Он подумал. Честно подумал. Минут десять сидел, закрывшись в своём кабинете, перечитывая список условий. Не сказать, чтобы невыполнимых. Вполне таких приемлемых.
Потом размашистым своим почерком написал внизу листа: «Подите в жопу».
Гонец умчался. А через полчаса начался новый штурм.
Стены Среднего города они удерживали еще две недели. После отступили в Старый. И древние укрепления, давно казавшиеся лишь памятником истории, вновь приняли на себя удары вражеских катапульт.
А Средний город горел.
– Женщины и дети должны уйти.
– Мы не уйдем, Торанго.
– Мать вашу, Вы что, не соображаете, что вас убивают? Уходите из города. Через телепорты. На Мессар. Вас там уже ждут.
– А наши мужья останутся здесь? Умирать?
– Я никого не держу. Лонгвийцам следовало уйти с самого начала.
– Да шел бы ты сам, Торанго.
– Женщины и дети должны быть эвакуированы. Это приказ.
– А мы не шефанго. Нам твои приказы побоку.
– Что ж, сами напросились. Словом Торанго жители Лонгви с этого момента становятся шефанго. Со всеми правами. И всеми обязанностями. Медальоны получите после войны. Торанго сказал.
– Мы услышали. – Ритуально ответили те из хиртазов, кто остался в живых.
Лонгвийцы ошарашено молчали, еще не осознав, что же такое случилось в их жизни.
– Женщины и дети – в телепорты. Мужчины, кто свободен от дежурства, поможете.
Дышать сразу стало легче. Хотя, драться – не в пример сложнее. Зато не давил постоянный страх за тех, кто не сражаться должен, а жить в мире и покое. Не убивать, а дарить жизнь. За тех, у кого все еще впереди. Должно быть впереди.
А враг накатывался. Волна за волной. Почти не давая передышки. Насколько же больше их было? Разве сосчитаешь, если защитников Лонгви оставалось все меньше. С каждым часом меньше.
Письмо было заброшено через стену – записка прикрученная к арбалетному болту.
«Его Императорскому Величеству»
Без имени. И так ясно, какое еще величество может быть в агонизирующем, задыхающемся в кольце осады городе?
Ресканцы просили назначить время и место для переговоров. Тайных. Со стороны ордена на встречу собирались явиться генерал и магистр. Со стороны Лонгви они хотели бы видеть лишь Торанго.
– Ловушка, – неуверенно пробормотал бургомистр. И стушевался под презрительным взглядом хиртазов. Торанго было и полусотней не взять, не то что вдвоем.
Встреча проходила ночью. На руинах до стеклянистого блеска сожженного Среднего города.
– Что вы скажете об этом, сэр… гм, Торанго? – спросил генерал, протягивая императору пакет с бумагами. – Здесь много, но вы ведь очень быстро читаете.
– А вы уже ведете себя как победители. Вопросы задаете.
– Ваша школа, Торанго, – поклонился генерал. Магистр прятал взгляд. Неловко было всем троим.
А смысл донесений, собранных в объемистом пакете сводился к одному: «проверка показала, что сатанистские ритуалы, проводимые в местечке (имярек) проводились с использованием высокоуровневой фантоматики. Никаких следов черной магии, а также эмоциональных осадков, неизбежных при убийстве и пытках, не обнаружено».
«Проверяли, значит?»
Видимо, спросил вслух, потому что магистр ответил:
– Мы не поверили, сэр Эльрик. Вера Ям Собаки расходится с верой сатанистов по всем пунктам. И нам это прекрасно известно.
– А еще мы не поверили, что вы способны на такое, – буркнул генерал. – Черт, как же мерзко вышло.
– Не чертыхайтесь, сэр Огюст, – машинально сделал замечание Торанго.
– А что еще остается? Мы приносим, конечно, свои извинения. Да толку вам с них?
– Вы делали то, что должны были. А вот проверки в вашу компетенцию никак не входили.
– Это обсуждать бессмысленно. Прощайте, Торанго.
Поклонились и ушли. То есть, совсем ушли. Подняли все силы ордена и отступили от города.
На следующий день командующий объединенной армией осаждающих получил от генерала ордена святого Реска вежливое предупреждение о том, что подвоз продовольствия в лагеря будет прекращен. Ордену надоело терпеть на своей территории такое количество обозов. И вообще, лично ему, генералу, командующий глубоко неприятен, и лучше бы ему, командующему, уходить от Лонгви, пока есть такая возможность.
Враг возмущался. Но не уходил. Да и то сказать, глупо уходить, когда до победы остаются считанные дни. Продовольствие? Ну… придется затянуть пояса.
Затянули.
И война продолжалась. Лонгвийцам стало полегче, но все понимали – город не спасти. Дрались от этого только злее. Когда терять нечего и умирать не страшно. Умирали. Но осаждающие втрое, а то и вчетверо платили за каждую смерть.
И однажды ночью вновь заработали телепорты в Старом городе.
Вот и все. С нападением изнутри жалким остаткам лонгвийского ополчения не сладить.
А из светящихся порталов, пара за парой, спокойно, красиво даже, как на параде, выезжала степная конница. Они шли, шли и шли. Без конца. Сбивались в кулак у обожженных ворот.