара за другим, начал вклиниваться в ряды эльфов, нанося короткие, стремительные и смертельные удары. За счёт этого его отряду удалось оттеснить эльфов на лестницу, в узкий коридор, где их броня и размер их мечей играли против них, тогда как гномы пользуясь низким ростом и плотным телосложением, ударялись об эльфийские щиты, сбивая гвардейцев с ног и быстро добивая, не позволив им опомниться.

Но, несмотря на преимущество, эльфы всё равно давали достойный отпор, работая слаженно, они использовали тактику «закройся – атакуй – закройся». Ловко меняя стену щитов на рубящие удары мечом, но гномы быстро адаптировались к такому темпу и начали подлавливать гвардейцев на тех моментах, когда те открывались для удара. Маленькая лестница, ведущая к сладам с эльфийским оружием, превратилась в кровавую баню, в какой-то момент эльфы, которые были ниже по лестнице, начали скользить по ней вниз из-за огромного потока крови, стекающего сверху. Наконец, гномам удалось прорваться через лестницу в казармы и на склад, где завязался новый бой, и снова замкнутое пространство не позволяло эльфам использоваться свои навыки и оружие в полную силу, чем пользовались гномы, которые ловко уходили из-под рубящих ударов меча и атаковали в ответ короткими, но невероятно сильными ударами топора. Хакс оказался в помещении казарм, где находились ещё полуспящие эльфы, которые только смогли найти свой меч, не понимая, что происходит, и как только в проходе показался гном, весь измазанный в крови с двумя кинжалами в руках, в их глазах появился страх. Хакс, издав боевой клич, ринулся вперёд ,ловко перепрыгивая с одной койки на другую, не замедляясь ни на секунду, он убивал одного эльфа за другим, когда он оказался на середине комнаты, а за его спиной лежало не меньше десяти мёртвых гвардейцев, остальные дрогнули и побежали, ещё не осознавая, что бежать им некуда.

В этот момент в проходе показался маг, который был в отряде Хакса, он был одет в синее облачение с капюшоном, закрывающим его лицо. Быстро оценив ситуацию, маг выкрикнул заклинание и махнул рукой в сторону убегающих эльфов, и над головой гнома пронесся небольшой огненный шар, который долетел до другого конца комнаты, и с оглушительным грохотом взорвался, разрушая противоположную от мага стену здания и погребя под собой отступающих эльфов.

Всё это время отряд Хакса продолжал битву за склады с оружием в огромном помещении, которое до прихода эльфов использовалось гномами под место для хранения зерна. Это было большое каменное помещение, с огромными по меркам подземного города пространствами, где эльфы оказывали серьёзное сопротивление, понимая важность сохранения своего арсенала. Но разъярённых гномов было уже не остановить, несмотря на огромные потери, к гномам прибывали всё новые и новые пополнения, чем эльфы похвастаться не могли. Но, несмотря на сложность своей ситуации, длинноухие смогли организовать оборону и теперь рассчитывали продать свои жизни подороже и забрать на тот свет, как можно больше гномов.

Козур в день после казни заснул за столом в своём кабинете, с пустой бутылкой вина и письмом для короля, в котором он отчитался о выполненной работе и достигнутых результатах, не забывая указать про свои личные действия, которые привели к достижению успеха. Проснулся он от оглушающего звука взрыва, где-то недалеко от казарм, сначала не осознавая, что произошло, он тут же поспешил облачиться в доспехи и достать свой меч. Не успел он закончить, как к нему без стука ворвался один из капитанов, имя которого он не помнил, выглядел гость весьма взбудораженным и быстро проговорил.

– Господин! Гномы подняли бунт! Главный проход был взорван, и теперь мы отрезаны от поверхности и связи с королевством! Они начали штурм всех наших позиций, уже сейчас идёт битва за наш арсенал!

Козур, немного растерявшись, смотрел на капитана и не знал, что ему ответить, но, быстро опомнившись, прокричал.

– Быстро поднять всех! Нельзя дать им захватить арсенал! Все отряды переместить к казармам и сражаться до конца!

– Господин, это уже сделано, но есть ещё кое-что, что я должен вам рассказать.

– Что именно? Чего медлишь!

Капитан потупил взгляд и, вздохнув, ответил.

– На стороне гномов замечены маги из ОСЧ, они вместе с ними участвуют в штурме.

Козур сжал зубы, после чего со всей силы ударил кулаком по столу и сказал.

– Ублюдки! Убить их всех! Пленных не брать! – прокричал Козур, выбегая из кабинета следом за капитаном и неожиданно обнаружив несколько гномов в коридоре, которые, заметив эльфов, не думая ни секунды, бросились на них. Но Козур был настолько разозлён, что, оттолкнув капитана и увернувшись от топора, смог крутануть "валет", расправившись сразу с двумя гномами, после чего обратился к капитану.

– Как они могли добраться сюда так быстро? Где была стража!?

– Последнюю ночь все праздновали, и, возможно, они были пьяны и не смогли остановить такое количество наступающих, мой господин, – робко ответил капитан, смотря на трупы гномов. После этого они направились в казармы, их путь шёл через лазарет, где находились раненые эльфы, и Козур удивился их количеству. Подошёл к одному из них и спросил.

– Солдат, где ты был, когда началось нападение? – эльф сидел на полу, упёршись спиной в стену, зажимая рану на животе. Он поднял глаза на Козура и слабым голосом ответил.

– Мы небольшим отрядом патрулировали шахты, где гномы добывают руду, после того, как прогремел взрыв, мы сразу же направились к выходу из пещеры, чтобы помочь нашим братьям, но вход оказался завален, а со всех сторон на нас начали идти гномы в огромном количестве. И сколько мы их не убивали, тех не становилось меньше, мы решили пробиваться в сторону казарм, но, когда мы добрались до них, оказалось, что большая часть уже захвачена гномами, тогда мы начали пробиваться к лазарету. Из всего моего отряда добраться удалось только мне, все остальные мертвы командир, – выслушав эльфа, Козур присел на корточки напротив него и задал ещё один вопрос.

– С чего вы решили, что казармы уже захвачены, солдат? Отвечай?

Но вместо ответа эльф уронил голову на грудь и потерял сознание, Козур тут же попробовал его растормошить, но услышал голос капитана:

– Он уже мёртв, господин, потерял слишком много крови, нам нужно идти.

Они продолжили путь по коридору, и с каждым шагом звуки битвы становились всё сильнее и сильнее, а мимо них постоянно проносили новых раненых, один из которых, увидев Козура и капитана, прокричал им.

– Их очень много, командир, они уже почти пробились к лазарету, поспешите им на помощь! Ваши солдаты ждут вас, командир!

После раненого быстро потащили дальше по коридору, Козур заметил, что у него были ранения на ногах, из за чего один из лекарей просто тащил его по полу, оставляя кровавый след. Быстро проследовав дальше по коридору, они поднялись по лестнице и сразу же оказались за спинами гвардейцев, которые медленно отступали под натиском гномов, которых оказалось невероятное количество, а за их спинами стояли маги, одетые в синие мантии и закидывающие заклинания в ряды эльфов. Не медля ни секунды, Козур с капитаном ринулись в бой, занимая места убитых товарищей.

В это время начальник разведки Дрейдла Кроус находился на поверхности гномих шахт, в момент взрыва, который завалил проход, он отдал приказ своему отряду кавалерии, собранному из лучших разведчиков к атаке на тех эльфов, которые остались снаружи. Гвардейцы не успели опомниться от произошедшего обвала, выбираясь из шахты все в пыли и грязи, как тут же на них налетел отряд людей, который не щадя никого методично и быстро перебил всех выживших эльфов, после с помощью голубей передав сообщение другим отрядам об успехе своей вылазки, они быстро собрали все тела эльфов, а также их снаряжение и перенесли их в лес, спрятав их с помощью листвы и веток деревьев. Кроус также отдал приказ своей разведке рассредоточиться вокруг шахт и следить за тем, чтобы ни один эльф не смог сбежать. После этого почти сразу он вернулся к туннелям, через которые гномы получали от людей оружие, и был поражён, уже через несколько часов после начала восстания гномы вынесли несколько сотен раненых собратьев, которым нужна была помощь, и Кроус, не медля ни минуты, вместе со своим отрядом начал её оказывать. К его сожалению, раненых было очень много, и они не успевали оказывать помощь всем, поэтому некоторые умирали от кровопотери или слишком глубоких ран. Кроус также заметил одного из магов, у которого была отрублена рука, он сидел в синей мантии, которая вся была перепачкана в крови, и когда он попытался подойти к магу, чтобы помочь ему, тот, жестом его остановив, сказал слабым голосом.

– Не трать на меня время, я справлюсь сам, помоги лучше им, – сказал он, кивнув в сторону раненых гномов, которых на небольшой лесной опушке становилось всё больше и больше. Уже тогда Кроусу стало понятно, что за свободу гномы заплатят высокую цену.

Хакс после зачистки казарм сразу же направился к арсеналу, где продолжался тяжёлый бой, он уже слабо соображал, что делает, тело превратилось в машину, которая перемалывала одного эльфа за другим, он снова и снова бросался на щиты гвардейцев, которые после каждой атаки продолжили редеть. Хакс видел, как рядом падают замертво его товарищи, которых всё же настиг эльфийский меч, и, видя это, он снова и снова издавал боевой клич и кидался на гвардейцев с новой силой. Наконец, когда последний эльф был убит, Хакс осмотрелся, обернулся на свой отряд, из которого осталось не больше одной трети, а повсюду была кровь, тела эльфов и гномов и стоны раненых и умирающих. Он попытался сделать шаг, но тут же упал на одно колено, заметив порезы на плече, а также стрелу, торчащую из правого колена, нему тут же подбежал один из магов и проговорил запыхавшимся голосом.

– Не шевелись, я помогу тебе, битва почти закончена, остатки эльфов сражаются в лазарете, но им осталось не долго, ты сделал всё, что мог, присядь, мне нужно тебя перевязать.

Хакс посмотрел на молодого волшебника в синем плаще затуманенным от куража взглядом, не совсем понимая, что от него хотят, но всё же сел на пол, позволив магу вытащить стрелу и перевязать колено, а также порезы на плече. Когда чародей закончил, к ним подошёл Берус, который выглядел устрашающее, весь залитый кровью, с пустым безжизненным и уставшим взглядом, заметив Хакса, он слабо улыбнулся, сел рядом с ним, достал бурдюк, отпил из него, поморщился и протянул Хаксу, тот сделал тоже самое, передав пойло дальше по кругу, затем старик немного отдышался и сказал:

– Мы победили, Хакс. Эльфы из лазарета сдались, мы взяли в плен около полусотни ублюдков, и нам даже удалось схватить их командира, Козура. К сожалению, все члены совета, которые ранее принимали участие в управлении – мертвы. Из всех руководителей восстания в живых остался только ты, Хакс, значит, тебе предстоит руководить гномами дальше. Все видели, как ты сражался, и не думаю, что кто-то захочет это оспорить.