Loe raamatut: «Париж… до востребования», lehekülg 29
Глава 47. Думай, Алекс, думай
Париж. Январь. 2019 год. На другой день.
На сон мне осталось совсем мало времени, но встала я в хорошем настроении, полной сил и душевной бодрости, выражаясь высоким штилем. Такое последнее время со мной случалось не часто. Обычно я не любила подниматься ни свет, ни заря, но, видимо, вчерашний разговор с мадам Юсуповой и ее спокойная уверенность, что у меня все получится, придали мне сил.
За окном начинал брезжить тусклый зимний свет, Париж потихоньку оживал. Первыми растревожили ночной сон улиц городские уборщики мусора. Они загрохотали баками, опрокидывая их содержимое в огромные чрева зеленых машин. Затем послышалось шварканье метел уличных уборщиков. Ранние автобусы подключились к оркестру, оглашая сигналами узкие улочки. Автомобили и мотоциклы сначала по одному, а потом уже шквалом звуков дополнили уличную какофонию.
В домах одни за другими загорались окна, в них мелькали силуэты, а спустя короткое время также одно за другим окна меркли, это жильцы, наскоро выпив кофе, или чай, убегали на работу.
Стоя перед распахнутой настежь балконной дверью, я решала не сделать ли мне легкую пробежку. Потом почесала спутанные космы и решила: нет, все-таки меня не соблазняло трястись по холоду в поисках здоровья. Потянувшись и покачавшись в разные стороны, изображая гимнастику, решила – нет, не буду тратить силы и время. День предстоял напряженный, а побегать я могу и завтра, поэтому сделала для очистки совести пару-тройку приседаний и отправилась под душ.
План на день я мысленно набросала еще вчера. Он состоял из трех частей. Во-первых, съездить в галерею, разобраться с текучкой, дать задание Орели. Она уже написала в мессенджер, что есть бумаги, требующие моей подписи и, вообще, нужно поговорить.
После того, как Завадовский при всех заявил, что уходит с проекта, прекращает со мной все дела, нужно было менять план работы и думать о новом финансировании. Поэтому задание, которое я хотела дать Орели, касалось поисков инвесторов. Мы должны были придумать где их искать, и, возможно, пока Илья официально еще не ушел с проекта, придумать какую-то хитрую финансовую схему.
В связи с изменившейся ситуацией, требовалось переделать сайт "Парижских кошек", для экспозиции работ Ратманова дополнить его, там должен был быть и блог Андрея, и ссылкы на его персональный Инстаграм19, и всякие другие прибамбасы для раскрутки его творчества. Нужно начать делать из Ратманова звезду интернета. Крис уже приступил к обновлению и созданию нового сайта для выставки, но мне не все там нравилось. Можно было, конечно, и по интернету согласовать, но, раз уж я буду в "Кошках", заодно и сайтом займусь.
Оставалось еще одно дело. Мне хотелось как-то деликатненько разрулить неловкую ситуацию с моим нелепым камингаут. Здорово я всех перепугала, а себя выставила полной идиоткой. Хотя, почему же идиоткой, я ведь и вправду ведьма. Нужно только уметь преподносить новости так, чтобы люди не бросались убегать в панике с криками: "Караул! Здесь нечисть сумасшедшая!". И что это вдруг меня понесло? Порой мне приходится задумываться: что со мной не так, если самые важные дела я умудряюсь портить, как только прикасаюсь к ним. Ведь можно же было устроить вечеринку у себя, или в "Кошках" и тихонечко, ненавязчиво начать разговор на тему, поговорить о всяких там необычностях, полтергейстах, а только потом уж бить по голове сковородкой, объявляя, что я – нечисть поганая. Придется, наверное, купить пирожных и устроить чаепитие. У меня всегда лучше получалось решать деликатные вопросы именно за чаем. Может, позже так и сделаю. Да, так и сделаю! Нужно же как-то справлять положение. Короче, дела галереи займут всю первую половину дня, все остальные я перенесла на вечер.
Мне было обидно, что Завадовский чуть ли не обвинил меня в том, что я бездельничаю и мой проект – это несерьезно. В этом Илья был неправ. Он просто не представлял, что такое подготовка к выставке. С того дня, как Ратманов обозначился в проекте, я уже успела много чего сделать.
В первую очередь, связалась и заручилась поддержкой влиятельных арт-блогеров, обещала им устроить эксклюзивную конференцию-демонстрацию в помещении "Парижских кошек" еще до открытия экспозиции. Приглашенным пообещала подарочные сувениры в виде постеров с картин из будущей экспозиции и подарки-сюрпризы. У меня была репутация галеристки, которая всегда щедро поощряет сотрудничество. А после того, как расползлись рассказы про мой рождественский суаре, на котором побывали многие известные личности и который в наших кругах был признан самым крутым в Париже, мои "Парижские кошки" вообще признали престижной галереей. Поэтому, никто из обозревателей современного искусства мне не отказал. Орели напечатала приглашения и разослала тем, кого я указала в списке.
Конечно, в ход шли, прежде всего личные дружеские связи. Чтобы организовать интервью Ратманова для Арт Пресс, я заманила одну свою подругу, известную светскую львицу и блогершу Диану Де Бофор. Мне было нужно, чтобы она всячески расписала талант Андрея. Мы назначили встречу в модном фруктовом баре, где я показала ей фотографии Ратманова и его работы. И светская дива весьма заинтересовалась моим протеже. Эта дамочка просто облизывалась на фотографии Андрея в моем планшете. Ей не верилось, что такой с виду плейбой еще, оказывается, весьма талантлив. Она согласилась пропиарить его, конечно, не без определенных условий. Диана намекнула, что не откажется от ужина наедине с красавчиком-художником. На интервью подруга обещала взять своего лучшего фотографа, ведь нужно было представить Ратманова в полном блеске.
"Артенсьон", солидное издание, публикующее обзоры об экспозициях молодых художников, тоже обещал написать про русского новоявленного гения, о котором до сих пор никто ничего не знал. Интерес подогревался также и тем, что ходили слухи, что этот таинственный гений путешествует по миру на яхте и, опять же по слухам, является сыном от тайного брака самого богатого человека России и французской аристократки. Конечно, это был наглый фейк, его запустил в интернет Крис, используя блоги, Фейсбук20 и другие медийные инструменты. Но фейк сработал, мне задавали вопросы о моем новом открытии, а я поддерживала интригу и не торопилась ничего ни подтверждать, ни опровергать.
Вспомнив о приятном знакомстве в гостях и Люка и Дени, я познонила их приятелю, тому, что работал на телевидении и рассказывал смешные истории. С его подачи я договорилась об участии Андрея в популярной утренней передаче в блоке о новостях культурной жизни Парижа. Предполагалось, что мы идем вместе, я должна была представить Ратманова и во время эфира, объявить о выставке его работ в "Парижских кошках" и о Фонде поддержки молодых художников. Илья отвалил солидную сумму на такую рекламу. Я же рассчитывала поднять рейтинг галереи и заинтриговать потенциальных покупателей. В успехе такой рекламы я не сомневалась. В сочетании с мужской красотой у Ратманова была потрясающая харизма. Одна его улыбка чего стоила! По собственным наблюдениям, я неоднократно могла убедиться, что женщины не спускают с него глаз, стоило ему появиться где-нибудь в общественном месте. Даже, когда он просто шел по улице, они сворачивали головы. Да что там женщины! Мужчины тоже, особенно в Марэ. Вот и прекрасно, пусть его смазливая физиономия послужит на пользу дела! Коллектор, черт побери! Пусть покажет на что способен со всей своей энергией!
Как опытная галеристка, я знала, что мало просто иметь готовые работы. Это лишь малая часть подготовки выставки. Предстояло еще сделать многое: качественные фотографии и для каталога, и для альбома, написать для них тексты, работать с типографией, кучу всяких дел переделать, связанных с презентацией. В любом арт-проекте раскручиваются не только и не столько работы автора, главное – личность художника. Времени было катастрофически мало, а мне еще предстояла куча дел. Нужно было успеть покрутить Андрея перед обозревателями искусства, журналистами из издательств, заинтересовать блогеров, показать его на телеке, познакомить с кем надо. Нужно заинтересовать публику, поэтому так важно было правильно подать Андрея на встречах и интервью. Это был целый отдельный проект по раскрутке Ратманова, а времени оставалось очень мало и дел невпроворот. Хотя, я не сомневалась, что харизма Андрея привлечет к нему интерес и все должно пройти успешно, я собиралась вдобавок нещадно эксплуатировать внешность красавчика. Такие как он нравятся, и главным козырем был он сам – привлекательный художник, личность-загадка, русский талант – Андрей Ратманов!
Я продолжала выворачивалась наизнанку, чтобы привлечь внимание к открытию выставки в «Кошках» и к Фонду Завадовского. Без мыла лезла всюду, чтобы впихнуть Ратманова туда, где он мог быть замечен. Иногда приходилось переживать и неприятные моменты.
Зажав самолюбие в кулак, я пару недель кружила вокруг продюсера одного из центральных каналов телевидения. Участие Андрея в прайм тайм стоило мне конверта с внушительной суммой и обеда с противным вислогубым типом в штанах с оттянутыми коленками, редактором программы. С похабной сластолюбивой улыбочкой тип намекнул, что за "посидеть на диване" он будет меня приглашать в передачу, когда я только захочу и сколько раз захочу. Скрежеща зубами, но с улыбкой любезного вурдалака прощебетала в ответ, что предложение заманчивое, правда, мой мужчина ревнив и опасен, может ему, редактору этому похотливому и в лоб дать. Ха! Разбежался, говнюк, на диван приглашает! Грязные носки тебе в рот, а не диванные посиделки, мерзавец.
Пока я суетилась, особых вестей от Андрея не поступало, и я решила убедиться, что он не болтается без дела, а ваяет свои нетленки. Поэтому, как только выбрала время, отправила смс с сообщением, что собираюсь приехать посмотреть работы и, вообще, глянуть, как он устроился. В ответ получила большой синий палец. Вдогонку пришел вопрос какое вино я люблю и какие пирожные предпочитаю. Мило, конечно, но не в гости ведь напрашиваюсь, а по делу еду! Хотя, было приятно.
…В "Парижских кошках" я застала Орели и Криса сидящих рядышком перед компьютером. Они занимались тем, что работали над контентом сайта для выставки. Мои попугайчики-неразлучники трудились, не покладая рук. Я чмокнула Орели в щеку, потрепала Криса по плечу.
Несколько лет назад моя помощница привела своего парня просто для того, чтобы он отремонтировал наш компьютер. А после Крис нашел себе еще тысячу дел в галерее. У него были толковые идеи по поводу рекламы "Парижских кошек" в интернете, он сделал так, что ее название вылезало первыми в поисковике, привел приятеля дизайнера и тот забацал нам крутейший сайт. Парень моей помощницы проникся делом и очень скоро стал официальным членом моей небольшой команды.
Я взяла его на работу, сначала платила немного, в то время у меня еще было туго с финансами. Основные деньги Крис зарабатывал на стороне, он был классным программистом и крутым хакером, за что ему иногда прилетало. Во фрилансе зарабатывал он хорошо, а работа в "Кошках" была легальным прикрытием его левой деятельности.
Крис был на два года моложе Орели. Первое время она считала его хлюпиком и ботаном. В парнишке была какая-то, не свойственная парижской молодежи чистая наивность. Возможно, это отпечаток воспитания, или атмосфера семьи, где его растили мама, бабушка и бабушкина сестра. Все три женщины овдовели, держались дружной кучкой, а Крис был их иконой, на которую ни все молились. Как ни странно, но такое обожание не избаловало Криса, и время от времени он даже устраивал бунты против давления женского коллектива, сбегал на несколько дней к приятелям, или жил в каморке у Орели.
Официально в галерее Крис отвечал за то, чтобы наш сайт держался в первых строках поисковиков, поддерживал наши страницы в Фейсбук и Инстаграм21, следил за секьюрити на наших компах, вовремя делал обновления и тому подобное, а еще отвечал за мужские работы: забить гвоздь, заменить лампочку, устранить протечку крана. При развеске и расстановке картин, скульптур и прочих объектов, его также впрягали в работу и молодой человек, хоть и пыхтя, таскал тяжести наравне с нанятыми рабочими.
Мне хотелось объясниться с Орели, поэтому, как только пришла, я увела помощницу на крохотную кухню, где мы могли выпить по чашке кофе, покурить и поговорить.
– Ну, что будем делать? Теперь нужно искать финансирование. Илюша нас кинул. Такого партнера как Илья нам уже не найти, это понятно, – я глубоко втянула дым и выпустила его колечками.
Девушка покачала головой, соглашаясь с тем, что Завадовский с егоФондом, действительно, был очень нужен.
– Послушай, Орели, я знаю, то, что я сказала на собрании, всем показалось глупостью, или вы все решили, что я с ума сошла. Это моя вина, что Завадовский психанул. Я потом уже сообразила, что всех перепугала. Иногда меня заносит. А Илья просто высказал общее мнение. Знаешь, у меня давно была мысль тебе все о себе рассказать, просто случая не было, да и давно со мной ничего такого не происходило. Это чистая правда. А в Москве со мной действительно происходили странные вещи. Хочешь узнать?
– Послушай, Алекс, – перебила подруга, – если нет желания сейчас об этом говорить, я ведь прекрасно вижу, как ты переживаешь, то не надо. Я все понимаю. Некоторые вещи трудно объяснить, а, тем более, если у кого-то реакция такая, как у Ильи. Расскажешь, когда будет время и настроение. Может, я как-нибудь к тебе приеду и мы поговорим, как раньше, за бокальчиком винца.
Девушка легко прикоснулась к моему плечу:
– Давай лучше я тебе дам подписать кое-что для бухгалтерии и подумаем, где взять деньги на проект, если Илья все же нас оставит. Меня тревожит аренда нашего помещения и оплата мастерской для Андрея.
Я оценила деликатность француженки. Хорошо, что она увела разговор в другое русло. Ведь, действительно, можно обсудить в другой раз мои необычные способности, это и вправду не к спеху.
Мы просидели за документами до самого обеда, а потом втроем вносили изменения в функционал сайта, обсуждали то, что предстояло на нем разместить и спорили о названии выставки.
Что касается Завадавского и его заявления, что он прекращает сотрудничество, Орели посоветовала подождать до конца недели и посмотреть, а, может, тот и передумает. Ведь, если честно, проект с неизвестным художником, был не только моей идеей. Нужно было бы припомнить Илье, что он сам предложил подобный проект, сам захотел зарабатывать на том, что цены на картины художников, после реализации проекта подскочат до небес. Неужели теперь, когда пройден весь подготовительный этап, под проект создан фонд, потрачены большие деньги, неужели теперь Завадовский, которого я считала своим другом, уходит? Из-за чего? Из-за каких-то неосторожных слов? Моя подруга была уверена, что Илья вернется. Передумает и вернется.
– Послушай, давай подождем, ты ведь знаешь Илию, это такой взрывной характер! Он влюблен в тебя, да, да, да, не возражай, он этого и не скрывает. Это все уже заметили. Вряд ли он захочет уйти и никогда тебя не видеть. Просто он не может правильно ухаживать. Его деньги испортили, ему кажется, что раз он такой богатый, то его должны любить и уважать только за это.
– И что с того? Ты же слышала, что он мне наговорил, как меня унижал. Да я и сама не хочу иметь дело с этим хамом.
– Деньги есть деньги, Алекс, – философски изрекла подруга и вздохнула, – и они нам нужны. Подожди, не сомневайся, Завадовский вернется. Куда ему деваться? Проект выгодный, а он еще и влюблен. Ведь он надеется на взаимность, а это самый крепкий якорь. И не забывай, Илия уже зацепился хотя бы тем, что вложил деньги и, как деловой человек, понимает, что отдать их ты не сможешь, а в любом случае будешь искать возможность завершить начатое. Представляешь, как ему будет обидно видеть, что кто-то другой будет пользоваться тем, во что он влил столько средств и сил и, к тому же любимая женщина будет потеряна навсегда. Нет, жди, Алекс, думаю, через недельку Илия уже снова нарисуется.
Моя дорогая Орели, я просто обожала ее. Никто не мог вот так просто, одной фразой успокоить меня и внушить уверенность в том, что все будет хорошо.
Глава 48. Вальс под крышей
Париж. Февраль. 2019 год.
Андрей.
Утром прилетело смс от Александры. Она предупредила, что хочет зайти сегодня, посмотреть на работы, написанные для выставки. Честно, пока их было немного. Из Ниццы я привез несколько работ, но, подозреваю, что это было не совсем то, что могло устроить Алекс. Размеры небольшие и сюжеты – пейзажи, море, несколько портретов рыбаков. Я не знал какие именно картины нужны Саше. Помещения "Кошек" хватит где-то на двадцать пять – тридцать работ большого формата. Это, если делать правильную развеску. Я думал, такого количества будет достаточно. За время, отведенное мне условиями контракта, я успею написать. Я также думал попросить приятеля, у которого оставил несколько вещей, чтобы он их выслал из Москвы. Для первой выставки не нужно, чтобы был переизбыток работ. Дать нужно только концептуал. Просто показать свой стиль, свою манеру письма, обозначить основную тему. Базар-вокзал для экспозиции не нужен.
Обычно, я пишу быстро, идея и сюжет возникают задолго до того, как я принимаюсь за работу. Это нормально. Поэтому мне достаточно одного-двух дней, или даже нескольких часов, чтобы закончить вещь. Мои товарищи по цеху всегда удивлялись быстроте, с какой я пишу. Наверное, это моя особенность: пока внутри себя не увидел все полотно в красках, не организовал композицию в своем воображении, не приступаю. Порой, делал зарисовки, какие-то этюды, но, чаще, я просто уже имел готовую работу у себя перед глазами, всю целиком, а дальше – дело техники.
Странная все-таки вещь судьба. Никогда бы не мог подумать, что буду выставляться в Париже. Было время, когда я вообще решил, что живопись останется на втором плане. Тогда меня больше интересовала политика. Нет, даже не политика, а возможность исправить мир, огромное желание реализовать идеи сашиного отца, профессора Шатова. Знакомство с Геннадием Петровичем и его командой сильно меня тогда подогрело. Хотелось действия, движухи. Я участвовал в миссиях по поиску и ликвидации нелегальных вирусных лабораторий по всему миру, почти погибал в джунглях и других гиблых местах, а оказалось, что искусство никуда из моей жизни не делось. Вот, теперь сижу под крышей в Париже, пишу картины. Конечно, если так сложится и мне придется выполнить свой долг, отомстить за гибель друга, я готов! Это ведь тоже не случайно, что, встретившись с Александрой, я снова вляпался в какие-то мировые заговоры, на этот раз еще и с каким-то сверхъестественным антуражем. И это уже был вопрос выбора: только ли искусство мне суждено по жизни? Просто голова кругом. Все смешалось – Париж, Саша, мое к ней чувство, персоналка, магия эта чертова… Какие-то непонятные силы вмешались и все наслоилось друг на друга… Наверное, пока лучше не думать об этом. Жизнь показывает, что всему свое время, а от человека, если хоть что-то и зависит, то очень немного… Черт знает что происходит со мной и вокруг. Ладно, поживем – увидим, время покажет.
Мне здорово повезло с мастерской. Оплату за нее, как мне сказала Орели, взял на себя Фонд Ильи Завадовского. Конечно, самому мне было никак не осилить аренду, даже, если, как мне сказала та же Орели, стоимость была вменяемой по сравнению с аналогичными студиями. А мастерская была то, что надо. Как только увидел, понял – да, это то самое. Прежний владелец, наверное, тоже художник оставил пару колченогих старых мольбертов. Отлично! Не надо тратиться на покупку, а починить не трудно. Все остальное у меня было, только докупить кое-какие краски и кисти, и так, по мелочи. Руки так и чесались, идей – море.
Мое утро под крышей начиналось рано, даже сейчас, зимой. Свет заливал мастерскую, как только всходило солнце. Я был ближе к небу, чем к земле. Радостно возбуждение не покидало меня. Жизнь прекрасна и поистине удивительна! Вдохновение било через край и картины получались.
Что касается бытовых забот, они меня не волновали, с моей неприхотливостью я мог устроиться где угодно, были бы краски, кисти и на чем писать. Когда Илья сообщил, что нашли квартиру с мастерской, в тот же день я перетащил в нее свой скарб. Орели, добрая душа, помогала мне перебраться, а потом отвела в церковную лавку при местном католическом приходе, где мне за копейки продали хорошее теплое одеяло, новую подушку и постельное белье, а кровать, стенной шкаф, стол и посуда остались от прежнего владельца.
Вид из мастерской на город открывался просто фантастический – широкое поле изломанных крыш, а дальше – город, весь, как на ладони. Вдали торчала верхушка Эйфелевой башни, по вечерам она выпускала лучи из шпиля, шарила, как пришелец лучами по небу и каждый час сверкала, словно новогодняя елка. Так что, спасибо Илье и, конечно, Саше.
Она пришла только под вечер. Полдня я метался по комнате, пытаясь навести подобие уюта. Но переставлять стулья с места на место скоро надоело, я включил дополнительный свет в мастерской, достал мольберт, выдавил краски и стал набрасывать пейзаж. Сюжет, как готовый, стоял перед глазами. Да, это будет водная стихия и женская фигура на фоне высоких морских волн. Девушка стоит спиной к зрителю, руки откинуты назад и вверх и, кажется, это и не руки вовсе, а крылья. Вот-вот приподнимется на носочки, взмахнет руками-крыльями, и полетит над морем. Я увлекся работой, поэтому не сразу услышал звонок.
– Я уж думала, что тебя нет дома. Звоню, звоню…
Саша тяжело дышала. После остановки лифта на шестом этаже еще три этажа нужно было подниматься пешком по винтовой лестнице. Она размотала длинный шарф, расстегнула пальто и, оглядываясь по сторонам, прошла в комнату. Оценив спартанскую обстановку моего жилища, хмыкнула, прошла в мастерскую.
– Классная мастерская. Мне нравится. Днем, наверное, очень светло, столько окон. Один недостаток – лифт до тебя не доходит, но это можно пережить, а, чтобы тяжести самому не таскать, продукты можешь заказывать с доставкой. Хорошо здесь, мне нравится, – еще раз повторила Александра, кружась по комнате. – Вот обживешься, имуществом обрастёшь, уютно будет.
– Хочешь выпить?
Днем я выбежал в магазин и теперь мой маленький холодильник был забит провизией. Бокалы и фрукты я заранее выставил на стол. Александра кивнула. В этот момент вспыхнула Эйфелева башня, мы оба повернулись к окну.
– Знаешь, ради такого вида можно и с лестницей твоей дурацкой смириться. Показывай, что ты там наработал.
Ну, вот, я был уверен, что только это и есть цель ее визита – проверить много ли я наработал. Что ж, правильно, она – куратор выставки. Я стал выставлять то, что нарисовал, а Алекс продолжала смотреть на вечерний город. Лицо девушки отражался в стекле. Она стояла, уперевшись руками в подоконник, лбом почти прислонившись к стеклу, и я видел в темном стекле ее лицо, устремленное в сторону вечернего города. Нужно запомнить, может получиться картина.
– Да ты не беспокойся, Саш, я быстро работаю. Нужно только, чтобы ты кое-что уточнила. Например, количество картин, тематика, хоть приблизительно, размеры и окончательные сроки, конечно. Я постараюсь успеть, нет, я точно успею.
– Ага, обязательно успеешь. Должен успеть. Но картины – не все. Я вот тут написала, что нужно еще сделать. Все по датам расписала. Там интервью, телевидение, нужно встретиться с обозревателями, – она достала из сумочки печатные листы в пластмассовом файле, – я тебе послала мейл, здесь распечатка, так, на всякий случай. Держи перед глазами. Это важно. Придется готовиться к каждой встрече. Журналисты здесь цепкие и зубастые. Ты давал раньше интервью? Нет? Поэтому нужно разработать твою легенду и все время ее придерживаться.
– Какая легенда? Скажу, как есть. Что мне скрывать? Хотя, – тут я осекся, – я ведь нелегал… Может, не стоит светится? Так-то я был вроде невидимки, а высунусь – попадусь!
– Ничего, я с Марго переговорила, у нее большие связи, она поможет с документами и адвоката опытного даст, Фонд оплатит, я внесу в непредвиденные расходы. Надеюсь, недели за две управится. У ее мужа покойного был близкий знакомый, какой-то высокопоставленный чиновник в Министерстве внутренних дел. Не переживай, здесь ведь по знакомству все можно, впрочем, как и везде. Знаешь, есть такое условие: для того, чтобы получить ПМЖ, нужно быть известным человеком, в котором Франция заинтересована, быть талантливым и перспективным, чтобы пользу стране приносил. Вот выставка и будет таким аргументом. Здесь уже про тебя всякие небылицы рассказывают, пока лишь в нашей среде. Я тебе говорила, что еще до Рождества распустила слух, что готовлю вернисаж гениального художника с загадочной историей. Мы тогда еще даже и не знали друг друга. Но я была уверена, что ты найдешься, – Саша засмеялась, – вот и нашла.
Она засмеялась, откинула голову, и я смотрел как трепещет ее горлышко, словно у птички. Черт, я подумал… нет, лучше о таком не думать… сглотнул и отвернулся. И да, черт бы меня побрал, глядя на нее я не мог не мечтать о том, как мне хотелось ее поцеловать в это самое горлышко, потом в губы и… Дальше я запретил фантазии подсовывать мне картинки того, что я хотел бы сделать с Александрой.
– Ну, в общем, как-то так: слухи расползлись, а собратья-коллеги уже приплели всякое. Нам это на руку, твою историю нужно обыграть, но достаточно правдоподобно. По их версии ты – сын русского миллионера, бороздишь просторы морей на собственной яхте, крутишь романы с самыми красивыми девушками, картины пишешь, чуть ли не стоя на голове и другие небылицы.
– Саш, не хочется слишком уж врать, могу и лопухнуться. Забуду и ляпнул что-нибудь невпопад.
– А ты постарайся не лопухнуться. Это важно. Знаешь, сколько денег уже в тебя вложено! Если запорешь – убью! Илья уходит из проекта и теперь нужно искать выход, может, брать кредит, а в банке ребята ушлые, проверят каждую деталь.
Пока она говорила, я, между делом, приготовил сэндвичи и налил вино в бокалы.
– Твое здоровье, Саша. Спасибо тебе за все. Я рад, что мы будем вместе работать.
Мне показалось, или Саша вправду покраснела? Она поднесла бокал к губам и выпила все сразу, одним глотком.
– Ну, показывай, что там у тебя!
– Да мало у меня пока, но я вот что думаю: позвоню-ка я в Москву и попрошу друга отправить мне сюда работы, которые остались у него на хранении и те, что я ему дарил. Там много, если пришлет, половина выставки уже будет. Ну, и, конечно, буду писать.
На планшете открыл папку с работами, теми, что остались в Москве, которые я мог дать в экспозицию. Алекс внимательно рассмотрела все и согласилась, что идея хорошая.
– Окей, звони другу, пусть присылает, а теперь слушай мой план, запоминай свою легенду.
Мы проговорили долго и было уже очень поздно, когда Саша поднялась, чтобы ехать домой. Про инцидент в «Кошках» и реакцию Ильи не говорили. А что говорить-то? Мне не хотелось расстраивать Сашу, скорее всего, она сама себя уже всю изгрызла.
– Я подожду такси на улице, воздухом подышу, а то мы здесь с тобой накурили, не продохнуть.
Я проводил ее до первого этажа, дождался такси и побрел обратно в свой пустой и пока еще неуютный дом.
Александра.
Студия Ратманова была под самой крышей высокого старинного дома в девятом аррондисмане, недалеко от метро Ришельё—Друо. В холле подъезда висели старые, очень высокие, все в патине зеркала, на лестницах – изрядно вытоптанные ковровые дорожки, а дверь кабины и шахту лифта украшали кованые узоры в стиле арт-деко. Правда, лифт ходил только до шестого этажа. Потом три последние пролета нужно было топать пешком по скрипучим ступеням винтовой лестницы. Не представляю, как на эти этажи можно втащить мебель, диван, например. Чертова лестница, пока взойдешь – голова закружится.
Но, когда я вошла в квартиру и глянула в окно, решила, что ради такой панорамы можно и потерпеть. Вид из окон мастерской открывался сумасшедший. Лучшего нельзя было и пожелать. Спасибо Люку и Дени. Дружбаны мои дорогие, никогда меня не забывают, вот, даже подумали о том, что, может, кто-то из моих подопечных художников нуждается в мастерской. Нужно бы с ними встретиться, переговорить насчет выставки и вообще поболтать. Да, это неплохая идея. У них куча связей и, может, идею подкинут какую-нибудь. Люк и Дени – просто две машинки по генерированию идей. Завтра с утра позвоню. Встретимся, заодно их с Андреем познакомлю.
Это была хорошая идея прийти в мастерскую Ратманова, посмотреть работы, убедиться, что он нормально устроился. Андрей готовился к моему приходу. Продуктов накупил, вина. бутерброды нарезал. Мы долго сидели на крошечной кухоньке за крошечным столом, попивая вино, дымя сигаретами. Обсудили все вопросы, связанные с выставкой. Уехала я уже за полночь.
Мне казалось, что после дня, заполненного делами в «Кошках», после визита в мастерскую и выпитого анжуйского, сил не осталось совсем, что смогу только доплестись до кровати. Но в гостиной на глаза попалась книга, из тех, что привезла Марго. Идти в постель сразу расхотелось. "Magic objects. Manufacturing guide." – "Магические предметы силы. Пособие для изготовления своими руками." Книга написана в 1846 году, автор – Алоиз Дэдберли, эсквайр, из Пэмброкшира. Интересно, этот эсквайр тоже был магом, или ведьмаком? Текс написан от руки, это была, скорее всего, книга для записей, гримуар. Почерк разборчивый, вот только чернила от времени местами еле проступали на старых страницах.
От времени бумага стала рыхлой, переплет из бурой выцветшей от времени кожи. Покрутила в руках, полистала. Уголки книги стесаны, в тексте некоторые слова чем-то заляпаны, наверное воском, и не читались, но, в целом, манускрипт сохранился в хорошем состоянии. Почерк разборчивый, вот только чернила от времени местами еле проступали на старых страницах. В старом гримуаре были изображены картинки и схемы, описывались способы, как и из чего следует мастерить предметы силы. Здорово, просто бери и делай. А для того, чтобы их все эти рукотворные вещицы активировать, автор оставил отдельные указания. Для этого нужны были, помимо собственной крови, еще и другие ингредиенты, но с этим я разберусь, только бы не сердце летучей мыши и ноготь вурдалака. Где их в наше время раздобудешь? Правда, если память мне не изменяет, Марго упомянула вскользь, что существует черный рынок для таких, как я, там можно купить все, что душа пожелает. Неужели и коготь вурдалака можно достать?
