Клятва

Что без тебя просторный этот свет?

Ты в нем одна. Другого счастья нет.

Шекспир

Мои глаза в тебя не

влюблены, —

Они твои пороки видят ясно.

А сердце ни одной твоей вины

Не видит и с глазами не согласно.

Ушей твоя не услаждает речь.

Твой голос, взор и рук твоих касанье,

Прельщая, не могли меня увлечь

На праздник слуха, зренья, осязанья.

И все же внешним чувствам не дано —

Ни всем пяти, ни каждому отдельно —

Уверить сердце бедное одно,

Что это рабство для него смертельно.

Шекспир.

© Мила Дрим, 2021

ISBN 978-5-0055-3023-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Англия, 1816

В Лондонском особняке, за закрытыми дверями хозяйской спальни, ранним утром раздавались неприличные звуки. Услышь их молодая девушка на выданье, то она непременно бы упала в глубочайший обморок. Восторженные вздохи, которым вторили удовлетворенный мужской голос, наполняли собой просторную, богато обставленную, комнату. В прежней тишине, что совсем недавно царила в доме, эти звуки казались вызывающе громкими. Но разве это волновало молодого господина, который этой ночью вернулся под руку с молоденькой певицей?

Слуги, привыкшие к такому поведению своего молодого господина, лишь обменивались выразительными взглядами. Служанки краснели, словно спелые яблоки. Пожилая горничная хмурила свои белесые брови, а повар на кухне лишь ухмылялся. Однако никто из них не посмел обронить фразу, в которой косвенно или явно, осуждалось поведение хозяина дома.

Молодая женщина с волосами цвета воронового крыла перевернулась на живот и окинула обнаженного мужчину долгим взглядом. Глаза её медленно путешествовали по рельефным плечам, груди, плоскому животу… Мужские губы дрогнули в чувственной улыбке. Смуглая рука по-хозяйски легла на обнаженную спину брюнетки. Женщина мгновенно отреагировала на ласку и, подавшись вперед, скользнула разгоряченными губами по мужскому плечу.

– Моя дорогая Маргарет, – голос мужчины источал самодовольство и ласку, а глаза-сапфиры лучились весельем, – помнится, ты говорила мне прошлым вечером, что этим утром у тебя занятия по вокалу, которые тебе никак нельзя пропускать?

– Говорила, но, Генри, ты ведь понимаешь, как отличается вчерашний вечер от сегодня, – промурлыкала брюнетка, легонько царапая плечо любовника.

– Понимаю, – Генри перевернул Маргарет на спину и навис над женщиной. Холодным, оценивающим взором, мужчина разглядывал каждый дюйм на её, безусловно, красивом лице. Белоснежная кожа, черные, изогнутые брови, глаза – цвета кофе. А как красив и умел этот чувственный рот! Да, этой ночью, Маргарет оправдала его ожидания и принесла ему удовлетворение плоти.

– Как хорошо, что понимаешь! – женщина улыбнулась, окидывая мужчину любовным взглядом. Как же он красив! Порочно привлекателен – мужественное лицо, красивые, соблазнительные губы, а глаза – глубокого, синего цвета, взгляд которых пробуждал самые откровенные желания… – Совсем скоро начнется бальный сезон, и тебе, вероятно, будет совсем не до встреч со мной?

Она намеренно замолчала и выжидающе посмотрела на Генри. Тот продолжал разглядывать Маргарет. Теперь, мужское внимание сосредоточилось исключительно на пышной, женской груди.

– Впрочем, и мне будет некогда, – не выдержав и не желая показывать, как уязвлена она затянувшимся молчанием, легкомысленным тоном произнесла Маргарет. – Как ты знаешь, очень много тех, кто после светских раутов предпочитает провести время, слушая оперу. И у нас, певиц, тоже грядет свой сезон.

Генри замер.

В голове тут же закрутились воспоминания – картинки из того прошлого, которое он, иногда, хотел бы забыть. Однако некоторые вещи определенно нужно было помнить.

– Какое сегодня число? – осторожно задал вопрос Генри. И хотя предположительно он догадывался, что за окном уже давно не зима, ответ любовницы прозвучал для него неожиданно.

– Если меня не подводит память, то должно было наступить 3 апреля, – Маргарет, вглядываясь в лицо мужчины, пыталась понять, в чем причина перемены его настроения. Совсем недавно он был шутлив и весел, а теперь выглядел так, будто случилось что-то ужасное.

И тут случилось действительно ужасное. По крайней мере, для очаровательной брюнетки, в планы которой входило нечто большее, чем провести часть ночи и утра в постели мужчины. Ибо этот мужчина было столь хорош, богат и красив, что расставаться с ним в ближайшие дни не входило в планы Маргарет.

Увы, Генри не разделял с ней этих планов. Мужчина, резко отодвинувшись от любовницы, поднялся с кровати и решительным шагом направился к окну. Совершенно не заботясь о собственном виде и не стыдясь своей наготы, Генри устремил свой взор на лондонскую улочку.

Глазам его предстал пробуждающийся, весенний город. Несколько экипажей неспешно проехали мимо. Вероятно, их пассажиры только возвращались с очередной пирушки. Однако Генри знал – совсем скоро, все изменится. Улицы Лондона заполнятся десятками экипажей и сотнями гостей, прибывших на самое значимое событие года.

Открытие бального сезона.

И если прежде это не вызывало особого интереса у Генри, то теперь предстоящее событие имело к нему прямое отношение. В голове в очередной раз, за это утро, застучали слова.

«4 апреля 1816 ей исполнится 18».

– Гилберт! – властным голосом позвал слугу Генри.

Снизу послышались торопливые шаги. Следом – распахнулась дверь, и на пороге показался невысокий мужчина. Совершенно не обращая внимания на брюнетку, все еще продолжавшую валяться на постели, Гилберт обратился к хозяину:

– Вы звали меня, милорд?

– Готовь экипаж, Гилберт, – продолжая смотреть в окно, приказал Генри.

– Милорд изволит проведать кого-то из лондонских приятелей? – уточнил слуга.

– Нет, мы отправимся за пределы Лондона.

– Как угодно милорду, – Гилберт, собрался было, отправиться выполнять приказ господина, однако тот окликнул его:

– И еще, Гилберт, пусть другой экипаж доставит мадемуазель Де Ви до её апартаментов.

И если мадемуазель Маргарет Де Ви и была разочарована решением этого красивого, но судя по всему, бессердечного мужчины, она подавила свой вздох и те едкие мысли, что вертелись в голове. Понимала, с такими людьми нужно говорить осторожно. И нужно было радоваться тому, что такой человек обратил на неё внимание. Даже одно это – поднимало её статус среди других молодых певиц. Да. Она не будет переживать.

Совсем скоро, разочарование Маргарет и вовсе испарилось – случилось это ровно через час, когда она прибыла в свои апартаменты, а слуга от её нового любовника, принес ей дорогой подарок от него – великолепные рубиновые серьги.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Англия, графство Шропшир, деревня Эджмонт.

По лугу, залитым солнечным светом, мчалась всадница. Светлые волосы её, подхваченные порывом теплого ветра, своенравно выбились из прически, соломенная шляпка, сбившись на бок, угрожала вот-вот сорваться с головы и улететь в неизвестном направлении. Увидь сейчас кто-либо из членов семьи другую девушку в таком виде, ей пришлось бы выслушать не один час нотаций и остаться без ужина.

К счастью, в двух милях отсюда вряд ли можно было встретить кого-то из людей, и потому всадница, наслаждаясь минутами свободы, совершенно не заботилась ни о своем внешнем виде, ни о том, что скажут люди.

К счастью, наша всадница не была окутана удушающим родительским контролем. И если выразиться более ясно – она нередко была предоставлена сама себе.

Быть может, для кого-то сегодня был обычный день, но только не для Кристины. Этим утром, стоило ей только распахнуть глаза, как душу и тело окутало странное, волнующее осознание – свершилось, теперь она 18-летняя! Конечно, ничего нового не случилось после, когда девушка встала с кровати. Отражение зеркала по-прежнему показывало ничем непримечательное лицо. Волосы не изменили цвет, фигура оставалась такой же, да и в шкафу не прибавилось ни одного нового платья.

Однако это не мешало Кристине с радостью принять новый день, в котором она стала на год старше. Желая сохранить этот настрой, девушка позавтракала в маленькой кухне, в которой обычно ела их немногочисленная прислуга, а затем, не теряя время даром, Кристина отправилась прямиком на прогулку. Пол-утра девушка бродила по холмам и предавалась размышлениям, а после, утомившись, но, не воспылав желанием вернуться домой, оседлала отцовского коня и отправилась в путешествие по округе. Теперь же, когда солнце, миновав большую часть своего пути, склонялось к горизонту, и его золотистые лучи озаряли собой изумрудный луг, Кристина поспешила направить коня в сторону дома.

Миновав луг, она остановила коня. Старик Фредди (так звали животное) казался крайне утомленным. Ощутив чувство вины перед ним, Кристина ласково погладила его по влажной морде. Затем, взяв коня под узды, принялась неспешно подниматься на холм. Ноги девушки по щиколотку утопали в мягкой, шелковистой траве. Захотелось, вдруг, снять пыльную обувь, стянуть чулки и пройтись босиком по ней. Недолго думая, Кристина воплотила желаемое в жизнь.

Удовлетворенный вздох сорвался с её губ, когда стопы опустились на мягкое покрывало трав. Девушка, засунув в седельный мешок чулки и обувь, улыбнулась Фредди. Конь, глядя на Кристину удивительно умным взглядом, терпеливо ждал, когда она вновь продолжит свой путь.

– Понимаешь, Фредди, – начала девушка, беря его за узды, – ты, верно, считаешь меня дурочкой. Но знаешь, какое это удовольствие – идти вот так, ощущая под ногами траву. Тебе, конечно, не понять меня…

Кристина, уже, будучи на вершине холма, остановилась и устремила свой взор в сторону дороги. Вглядываюсь в темную точку, которая с каждой секундой становилась все отчетливее различимее и ближе, девушка пыталась убедиться в том, что увиденное ей – не игра воображения.

Наконец, Кристина, осознав, что темная точка – не что иное, как экипаж, следом задалась вопросом.

А что он делает здесь?

Это был резонный вопрос, ибо за последние три года эти земли посещало так мало гостей, что всех их Кристина могла пересчитать по пальцам рук. Соседи, священник, экипаж с гербом почты… Письмо, в котором самым скупым языком в мире было написано о гибели старшего брата…

Даже теперь, спустя два года, воспоминания о том дне отдавали в груди Кристины щемящей болью. Она, чувствуя, как к глазам подступают слезы, на миг, запрокинула голову наверх. И в это мгновение старик Фредди, доселе отличавшийся спокойным нравом, вдруг, недовольно зафыркал, а после, не давая Кристине понять, в чем дело, рванул вперед. Узда, которую девушка и так держала слабо, выскользнула из её пальцев. Конь понесся вниз по холму, как раз в сторону экипажа. И все, что могла теперь сделать Кристина – наблюдать, как старик Фредди, подобно молодому, горячему жеребцу, покидает её, лишая надежды добраться домой в ближайший час.

Наконец, Кристина поняла, насколько проблематична ситуация. Если несколько секунд она цеплялась за надежду, что конь, образумившись, вернется к ней и отреагирует на её крик, то теперь, девушка догадывалась, к каким печальным последствиям приведет его, несомненно, дерзкий побег.

Её не особо пугало то, что придется идти босиком не одну милю. Кристина беспокоилась о том, как отреагирует отец, узнав, что его единственный конь куда-то подевался. Перед глазами девушки тут же появилось недовольное лицо отца, и укоризненный взгляд матери.

Она не хотела разочаровывать своих родителей, и потому, собравшись с духом, Кристина решила попытать удачу. Девушка, подхватив юбку платья, побежала вниз по холму, вслед за Фредди. Увы, волнение Кристины было столь сильно, что девушка, потеряв бдительность и аккуратность, уже на середине пути, спотыкнулась обо что-то твердое. Она не могла понять, что именно это было – камень, старая, сухая ветка, да это было уже неважно.

Важно было то, что Кристина следом упала и буквально покатилась вниз по холму, как раз в сторону подъезжающего экипажа…

Генри, вытянув перед собой длинные ноги, со скучающим видом на лице разглядывал местные красоты. Несмотря на обилие прекрасного вокруг – цветов, зеленеющих деревьев и многочисленных холмов, все это казалось мужчине столь обыденным и провинциальным, что тот в очередной раз за этот день ощутил подкатывающее раздражение. Скукота. Ему не терпелось вернуться в Лондон, вновь засесть на целый вечер в салоне или отправиться на подпольный бой, и, быть может, даже поучаствовать в нём.

А здесь все было так мирно, тихо и…

Генри не успел закончить мысль, как громкое ржание коня отвлекло его. Послышалось возмущенное ругательство кучера, следом – очередное ржание, и вот уже экипаж остановился. Распахнув дверь, Генри выпрыгнул наружу.

– В чем дело? – требовательно вопросил он у кучера.

– Милорд, да кобыла, эта проклятая кобыла всех наших лошадей перепугала… – пытаясь успокоить четверку белоснежных лошадей, а заодно и самого себя, спешно ответил Оуэн.

– Кобыла? – Генри устремил взор дальше и заметил удаляющегося вдаль животное.

– Да, милорд, – Гилберт соскочил с экипажа и тоже посмотрел в сторону нарушителя спокойствия.

– Неожиданно, – усмехнулся Генри, собираясь, было, вернуться в экипаж, и продолжить свое путешествие, однако его взор, случайно скользнувший по одному из холмов, заметил, как что-то, светлое, плавно скатывается вниз, прямо к дороге.

Заинтересованный происходящим, Генри не стал спешить. Устремив внимательный взгляд в сторону разворачивающейся картины, мужчина мысленно вел спор сам с собой. Интересно, что это? Вернее, кто? Деревенский паренек, случайно оступившийся или же, намеренно развлекающий себя так? Или всадник, который сорвался с той бешеной кобылы?

Ответ пришел следом. Фигура, что была в светлой одежде, издала какой-то протяжный стон, затем, удивительно резко подскочила на ноги (что немало удивило Генри, после такого падения). А после – раздался вопль:

– Фредди! Вернись!

Наконец, до Генри дошло, что существо в светлых одеждах ни кто иной, как молодая девушка. И хотя одета она была в какое-то пыльное одеяние, с каждым своим шагом, что мужчина совершал в сторону незнакомки, в нём росла уверенность, что она именно та девушка, ради которой он оказался здесь…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кристина, ощутив на себе чей-то пронзительный взгляд, внезапно поняла, что, у её феерического скатывания с холма, имелись свидетели. Минутами ранее она совершенно не заботилась об этом. Все мысли девушки были – сперва – о Фредди, а после – о том, чтобы прежде чем поймать его, остаться в состоянии сделать это после падения. И вот теперь, когда бессовестный конь окончательно скрылся из виду, а Кристина поднялась на ноги, утерянная рассудительность, вернулась к ней.

Девушка, продолжая ощущать на своём лице чей-то взгляд, спешно смахнула с платья травинки и соринки. Затем, шумно вздохнув и собравшись с решительностью, Кристина, расправив плечи, посмотрела в ту сторону, где стоял мужчина.

Светлые брови Кристины сошлись на переносице. Увиденное удивило и немного насторожило молодую девушку. Признаться, она никак не ожидала встретить на землях своей деревушки, человека, который выглядел, как…

Да, как он выглядел?

Кристина окинула его изучающим взглядом.

На мужчине были облегающие мускулистые ноги, бриджи, высокие сапоги из матовой, коричневой кожи, и редингтон в тон им. Воротник его, обтянутый синим бархатом, выразительно подчеркивал красивые глаза своего хозяина. Темно-каштановые волосы, которые незнакомец властным жестом откинул со лба, сверкали в золотистых лучах солнца.

Мужчина выглядел как аристократ и, вероятно, являлся им. Красивый, богатый, уверенный…

И, Боже, этот мужчина шел в её сторону!

– Стойте! – резко вытянув руку в сторону, выкрикнула Кристина. Голос её слегка задрожал от волнения, и девушка чуть покраснела, досадуя на себя за собственную эмоциональность и несдержанность.

И все-таки, приказ Кристины подействовал – ненадолго, но незнакомец остановился. Правда, сделал он это не потому, что покорно выполнял приказы, а по причине того, что ему просто не хотелось пугать девушку. К тому же, Генри желал хорошенько разглядеть её. Но сделать это оказалось непросто – все потому, что незнакомка стояла спиной к заходящему солнцу, и его лучи мешали мужчине. Эти лучи сияли прямо вокруг головы девушки, создавая живописный образ незнакомки.

«Как нимб над головой светится», – усмехнулся Генри, щуря глаза и делая шаг в сторону девушки.

– Что вам нужно? – вопросила Кристина, наблюдая за тем, как незнакомец сокращает между ними расстояние.

– Я здесь по очень важному делу, – заметив, как напряжена девушка, деловито начал Генри. Он остановился в двух шагах от неё.

Кристина еще больше нахмурилась – голос незнакомца казался ей удивительно мелодичным и сладким на слух. Таким непривычным, завораживающе красивым…

– И что это за дело? – поинтересовалась Кристина, разрушая своим вопросом секундное очарование, повисшее в воздухе.

– Я разыскиваю барона Вудвилла и его семью.

Услышав свою фамилию, Кристина с трудом сдержала удивленный вздох. Чтобы её отца искал человек такого положения? Что могло стать причиной этому? Что могло случиться?

Вряд ли что-то хорошее.

А что если, отец, в последний раз, наведывавшийся в Лондон к своему лекарю, вновь принялся за старое, и проигрался в пух и прах? И вот теперь, стоящий напротив мужчина приехал сюда, для того, чтобы получить долг…

Кровь отлила от лица Кристины. Лицо её сделалось бледным, а сама девушка застыла в напряженной позе.

– Вы знаете их? – заметив перемены, мягким голосом напомнил о себе Генри.

– Ах, – Кристина, сглотнув, соединила меж собой ладони. Пытаясь не поддаваться чувствам, девушка задала очередной вопрос:

– А с какой целью вы намереваетесь навести визит барону Вудвиллу и его семье?

Говорила Кристина довольно официальным, можно даже было сказать, чопорным тоном. Этакая холодная, требовательная леди. Но как, же смешно она смотрелась сейчас – с растрепанными волосами, в которых застряли травинки, с помятой юбкой бесформенного платья, да еще и босиком!

Генри просто не смог сдержать усмешку. Смешок сорвался с его губ, и взору Кристины предстало улыбающееся лицо незнакомца.

Девушка вспыхнула.

Ей не понравилась его реакция.

Кристина, еще сильнее нахмурившись, чуть вздернула подбородок и произнесла:

– Судя по вашей ухмылке, вряд ли вы пришли с миром, поэтому вот мой вам ответ – я не знаю, а даже если бы и знала, то не скажу, где находится барон.

Затем, ни слова не говоря, Кристина, подхватив юбку платья, сделал шаг в сторону холма. Да, она намеревалась подняться на него, чтобы, как можно скорее избавиться от общества этого странного незнакомца. К тому же, в планах Кристины было как можно скорее оказаться дома и сообщить родителям о визитере. Конечно, девушка еще не представляла, как это возможно было сделать – без коня, босиком, преодолеть несколько миль в кратчайший срок.

Сердце наполнилось тревогой. Она снова подведет своих родителей, если не осуществит задуманное…

– Вы ошибаетесь, леди, – Генри, встав напротив Кристины, окинул её пронзительным взглядом ярко-синих глаз. Теперь, когда он стал боком к заходящему солнцу, мужчина мог увидеть лицо девушки. Его пытливый взгляд мгновенно заметил очаровательную родинку в уголке губ. Чувственная отметка, в будущем способная свести с ума не одного кавалера. – Я пришел с миром.

Мужчина, выдержав эффектную паузу, и не без удовольствия понаблюдав за тем, как в светлых глазах девушки промелькнуло смущение, наконец, произнес:

– Если моё чутье меня не подводит, то передо мной леди Кристина Вудвилл.

И, не давая девушке что-либо ответить, следом добавил:

– Я был другом вашего покойного брата, Джереми.

Генри увидел, как изменился взгляд Кристины – он наполнился болью и скорбью. На долю секунды девушка превратилась в потерянного, одинокого ребенка. Затем, совладав с собой, Кристина изогнула губы в дружелюбной улыбке.

– Я рада видеть человека, который был другом моего брата, – тепло произнесла она, протягивая руку и тем самым неосознанно нарушая правила этикета.

Загорелые мужские пальцы обвили аккуратную женскую ладонь и слегка сжали её. И хотя Генри сдерживал себя и действовал весьма деликатно, Кристина уловила силу, скрытую в нём. Никогда прежде, она еще не брала за руку чужого мужчину, и от того происходящее отразилось на её лице – на круглых щеках маковым цветом расцвел румянец, а так же в груди – которая наполнилась странным, волнующим чувством.

– Генри Уильям Клиффорд, маркиз Хантингдон к вашим услугам, леди, – церемонно сообщил Генри. Его рука плавно поднесла женскую ладонь к лицу. Через секунды теплые мужские губы слегка коснулись руки Кристины.

Прекрасно зная, какой эффект производят его действия, Генри с чарующей улыбкой посмотрел на девушку. Она, вся красная от смущения, большими глазами смотрела на него.

Мужчина думал, что причина всему этому – его обаяние, но Генри совершенно не догадывался, что в этот момент Кристина лихорадочно вспоминала, как должна вести себя леди, что говорить и что делать в присутствии маркиза. Кое-какие моменты всплыли в памяти девушки, и она, склонив голову, попыталась присесть в реверансе.

Не то чтобы Кристина намеревалась поразить маркиза изяществом, просто она хотела проявить к нему дань уважения, как обязывал его высокий статус.

Но что-то пошло не так.

Юбка платья так не вовремя попала под босые стопы Кристины, и девушка, вместо того, чтобы сделать реверанс, буквально упала в объятия Генри. Будь на его месте мужчина послабее, то тот бы давно свалился. Однако маркиз устоял на ногах, и удержал Кристину, не позволяя ей скатиться на бок.

Их лица, оказавшись напротив, были столь близки к другу другу, что Кристина смогла разглядеть старый, белый шрам рядом с правой бровью Генри. Увидела она и глубину его синих, завораживающе красивых глаз. Синяя бездна манила к себе, окутывая властью и тайнами.

– Прошу прощения, – испугавшись новых ощущений, пробормотала Кристина. Она, отпрянув назад, спешно расправила помятую юбку.

«Да, – думал Генри, разглядывая девушку смеющимся взглядом, – для её обучения придется нанять самых лучших учителей. Работы здесь немало».

А вслух же маркиз произнес совсем другое:

– Надеюсь, теперь я могу познакомиться с вашими родителями?