Тайна плюшевого медвежонка
– Я не Мишутка, – горестно покачал головой оживший плюшевый медвежонок. – Я Михайло Потапыч.
– Кто? – воскликнул Нилка. – Тот самый? Друг моей бабушки?
– Да, только теперь уже бывший друг: разве взрослый серьёзный человек станет дружить с какой-то игрушкой?
– А почему ты игрушка? – озабоченно спросила Лунитана.
– Это… – Медвежонок потупился, сказал тихо, еле слышно: – Это всё Гошенька… Он… он совсем не тот, за кого себя выдаёт…
– Гошенька? – Тата сделала большие глаза. – Да не может этого быть! Я знаю его сто лет. На него это совсем не похоже.
– Я так и знал, что вы мне не поверите…
Плюшевый медвежонок ещё ниже опустил голову и безнадёжно вздохнул.
– А мне кажется, Мишутка говорит правду! – заступился Нилка за грустную ожившую игрушку. – Вы посмотрите ему в глаза и сразу увидите, что он ни капельки не врёт.
– Мы верим! – пискнул лунный зайчонок Митька.
А Тата приказала строго, по-взрослому:
– Расскажи всё по порядку!
Медвежонок стал рассказывать.
Дело было так. Он просто шёл, шёл по лесу. День был чудесный. Светило солнышко, пели птички. И вдруг у него за спиной кто-то громко прокричал какие-то непонятные странные слова:
– Бум, блям, троллялям! Буки, зяки, закаряки! Бяки, глюки, закорюки!
А дальше он ничего не помнит.
Когда Михайло Потапыч очнулся, то увидел – о, ужас! – что лежит в большой плетёной корзинке, среди каких-то самодельных тряпичных игрушек. И что он… он – всего лишь жалкий плюшевый медведь. А дурачок Гошенька смотрит на него и смеётся. Нехорошо так смеётся, ехидно и злорадно.
– Какой кошмар! – воскликнул Митя. – И что теперь?
– Как что? – удивилась Тата. – Мы немедленно отправляемся к Гошеньке.
– Зачем? – испуганно сжался Мишутка. – Он поймёт, что я раскрыл его тайну, и, наверное, захочет меня превратить ещё в какую-нибудь гадость. А я и теперь такой беспомощный, такой жалкий, что просто самому противно. Я ведь не смогу даже защититься от этого злого колдуна, прикинувшегося дурачком.
– Не бойся, мы с тобой! – Нилка дружески потрепал медвежонка по голове, потом спросил у Таты: – А зачем нам идти к этому Гошеньке?
– Прежде всего нужно понять – действительно ли он сам заколдовал Михайлу Потапыча, или это сделал кто-то другой? – сказала лунная фея.
– Кто другой?
– Не знаю. Мало ли. Михайло Потапыч ведь ничего толком не видел. Вдруг это совсем не Гошенька был.
– А что потом?
– А потом я попытаюсь найти средство расколдовать Михайлу Потапыча. – Тата задумалась. – Хотя, надо полагать, это будет очень непросто. Не знаю даже, смогу ли я.
– Но ты же такая сильная, такая могучая фея, – сподхалимничал Нилка. – У тебя всё получится, я уверен!
– Мне бы твою уверенность.
– В любом случае нечего тут сидеть, немедленно отправляемся в путь! – воскликнул Митя.
– И куда это вы опять собрались?
В дверях комнаты, сонно позёвывая и протирая глаза, стояла Василиса Наркисовна.
Пришлось ей про всё рассказывать. И про то, что Тата оживила плюшевого мишку, подарок Гошеньки. И про то, что этот Гошенька оказался совсем не тем, за кого себя выдаёт. И, главное, про то, что игрушечный Мишутка – это ни кто иной, как сам бесследно пропавший Михайло Потапыч!
Василиса Наркисовна заохала, заахала. И, само собой, решила идти к Гошеньке вместе со всеми (как же она отпустит куда-то своего любимого внука без присмотра, да ещё ночью!)
Странный дурачок
– Идти далеко и долго, поэтому мы все поедем верхом на единороге, – сказала лунная фея.
– У тебя есть единорог? – Нилка аж подпрыгнул. – А где он?
– Пасётся на лужайке, где же ему ещё быть! – Лунитана небрежно дёрнула плечиком. – Как ты думаешь, на чём я сюда приехала?
Тут только Нилка заметил, что сегодня у Таты нет её волшебного зонтика.
– Он так и не нашёлся, да? – сочувственно спросил мальчик.
– Кто не нашёлся?
– Твой зонтик.
– Ах, это…
– Значит, он потерялся насовсем?
– Пустяки! – отмахнулась девочка. – Найдётся, никуда не денется. А пока я катаюсь на единороге. Всем известно, что феи обожают кататься на единорогах. Или ты совсем не читаешь книжек?
– Ну, не то чтобы… – смутился Нилка.
– Итак, мы поедем верхом на единороге.
***
Единорог оказался очень красивым. Его ослепительно белая шкура мерцала и искрилась в лунном свете. А глаза у него были большие-большие, и очень добрые.
Трудно без тренировки залезть на такую высокую лошадь. Особенно – бабе Васе. Но доброе животное опустилось на землю, так что и Василиса Наркисовна, и Тата, и Нилка, а также зайчонок Митя без особого труда вскарабкались единорогу на спину. И поехали.
Полная луна светила ярко. Летняя ночь была тёплой и ласковой. Волшебный конь мчался по лесной дороге быстро и почти бесшумно.
А вот уже и домик дурачка Гошеньки. Странно, но всем вначале показалось, что внутри домика, несмотря на поздний час, горит свет. Не яркий такой, скорей всего от свечки. Однако, как только Василиса Наркисовна громко постучала в окошко и крикнула: «Гошенька, ты не спишь?» – моментально стало темно. И ни звука в ответ.
– Как-то это всё подозрительно, – сказал Нилка.
– Подозрительно, – согласилась баба Вася. – Даже очень!
И стала тарабанить по стеклу ещё сильнее.
– Ой, мне что-то попало в глаз! – пожаловалась Тата. Она села на завалинку, достала из кармана зеркальце, чтобы вытащить из левого глаза соринку.
В доме, наконец, послышалось шевеление, зажегся огонёк и недовольный голос прокричал:
– Кто там пришёл? Гошенька уже с-спит!
– Солнце моё, открой, пожалуйста, нам с тобой поговорить надо. Срочно! Не бойся, это бабушка Василиса и мальчик Данилка. Помнишь, мы днём сегодня уже приходили. Мы тебе ничего плохого не сделаем.
– Л-ладно, – нехотя согласился голос, и послышалось лязганье дверного затвора.
– Я пока спрячусь, – прошептал плюшевый медвежонок. – Так будет лучше.
– Я тоже пока спрячусь. Так будет лучше, – зачем-то собезьянничал лунный зайчик.
И они вместе нырнули под крыльцо.
Дверь открылась, Гошенька вышел из дома, остановился на пороге.
– Я спать хочу! – капризно заявил он. – Г-гошенька хочет спать!
– Сейчас ты пойдёшь в свою кроватку, – пообещала баба Вася. – Вот только ответишь мне на один вопрос и сразу пойдёшь!
– Но только на один! – загундосил Гошенька. – Только на один!
– Хорошо. Ответь мне: где Михайло Потапыч? Но честно! Потому что я точно знаю: днём ты нас обманул!
Дурачок, так же как и тогда, закрыл лицо руками, закричал пискляво:
– Не буду отвечать! Не буду! Не буду!
Тата отложила зеркальце и сказала твёрдо:
– Тогда тебе придётся сказать нам вот что: зачем ты превратил живого доброго медведя в игрушку?
– А ты кто? – испугался Гошенька. – Я т-тебя не знаю! Гошенька тебя не знает! Уйди, уйди…
– Ты меня не знаешь? – возмутилась девочка. – Я Лунитана, лунная фея, и мы с тобой прекрасно знакомы! Итак, я в последний раз спрашиваю: что тебе сделал наш Михайло Потапыч?
– Н-ничего, – заплакал дурачок. – Ничего не знаю! Я спать хочу! Не кричите на Гошеньку!
Василиса Наркисовна и Тата переглянулись:
– Может быть, он и вправду – не причём?
– Может быть…
– Хорошо, – сказала лунная фея уже гораздо мягче. – Мы не будем на тебя кричать. Сейчас ты нам ответишь на один вопрос и сразу пойдёшь спать.
– Опять на один вопрос! – Дурачок оторвал руки от лица, сердито посмотрел на Лунитану. – Г-гошенька уже отвечал на один вопрос!
– Отвечал, да не ответил, – сердито проворчала Василиса Наркисовна.
– Вот! – подтвердила Тата. – А теперь тебе придётся ответить! И без обмана, честно. Потому что если ты скажешь неправду – моё колечко превратит тебя… превратит… в общем, я пока сама не знаю во что, но тебе это точно не понравится!
Девочка сделала устрашающее лицо. А дурачок опять заплакал:
– Г-гошенька боится тебя. Ты – плохая, плохая. Злая ты!
– А ты не бойся, – ласково успокоила его бабушка Василиса. – Просто отвечай, как есть, и всё!
– Ладно! – Гошенька всхлипнул, вытер глаза рукавом и успокоился. – Чего вы хотите?
– Мы хотим знать – откуда у тебя медвежонок?
– К-какой медвежонок?
– А вот этот! – Тата вытащила из-под крыльца перепуганного Мишутку.
Но дурачок, кажется, и сам перепугался, увидев ожившую игрушку. От испуга он стал заикаться ещё сильнее:
– Г-гошенька… Г-гошенька нашёл его.
– Где нашёл?
– В-в лесу.
– И что он там делал?
– В-валялся. – Гошенька посмотрел на всех невинным взглядом. – П-под ёлочкой.
– Значит, ты не знаешь, кто его заколдовал? – вмешался в разговор Нилка и разочарованно вздохнул.
И тут вдруг дурачок весь изогнулся, наклонился к самому Нилкиному уху и прошептал:
– Знаю!
– Знаешь? – так же шепотом переспросил мальчик.
– Да. Это злой Букабяк!
– Букабяк?
Вместо ответа дурачок замахал руками, заныл:
– Гошенька ничего никому не говорил! Гошенька ничего не знает! Уходите, Гошенька хочет спать!
– Ну, дела, – изумлённо развела руками Василиса Наркисовна.
А Тата сказала:
– Что-то я про него, кажется, слышала, про этого Букабяка! Но это не настоящее его имя, а что-то вроде прозвища. Как его зовут по-настоящему – я не знаю. Так же, как не знаю, где его искать и как с ним бороться. Увы. А ты, Гошенька, случайно не знаешь, где он может быть?
– Г-гошенька ничего не знает! Г-гошенька ничего никому не скажет! – завопил дурачок.
– И что теперь? – спросил Нилка. – Надо же что-то делать!
– Надо, – вздохнула юная фея. – Но злое колдовство – оно как болезнь. А чтобы болезнь правильно лечить – нужно понять причину.
– Как это? – не понял мальчик.
– Для начала не мешало бы узнать настоящее имя таинственного колдуна. А там уж будем думать, как с ним бороться и как помочь Михайле Потапычу. Гошенька, ты хотя бы покажи нам то место, где нашёл…
– Нет, нет! – перебил её дурачок. – Гошенька ничего не знает! Гошенька ничего никому не скажет!
Он опасливо огляделся по сторонам, жестами подозвал всех поближе и зашептал:
– Нужно позвать птицу Маговей!
– Кого? – переспросила баба Вася. – Какую птицу?
– Про птицу Маговей я немного знаю, – сказала Тата. – Она может помочь найти ответ. Остаётся вопрос: где её саму искать?
– Гошенька знает, – ещё тише зашептал дурачок. – Г-гошенька подует в свою дудку – птичка прилетит.
– Ну, так дуй уже, чего ждёшь! – нетерпеливо приказала лунная фея.
А Нилка попросил очень вежливо:
– Дуйте, пожалуйста!
– Щас! – Гошенька достал из кармана маленькую самодельную дудочку, приложил её к губам и тихонько задудел на разные лады.
Птица Маговей и Всезнайка Пространства Зю.
Зашумели крылья над головой, и огромная птица опустилась перед ними.
– Кто меня звал? – спросила она сурово, человеческим голосом.
– Гошенька тебя не звал! Гошенька хочет спать! – Дурачок моментально скрылся за дверями своего жилища.
– Это я тебя звала! – храбро сказала Тата. – Ты птица Маговей?
– Да! А ты кто?
– Я Лунитана, лунная фея. Мне нужно узнать настоящее имя колдуна, заколдовавшего Михайлу Потапыча. Помоги, пожалуйста!
Птица подумала немного, потом сказала:
– Помочь тебе может только Всезнайка Пространства Зю. Ты хочешь спросить её об этом?
– Да, хочу!
– И ты не боишься лететь со мной так далеко?
– Не боюсь.
– Я тоже полечу вместе с ней! – решительно воскликнул Нилка. – Я буду её защищать, если что.
– Ты храбрый мальчик, – одобрила птица.
– Я – с вами! – тоном, не терпящим возражений, заявила Василиса Наркисовна. – Детей одних я не отпущу, и это не обсуждается! А ты, Мишутка? Летишь или остаёшься?
– Конечно, лечу, – вздохнул медвежонок. – Ведь весь этот сыр-бор – из-за меня!
***
– Возьмитесь все за руки, а кто-то один пусть держится за мою правую ногу, – пророкотала птица Маговей. – Закройте глаза, и не открывайте их до тех пор, пока я не разрешу. Если же кто-то нарушит это условие – пеняйте на себя! Ну, обещаете, что не будете подсматривать?
– Обещаем, – сказали все.
Взялись за руки. Баба Вася храбро ухватилась за костлявую птичью ногу. Все зажмурились и стали ждать, что будет дальше.
Птица Маговей широко взмахнула крыльями. От этого даже ветер поднялся. Потом ещё раз взмахнула. И ещё.
И тут из своего дома осторожно выскользнул Гошенька, на цыпочках прокрался к Нилке и прошептал ему на ухо:
– Тебе нельзя открывать глаза! Нельзя! А Гошенька бы взял и открыл! И никого не забоялся! Вот!
Прошептал, и тут же опять скрылся за дверью.
Мальчика эти его слова сильно смутили. Ужасно захотелось хоть на чуть-чуть, хоть на одну секундочку приоткрыть глаза. Или даже один глаз. Одним глазом глянуть – и всё! Ну, любопытно же!
Однако, Нилка решил, что обманывать волшебную птицу – нехорошо: он ведь обещал не подсматривать!
И тут в голове у него что-то зашумело, ушам стало больно, как в самолёте, при перепадах высоты. Мальчик почувствовал вдруг, что вокруг него ничего нет. То есть, абсолютная пустота: даже земли под ногами – не ощущается!
Впрочем, длилось это недолго. Очень скоро и шум в ушах прекратился, и ноги почувствовали опору.
– Можете открыть глаза! – сказала птица Маговей.
И они увидели, что находятся в удивительном месте. На земле, вместо травы, зеленел большой мягкий, очень приятный на ощупь ковёр. Сверху светило солнце, но какое-то странное. Казалось, будто это и не солнце вовсе, а яркая лампочка в круглом жёлтом плафоне. Небо было прозрачно-голубым, без единого облака. Оно висело так низко, что больше походило на высокий стеклянный потолок.
Повсюду росли огромные деревянные грибы. Разного цвета: красные, розовые, жёлтые, оранжевые, синие и даже изумрудно-зелёные.
Под некоторыми грибами были устроены скамеечки. Там сидели дети с бантиками, или в панамках. Они шумно болтали о чём-то между собой и играли в игрушки, которых здесь было предостаточно, и все такие красивые, такие яркие.
Увидев непонятно откуда взявшихся гостей, дети замолчали и уставились на пришельцев.
– Здравствуйте, – громко сказала Тата. – Это Пространство Зю?
– Да, да, – нестройно отозвались дети.
– Тогда подскажите, пожалуйста: где нам найти Всезнайку?
– А вам зачем? – строго, по-взрослому, спросила белобрысенькая, конопатенькая девочка, на вид – лет пяти, с двумя тощими косичками, торчащими в разные стороны.
– Нам она нужна по очень важному делу! По очень-очень важному!
– Ах, да что вы говорите! – Девочка сделала такое важное лицо, что Нилке стало смешно.
– Такая малявка, а корчит из себя египетскую пирамиду, – сказал он, и сам удивился: причём тут египетская пирамида?
– Египетская пирамида тут не причём! – Девочка будто прочитала Нилкины мысли. – Во-первых, она в Египте. А во-вторых, ей не меньше четырёх с половиной тысяч лет. Неужели я кажусь тебе такой старой?
– Наверное, ты и есть Всезнайка? – догадалась Василиса Наркисовна.
– Наверное, да. Но вообще-то меня зовут Дашенька.
– Ой, я не могу! Вот так Всезнайка! – не выдержал, фыркнул Нилка. – А ты, Дашенька-всезнайка, случайно не знаешь: писать надо на горшочек, или можно прямо в штанишки?
– Глупый мальчик! – обиделась девочка. – Если ты будешь дразниться, я всё расскажу маме! И вообще – не буду с вами разговаривать.
Тата, незаметно от бабы Васи, отвесила Нилке короткий подзатыльник, прошипела сердито:
– Молчи, а то всё испортишь!
А потом сказала громко:
– Дашуня, не обижайся, пожалуйста, это мальчик так шутит.
– Да не обижаюсь я, вот ещё! – миролюбиво улыбнулась Дашенька. – А какое у вас ко мне важное дело?
– Видишь ли, вот этот медвежонок… Михайло Потапыч… – начала объяснять Тата. – Михайло Потапыч, поздоровайся с Дашей!
– Здравствуйте, – грустно сказал Мишутка.
– Так вот, совсем недавно он был живым настоящим медведем и жил в лесу. А потом один нехороший волшебник превратил его в плюшевую игрушку.
– Какая красивая игрушка, мне бы такую, – вздохнула девочка. – А Михайло Потапыч не захочет остаться здесь, с нами?
– Дашенька, солнышко, ты только не обижайся, но, понимаешь, это совершенно невозможно! – вмешалась в разговор Василиса Наркисовна. – Михайлу Потапыча с нетерпением ждут там, у нас, в лесу. Без него ж никакого порядка не будет!
– Я поняла, – вздохнула Дашенька. – Порядок – это чрезвычайно важно.
– Умница, – одобрила баба Вася. – Ты очень хорошая девочка!
– Я знаю… – Дашенька опять вздохнула.
– Всё-то ты знаешь! – Нилка высунулся из-за спины Лунитаны. – Не зря же тебя зовут Всезна…
Но договорить он не успел, потому что опять получил крепкого подзатыльника.
– Даша, не обращай на него внимания, – сказала Тата. – Лучше послушай меня: нам сказали, что ты можешь узнать настоящее имя злого колдуна по прозвищу Букабяк. Это правда?
– Могу… наверное. – Дашенька не стала отнекиваться и набивать себе цену. – Сейчас я возьму мою Книгу и посмотрю.
Она вернулась к мухомору, достала из-под скамейки тоненькую книжку в блестящем переплёте и раскрыла её. Стало видно, что внутри книжка похожа на портативный компьютер. Экран засветился. Девочка склонилась над своей Книгой и что-то внимательно принялась в ней не то читать, не то просто рассматривать.
– Классный у неё планшет, – завистливо вздохнул Нилка. – Мне бы такой!
***
Всезнайка Дашенька долго смотрела в Книгу (или в планшет, как определил для себя Нилка), тыкала в него пальчиком, морщила лобик.
Наконец она, подняла голову и сказала:
– Иван Кузьмич. Так его зовут.
Нилке опять стало смешно:
– Так зовут нашего соседа сверху, который вечно заливает нас водой и ужасно боится мою бабушку Анюту! Может он и есть злой Букабяк?
– Спасибо, Дашуня, ты нам очень помогла! – сказала Тата и сердито ткнула Нилку локтем в бок. – А как его найти – об этом в твоей Книге случайно не написано?
– Не написано… извините…
– Понятно.
– Спасибо тебе, солнышко, – ласково погладила девочку по головке баба Вася. – Ты нам очень помогла.
– Значит, Всезнайка заслужила презент! – сказал Нилка, стараясь быть серьёзным, но у него это плохо получалось. – Как жалко, у нас ничего нет, чтобы тебе подарить!
Он вывернул карманы, но в них не нашлось ничего ценного, кроме пары смятых конфетных бумажек и одной зелёной сосновой шишки.
– Шишку хочешь?
– Хочу! – обрадовалась Дашенька. – Этого мне ещё никто ни разу не дарил!
– А я подарю тебе своё любимое зеркальце, – сказала юная фея. И вдруг спохватилась: – Ой, а где же мы Митю потеряли?
– По-моему, он остался под крыльцом у Гошеньки, – вспомнил Мишутка. – Мы же с ним вместе там прятались. А потом я – вылез, а он – нет.
– Это не ты вылез, это я тебя вытащила, – уточнила Тата. – Но это сейчас не важно. Ладно, найдётся Митька, никуда не денется.
– Но, если у тебя не будет волшебного зеркала, где он будет жить? – спросил Нилка.
– Тата небрежно тряхнула своими серебристыми волосами:
– Дома у меня ещё есть. Целых два. А это я хочу подарить… Ой! Где же оно? Кажется, я забыла его у Гошеньки на завалинке!
– Растяпа! – Нилка хихикнул. (Ох, что-то не к добру на него напала эта непонятная смешливость!) Потом вздохнул сочувственно: – Бедная Даша, обломили тебя с подарком!
– Что значит «обломили»? – удивилась Дашенька.
– Это значит – надули. – Нилка опять сдержанно хихикнул.
– Надули? Но я же не шарик…
– Эх ты, не знаешь элементарных вещей, а ещё Всезнайка!
– Не обижайся на него, он у нас глупый и невоспитанный! – попросила Тата. – И на меня не обижайся, ладно? Я и вправду – растяпа. Пообещала зеркальце, а сама обманула.
– Я не обижаюсь! – Дашенька улыбнулась совсем не обиженно. – У меня ведь уже есть подарок. Вон какая замечательная шишка! Все просто обзавидуются.
А Нилка опять не выдержал, засмеялся:
– Да уж, просто лопнут от зависти. Это ведь такая необыкновенная ценность!
– Что-то ты всё смеёшься и смеёшься без причины, – сердито одёрнула внука баба Вася. И добавила предостерегающе: – Как бы плакать не пришлось.
Катастрофа
– Пора возвращаться домой! – сказала птица Маговей. – Прощайтесь с Пространством Зю и его обитателями, беритесь за руки, закрывайте глаза…
Сначала всё было, как и в тот раз: за руки взялись, глаза закрыли. И опять в ушах зашумело, ноги повисли в пустоте. Но то ли вправду оттого, что Нилка слишком много смеялся (вот и не верь после этого в приметы!), то ли ещё по какой причине, но только…
Одним словом, природное любопытство сыграло с Нилкой злую шутку: он всего лишь на полсекунды приоткрыл глаза, и они все вместе с птицей Маговей застряли между пространствами.
Что значит «застряли между пространствами»? А то и значит. Оказались они все в серой холодной промозглой пустоте. Пустота была везде – и сверху, и справа, и слева, и спереди, и сзади… Только под ногами было что-то твёрдое, но тоже серое, холодное, безжизненное.
Вот такое оно – Междупространствие.
– Ой, – сказала Лунита. – Что случилось?
– Кажется, кто-то открыл глаза, – сказала птица Маговей. – А я ведь предупреждала!
– Кажется, я даже знаю кто! – Тата покосилась на Нилку.
А Нилке стало так стыдно и так страшно, что он даже ничего не стал отвечать.
– Нужно, чтобы кто-то из вас пожертвовал чем-то очень дорогим, – сказала птица. – Иначе у меня не хватит сил вырваться из Междупространствия и донести вас до дому. И мы все сгинем здесь бездарно, бесследно и бессмысленно. Ну, какие будут предложения?
– Самое дорогое, что у меня есть – это внук, – пробормотала Василиса Наркисовна, обращаясь не столько к птице, сколько к себе самой. – Но им-то я точно жертвовать не буду! А больше у меня, кажется, и нет ничего. Жизни и той осталось столько, что даже говорить смешно. Если надо – забирай. Но уж, будьте любезны, оставьте её ровно столько, чтобы хватило до Петькиного приезда. А то, как же ребёнок будет без присмотра?
Сказала и горестно подумала, что если они никогда отсюда не выберутся, то какая разница – будет ребёнок под присмотром, не будет…
– В общем, забирай мою жизнь, и всё тут! Слышишь ты, птичка…
– Ах, нет! – перебил её Мишутка. – Пусть лучше я навсегда останусь игрушечным…
– Даже если ты останешься игрушкой – мне это сил не прибавит! – сказала птица Маговей. – Тут нужно что-то куда более серьёзное!
– В общем так, – решительно заявила Лунитана. – Я отдаю свою волшебную силу… Отдаю своё колечко с лунным камнем.
– Как? – ахнули все.
– Ну и что? Ну и ничего страшного! – Тата презрительно дёрнула плечиком. – Буду я обыкновенной девочкой. Это даже интересно. А то всё фея, да фея…
Она сделала вид, что ей и правда – совсем не жалко потерять навсегда свою волшебную силу. Но Нилка-то хорошо видел, каких усилий ей стоила такая жертва.
– Нет! – воскликнул мальчик. – Лучше я отдам своё огненное перо! Я бы отдал и зонтик, но он уже потерялся…
– И где твоё перо? – спросила птица.
Нилка смутился, опустил голову, сказал еле слышно:
– Оно дома… под подушкой…
– Замечательно! – Птица Маговей нервно чиркнула своей когтистой лапой по серому грунту, даже искры полетели. – Пусть оно и дальше там лежит. А что у тебя есть здесь, с собой?
– Ничего…
– Вот и помолчи! – сердито сказала девочка. – А ты, чёртова птица, забирай моё колечко. И летим отсюда, пока я не передумала!
И она стала снимать с руки волшебный перстенёк.
Нилка готов был разреветься в голос: это ведь из-за него… из-за него Тата вынуждена пожертвовать самым дорогим, что у неё есть! Это из-за его проклятого любопытства лунная фея теряет свою силу навсегда! И зачем только он потащился за ней в это Пространство Зю? Чтобы защищать её? Да уж, хороша защита!
И, главное – ничего ведь уже не исправишь! Выхода-то другого – нет: если Тата не отдаст сейчас птице Маговей своё волшебное колечко с лунным камнем – они все сгинут здесь, в этом проклятом Междупространствии!
– Подбрось колечко как можно выше, – приказала птица.
Волшебный перстенёк взлетел над головами и исчез, словно растворился в серой пустоте. И сразу стало немного светлей. И не так душно стало, не так страшно. И пустота перестала быть такой тяжелой и давящей.
– Беритесь все за руки, как положено, и закрывайте глаза. А я считаю до трёх: раз, два, три…
Снова трижды взмахнула крыльями огромная птица Маговей. Ушам стало больно, ноги потеряли опору…
А потом.
– Открывайте глаза! – послышался удаляющийся голос птицы. – И прощайте…
Все увидели, что находятся в Нилкиной комнате, в доме бабы Васи.
И ещё все увидели, как преобразилась Тата. Её сияющее платье потускнело. Лунного цвета волосы сделались похожими на старую бесцветную паклю. А лицо… На него просто страшно было смотреть. Страшно и больно. Потерянное у девочки сделалось лицо. Неживое какое-то. Безразличное ко всему и к себе самой.
– Ой, – испугался Нилка. – Что это с тобой?
– Ничего, – с трудом выдавила из себя Тата. – Я спать хочу. Мне холодно…
Она закрыла глаза, зябко поёжилась, задышала тяжело, и даже покачнулась. Василиса Наркисовна еле успела подхватить девочку, а то бы она упала на пол.
– Поспи, маленькая, поспи. Сейчас я тебя уложу в постельку, а ты спи…
Баба Вася отнесла Тату на Нилкину кровать, укрыла одеялом. Постояла возле неё, повздыхала. А потом тихонько отошла, уселась прямо на пол, на половичок, обхватила голову руками и сказала горестно:
– Беда! Надо что-то делать. Девочке плохо. Совсем плохо…
И все тоже сели на коврик и стали думать. Думали, думали… А только что тут можно придумать?