Авария.
Итак, полетели вчетвером. Нилка и Лунитана – на зонтиках. Марфа Сидоровна – в ступе, прямо как настоящая баба-яга. А бабушка Василиса – в кресле-качалке, с комфортом.
Марфа Сидоровна освоилась со своим воздушным транспортом практически сразу. Ей это так понравилось, так понравилось!
А вот у Василисы Наркисовны отношения с летающим креслом поначалу не сложились. Нет, сидеть в нём было удобно, ничего не скажешь. От земли оно оторвалось мягко, почти неслышно. Вверх поднималось – плавно, без рывков. Но как только высоты набралось побольше, так у бабы Васи началась тихая паника. Жутко ей стало, проще говоря. Смотрит она вниз – а земля всё удаляется и удаляется. И так тоскливо от этого делается внутри, так тошно… И жалко. То ли землю стремительно удаляющуюся, то ли себя самоё. Ну просто хоть поворачивай обратно!
А только как тут повернёшь? Не бросишь же ребёнка одного, без присмотра!
Короче, деваться некуда. Баба Вася переборола себя. Притерпелась. И постепенно даже вошла во вкус.
Долго они летели или не очень – трудно сказать. Однако, наконец, прилетели. Причём финал полёта оказался не совсем такой, как хотелось бы. Вернее – совсем не такой.
Вот только они долетели до вершины горы, как вдруг и зонтики, и ступа, и даже кресло-качалка – всё разом, одновременно утратило свои летательные способности.
И оказались они все четверо на земле, и покатились они куда-то вниз по густой траве, по кустам. Катились, катились, пока не остановились возле высокого деревянного забора.
Свои летательные средства они, увы, растеряли где-то по пути (если, конечно, это можно назвать путём!) Зато приобрели много синяков, шишек и ссадин разного размера.
– Ой, тошнёхонько мне, – заскулила Марфа Сидоровна. – И зачем только вы меня с собой потащили! Вот чуяло моё сердце…
– Кто тебя тащил, старую колоду? Сама прилипла, как банный лист к… тазику, – сердито, потирая ушибленные части тела, урезонила Василиса Наркисовна. Потом позвала громко: – Дети, ау, вы живы?
– Я жив! – радостно пискнул Нилка. Потом прибавил, но уже с жалобной ноткой: – У меня только коленка, кажется, разбита. Кровь течёт…
– Вся не вытечет! – сказала Тата. – У меня, например, лицо поцарапано, но я же молчу!
На щеке у девочки действительно виднелась тонкая розовая полоска.
– Ну, живы и – слава Богу! – сказала Василиса Наркисовна. – Что дальше-то будем делать? И как обратно станем добираться? Транспорт наш, однако – того… тю-тю!
– Может, пойдём, поищем? – неуверенно, без особого энтузиазма предложила Марфа Сидоровна.
– Что-то мне не очень хочется по крутяку да колючему кустарнику ползать… И вообще, у меня такое неприятное чувство, что оно уже своё отлетало. Таточка, а ты что думаешь, детка, по этому поводу?
– Я думаю, Василиса Наркисовна, что здесь аномальная зона. И взлететь с этой горы мы точно не сможем. Так что тратить время и силы на поиски утраченного – нет смысла.
– Вот спасибо, утешила, – опять заохала Марфа Сидоровна. – И что теперь?
– Пока не знаю… – честно призналась Лунитана. – Но, может быть, постепенно что-нибудь придумается…
– А как же ты теперь будешь без зонтика? – запереживал Нилка. – Ты что, больше никогда ко мне не прилетишь?
– Прилечу, не переживай. Мой зонтик – дрессированный. Вот выберемся отсюда, и он меня сам найдёт.
– Как собака?
– Ну, вроде того…
Нилка помялся. Наконец, совсем печально, спросил:
– А мой?
– Что – твой?
– А мой зонтик… он навсегда пропал, да?
– Там видно будет! – по-взрослому отмахнулась Тата. – А пока надо подумать, что нам сейчас делать? Как выбираться из этой западни?
– Вот именно – из западни! – поддержала Марфа Сидоровна. – И какая, спрашивается, холера нас сюда затаращила?
– Эту холеру ты каждый день в зеркале видишь! – сказала бабушка Василиса. – Вопрос в другом: где нам увидеть твою Сфингу?
– Во-первых, она не моя! А во-вторых…
– Бабулечки, красотулечки! – умоляюще попросила Тата. – Не ссорьтесь, пожалуйста! Давайте лучше поищем калитку в заборе. Ведь должен же быть где-нибудь какой-нибудь вход!
– Лично я искала бы выход… – пробурчала Марфа Сидоровна. – Выход из создавшейся ситуации…
***
Вход нашёлся довольно быстро. Массивная такая, дощатая калитка. Толкнулись – заперто. А забор высокий, плотный, практически без щелей. Что за ним – не видно.
– Надо постучаться, что ли? – предположила баба Вася.
– Ага, – поддержал её Нилка. – Я точно знаю, что надо постучаться!
– Ну, так стучитесь уже, стучитесь! – занервничала Марфа Сидоровна, держась за ушибленную поясницу. – Стоят тут, рассуждают. А, дождёшься от вас!
Она повернулась к забору спиной и затарабанила в него каблуком что было сил:
– Эй, есть кто живой?
Калитка отворилась. Вышла седая, сгорбленная старушечка. Спросила добродушно:
– И кто тут у нас ограждение ломает?
Поглядела внимательно на всех, низко, по-старинному, поклонилась:
– Здравствуйте, добрые люди! С чем пожаловали?
– Здравствуйте, бабушка! – вежливо отозвалась хорошо воспитанная Тата. – Мы к Вам с большой просьбой. Не могли бы Вы нам подсказать: где Золотой Город?
– А вам зачем?
– Очень хотелось бы на него посмотреть! Если, конечно, можно.
– Может – можно, может и нельзя… – неопределённо прошамкала старушка. – Я эти вопросы не решаю…
– А, я знаю, кто это решает! – ввернулся в разговор Нилка. – Сфинга, да?
– Может да, а может и нет… Тут ведь какое дело… Каждый сам для себя должен всё решить…
– Это как? Я не понял…
– А тут и понимать нечего. Разве кто-то решает за тебя… ну, скажем – нравится тебе летать по ночному небу при луне или нет?
– Никто не решает. Я сам, – согласился мальчик, и только потом удивился: – А вы откуда про это знаете?
– Вот! – Старушка кивнула головой, улыбнулась. – Есть же очевидные вещи.
– И как это понимать? – забеспокоилась баба Вася. – Что ещё за полёты при луне? Ладно, с этим мы потом разберёмся. А вы…Что ж это вы, уважаемая: с виду – такая почтенная пожилая женщина, а стоите тут… ребёнку голову морочите! Если не хотите нам помочь – так и скажите!
– Да! – поддержала её Марфа Сидоровна. – Так и скажите! И не морочьте, пожалуйста!
– Хорошо, не буду, – не стала спорить старушечка. – Заходите, милости просим!
Они вошли в небольшой, мощённый досками дворик.
А ведь, судя по длине забора, двор должен бы быть огромным, почти необъятным. Как стадион.
Но нет, всё оказалось совсем не так. Маленький, уютный дворик. Чистенький такой, опрятный очень. Дом тоже ухоженный, красивый, деревянный. С высоким крыльцом. Резные наличники, ставни, разрисованные яркими красками. В общем, смотришь на такой дворик и на такой дом и думаешь: вот бы где пожить!
– Вы, пожалуйста, проходите в горницу, а я пока корову подою. Сделайте милость. Будьте как дома.
Старушечка взяла в руки чистенькое железное ведёрко и пошла в стайку.
Фильмоскоп
В доме тоже было чистенько и уютно. Гости неторопливо прошли через опрятную кухоньку прямо в горницу. В высокие, недавно помытые окна светило солнце. На окнах – шторки, на подоконниках – цветы в аккуратных глиняных горшочках.
По стенам – красивые вышивки в фигурных рамках. Посреди комнаты – круглый стол, застланный зелёной скатертью с бахромой. На столе – стеклянная ваза с белыми полевыми ромашками, раскрытая книга и очки.
В углу, на допотопном комоде – кованый сундучок. Красивый, с фигурными украшениями. Замка на крышке – не висело. И у Нилки, конечно же, сразу возникло сильное, практически непреодолимое желание заглянуть внутрь и посмотреть – а что там?
Пока баба Вася и Марфа Сидоровна ахали, разглядывая развешенные по стенам рукоделия, он потихоньку, как бы между делом, придвинулся поближе к сундучку. И уже протянул руку, чтобы приподнять крышку. Но тут его сердито одёрнула Тата:
– Только невоспитанные дети лезут туда, куда их не просят!
– Почему не просят? – наивно захлопал ресницами мальчик. – Старушка ведь сама нам велела: «Будьте как дома!» А дома я обязательно посмотрел бы, что там, внутри.
– Но это же она просто так сказала, из вежливости, – рассердилась лунная фея. – Воспитанные люди всегда так говорят, чтобы гости чувствовали себя комфортно. И это вовсе не значит, что тебе предлагают лезть куда попало!
– А я не куда попало. Я только в сундучок один раз загляну, и всё. Ну, интересно же. А вдруг там что-нибудь такое… ну, я не знаю…
– И что? В любом случае оно тут лежит – не для тебя!
– А я не буду это брать. Я только посмотрю, и всё. Знаешь, какой я любопытный! Ну, пожалуйста! Неужели тебе самой не хочется посмотреть?
– Хочется, – честно призналась девочка. И тут же добавила подчёркнуто строго: – Но это ровным счётом ничего не значит! Я, например, не так воспитана, чтобы рыться в чужих вещах.
– А ты не ройся. Ты просто мне не мешай, ладно!
– Если ты будешь так ужасно себя вести – я перестану тебя уважать!
Нилка опечалился. Опустил голову, отвернулся. Терять уважение такой замечательной девочки, конечно, не хотелось. Но и заглянуть в сундучок было страсть как любопытно!
– Понял… – сказал он покорным голосом.
– Не обижайся, – миролюбиво шепнула Тата. – Но это и вправду нехорошо!
– Понял…
– Думаешь, мне и самой интересно, что там? Но я же…
– Понял…
– Да что ты заладил, как попугай!
Девочка на секунду задумалась.
– Хорошо, так и быть. Один раз, пожалуй, можно пойти на компромисс со своими принципами.
– Конечно! – с радостью поддержал такую правильную мысль Нилка. – Один раз – можно!
– Мы только чуть-чуть приподнимем крышку и сразу закроем, – строго предупредила девочка.
– Да. Просто посмотрим, что там, и сразу закроем.
– Ах, негодный мальчишка! – Лунитана вздохнула совершенно как взрослая.– Ты из меня верёвки вьёшь!
– Понял. Больше не буду. Честное слово!
***
В сундучке лежал странный предмет, немного похожий на смешной танк с широким коротким дулом. Правда, без гусениц. Зато с электрическим шнуром.
– Что это? – удивился Нилка.
Тата не успела ответить, потому что как раз подошла баба Вася.
– Вы почему шаритесь по чужим вещам? – сердито спросила она.
Но взглянув на лежащий в сундучке предмет, всплеснула руками:
– Батюшки, да это же фильмоскоп!
– Где, где? – Любопытная Марфа Сидоровна втянула шею, чтобы тоже посмотреть. – Ой, какая прелесть! Я думала, что никогда больше не увижу это чудо техники!
– А вот увидела! – Баба Вася вся засветилась изнутри тихим ностальгическим огнём. – Дети, вы не знаете, что это такое? Это домашний кинотеатр нашего детства!
– Лучше не скажешь! – одобрила Марфа Сидоровна.
– Как это? – не понял Нилка.
– А так. В те далёкие времена, когда не было телевизоров, а кино показывали в клубе раз в неделю, по воскресеньям… Марфуша, ты помнишь?
– Ещё бы…
– Так вот, в те далёкие времена по вечерам мы доставали из шкафа такой вот фильмоскоп, заряжали плёнку… Смотрите-ка, тут, кажется, и плёнка есть!
Она вынула из сундучка небольшую пластмассовую круглую коробочку с крышкой.
– Надо же! Может, покажем детям, как это было, а? – предложила Марфа Сидоровна. – Заодно и сами поглядим!
– Давай! Я думаю, хозяйка нас не убьёт за самоуправство. Вот только вопрос: тут электричество-то есть?
– Не знаю. Лампочка под потолком, вроде, висит. Вон и розетка. Иди, проверь.
Баба Вася вынула танк-фильмоскоп из сундучка, воткнула вилку в розетку. Из дула вырвался пучок света.
– Ура! – запрыгал Нилка.
– Ура, – не стала спорить баба Вася. – Осталось лишь зарядить плёнку и завесить окно. Только чем?
– Можно, например, вот этой скатертью! – придумал Нилка. – Смотрите, какая она плотная.
– Да нет, это уже будет чересчур. Хозяйка нам головы оторвёт. И правильно сделает.
– Не нужно скатерти! – сказала Тата. – Я, кажется, нашла кладовку. Здесь темно.
– А куда включать будем?
– Сейчас поглядим.
– Ура, есть розетка! – завопил Нилка.
– Да тише вы! – зашикала Марфа Сидоровна. – Орёте, как оглашенные!
А Василиса Наркисовна тем временем подключила фильмоскоп к электричеству. На белой стене возник светящийся прямоугольник.
***
– Ой, кажется, это она и есть!
– Кто?
– Сфинга… Прямо как живая. Вот сейчас возьмёт и спрыгнет на пол… Жуть какая…
– Не бойся, я тебя спасу!
Нилка и сам поверил, что спасёт Тату от чудища, возникшего на стене.
– Спасибо, – благодарно отозвалась девочка. – Ты очень храбрый!
– Да нет, не очень… – непонятно для чего признался Нилка. – Но я постараюсь…
– Странный какой-то диафильм! – сказала бабушка Василиса. – Только детей пугать!
– А ты переведи кадр! – посоветовала Марфа Сидоровна. – Может, дальше оно повеселей будет?
– Сейчас переведу. Меня саму жуть берёт при виде этой твари!
– Почему сразу твари? – раздался вдруг мягкий, мурлыкающий голос. – И разве не меня вы искали так упорно?
Тут что-то замкнуло в розетке. Послышалось характерное шипение. Фильмоскоп два раза мигнул и погас.
А изображение на стене – осталось! Причём, стало ещё ярче. Более того – оно сделалось объёмным, шевельнулось, шагнуло вперёд.
Теперь можно было рассмотреть всю Сфингу (а это, без сомнения, была именно она!) до мельчайшей тонкости, во всех деталях. Голова – человеческая. Женская. Длинные золотистые волосы, огромные зелёные глаза. Тонкое, очень красивое лицо женщины средних лет. Улыбка, немного странная, но не кровожадная. Скорей, утомлённая.
Два крыла светло-синего цвета. Грудь и передние лапы – как у большой какой-нибудь кошки. Например, у львицы. Задние ноги – с копытами. А хвост вообще почему-то рыбий. Изящный такой, серебристый, весь в чешуйках.
– Если хорошо приглядеться – то не такая уж и страшная… – задумчиво сказала Василиса Наркисовна.
– Если приглядеться, то – да! – Сфинга улыбнулась. – Но вы что-то хотели от меня?
– Да мы это… – отважно замямлил Нилка. – Мы хотели…
– Понятно. – Сфинга опять улыбнулась. – Вам нужен Золотой Город?
– Задавай уже свои вопросы… – Марфа Сидоровна обречённо вздохнула. – Мы слушаем.
Сфинга покачала головой:
– А вопросов не будет. Будут только подсказки.
– Это что-то новое, – удивилась Василиса Наркисовна.
– Да нет. Всё старо, как мир. Итак, подсказка первая: бессмысленно искать ЭТО в этой жизни, но без ЭТОГО эта жизнь теряет смысл…
– Ты сама-то поняла, что сказала? – Марфа Сидоровна поглядела на Сфингу, как на больную, с нескрываемым сочувствием.
– А разве непонятно? Ведь всё так просто.
– Да уж… – бабушка Василиса развела руками. – И надо бы проще, да некуда. Спасибо за помощь!
– Чем, как говорится, богаты…
Сфинга улыбнулась. Взмахнула крыльями. Сразу сделалось темно. И как-то тревожно и странно.
Золотой Город
А потом стало вдруг светло, будто кто-то щёлкнул выключателем. Но только вместо лампочки светило яркое солнце. Во все стороны от горизонта до горизонта простиралась желтая песчаная пустыня, ровная, как скатерть. А над ней синела огромная опрокинутая чаша безоблачного неба.
– Куда же нам идти? В какую сторону? – тревожно спросила Василиса Наркисовна.
– А идти-то и некуда… – обречённо ответила Марфа Сидоровна.
И тут откуда-то взялась та самая старушечка, которая сначала отворила им калитку в заборе, а потом ушла доить корову. Она возникла и сказала:
– Ступайте все за мной!
И медленно, старческой походкой заковыляла по сыпучему песку, вглубь пустыни.
Шли они долго. Идти, проваливаясь по щиколотку в песок, было очень тяжело. Потому никто не озирался по сторонам, все смотрели только себе под ноги.
Никто и не заметил, когда пустыня кончилась.
– Вот он! – устало сказала старушка.
Все подняли головы и увидели сверкающие под лучами солнца хрустальные ворота Золотого Города. В голубом небе, над городом вспыхнула вдруг большая и очень яркая звезда.
– Разве звёзды можно видеть днём? – спросил Нилка у старушки-проводницы.
Ответа не последовало: оказалось вдруг, что никакой старушечки с ними нет. Очень странно!
Пустыня тоже исчезла. Теперь повсюду цвели сады. Сквозь густую зелень кое-где просвечивали сверкающие на солнце крыши города. Это было так красиво!
Ворота отворились. И из них вышли удивительные животные.
Первым появился золотой лев с огненно-алой гривой. Лёгко, по-кошачьи, он подошёл совсем близко, оскалился, но почему-то не зарычал, а замурлыкал. Совершенно как домашний котёнок. И даже ткнулся каждому в ладонь, чтобы его погладили.
Нилка и Тата весело вцепились в львиную гриву с двух сторон, стали её лохматить и тормошить.
– Тише вы, чертенята, – заругалась на детей Василиса Наркисовна. – Это же вам не кот Васька, в конце концов! Серьёзный хищник, царь зверей. Зверюга, можно сказать. Вот рассердится, будете знать!
Но зверюга и не подумал сердиться. Напротив, он совершенно миролюбиво улёгся на траву, прямо у детских ног, положил свою огромную лохматую голову на передние лапы, блаженно зажмурился и замурлыкал ещё громче.
А потом задрожала земля от приближающихся тяжелых шагов. Из ворот вышел буйвол. Он двигался медленно, наклонив голову и выставив вперёд свои огромные, острые, похожие на молодой месяц золотые рога.
Нилке, если честно, стало немного жутко. Но лежащий у его ног лев открыл глаза и слега привстал. И сразу же огромный дикий бык превратился в смиренного телёнка.
То есть это только так говорится «превратился в телёнка». В действительности внешне он ничуть не изменился. Просто стал вдруг тихим таким, ласковым. И тоже улёгся на траве, рядом со львом.
И тогда откуда-то сверху, прямо с облаков, слетел к ним большой орёл совершенно удивительной, необыкновенной окраски. Его ярко-синее оперение сверкало и переливалось в ярких лучах солнца, и оттого орёл казался частью того неба, с которого он только что спустился.
Орёл сделал круг над городом, а потом приземлился на спину буйвола, почистил когтистой лапой свой золотой клюв и сказал:
– Добро пожаловать в Город!
***
В Городе было очень красиво. И очень странно. Странным казалось всё. И воздух, слишком уж прозрачный и неподвижный. И мощёные цветным камнем дорожки – чересчур ровные и чистые. И, конечно же, висящая над городом большая зеленоватая звезда. В ярком дневном небе она была видна отчётливо, от неё в разные стороны расходились длинные узкие лучи.
Стены домов были сделаны из чего-то прозрачного. Однако увидеть, что находится внутри, никак не получалось. А может, там и не было ничего? Ничего, кроме света. Его излучали все строения. Несмотря на солнечный день, свет этот был хорошо виден. Голубоватый. Золотистый. Мягкий фиолетовый. Оранжевый. Зелёный. Розовый…
Город утопал в зелени деревьев и кустарников. В воздухе плавал густой цветочный аромат. Хотя ни одной клумбы поблизости не наблюдалось. И это тоже было непонятно.
Впрочем, с этим-то вскоре всё выяснилось. В центре Города, возле единственного непрозрачного каменного дома, больше похожего на старинный замок, росло высокое красивое дерево, всё в зеленовато-жёлтых цветах. Каждый цветок внешне напоминал сияющую над городом звезду.
Цветов было очень много, и от этого дерево казалось золотым. А прямо под деревом, в тени, располагалось несколько небольших, уютных скамеечек. На одной из них, откинувшись на спинку и уронив голову на грудь, дремал старичок.
– Давайте мы тоже присядем и отдохнём, – тихонько, чтобы не разбудить старичка, предложила Марфа Сидоровна. – А то меня уже ноги не держат.
– Меня тоже, – призналась Василиса Наркисовна.
Она устало опустилась на одну из пустых скамеек, вытянула ноги поудобнее, скинула тапочки и закрыла глаза. Марфа Сидоровна моментально последовала её примеру.
Нилка и Тата тоже почувствовали вдруг непреодолимую усталость. Да и стоит ли удивляться? После такого-то путешествия.
И как-то незаметно они все задремали. А когда проснулись, увидели, что солнце зашло. Звезда сияла теперь ослепительно ярко. А прозрачные дома походили на большие разноцветные фонарики.
Давешний дед уже не спал. Увидев, что незваные гости открыли глаза, он, вместо того, чтобы поздороваться, сказал непонятно к чему:
– Всякая вещь имеет свой смысл. Иногда – явный, иногда – скрытый. А часто – то и другое.
– Что? – сонно переспросила Василиса Наркисовна.
– Это ещё одна подсказка, – ответил старик.
– Как? Опять? – возмутилась Марфа Сидоровна. – Да с этими подсказками мы скоро с ума сойдём!
– Ну, не хотите – как хотите, – не стал настаивать дед. – Тогда милости прошу ко мне в гости! Но вначале разрешите преподнести вам каждому по одному небольшому, скромному, но чрезвычайно полезному подарку! Как говорится – не побрезгуйте…
И старичок тут же принялся всех одаривать.
– Каждый получит то, что для него всего ценнее. Вам, моя юная красавица, разумеется – Любовь. Любовь, Любовь, и ещё раз Любовь!
И он подарил Тате золотой медальон на тонкой цепочке: изящное рубиновое сердечко.
– Вам, молодой человек – Мечты и Надежды.
И вручил Нилке воздушный шарик небесно-голубого цвета.
Марфе Сидоровне он сказал:
– Вам, уважаемая, я осмелюсь предложить это: Память и Забвение.
И протянул ей плоскую серебряную фляжку для воды.
– Вот спасибочки! – обрадовалась старушка. – Обратно по пустыне пойдём – очень даже пригодится. Ох, как вспомню, что опять тащиться по этому чёртову песку…
– Вы не пойдёте по пустыне! – успокоил её старик. – Я вам обещаю.
– Хорошо бы! – вздохнула Марфа Сидоровна. – А Ваське-то что подаришь? Или она без подарка будет гулять?
– Ни в коем случае! – В руке у старика появилась небольшая круглая коробочка чёрного цвета. – Вы, почтенная женщина, примите от меня в дар то, без чего мир рухнет. Веру.
Баба Вася осторожно взяла коробочку, приоткрыла её. Любопытная Марфуша моментально сунула туда свой нос.
– Фу, а там грязь какая-то! – хихикнула она не то разочарованно, не то с тихим злорадством.
– Сама ты грязь! – обиделась Василиса Наркисовна. – Это земля. Сказано же – на чём свет стоит. Основа основ!
– Сразу видно – мудрая женщина! – одобрил старик.
А Нилка, если честно, вообще ничего не понял…