На дворе стояло утро и ничего не предвещало беды. Солнце, едва поднявшись над верхушками деревьев, освещало окрестности. На небе на многие вёрсты вокруг не имелось ни одного облачка. Сырой воздух, гонимый с севера, приятно уравновешивал жар солнца.

Урван расположился на втором этаже трактира и отдыхал от первого и, как оказалось, весьма лёгкого задания. Он сидел на кровати, лениво попивая вкусный квас, и любовался прекрасным бором, открывающимся ему из окна. Его комната хоть и выглядела достаточно бедно, к счастью, сияла ослепительной чистотой. Никаких посторонних запахов, обычно сопровождающих подобные заведения, не наблюдалось. У входа, в углу, из стены торчал гвоздь. На нём висели его тёмно-зелёный плащ, дублет и брюки, внизу лежали чёрные туфли, а у двери прислонился полутораметровый шест.

Неожиданно тишину нарушил сильный гортанный крик и через секунду сквозь окно влетел кречет. Растопырив крылья, как перед нападением, и вытащив когти вперёд, птица вцепилась в торчащий гвоздь. Хищник, медленно переминаясь с лапки на лапку, развернулся к воину клювом. На спине непрошеного гостя висел цилиндрический чёрный тубус с красной печатью.

Приглядевшись повнимательнее, Урван от неожиданности вскочил с места. В кречете он узнал «почтальона», которого использовал его наставник Флегонт для передачи сообщений. Певчие птицы часто подвергались нападению со стороны плотоядных собратьев, и часто важное донесение не доходило до адресата. Быстрые хищники, напротив, отличались живучестью, поэтому стали основным средством передачи информации.

Воин быстро поставил кружку на подоконник и, не теряя времени, рванул к кречету. Он зашёл сбоку от птицы, нежно протянул руки и схватился за цилиндр. Стараясь не навредить пернатому посланнику, аккуратным движением отстегнул лямки. Хищник, почувствовав облегчение, вновь издал крик, взмахнул крыльями и устремился в окно. Юноша проводил птицу взглядом и, когда та совсем скрылась из виду, перевёл взор на тубус. На крышке вырисовывалась печать с рисунком головы сокола. Такой знак использовали только в киновии – обители финистов.

Правой рукой Урван сжал печать, и та немедленно раскрошилась на сотни осколков, обнажив контровочную нить. Он трижды прокрутил крышку против часовой стрелки, и она слезла с резьбы тубуса. Внутри, как и ожидалось, оказался свёрток. Воин перевернул цилиндр, и донесение выпало прямо в предусмотрительно подставленную ладонь. Левой рукой юноша бережно повесил тубус на гвоздь и подошёл поближе к окну. Присев на край кровати, финист развернул свёрток и углубился в чтение.

«Дорогой мой ученик, Урван!

До меня дошло страшное известие. Несколько дней назад на Дивногорск, что к востоку от тебя, совершено нападение. Два ужасных монстра ворвались в пределы города и избили множество людей, а само поселение предали разрушению. Лишь только я узнал об этой страшной новости, как меня посетило видение. Из которого следует, что эти чудовища вновь вернутся через три дня и попытаются напасть на город и уничтожить уцелевших жителей.

Поэтому ты должен немедленно отправиться в Дивногорск и постараться предотвратить атаку. Будь внимателен, мой ученик. Я чувствую здесь ужасную магию. Возможно, чудовища хотят пленить нашего феникса и налёт на городище – всего лишь прикрытие с целью заманить финиста. Поскольку ты молодой и неопытный, послушай совет своего учителя. Не стоит лететь до самого Дивногорска на соколе. Лучше остановиться за тридцать вёрст до города и добираться до поселения пешком.

Да благословит тебя Элогим, Бог наш и хранитель».

Урван поднял голову и посмотрел в окно. За открытыми ставнями по-прежнему шумел бор. Однако теперь, после письма Флегонта, в шорохе леса слышалась некая тревога. Прекрасное разноголосое пение птиц, минуту назад раздававшееся в пуще, испарилось, и вместо него воцарилась звенящая тишина.

С самого детства наставник обладал даром пророчества. Благодаря своей способности он предвидел будущее и тем предвосхищал действия недругов. Враги боялись его таланта и, пока Флегонт оставался всадником феникса, на время притихли. А страна Гардарика наслаждалась долгими годами мира и процветания.

Душа Урвана наполнилась смятением. Пульс участился, а на спине выступил холодный пот. Он не знал, как отнестись к сложившейся ситуации. С одной стороны, ему всегда хотелось совершить подвиг и войти в историю финистов как герой, а с другой – до жути боялся провала.

Через минуту, хранитель вскочил с кровати и бросился к вешалке. Вернув письмо снова в тубус, плотно закрыл крышкой. После чего быстро облачился в штаны, дублет и надел туфли. Последним накинул на себя плащ. Едва края мантии коснулись пола, он схватил свой шест и направился к выходу.

Финист спустился со второго этажа в зал. Каждый его шаг по иссохшимся доскам пола порождал жуткий треск. Казалось, ступает не одинокий юноша, а тридцатипудовый бурый медведь.

Внизу никого не было, лишь корчмарь одиноко стоял за барной стойкой и протирал стаканы, попутно напевая мелодию. Трактирщик так увлечённо занимался своим делом, что не обращал никакого внимания на посторонний шум, и не заметил подобравшегося к нему молодого человека.

– Кхе… Кхе… – демонстративно кашлянул Урван, заявляя о своём присутствии.

– О, ты уже проснулся? Как тебе спалось? – любезно спросил корчмарь.

– Спасибо, хорошо, – ровно ответил воин. – Сколько я должен за ночь?

– Так ты уже собираешься уходить? – на лицо трактирщика вылезло удивление. – Я думал, ты останешься у меня минимум на неделю.

– Я очень спешу. Мне надо в Дивногорск.

– В Дивногорск? – громко переспросил трактирщик. – Да до него пятьсот вёрст. Как же ты поедешь туда, если у тебя нет коня? Раздобудь кобылу и потом спеши себе куда надо. У меня есть одна на продажу.

– Ты очень много говоришь.

– Это да, есть такой грех у меня, – вздохнул корчмарь и поставил стакан. – С тебя три рубля.

Финист засунул руку в карман и вытащил три серебряных монеты, каждую достоинством в один рубль. Положил деньги на столешницу и посмотрел в глаза хозяину кабака. Трактирщик взял монету и начал вертеть её в руках. Убедившись в подлинности рубля, он дружелюбно кивнул. Урван, заприметив одобрительный жест, также почтительно махнул головой и развернулся, неспешным шагом направившись к выходу.

Корчмарь пошёл следом за воином. Ему показалось, что у юноши нет лишних средств на лошадь, что и послужило причиной отказа. Однако неторопливая походка молодого человека несколько смущала его рассуждения.

– Как же можно так медленно спешить? – поднял брови трактирщик.

Финист прошёл арку кабака, никак не реагируя на возглас корчмаря, а хозяин подошёл к своду и остановился, продолжая провожать воина взглядом. Урван шёл, опираясь на свой шест словно путник. Он удалялся от постоялого двора неторопливо, чем ещё больше вводил в недоумение владельца кабака.

Когда расстояние между корчмарём и воином достигло пятидесяти шагов, юноша остановился. К немалому удивлению владельца, Урван воткнул в землю шест и засучил рукава по локоть, после чего поднял ладони к небу и растопырил пальцы.

Трактирщик окончательно растерялся. Он надул щёки, нахмурил брови и подбоченился. Непонятные действия путника вызывали массу вопросов, на которые он не находил ответов.

– Феникс, приди! – тем временем громовым голосом воззвал юноша и раскинул руки в стороны.

В тот же миг на небосводе возникла красная комета с ярким длинным хвостом. Она падала вертикально вниз с огромной скоростью, что, казалось, беды никак не избежать.

Спустя десять секунд она врезалась в землю и взорвалась. От удара грунт задрожал как при землетрясении, а почва в эпицентре взрыва провалилась на метр. Пламя разлетелось во все стороны и повалило на пол трактирщика. Грохочущий звук всполошил птиц, прятавшихся в бору, и они одновременно взмыли в небо огромной чёрной тучей.

Контуженый трактирщик пролежал минуту без сознания. Как только разум вернулся, он немедленно вскочил на ноги. Машинально осмотрел руки, ожидая увидеть страшные ожоги, но, к большому удивлению, их не обнаружил. Ничего не понимая, корчмарь перевёл взгляд на юношу.

Рядом с финистом стоял исполинский огненный феникс, полностью объятый пламенем, изливавшимся из его перьев. Внешним видом мифический зверь походил на сокола, только гораздо больших размеров. Длина тела птицы достигала восьми метров, а размах крыльев превышал тринадцать. На спине хищника крепилось громаднейшее ездовое седло, которое напоминало конское, только в разы больше. По обе его стороны свисали две больших седельные сумки и чехол для шеста.

Урван, обхватив левой ладонью древко, вырвал его из почвы и пошёл в сторону феникса. Сокол раскинул в стороны пернатые конечности и прильнул к земле, давая возможность финисту взобраться на спину. Почувствовав удобно расположившегося в седле юношу, хищник встал, поднял крылья и изо всех сил взмахнул ими. В мгновение ока сокол взмыл в небо подобно снаряду, выпущенному из требушета.

Трактирщик стоял неподвижно и во все глаза смотрел на чудного наездника. Только когда тот совсем скрылся из виду, он пришёл в себя и начал осматриваться. На месте приземления феникса зияла неглубокая яма. К изумлению корчмаря, трава внутри ямы и вокруг неё была совсем не повреждена.

– Неужели… Феникс… Не может быть… – стал запинаться хозяин постоялого двора.

Он не мог поверить, что ему посчастливилось увидеть живого феникса, хотя все признаки говорили об этом. Ведь только фениксов всегда окружает жаркое пламя. Только огонь этих птиц не обжигает человека, не будь на то воли хищника.. И только они появляются из ниоткуда по зову своего финиста.

Урван поднялся на высоту равную одной версте и полетел на восток. С этого эшелона открывался обзор на многие мили вперёд. Вдобавок благодаря чудесному воздействию феникса его глаза становились зорче и видели дальше.

Спустя пять часов полёта он увидел возвышающуюся посреди огромной долины одинокую гору. Её пик доставал до облаков и был покрыт снежной шапкой. К южной стороне вершины примыкал кремль Дивногорска. Крепость имела четыре круглые башни, которые венчали черепичные конусные крыши. Башни объединяли три зубчатые тридцатиметровые стены. Четвёртая стена отсутствовала, а вместо неё естественной защитой служила крутая скала.

За территорией цитадели расположился нижний двор, служивший местом жительства горожанам. Его окружало некогда пятиметровое ограждение, примыкавшее к крепости, и на данный момент полностью уничтоженное по всему периметру. Внутри каменной ограды также лежали руины. От красивых теремков остались лишь квадратные фундаменты, торчащие из земли.

Сам кремль оказался нетронутым. Все разрушения локализовались исключительно на нижнем дворе. Это значило только одно – чудовищам не удалось пробиться к замку.

Монстров вокруг не наблюдалось. По грудам мусора и обломков бродили понурые люди и разгребали завалы. К востоку от города горели погребальные костры. Вьючные животные вереницей шли к кладбищу и тащили за собой свежие трупы.

Душой Урвана овладела жажда мести, кровь в жилах буквально закипела. Ему неудержимо захотелось немедленно ворваться в крепость на своём фениксе и поскорее всё разузнать, а после отправиться по следу чудовищ. Однако наездника связывал совет настоятеля и, как бы ему ни хотелось, ослушаться он не мог. Флегонт в своём письме настаивал, чтобы Урван явился в Дивногорск пешим. Финисты приносили обет полного послушания наставнику, поэтому у него не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться.

До города оставалось всего сорок вёрст. По счастью, через десять вёрст начинался прямой тракт, ведущий к одинокой горе. Его образовали десять дорог, которые сливались в одну большую у высокой берёзы.

Урван мысленно отдал приказ соколу лететь к перекрёстку. Феникс послушно взмахнул крыльями и направился к одиноко стоящему дереву. Оказавшись точно над берёзой, феникс начал медленный спуск на землю. Резкое пикирование неизбежно раздуло бы пламя и посадку финиста с большой вероятностью могли бы увидеть с крепостных стен.

Сокол опустился на лапы и прильнул брюхом земле. Урван перекинул правую ногу через луку седла и спрыгнул на землю. Он быстро обошёл левое крыло птицы и приблизился прямо к клюву. Феникс и финист посмотрели в глаза друг другу и замерли в таком положении на несколько секунд.

«Лети!» – про себя проговорил Урван.

Зверь послушно задрал крылья вертикально вверх. Одним движением взмахнул ими изо всех сил и взмыл в небо. От сильного сотрясания воздуха берёза качнулась и пышной кроной на мгновение припала к земле, а после как ни в чём не бывало вновь выпрямилась.

Урван решительным шагом пошёл по большаку. Спустя час пути он увидел стремительно приближающийся громадный людской поток. Ему навстречу неслись тысячи беженцев, поднимая огромные столбы пыли. Среди разношёрстной толпы были люди всех возрастов, начиная от грудничков на руках родителей и кончая сгорбленными стариками. Гул от стонов младенцев и ропота старцев заглушал шум леса и пение птиц. На лицах людей явственно читалось полное отчаяние и безысходность. Среди них имелись как состоятельные горожане, одетые в парчовые одежды, так и бедняки, облачённые в рубище.

Вдоль обочины тракта бегали редкие отряды латников. Из-за огромной протяжённости колонны, конники не могли выстроиться равномерно вдоль дороги и обеспечить защиту по всему периметру.

В среднем одна группа не превышала десяти воинов. В их задачу входила охрана беженцев от мародёров и лихих и нечистых на руку людей.

Опасаясь быть раздавленным неконтролируемым потоком, финист сошёл на обочину и продолжил свой путь. Но едва он преодолел сотню метров как показался высокородный витязь, закованный в железо. Он восседал на вороном коне в белом чепраке.

Всадника окружало восемь воинов. У каждого послужильца на поясе висел меч, а за спиной арбалет. К лёгкому удивлению Урвана, у всех отсутствовали щиты.

Конник, заприметив финиста, перешёл на пассаж и стал быстро приближаться к юноше, не оставляя шанса избежать неприятной встречи. Отряд, сопровождающий всадника, послушно прибавил ходу, дабы не отстать от своего командира.

Увидев всадника, Урван насторожился. В его голове непроизвольно стали прокручиваться возможные варианты развития событий. Ему казалось, что воины могут напасть на него, если он чётко не ответит о целях путешествия.

– Эй ты, холоп, – высокомерно заявил богатырь и закружил вокруг финиста. – Чего ты здесь ищешь?

Хранитель склонил голову и посмотрел на свой дублет. Его роскошная одежда минимум тянула на убранство купца, а то и феодала. Ни одному здравомыслящему человеку не пришло бы в голову назвать юношу, облечённого в красивый наряд, холопом. А это означало: либо витязь задирается, либо он очень глупый.

– Я иду в Дивногорск, – честно ответил юноша.

– А ты не знал, что на город совершено нападение?

– Нет! – Урван как можно правдоподобнее изобразил удивление.

– Интересно получается. Уже несколько дней в город ход для посторонних закрыт. Любого ослушавшегося ждёт неминуемая кара. А ты вот так просто идёшь в город? – ратник состряпал глупую мину и прошёл в тыл к своим пехотинцам. – И никто на пути тебе не попался и не рассказал, что произошло? Вряд ли. Сдаётся мне, ты либо шпион, либо мародёр. А и в первом, и во втором случае тебя ждёт допрос. Ребята, взять его! – строго крикнул латник.

Воины все как один вскинули арбалеты и направили их на финиста. Восемь болтов целились прямо в грудь юноше. Теперь любое неосторожное движение могло повлечь за собой выстрел со стороны наиболее нервного послужильца, и мгновенную смерть наездника феникса.

Один из пехотинцев опустил арбалет и убрал за спину. Он решительно подошёл к Урвану, всем своим видом показывая, как грубо он вырвет палку у юноши. Не дожидаясь начало действа, хранитель кончиками пальцев бросил древко. Послужилец машинально схватил шест двумя руками, но сила инерции летящей палки повалила его на землю. Лёжа на почве придавленный древком, он стал визжать и задыхаться.

– Помогите! – из последних сил закричал солдат.

Он пытался скинуть с себя тяжеловесный посох, но тот весил как здоровенный валун. Пехотинец напоминал черепаху, перевёрнутую вверх ногами и беспомощно болтающую конечностями.

– Хватит баловаться! – взволнованно крикнул конник.

Воин продолжал синеть, стремительно теряя силы. Перед его глазами проносились все воспоминания жизни. Ослабленный, он по-прежнему пытался выбраться, но самостоятельно вылезть не мог.

– Освободите его! – взревел конник. – Немедля!

Четыре воина тотчас же бросили арбалеты на землю и кинулись к товарищу. Они встали по два человека с обоих концов древка, схватились за шест и на раз-два подняли вверх. Даже для четверых мужчин удерживать палку давалось с трудом.

Кряхтя, глотая воздух, придавленный послужилец вылез из-под посоха. Он чувствовал себя так, будто на него упала лошадь. Ужас овладел сердцем солдата, не оставляя ни малейшего желания дерзить перед этим таинственным путником.

Богатырь смотрел на измотавшихся ополченцев и недоумевал. Ничто в них не выдавало массового помешательства или притворства. Их лица скривились от боли, а на коже проступил пот. Облачения воинов мгновенно намокли, будто они только что пересекли реку вброд.

– Как такая зубочистка может столько весить? – спросил витязь и перевёл взгляд на Урвана.

Юноша ощерился. Ничто в нём не выдавало страха или тревоги. В эту секунду его беспокоили лишь оставшиеся три арбалетчика, всё ещё целящиеся в его грудь. Но если удастся от них увернуться, то в рукопашной схватке он голыми руками поотрывает головы обидчикам.

Богатырь понял, что перед ним возможно, бродячий фокусник. Они всегда могли удивить пламенем изо рта или вытаскиванием предметов на три размера больше шляпы. К несчастью для него, повелитель Дивногорска не жалует циркачей, и за такое трюкачество ему может грозить гибель. Ратника это вполне устраивало, ибо негоже обижать его воинов.

– Кто же ты? – спросил витязь. – Скоморох?

– Я не мародёр и не шпион, – спокойно ответил Урван, намекая на первое подозрение богатыря.

– Свяжите его и к градоначальнику! – не удовлетворившись ответом, крикнул всадник и развернул лошадь.

Один из трёх солдат, услыхав приказ витязя, закинул за спину арбалет. Он быстро подбежал к лошади ратоборца, вытащил длинный канат из седельной сумки и наспех завязал два сложных узла на концах верёвки. Одним концом он привязал канат к задней луке седла, а вторым обмотал Урвана в несколько десятков колец и связал ему руки. Лишь когда кисти юноши оказались хорошо зафиксированы морским узлом, остальные послужильцы опустили арбалеты.

Такому стечению обстоятельств Урван очень обрадовался. Он не знал, как без саморазоблачения попасть на аудиенцию к правителю Дивногорска. А тут так совпало, что его ведут прямо к нему. Вот только узел жёстко сдавливал руки, но, видимо, такова цена за возможность встретиться инкогнито с князем.

Отряд двинулся к городу, продвигаясь в противоположную к колонне сторону. Урван заглядывал в каждую встречную физиономию бедолаг, и от этого мало-помалу их уныние передавалось самому финисту. Свою молодость он прожил в благополучии и блаженной неге и никогда не видел тягот войны и лишений простого люда. Еды, воды и прочих земных благ у него всегда имелось в достатке. И хотя приходилось часто практиковать пост, голод ему был не ведом. А теперь вся боль и страдания, какие только было возможно придумать, обрушились на людей, и он стал тому свидетелем.

Урван мысленно корил себя за бездействие. Если бы Элогим одарил его даром пророчества как Флегонта, то, несомненно, он предвидел бы нападение и предотвратил атаку чудовищ. К несчастью, небеса не наделили его способностью прорицать будущее, и теперь приходилось смотреть и, сгорая от стыда, отводить взгляд от беженцев.

Глава 2. Оборотни

Отряд прибыл к городу ближе к полуночи. Солнце уже несколько часов как скрылось с небосвода и вместо него безраздельно правила луна. Этой ночью звёзды светили особенно ярко, и их свет нисколько не уступал сиянию месяца.

К этому моменту большинство завалов нижнего двора успели разгрести. Все трупы внутри города убрали с улиц во избежание вспышек эпидемий. В радиусе семи вёрст построили хлипкие деревянные башни и установили на них сигнальные огни, дабы предотвратить возможные нападения.

Витязь с отрядом подошли к воротам, которые находились точно по середине крепостной стены и представляли собой железную решётку. Высота ворот не превышала пяти метров, а толщина прутка – человеческую ладонь.

По левую сторону от города высились три кургана, выстроенные в ряд друг за дружкой. По их виду и расположению можно безошибочно утверждать, что это могилы предыдущих правителей Дивногорска.

Ворота оказались сильно деформированными, так, словно в них несколько раз ударили тараном весом в несколько тонн.

На стене стояли двое караульных и следили за всем происходящим.

– Эй, на стенах, немедленно открывайте! – грубо закричал ратник.

– Кто таков? – спросил дозорный у наездника.

– Фёдор! Витязь из рода Пересловских.

Зубчатые колёса маховика пришли в движение, цепи зазвенели, а железная решётка послушно поползла вверх. Когда нижний край ворот поднялся выше головы конника, тот ударил шпорами и лошадь покорно пошла вперёд. Финист покорно последовал за витязем, а вместе с ним двинулись послужильцы.

Внутри стен кремля всё было чинно. Всюду царил покой и порядок. Множество шатров, установленных внутри крепости, свидетельствовали о несчастье, постигшем горожан. В них на время поселились мужчины из поселения. К удивлению финиста, две дальние башни от ворот лишились своих керамических конусов, а вместо них крышу венчали высокие палатки.

Посреди двора раскинулся роскошный дворец. Полностью из красного мрамора, покрытый поверх золотыми изображениями витязей. У него были две большие высокие башни и множество маленьких, верхушки которых украшались символами могущества и величия.

Помимо них, на каждой из башен развевался шёлковый флаг, на котором красовался искусно вышитый белый барс с разинутой пастью и задравший голову вверх. Позади него очерчивались золотые контуры одинокой горы.

У самых дверей дворца всадник спешился. Указательным пальцем ткнул на ближайшего солдата, и тот послушно подошёл к коннику. Витязь вручил ему вожжи, а сам начал отвязывать канат от своего седла. Когда всё было готово, он намотал на правую руку свободный конец верёвки и направился к терему.

Воины прошли парадные сени и вошли внутрь здания. В недрах терема всё было так же прекрасно, как и снаружи. Огромный зал заполнил собой весь первый этаж. На потолке располагались красочные фрески судьбоносных моментов истории. Цилиндрический свод поддерживали монументальные квадратные колонны, облицованные изумрудами.

В нефе дворца ютились женщины и дети. Их облачение выдавало в них состоятельных горожан. Дамы носили на себе всё своё богатство, а именно несколько ожерелий, по два браслета и множество колец на пальцах. Таким простым способом они пытались сохранить всё то немногое, сохранившееся у них после вторжения.

Посреди зала стоял большой княжеский стол. На матовой поверхности столешницы в строгом порядке лежали эскизы крепости. Над чертежами корпел князь и семеро его советников. Они тыкали пальцами в разные точки эскиза и что-то громко обсуждали. Как только в центр зала вошёл отряд, все одновременно замолчали и выпрямились. Всё внимание приковалось к витязю и его пленнику.

– Княже, смотри, кого я поймал, – подбоченившись, заявил ратник. – Шпиона, прикидывающегося скоморохом.

– Неужели? – недоверчиво заявил князь, скрестив руки на груди.

– Да-да, – зачастил всадник. – Он шёл по тракту и там мы его и схватили.

Архонт перво-наперво посмотрел на послужильцев, с большим трудом тащивших посох финиста. Судя по их виду, казалось, что они волочат не маленькую жердь, а минимум коня.

Градоначальник вышел из-за стола и завёл руки за спину. Он неторопливо приблизился к юноше и стал внимательно его рассматривать. Перед ним предстал молодой человек тридцати лет отроду. Ярко-янтарные глаза и изящные скулы придавали ему особенный шарм, а мощные надбровные дуги добавляли серьёзности внешнему виду.

Архонт заметил небольшую русую косичку на плече юноши. Сплетённая из семи чёрных тонких прядей, своим хвостом она доставала до подмышки.

Князь зашёл за спину Урвана и увидел ещё несколько таких же кос. Всего оказалось семь хвостов. Семь кос по семь прядей стали явным свидетельством того, что перед ним не кто иной, как финист. Они единственные позволяли себе носить подобные причудливые причёски.

– Развяжи его, – спокойно сказал архонт и пошёл обратно к столу.

– Развязать? – повторил возмущённо витязь. – Но, князь, ты его даже не допросил?

– Ты знаешь, кого ты поймал? – спросил архонт и развернулся.

– Шпиона.

– Мой храбрый ратоборец, – снисходительно ответил повелитель после недолгого молчания. – Это финист.

Зал загудел словно улей. Женщины зашептались, а дети, набравшись смелости, заходили с боку и заглядывали в лицо юноше. Советники переглянулись между собой и вновь уставились на молодого человека. Во всех взглядах читалось нескрываемое удивление. Это и понятно, ведь последнего финиста горожане видели более двадцати лет назад. Многие из них уже и не верили в их существование.

Солдаты конника, видя, что тот не спешит исполнить поручение князя, решили взять инициативу в свои руки. Один из них подошёл к пленнику и ловкими движениями развязал узел. Урван поднял руки и начал молча растирать затёкшие запястья.

– Финист? – недоумённо спросил витязь.

– Федя, тебе что, мама былины в детстве не читала?

– Ну, может в детстве и читала, но теперь я всё основательно забыл.

– Эх ты. Финисты – это наездники феникса.

– Феникса! – пришёл в восторг латник. – Быть не может.

– Да, мой витязь. В стародавние времена на нас коварно напали офитийцы под предводительством василиска. Тогда один из пастухов затрубил в горн и созвал всех борисфян дать бой захватчикам. И началась самая грандиозная и кровопролитная битва, которую за всю историю видел этот мир. К несчастью, противопоставить что-либо действенное змею на поле брани не удалось. Даже самое крепкое оружие оказалось не способно пробить чешую змея. И когда над нашими предками нависла неминуемая угроза поражения, они упали на колени и взмолились Элогиму. Тогда небеса разверзлись, и явился феникс. Огненный сокол позволил оседлать себя пастуху, вместе они поразили василиска в глаз. Тогда змеепоклонники дрогнули и бежали с поля боя, а люди обрели свободу. Пастух стал первым финистом, и под его опекой мы снова зажили мирной жизнью.

– Да. Да. Я что-то припоминаю. Но я слышал, что, вроде, в прошлом они были нашими царями.

– Были. В эпоху правления финистов, они не собирали налоги, и поэтому у нас не было регулярной армии. А офитийцы, северяне или кочевники то и дело продолжали совершать набеги и захватывать наши территории. Обычно при очередном вторжении финист созывал ополчение и изгонял оккупантов. Но скоро люди устали от такого положения вещей. Они явились к всаднику феникса и потребовали себе царя, дабы тот создал армию на востоке и сдерживал непокорных змеепоклонников. Взамен они соглашались платить ему дань. Финист долго отговаривал людей от этого шага, считая, что пока у нас нет царя – нам помогает Элогим. Но стоит поставить верховного правителя, мы перестанем чувствовать нужду в Боге, и это со временем развратит нас. Однако народ не внял голосу разума, вновь и вновь продолжая требовать себе властелина. Так началась третья эпоха – эпоха царей. А финист стал обычным охотником на монстров, оставаясь подвластным новому царю.

– И этот бродяга всадник феникса? – Фёдор вскинул руку и тыкнул указательным пальцем в Урвана. – Я отказываюсь в это верить.

– Верните ему шест, – приказал князь и строго посмотрел на послужильцев.

Солдаты, услыхав повеление архонта, нехотя поплелись к финисту. Приблизившись на расстояние в один шаг, они остановились, склонили головы и подали древко.

Урван протянул правую руку и схватил шест. Он поднял его над собой и в тот же миг с обоих концов выскочили два широких клинка. Стальные наконечники с двухсторонней заточкой походили на маховые перья. Синее пламя покрывало лезвия от основания до самого кончика.

В зале мгновенно воцарилась тишина. Люди смотрели на юношу, разинув рты. На лицах горожан стояло неподдельное изумление. Никто из жителей не смел пошевелиться. Один лишь князь наблюдал за всем происходящим с добродушной ухмылкой. Много лет назад он неоднократно видел этот трюк у Флегонта. Пресыщенный фокусом, он уже давно ему не удивлялся.

– Нужно поговорить, – сказал князь и посмотрел в глаза финисту. – Наедине.

Градоначальник завёл руки за спину и направился к двери в правой стене. Люди послушно расступались при виде князя и кланялись в пояс.

Урван опустил глефу и она тотчас превратилась в шест. Ему хотелось поскорее скрыться от людских глаз, поэтому быстрым шагом он пошёл следом за князем, пробиравшимся сквозь толпу горожанок.

Архонт открыл дверь и зашёл в комнату, а следом внутрь нырнул финист. Внутри помещение представляло собой квадратную коробку со свежей побелкой, посреди которой располагались четыре роскошных дубовых кресла с маленьким столиком между ними. На столешнице стояла бутылка вина, два золотых кубка и чаша с фруктами.

Правитель сел в кресло и положил руки на подлокотники. Он важно посмотрел в глаза юноши, ожидая, что тот заговорит первым. Однако, к удивлению градоначальника, Урван молчал.

– Так значит, у борисфян теперь новый финист? —·не выдержав, спросил князь.

– Да, – скупо ответил всадник феникса. – Моё имя Урван.

– А я князь Дивногорска – Вольдемар четвёртый. Уж не думал, что доживу до тех времён, когда Флегонт тебя подготовит.

– Финистов готовят долго. Тренировки начинаются сразу же, как только младенца отнимают от груди матери, и заканчиваются в тридцать лет.

– Хм… Действительно долго. И чем же теперь занят Флегонт?

– Молитва, пост, чтение книг. Теперь у него для этого времени много.

– Удивительные вы люди, финисты. Обладаете самым мощным оружием, которое только знал этот мир, и при этом сидите затворниками в своём замке. Вы, наверное, и не расстроились вовсе, когда борисфяне выбрали себе монарха?

– Почему же не расстроились? Расстроились. Люди пошли по ложному пути. Вместо доверия Богу, они выбрали иллюзию безопасности.

Князь тяжело вздохнул. Его наполнили мысли. Он прекрасно понимал, что дарованная Всевышним власть гораздо эффективнее, чем то, что выбрали себе люди. Через божьего избранника благословляется всякое дело, за которое они принимаются, а значит, благословляется и его власть. А с выбором царя, Всемогущий перестал освящать власть людей. Фактически борисфяне стали на путь богоборчества, а значит, в будущем их могла ждать чудовищная катастрофа. И никакая армия не спасёт от змеепоклонников, если Всевышний отвернётся от людей.