Ненавижу и… люблю

ЧАСТЬ 1

2 октября

Она

– Вот почему ты такая? – я сидела на полу у себя в комнате и держала перед собой свою фотографию. – Такая никакая. Ты не такая, как я бы хотела…

Я, наверное, ненавидела себя в тот момент. Почему же?

Я девочка-одуванчик и такой была всегда. Даже в свои пятнадцать лет. Друзья относились ко мне как к всезнайке, зубрилке. Я такой себя никогда не считала, а их разве переубедишь? Да, мне везло. Я успевала почти по всем предметам. Да что скромничать. Я успевала по всем предметам! И ещё занималась в художественной школе. Я люблю рисовать и с этим ничего нельзя поделать. Знакомые всегда хвалили мои работы, мы отправляли их на выставки. Я выигрывала конкурсы, получала призы.

Ребята постоянно жаловались, что я забываю про них, не выхожу на улицу, не звоню. Они удивлялись, как я ещё не устала от всей этой суеты и беготни. Они не понимали, не понимают и не поймут, что я отдыхаю, рисуя. Ведь это так прекрасно, когда из-под твоей руки рождается новый человек, пейзаж, отточенный натюрморт и множество всего, что только допускает человеческая фантазия. А ещё чудесней, когда, смотря на твои работы, люди радуются, улыбаются, смеются, а иногда и грустят, вспоминая что-то своё, личное. Рисуя, я забываю о проблемах, вопросах, людях и о мире вообще.

Но это одна сторона медали. Мне нравится успевать по учёбе и наслаждаться творчеством. Но одновременно я ещё хочу и другой жизни, личной… Больше свободного времени, больше общения с друзьями. Я мечтаю жить и как нормальная обычная девчонка: краситься, носить яркие кофточки и юбки, вешать огромные серёжки и пахнуть разными духами, получать комплименты от парней и встречаться с ними. Мечта мечтой, а жизнь жизнью. И сейчас мне кажется невозможным быть, по сути, двумя разными людьми сразу. А в конце этого учебного года ещё и экзамены…

Я решила пережить этот год, как и все перед этим, но первый шаг к свободе я всё-таки сделала. Окончив художественную школу (всего четыре класса – чепуха), я поступила в школу с художественным направлением. Жалко было бросать свою бывшую школу, но всё равно я там ни для кого необходимостью не была. Только если для двоечников. А теперь и основная учёба, и художественная будут в одном месте. Это очень удобно.

В новой школе одноклассники встретили меня нормально. Изучали сразу, расспрашивали, интересовались. Каждый присматривал меня для своей компании. Неудивительно, что я оказалась среди самых тихих обитателей класса. Возле них мне было лучше всего, да и им со мной легко ладить. Нормальные девчонки – Настя и Оля. Мы быстро сошлись, у нас оказались одинаковые интересы и проблемы. Во всяком случае, почти. Они тоже обожают живопись и музыку. Живут недалеко от меня, и мы ходим в школу и обратно вместе.

С остальными я общаюсь просто как с одноклассниками. Мне приятно разговаривать с Ритой. Она интересная, весёлая, всегда красивая и аккуратная. У неё много знакомых за пределами школы. Но с ней часто общаться не получается, так как она всегда нарасхват.

Есть ещё Юля. Мисс «самая раскрашенная красотка класса». У меня возникают подозрения, что в голове у неё совсем пусто. Но строит из себя… А мальчишки так и бегают. И что они от неё получат? Только внешность. Не умеют они ценить внутреннюю красоту.

Парни сразу приставали и ко мне: цеплялись, бросали в меня, что попало, шутили. В основном Макс и Слава. Они тут самые беспринципные нахалы. Ну, и можно сказать, самые симпатичные. Девчонки так и трепещут, когда те будто бы нечаянно дотрагиваются до них. К счастью, они быстро поняли, что я не собираюсь бегать за ними, флиртовать, и их интерес иссяк. Ну, и, слава Богу. Не хватало ещё связываться с ними.

Есть у нас ещё один парень. Игорь. Шут гороховый. Постоянно зажатый, тихий. А выпендриться и ему хочется. Особенно перед девчонками. Как что ляпнет… Хоть стой, хоть падай. И потом сам же заходится от смеха. А разве было смешно? У него почти нет друзей, а девочки его остерегаются.

Я не одна пришла в этот класс в этом году. Его зовут Сергей. Он… он… интересный. У него красивая широкая улыбка. А когда шутит, всегда смешно. И голос такой глубокий, приятный. Тёмные волосы, широкие плечи, выше меня на голову, крепкие мужские руки, линия губ средней толщины. А глаза! Они искрятся жизнью. Даже самый несчастный, заглянув в них, поверит в то, что может быть счастлив. Увы, я не одна заметила все его достоинства. Одноклассницы так и кружат возле него, как пчёлы над мёдом. Подмигивают ему, мол, давай вечером встретимся, а он будто не замечает. И со всеми вежлив. Я ещё не встречала таких…

И вот сейчас я смотрю на себя и в который раз убеждаюсь, что я… Какая я? Да никакая. Разве такую может полюбить парень? Тихую серую мышку, живущую своей жизнью, несвязанной ни с кем. Если бы я ещё была красива. Ну да. Размечталась. Банальные русые волосы, бледное лицо, потрескавшиеся губы, мелкая россыпь веснушек. На что только не могу пожаловаться, так это на фигуру. Истощённая плотным графиком работы, я никогда не набираю в весе. Хоть это хорошо. Рост тоже не фейерверк – метр шестьдесят. Ещё люблю свои зелёные глаза достаточно большого размера и длинные ресницы, но чем они могут мне помочь? Ими недостатков не скроешь. Да вообще всё чушь какая-то! Не верю я во взаимную любовь. Это только в книжках и в кино. А если в жизни у красоток что-то случается, так это только из-за того, что они красивы. Поэтому парни к ним и липнут. Какая тут любовь?

А так хочется…

Он

– Селёза, Селёза, пласнись. Катя в талет хотет, – маленький двоюродный братец нагло стаскивал с меня одеяло.

– Что?

– Скола описаеца. Катька.

Единственный выходной и опять невозможно поспать. Катя! Задушил бы. В объятиях. И не посмотрел бы, что это моя родная сестра. Сколько из-за неё я уже перемучился. Хороши они! Нет бы к маме подойти, которая, наверное, на кухне завтраком занимается. Меня сразу будить. Привыкли, что я постоянно с этой малявкой вожусь.

Я встал и посадил малышку на горшок.

– Селёза, ласказы сказку, – сестрёнка наглела на глазах.

– Ну, ещё чего! – я аккуратно потормошил ей волосы.

– А тада я не хочу пи-пи. Я пафутила, – она неумело натянула на себя штанишки, а потом вскарабкалась на стул и обняла меня, со всей силы прижимая к себе. – А я тебя лублю, – она улыбалась и повторяла эти слова. Все девчонки такие, умеют подлизаться.

– И я тебя люблю, маленькая хитрая девчонка, – улыбнулся я, снял её с себя и посадил на стул, а потом вернулся к своей любимой кровати и закутался в одеяло.

Воскресенье. Выходной. Единственный выходной. Остальные дни все загружены учёбой и рисованием. Но с тех пор, как я перешёл в эту школу, стало посвободнее и больше времени на свои интересы. А раньше ещё приходилось ездить на другой конец города к знакомому художнику, у которого я с десяти лет учился рисовать. Я бы никогда и не подумал заниматься этим, если бы не родители. Сначала в детстве я постоянно через копирку перерисовывал свои любимые книжки, а потом начал срисовывать. Родные решили, что нельзя пропадать “таланту” и отправили к своему другу-художнику. Сейчас, по-моему, я отлично рисую, особенно в графике. Живопись не очень люблю, потому что это, на мой взгляд, больше девичье занятие. Размазня, оттенки… А в графике нужна точность, строгость, сила штриха, уверенность. Вот это по мне.

Бывшая моя школа сильно отличается от новой. Ну, внешне это понятно, но и люди тут совсем другие. Там я ни с кем не мог сойтись характером. То меня считали слишком умным, то наоборот, то я тихий, то выпендриваюсь, то урод, то симпатичный. Вот и пойми их всех. А я где-то среднее между всем этим. Во всяком случае, я так думаю. Друзей у меня было немного. Пару человек. Но на жизнь хватало. Девчонки, как только познакомимся, цеплялись. Но быстро отклеивались, так как я не такой якобы крутой, как им надо. Боже, как мне надоели эти слюни. Им только любовь – лучшее в жизни. А нормальный человек и без неё человек.

В этом классе многое по-другому. Максим слишком… И курит, и пьёт, как оказалось. Ну, и Слава такой же. А вот Роман нормальный. С ним я сейчас в основном и общаюсь. Игорь – псих. Но с него можно круто посмеяться. Мне иногда жаль его. Он не понимает, что от его сальных шуточек к нему лучше относиться не станут. Саша – мальчик-одуванчик. Примерный такой, отличник.

Ну, девчонки везде одинаковые. Липнут, будто я сахар. “Новенький! Новенький!” И что с того? Жалко, что я не могу послать их, как Макс или Слава. Этим парням вообще всё равно, как к ним относятся. А я так не могу. Надо занять устойчивую позицию в классе. Да и какая-то внутренняя вежливость не позволяет поступать грубо. Подожду, осмотрюсь, а потом, может, и буду фильтровать, с кем общаться. А может, они к этому времени сами отстанут. Так даже проще было бы. Наградила же меня природа привлекательной для них внешностью. Нет бы какой-нибудь страшный шрам на щеке или нос с горбинкой. Но нет же…

Юла (Юлька наша) офигенная девушка для таких, как Макс и Слава, но как все блондинки – дура дурой. Никакого логического мышления, только накладными ресницами хлоп-хлоп. И как можно быть такой… даже не знаю, как сказать… без принципов. Она больше всех мне надоела. Вешается на шею. Ненавижу девчонок! Во всём мешают. Чтобы я когда-нибудь связался с одной из них… Да ни за что!

А вот такие как Ольга и Настя – вот это девчонки. Живут себе тихо, никому не мешают. Будто бы их и нет вовсе. Если бы все такими были. Можно, наверное, было бы избежать всемирной катастрофы. А ещё и новенькая с ними… Как это её? А! Надя. И она такая же. Девочки-припевочки. Правда и от них пользы мало. Ну, только что Оля (как её ещё в классе называют “Энциклопедия”) может домашку дать списать и на контрольной подсказать, а Настя (“Молекула”) в физике и химии сильна. А Надя (у неё пока кликухи нет)… ну, она просто одноклассница. Ничего особенного. Тоже всезнайка и зубрилка. Я, правда, к таким с уважением отношусь. Не больше.

Я никак не мог заснуть. Даже подремать не удавалось. А завтра опять рано просыпаться. У людей, особенно маленьких, совести совсем нет.

3 октября

Он

Вот уже как месяц я в этой школе. А кажется, что всех этих людей я всю свою сознательную жизнь знал. А ведь нет. Страшно подумать, как бы я жил без них. Особенно без Ромчика. С ним в основном и связаны все мои лучшие воспоминания о прошедшем месяце. Ух, как мы веселились, например, на рыбалке. А как он учил меня на роликах кататься! Нельзя было не смеяться. Но всё-таки ходить на них я наловчился. Уже прогресс. Но до Ромы мне ещё далеко. Подождите, я лучше, чем он, когда-нибудь кататься буду. Обязательно!

Мне сегодня ещё на химии повезло. До конца четверти всего месяц остался. Даже меньше. И оценки хорошие нужны. А я ведь домашнюю работу не сделал. Я вообще про уроки вчера забыл. Как засел в интернете, так и до вечера. Представляю, что с родителями станет, когда они поймут, что я не за учёбой столько времени сижу… Весело живём!

Так вот. Вызывает меня Кислючка. Это химица наша. Просто фамилия у неё Кислюкова, да и на кислотах всяких она помешана. А я ведь ничего не знаю. Я стою, молчу, в пол смотрю. В это время Дюха (ну, Надька наша) доску вытирала. Шла она с тряпкой мимо рядов и около меня проходила, а я ей шёпотом: “Помоги”. Не знаю, что это на меня нашло. Даже не подумал, что помощь у девчонки прошу. А она прошла и даже вида не подала, что слышала. Ну, думаю, будет она мне помогать, репутацию свою портить. Как будто делать ей больше нечего. Пускай доску лучше моет. А она? Она специально пошла к доске мимо Кислючки и как наступит ей на ногу… Будто случайно, но так сильно! Та аж присела. Это было зрелище! Даже Рита с Юлькой перестали щебетать. И Макс оторвался от своих каких-то дел, и Слава. А Молекула с Олькой удивлённо уставились на подругу. Да и я не меньше был ошарашен. Никто не осмеливался злить химичку.

Надя тем временем нагнулась и помогала училке выпрямиться.

– Ой! Галина Григорьевна, я не знаю, как это получилось.

– Зато я знаю!

– Извините меня, пожалуйста. Я не хотела, – девчонка отряхивала колено, на которое упала Кислючка.

– От твоих извинений мне легче не станет. Кириллов, сядь. Я тебя на следующем уроке попытаю. А ты, Савелова, отвечай домашние параграфы.

– Да для этой зубрилки это и не наказание вовсе, – прошептал Макс Славе.

– Это точно.

Кислючка кинула на мальчишек свой вечно недовольный кислый взгляд. Ей всегда было в радость мучить учеников. Мы ведь с этим ничего поделать не можем. Как и кому только на неё не доносили, всё равно она оставалась в школе и по-прежнему вредила, как только могла.

Надя быстро пересказала параграф и села на своё место. Ей это было не сложно, в отличие от меня. Она ведь у нас на отличницу идёт.

Кислючка ещё с минуту стояла над журналом, думая. Ну, никак она не хотела ей хорошую оценку ставить. Вывела шесть (из десяти). Садюга! Я бы все десять поставил. “Были неточности,” – оправдалась она. Жалкое оправдание.

А Наде я был благодарен. Искренне. Ну и фантазия у неё! Такое придумать…

Она

Никогда не думала, что смогу просто взять и так поступить с училкой. И как я с ней теперь ладить буду? Она из таких, которые не забывают обиды и ошибки других. И что на меня нашло? Ну, попросил Сергей о помощи и что? Не смогла не помочь. И главное как! Это первое, что пришло мне в голову. Зато я ещё никогда не видела таких восхищённых лиц, обращённых ко мне. Даже Макс похвалил. А Рита сказала, что я теперь свой человек. В таких ситуациях и раскрывается личность. По первой мысли.

Но самое классное, это когда Сергей подошёл ко мне после урока. Он догнал меня в коридоре и пошёл рядом. У меня руки сразу задрожали, а ноги стали ватными. Хорошо, что не упала. А чего собственно?

– Ой, Надька. Ну, ты и выдала. Спасибо тебе. А то не миновать бы мне нуля.

– Да ладно. Ничего особенного я не сделала.

– Хватит скромничать! Весь класс только об этом сейчас и говорит. Ещё автографы брать начнут.

– Глупости.

– А вот и нет. Ещё параллельным классам расскажут. Будешь школьной звездой.

– Я чувствовала, что краснею. Это он считает меня звездой! Как в сказке.

– Да хватит льстить. Мне самой полезно было хоть как-то навредить этой мымре. Она меня уже за месяц так достала…

– А я думал, что ты любишь учителей.

– Таких как она? Фу-у.

– Я всё больше тебе удивляюсь.

И он побежал вперёд, увидев там Рому. А я никак не могла поверить, что это он, Сергей, только что шёл около меня. И не с целью получить домашнюю работу или что-нибудь такое. Это было приятнейшее за этот месяц. Даже лучше, чем ощущать себя отличницей.

Последними уроками сегодня у нас была живопись. Расслабление после жестоких химии, математики и двух русских. Только надоело уже рисовать сплошные натюрморты. Видишь лишь одни кастрюльки, чашечки, бидончики, самоварчики и вазы. Ну, ещё фрукты и овощи положат. Вот и сейчас – сахарница, чайник, чашка (без ручки, между прочим), блюдце и батона корочка, точнее сухарик уже. Надоело. Мне бы природу, цветы, поля, луга, леса, речки…Ох! Не дождусь, наверное, летней практики. Самой что ли выбраться когда-нибудь и городские пейзажи порисовать? Может быть…

Прозвенел звонок на перемену. Все сразу разбежались: кто в буфет, кто по коридору дефилировать, а кто просто поболтать с друзьями. Как-то пусто сразу стало в кабинете, одни мольберты и стулья стоят. Настя всё никак от своей работы не отклеится. Подрисовывает что-то, уточняет, поправляет. Трудолюбивая очень.

Сергей сидел на своём месте и разговаривал с другом. Я подошла к Насте, рассматривала её работу, потом от неё передвинулась к соседней. Так потихоньку я добралась до Сергея и задержалась около его мольберта.

– По-моему, здесь надо немного темнее, – сказала я и посмотрела на парня. Он взглянул сразу на меня, а потом на работу.

– Да. Ты права. Так будет лучше, – без особого энтузиазма проговорил он и продолжил разговор с Ромой.

Мне было это не очень приятно, но, в принципе, я же обратилась не в самый подходящий момент.

Ещё немного поторчав около его работы, я вернулась на своё место.

Он

– Слышь, Серёга, я вчера весь вечер в компе зависал, – на перемене между уроками живописи ко мне подошёл Ромчик. – Такой ролик прикольный склеил.

– Да? Ну, ты же мастер. И что за он?

– Я тебе сегодня же покажу. На творчество вчера чего-то пробрало.

Я не сомневался, что это очередное творение друга достойно внимания. Он такое мог сотворить, что и Дисней позавидовал бы. И не только на компе, но и вручную отлично комиксы рисует. Человек творчества, что тут сказать.

Незаметно сзади меня оказалась героиня всех сегодняшних сплетен. Она что-то пробормотала насчёт моей работы, как обычно, и уставилась на меня. Сегодня мне хотелось как-нибудь отблагодарить её, и я спокойно отнёсся к её придиркам. Ну, конечно, я понимаю, что замечания полезны и для меня, и для моей работы, но не постоянно ведь? Она уже взяла в привычку подходить и исправлять мои ошибки. Для этого, по-моему, есть учитель. Я хорошо к ней отношусь, но зачем же она строит из себя такую правильную?

Я спокойно продолжил беседу с Ромой, который явно почувствовал моё раздражение.

– А я никак не могу войти во вкус этой программы, – я больше не оборачивался к Наде. – – Как ты можешь часами сидеть в ней?

– Каждому своё. Мне нравится это больше, чем, например, рисовать эту посуду.

– Ну, я бы не сказал, что я от посуды в восторге. Но ты прав. Я вот люблю в Интернете по чатам лазить. Ты же этим не увлекаешься?

– Знаешь, как-то не затягивает.

– Ну вот. Ещё я люблю в Photoshop работать. Тоже часами.

– Ну, Photoshop – это круто. А я никак не найду время, чтобы разобраться с ним.

– Вот-вот. У меня то же самое с программами для мультипликации.

Тут прозвенел звонок обратно на урок, и я заметил, что Надя уже давно сидит на своём месте. Ну и, слава Богу.

Все разошлись по своим мольбертам. В школе опять стало тихо. Только опаздывающие ученики бежали по коридору к своим кабинетам. Такая обыденная тишина, к которой уже успеваешь привыкнуть за долгие годы учёбы. И всё так заурядно, в принципе, как и должно быть. А ведь иногда так хочется чего-нибудь этакого. Но, как говорится, много хочешь, мало получишь.

В коридоре послышались грузные шаги нашего учителя по художественным предметам. Странно, ведь он никогда раньше не опаздывал на уроки. Ну, только если на чуть-чуть. А тут уже приличных минут десять прошло.

Он зашёл в кабинет с какими-то бумагами в руках и сразу направился к столу. Выражение лица у него было озадаченное. Что же случилось?

Обернувшись, я понял, что его странное поведение заинтриговало не одного меня. Ну, не считая Ритки и Юльки, они даже не заметили, что пришёл наш Юрик (так мы называем его между собой). Дождавшись, чтобы они заметили его, Юрик откашлялся и начал говорить:

– К нам поступило очень важное и заманчивое предложение, – он обвёл класс взглядом и убедился, что все его слушают. – Мы можем поучаствовать в международной молодёжной выставке художественных работ.

По классу пробежался восторженный шёпот.

– Но, насколько я помню, вас в классе двадцать семь человек, а у меня разрешение только на двадцать.

Кто-то разочарованно вздохнул, кто-то начал возмущаться, а кто-то уверенно заявил, что без него не обойдутся.

– А когда это будет? – спросила Молекула. – У меня на данный момент шикарных работ нет.

– А кто сказал, что тебя возьмут? – бросил Игорь.

Настя прожгла его своим угрожающим взглядом, а тот неуверенно улыбнулся.

– Это будет в конце второй четверти. Где-то в декабре, – продолжил учитель. – И перед выставкой будет ещё предварительный просмотр. Так что работы нужны отпадные, как вы там выражаетесь, и желательно свежие.

– А как будут отбирать на выставку? Ведь всего двадцать человек…

– Это не от меня зависит. Будут смотреть по работам, по общеобразовательным оценкам, по самому ученику и его активности в жизни школы.

– У-у-у! – завыл Макс. – Мне тогда можно и не стараться.

– Это тебе решать, – Юрик сел за стол и разложил перед собой бумаги. – Работ должно быть много, чтобы было из чего выбирать. Всё-таки международная выставка!

– Я не верю своему счастью! Я точно буду участвовать. Это ж надо, что так повезло! – Олька явно была в восторге. – А техникой любой можно рисовать?

– Конечно. И углём, и пастелью, акварелью, гуашью, маслом. Чем захочешь!

– Фу! Ненавижу маслом рисовать, – заявила Рита. – Лучше уж пастелью.

– А тема какая? Чего от участников ждут? Натюрморты, пейзажи, портреты? – Вставила свой вопрос Надя. Это и меня интересовало.

– Тоже на ваше усмотрение.

– А на каком формате?

– Ну, желательно не меньше А3.

Вопросы на какое-то время пропали и все занялись уже надоевшим натюрмортом.

Эта выставка была очень кстати, потому что я давно хотел показать себя людям. Раньше я не решался отдавать свои работы на подобные мероприятия, так как их потом не возвращают. А я ведь люблю свои лучшие работы. Кто не любит? А ерунду не выставишь. А тут прямо международная! Кто откажется? Ну, только дурак, наподобие Макса.

– А, кстати! – заговорил учитель. – Это благодаря Рите вы можете участвовать в выставке. Точнее благодаря её дяде. Это он оформил на вас пригласительные. Если честно, то я вам немного завидую. Белой завистью. Мне бы в вашем возрасте такие возможности.

Все сразу обратились к Рите с расспросами.

– Рит, ты ж замолвишь перед дядей за меня словечко, да? – Макс нагло прервал все вопросы.

– С чего бы это?

– Ну, Рит…

– Ты бы хотя бы “пожалуйста” сказал, – влезла Молекула.

– А ты не лезь! Так что?

– Я ещё подумаю, – Рита хитро улыбнулась, и Макс ответил ей такой же улыбкой.

После уроков я сразу пошёл к Ромчику. Он ведь обещал мне показать своё творение. Дома всё равно делать нечего. Посижу у друга, а по окончанию обеденного перерыва побегу домой. Мама на работу уходит, а мне надо с Катькой сидеть. Утром с ней наша соседка мучается. Столько хлопот с этой детворой. Но я не представляю, как бы я жил без этой наглой девчонки. Чем она наглее, тем больше я её люблю. Парадокс, правда?

Она

Боже, такое выпадает раз в жизни! И я не могу не участвовать. Ведь я и учусь хорошо, и работы в живописи у меня хорошо получаются. Ну, только если репутацию не успею испортить. А то вот с химичкой…

– Девчонки, это ведь нереально, – я шла после уроков с Настей и Олей домой. – Как такое может быть? Я не сплю? Международная…

– И даже во сне Игорь такой ужасный, – вздохнула Настя.

– Игорь – это Игорь. А вот… – я запнулась.

– Что “а вот”? – Спросила Олька.

– Да так, ничего особенного.

– Вот послушай её, Настя. Она постоянно что-то не договаривает! – возмутилась Оля.

– Да влюбилась девчонка. Ничего необычного. Только в кого? – просто сказала Настя, хитро улыбнувшись.

Краска предательски залила моё лицо.

– Неправда! – отчаянно выкрикнула я. – Напридумываете себе небылиц всяких.

– Да по тебе же видно! Чего краснеешь?

– Жарко потому что.

– Ага, – не верила Настя.

– Ладно, не трогай её, – обратилась Олька к подруге. – Всё равно не расколется. Она у нас упрямая.

– Вот-вот, – поддакнула я. – И нечего ерундой страдать.

Дальше мы больше не возвращались к этой теме, и я с облегчением вздохнула. Я и не думала ни в кого влюбляться. А если нечаянно? Неужели так заметно?