Сделка с Прокурором

Пролог

Комунивидеофон разрывался уже минут пять, однако сегодня, как, прочем, и во все предыдущие дни Элизабет была настроена решительно: она не примет цветы от Графа Кристиана Галлезе! Что, разумеется, не помешает посыльному оставить их у входа.

Что было бы не проблемой, если бы не тот факт, что граф Галлезе, являясь одним из богатейших людей Великого Маранского Королевства, не скупился на цветы и не присылал каждый день по тысяче кроваво-алых роз, которые к тому же были магически заговорены от увядания. Благодаря чему день за днем двор загородного особняка Элизабет все больше и больше походил на розарий.

В течение первых четырех дней от начала цветочного пришествия, она звонила в какой-нибудь магазин или оранжерею по продаже цветов и предлагала им приехать и забрать цветы бесплатно. Однако уже на пятый день ни один магазин и ни одна оранжерея – не согласились это сделать, сославшись на то, что им позвонили от имени Кристиана Галлезе и угрожали большими неприятностями, если они хоть пальцем прикоснуться к цветам, предназначенным для Элизабет Норфлок.

Когда Элизабет, десять лет назад, познакомилась с Кристианом, то влюбилась в него с первого взгляда. Еще бы, усмехнулась она своим мыслям, высокий, спортивного телосложения голубоглазый красавец, вежливый и обходительный он очаровывал всех вокруг и все без исключения представительницы женского пола были от него без ума. Элизабет просто на десятом небе от счастья была, когда он обратил на нее свое внимание и стал ухаживать. Однако за счастье это ей пришлось заплатить втридорога потом, когда он её бросил, увлекшись яркой блондинкой Ирэн Лувейн. Элизабет прошла все девять кругов ада, прежде чем её сердечная рана начала затягиваться.

Ирэн Лувейн, к слову, Кристиан тоже скоро бросил. Недели через три, если ей не изменяет память. «Вот уж порой не знаешь, где найдешь, а где потеряешь!» – в очередной раз усмехнулась Элизабет своим мыслям, вспоминая тогдашние свои страдания: ночи, проведенные в слезах напролёт и то, как каждое утро она убеждала себя, что с уходом из её жизни Кристиана – жизнь её не закончилась.

С тех пор прошло более десяти лет. Элизабет больше не была той наивной влюблённой девочкой, верящей в любовь до гробовой доски. Теперь она мыслила исключительно трезво и даже цинично.

Что же до Кристиана, то он продолжал славиться вереницей разбитых сердец. И не только…

Вот уже несколько лет, сначала легким флером, а затем уже и устойчивым, насыщенным ароматом приближающегося ареста за ним пошла также и другая слава. Слава человека, возглавляющего синдикат по производству запрещенного законом препарата, называемого на улицах «Третий глаз».

«Третий глаз» был наркотиком, который в период своего достаточно короткого воздействия, обычно это время составляло от пяти до десяти минут, позволял видеть будущее, подслушивать чужие мысли и даже воздействовать на умы.

Впрочем, насколько Элизабет знала, на данный момент королевская прокуратура снова нечего не могла предъявить Кристиану. Хотя совсем недавно у них был свидетель, в организации побега и убийстве которого, девушка горько усмехнулась своим мыслям, обвинили… ее.

Несмотря на то, что у господина королевского прокурора Эдварда Марано в доказательство её вины не было ни одной прямой улики, ей выдвинули обвинение в сговоре с Кристианом Галлезе, результатом которого стала смерть свидетеля.

Элизабет вскинула голову и раздраженно выкрикнула в направлении неумолкающего комунивидеофона: «Да, сколько же ты ещё будешь трезвонить?!»

Однако тот, кто трезвонил, услышать её, а значит, и ответить не мог. Что же касается  комунивидеофона, то он на то, чтобы отвечать кому был то ни было по собственной инициативе запрограммирован не был. Да, если бы и был, то наверняка решил бы, что в данном конкретном случае, лучше промолчать.

Элизабет пожала плечами и опять выкрикнула в направлении двери: «Ты упрямый, но я упрямей!». И пошла в душ.

Принимать душ – она всегда любила, но сейчас она любила это дело особенно. Потому что только под горячими струями воды она временно забывала о том, что дело всей её жизни разрушено. И что она, несмотря на то, что суд присяжных ее оправдал, является врагом маранского общества № 1. А даже если и не всего общества, то уж правящей его части – так точно.

К сожалению, находиться в душе вечно было нельзя. Посему Элизабет со вздохом сожаления покинула умиротворяющую обитель душевой кабинке. Промокнула полотенцем волосы, накинула короткий банный халат и вышла в коридор. Прислушалась.

«Ну, вот! Что и требовалось доказать! И зачем, спрашивается, время тратил?» – злорадно усмехнулась она, отметив, что в дверь больше никто не трезвонит.

И вдруг… она абсолютно отчетливо ощутила, что внизу кто-то есть. Не услышала, а именно почувствовала, что уже само по себе было весьма дурным знаком.

Однозначно осознавая, что цветочный посыльный не посмел бы залезть к ней в дом, Элизабет собралась с мыслями и попыталась просканировать своего нежеланного «гостя», дабы узнать его намерения. И наткнулась на непроницаемый ментальный щит.

«Значит не просто маг, а очень сильный маг! – поняла она. – И этот очень сильный маг, – злорадно усмехнулась она своим мыслям, – наверняка думает, что если он такой крутой, то ему все можно! Ха, не угадал! Против лома, даже у очень сильных магов нет приема!»

И Элизабет взяла в руки бейсбольную биту, которую, к слову, до сегодняшнего дня всегда использовала исключительно по её прямому назначению.

Прислушалась к своим ощущениям и поняла, что непрошенный гость затаился на первом этаже у подножия лестницы, у изголовья которой, но уже на втором этаже, стоит и она в данный момент.

«Наверное, он услышал, как скрипнула дверь ванной, – предположила хозяйка дома. – И теперь ждет, чтобы я спустилась к нему прямо в лапы. Ха, наивный, ты, злоумышленник! У меня для тебя пару сюрпризов! Я умею двигаться, не издавая при этом ни звука – это раз, и у меня есть ещё одна лестница – это два!».

Сказано, сделано. Элизабет слевитировала по параллельной лестнице и оказалась у злоумышленника за спиной.

Спина, к слову, показалась ей какой-то очень уж знакомой. Что, отнюдь, не снимало ответственности с её владельца за вторжение со взломом в чужой дом.

Посему, взяв поудобнее биту, девушка ничтоже сумняшеся со всей силы приложила нарушителя границ ее частной собственности по затылку.

– А-а-а-а! – только и успел произнести злоумышленник и рухнул как подкошенный у ее ног.

Глава 1

Элизабет не могла поверить свалившемуся, в буквальном смысле этого слова, к ее ногам счастью!

Богиня, как же она об этом мечтала все те долгие часы в зале суда, в течение которых вынуждена была день за днем выслушивать бредни этого напыщенного индюка! И вынуждена была снова и снова смиряться с мыслью, что этой её мечте никогда не суждено было сбыться.

Ан нет, вот она сбывшаяся мечта!

У её ног лежало получившее от нее таки дубиной по голове воплощение и причина всех ее неприятностей и проблем, обрушившихся на нее лавиной в течение последних нескольких месяцев.

– Не знаю, что ты здесь делаешь, но спасибо, что сделал мой день, приятель! – пробормотала себе под нос усмехающаяся Элизабет, связывая своему незваному гостю руки и ноги магическими веревками. Верёвки она, чтобы уж наверняка, еще и заговорила собственным фирменным заклятием.

После чего хозяйка дома пошла за ведром воды.

– Пришло время исполнить ещё одну мечту! – злорадно прошептала она, наливая полное ведро ледяной воды. – Небо и звёзды, да это же просто праздник души! – прошептала Элизабет, выплескивая на пленника всю воду за один раз.

Секундой позже она, по достоинству оценив представшее пред ней зрелище, впервые за последние пару-тройку месяцев искренне и взахлёб рассмеялась.

Очнувшемуся же под воздействием ледяного душа, похожему одновременно и на взъерошенного воробышка и облезлую кошку обычно важному и напыщенному Эдварду Марано наоборот было совершенно не до смеха. – Что?! Что?! Что?! Что случилось? – ошалело замотал он головой.

– Что случилось, спрашиваете? – нарочито нежным и сладким голоском вопросила Элизабет у прокурора, лично и с удовольствием линчевавшего ее в течение целого месяца в зале суда. – Случилось то, что вы забрались в чужой дом без приглашения, господин королевский прокурор.

– Но я звонил, долго звонил. Что это? – Эдвард Марано недоуменно воззрился на свои связанные руки.

– А как, по-вашему, мой лорд, я должна была привечать злоумышленника, вломившегося в мой дом?! – «мой лорд» она произнесла с ярко-выраженным сарказмом.

– Но я не взломщик, я поговорить хотел… – возмущенный до глубины души мужчина сделал попытку перейти из лежачего положения в сидячее, и это, к разочарованию, Элизабет ему удалось.

«Было бы очень неплохо двинуть его дубинкой ещё раз, и в этот раз так, чтобы больше не смог подняться, но это чревато…» – с сожалением, подумала она.

– Поговорить? – правая бровь Элизабет недоуменно взметнулась вверх. – О да! Вы знатный любитель поговорить! – ядовито хмыкнула она. – Но на мое счастье, я больше не обязана вас слушать! Возможно, вы запамятовали, господин прокурор, но суд присяжных освободил меня от этой принеприятнейшей необходимости! А слушать вас добровольно, – она в очередной раз саркастически хмыкнула. – Увольте! Я вас уже сверх всякой меры наслушалась!

– Мои люди наблюдали за вами… – заявил вдруг королевский прокурор, резко меняя тему.

– О-о-о-о! – насмешливо протянула хозяйка дома. – Вы об этом… Я знаю, – пренебрежительно махнула она рукой. – Простите, конечно, что испортила вам сюрприз, – Элизабет в притворном раскаянии закусила нижнюю губу, – но так уж вышло, что я заметила слежку, ещё по дороге домой из здания суда, – она сладко улыбнулась. – В тот самый злополучный для вас день, когда вы проиграли моё дело.

– Я знаю, что вы отвергаете все попытки Галлезе построить отношения с вами… – никак не отреагировав на откровенную провокацию собеседницы, продолжил методично гнуть свою линию гость.

– И на какие выводы вас это натолкнуло? Не о моей ли невиновности?  – нарочито небрежно поинтересовалась девушка.

– Нет, я по-прежнему уверен в вашей вине, но…

– Но что? – Элизабет еле сдержалась, чтобы таки не врезать битой по вызывающе наглой и непоколебимо уверенной в собственной правоте физиономии прокурора.

– Судя по тому, что вы порвали с Галлезе… – между тем продолжал прокурор с присущей ему методичностью и бесстрастностью.

Элизабет ещё в суде заметила, что Марано последователен как валун, катящийся с вершины горы – такой скорее раздавит, чем свернёт с дороги; и столь же бесчувственен.

Эх, ей бы такую выдержку. – Я встречалась с Галлезе в течение четырех месяцев ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД!!! И я вам об этом уже тысячу раз говорила! – гневно отреагировала она, не сумев сдержаться. – Я не рвала с Галлезе, потому что у нас с ТЕХ ПОР ничего не было!

– Однако свидетели утверждают обратное и потом у нас есть видеозапись… – всё также невозмутимо и последовательно продолжал её твёрдолобый собеседник.

– Одной единственной случайной встречи в баре? – горя праведным негодованием язвительно осведомилась девушка.

– Послушайте, я просто подумал, – голос мужчины до этого сухой и бесстрастный, приобрёл вдруг вкрадчиво-бархатные нотки, которые её насторожили не меньше, если бы он вдруг достал из-за пазухи кинжал и приставил к её горлу, – что вы хотите свою жизнь назад…

Элизабет скрестила руки на груди. – Жизнь, которую ВЫ у меня отобрали? – горький смешок вырвался из её груди помимо воли.

– Да, эту жизнь, – кивнул он. – Я заинтересовал вас?

Элизабет хмыкнула, вслед за чем не говоря ни слова, повернулась к пленнику спиной и пошла к шкафчику, из которого, сохраняя абсолютное молчание, достала начатую бутылку вина, налила себе в бокал и отпила. – И как же вы собираетесь мне её вернуть? – наконец произнесла она, удобно устраиваясь напротив него в кресле.

– Можно и мне… – кивнул мужчина на вино.

– Разумеется, нет! Для вас, господин прокурор, я бы даже снега зимой пожалела, не говоря уже о хорошем вине и, кроме того, у вас руки связаны, а развязывать их я вам не собираюсь. Более того, я планирую вызвать патруль и сдать им вас конкретно вот в этом виде! – мстительно улыбнулась она.

– Мой дядя и я… мы, принесем вам публичные извинения и компенсируем все ваши материальные потери…

Она воззрилась на него с откровенным скепсисом, который собеседник истолковал как недоумение.

– Те потери, я имею в виду, которые вы понесли в связи с банкротством вашей компании, по крайней мере, большую часть из них…

– Ох, – горько выдохнула Элизабет. – Поверьте мне, я хорошо знаю, о каких потерях вы говорите. И поэтому меня интересует другой вопрос: в чем подвох? – криво усмехнулась она.

– Дело в Галлезе. Мне нужна ваша помощь… – произнося это признание, прокурор пристально следил за выражением лица собеседницы.

– Хотите заслать меня шпионкой к нему? – ехидно поинтересовалась девушка, залпом допила вино и пошла за следующей порцией.

– Нет, – отрицательно замотал головой Марано. – Для этого я вам недостаточно доверяю…

– Хммм… – недоуменно протянула хозяйка дома. – Неужели вам цветы приглянулись? – усмехнулась она. – Потому что кроме них ничем больше, что имело бы отношение к Галлезе, я вам помочь не могу!

– Элизабет, Галлезе виноват в смерти моей сестры и, кроме того, посредством продажи «третьего глаза» этой дряни, которая воздействует на ментал, он приобретает все больше и больше сторонников…

– Я сочувствую вашей потере и… – она запнулась, скривившись как от зубной боли, но всё же признала, – понимаю ваши мотивы. Однако я не понимаю, чем конкретно я могу вам помочь?

– Согласно нашим наблюдениям и, исходя из количества цветов, которым Галлезе вас ежедневно одаривает, он заинтересован в вас так, как не был заинтересован ещё ни в одной другой женщине… – всё тем же наставническо-размеренным голосом, словно читал лекцию для группы студентов, объяснил Марано.

Элизабет сардонически хмыкнула и популярно, так чтобы раз и навсегда исчерпать тему, объяснила. – Единственное моё отличие от других женщин в том, что я отвергаю ухаживания Кристиана. И этим, сама того не желая, бросаю ему вызов. Моя проблема в том, что Кристиан по своей натуре не только заядлый, но ещё и азартный охотник, а посему, чем труднее ему заполучить дичь, тем она для него желанней…

– И в данный момент эта столь желанная для него дичь – вы… – с нажимом на слово «желанная» многозначительно заметил по-прежнему надеющийся на заключение сделки взломщик.

– Я вам никакая не дичь, господин прокурор! – неожиданно для пленника воинственно отреагировала девушка.

– Но я ничего подобного не имел в виду! – поспешил пойти он попятный. – Просто я подумал, что, если дело действительно обстоит так, как вы утверждаете, и вас на самом деле подставили, то вы захотите отомстить тому, кто вас использовал, лишив при этом любимого дела и доверия общества…

– А, если я не захочу отомстить, значит, я по умолчанию виновна?! – саркастично хмыкнув, задала риторический вопрос Элизабет. – Круто завернул! Можно даже сказать, связал по рукам и ногам! Вот только вы не учли господин прокурор, что Кристиан, хотя и не святой, однако всё, что вы только что перечислили, это не его, а ваши прегрешения передо мной! Вам нужен был козел отпущения, и вы нашли его в моем лице! Это вы лишили меня доверия моих клиентов! Это вы разорили меня! Это вы сделали из меня парию! И это вы, а не Кристиан протянули меня через все круги ада в суде! Вы! И больше никто! Ну, что, вы по-прежнему настаиваете на том, что я обязательно должна отомстить своему обидчику?!

– Элизабет, но вы же взрослая женщина и должны понимать, что я всего лишь следствие, а не причина постигших вас бедствий, – вопреки собственному же утверждению, что считает свою собеседницу взрослым человеком, снисходительно, словно малому ребёнку втолковывал прокурор. – Вы были единственной, кто, по мнению следствия, был не только заинтересован в похищении Феретта, но и имел возможность организовать его похищение. Вы ведь не станете отрицать, что мой свидетель был похищен из помещения, на которое конкретно и именно ВЫ установили магическую защиту?! Ту самую защиту, которая по удивительному стечению обстоятельств позволила неизвестным злоумышленникам телепортироваться в тщательно охраняемую комнату, и похитить из неё моего главного и единственного свидетеля по делу вашего старого знакомого Кристиана Галлезе! – сочетание «по удивительному стечению обстоятельств» он произнес подчеркнуто язвительно. – Более того, буквально за каких-то полчаса до того, как Дерек Феррет прибыл в здание суда для дачи показаний, вам вдруг вздумалось проверить надёжность магической охраны именно в данном конкретном помещении!

– Но я вам уже сотни раз объясняла, что мне позвонила судья Меттис и попросила зайти и убедиться, что с магическими кристаллами в этой комнате всё в порядке! – с горячностью в голосе напомнила жертва судебного произвола. – Однако вы с упорством носорога отказываетесь даже предположить, что я говорю правду, – это её обвинение в сравнении с горячностью прошлой фразы прозвучало как треск тлеющих угольков, настолько она устала оправдываться.

Устала чувствовать себя жертвой.

Всё, что она хотела – это забыть о судебном процессе, как о страшном сне. Неужели, это так много? Неужели она не заслужила хотя бы немного покоя после всех этих кошмарных дней и ночей, которые она провела в ожидании приговора суда? Суда, который мог приговорить её к смертной казни, потому что именно на такой мере наказания настаивал господин королевский прокурор.

– Элизабет, – в очередной раз тяжело вздохнул прокурор-взломщик, – а я вам уже не раз говорил, что судья Меттис ничего подобного не помнит, а вы слишком сильный менталист, чтобы я поверил в то, что вы приняли голос кого-то другого за её…

– Но ей могли подменить память… – возразила визави, впрочем, по голосу собеседницы было слышно, что она и сама мало верит в эту свою версию.

Глава 2

Гораздо более жизнеспособным, как вероятность развития событий, было предположение, что судья Метис заодно с похитителями, однако эту версию, и Элизабет знала это наверняка, совершенно бесполезно озвучивать. Да и не хотела она, чтобы до судьи Метис дошли слухи, что она её подозревает. Пока не хотела…

– Элизабет, вопреки распространенному мнению, судьями НАШЕГО королевского суда становятся, отнюдь, не благодаря связям и уж точно не те, кто дал взятку покрупнее, а только самые сильные и опытные судебные маги! – между тем всё тем же тоном мудрого и взрослого разъясняющего невежественному дитяти прописные истины, глаголил мужчина. – К тому же, я проверил распечатку исходящих звонков с коммустра судьи Метис, она вам не звонила!

– Коммустр могли клонировать. И вы это не хуже меня знаете, – тоном человека, который устал повторять одно и то же в тысячный раз, заметила ему оппонентка. – Что же касается вашего заявления, что судьями королевского суда становятся лишь самые сильные и опытные маги королевства, то опять же не мне вам говорить, что на любого самого сильного и опытного мага найдётся другой, ещё более сильный и опытный! Поэтому до тех пор, пока вы не просканируете память судьи Метис и не убедите меня в обратном, я остаюсь при своем мнении, ей могли подменить память!

– Элизабет, мы оба знаем, что вы помогли Галлезе! Поэтому я не видел и не вижу никакой необходимости подвергать высокопочитаемую судью Меттис этой болезненной, и к тому же ещё и унизительной процедуре! – тоном «не мелите чуши, потому что я вижу вас насквозь» припечатал свою оппонентку уверенный в своей правоте прокурор. – Другой вопрос, что теперь, как я это понимаю, вы раскаиваетесь в своём опрометчивом поступке…

– В смысле раскаиваюсь? Откуда подобные идеи? – оторопела Элизабет.

– В свете вновь открывшихся фактов я переосмыслил вашу роль и понял, что изначально был не совсем прав в отношении вас… – тон королевского прокурора явно говорил, что признавать ему это не нравится.

– В чём же вы оказались неправы? – сардоническим смехом перебила своего визави хозяйка дома. – Должна признать, что в свете вашего предыдущего заявления о моей неоспоримой виновности, я совершенно теряюсь в догадках.

– Я теперь думаю, что когда Галлезе попросил вас организовать побег Дерека Феррета, вы не знали о том, что он планирует его убить. И из этого следует, что он использовал вас вслепую и именно поэтому-то вы и не хотите теперь иметь с ним что-либо общее, – по-деловому сухо констатировал мужчина.

– Очуметь! Вот это у вас фантазия, господин прокурор! Что ж, по крайней мере, спасибо, что меня больше не считают соучастницей предумышленного убийства! – Элизабет так резко махнула рукой, что чуть не расплескала вино из бокала, о котором, увлекшись разговором с пленником, совсем забыла. – Чем повод не выпить?! – горько усмехнулась она и, отсалютовав прокурору, сделала небольшой глоток из бокала.

И уже в следующую же секунду, чуть не выпрыснула этот глоток в надменную рожу своего оппонента, стремящегося всегда и во всём оставлять за собой последнее слово. Вот и сейчас, он категоричным тоном возразил: – Но при этом вы по-прежнему соучастница убийства! Что, на мой взгляд, не намного…

– Плевать я хотела, что там на ваш взгляд! – почти прорычала Элизабет, устав мило улыбаться тому, в кого хотелось метнуть, как минимум, один кинжал, а лучше десяток. – Переходите к делу! Потому что я так и не поняла, что вам от меня надо?!

– Мне нужен Галлезе, любой ценой, – мрачно констатировал прокурор-взломщик. – И вы, –  мужчина шумно вдохнул и выдохнул, вслед за чем скривившись, словно бы от внезапно атаковавшей его боли, процедил сквозь зубы, – на данный момент единственное оружие, которое у меня против него есть. Как не прискорбно мне это признавать, в свете того, что именно из-за вас я и оказался в данной ситуации, – это очередное обвинение он выдвинул с таким выражением лица и таким тоном, что Элизабет, хотя и понимала, что ничего нецензурного в его словах не было, тем не менее, почувствовала себя с ног до головы укрытой многоэтажным, ядрёным матом. – Вас бы следовало за это… – между тем продолжал прокурор делиться своим мнением.

Хозяйка дома выгнула бровь и непроизвольно… перехватила поудобнее биту, которую всё ещё держала в руках.

Ни первое, ни второе не укрылось от её оппонента. За что ему особенно была благодарна его же черепушка. Почесав которую, слишком увлекшийся обвинительной речью прокурор закрыл рот. Причём не просто закрыл, а ещё и зубы сцепил. В очередной раз вдохнул и выдохнул. Вслед за чем негодующе изрёк: – А я предлагаю вам сделку!

Негодовал королевский прокурор, к слову, в основном на себя. Он понятия не имел, какого демона, ему пришла в голову авантюра, которую он сейчас планировал предложить своей бывшей обвиняемой. «Эдвард, ты ведь можешь ещё всё переиграть. Придумай более или менее приемлемый повод и вали из этого дома! Ей нельзя доверять! А значит, игра определенно не стоит свеч…», – твердил прокурорский разум. Однако прокурорские уста уже глаголили нечто совсем другое: – Королевская прокуратура, в моём лице готова принести вам официальные извинения, обязавшись, опять же официально, выплатить вам моральную компенсацию. От вас же требуется сделать вид, что, несмотря на то, через что вам пришлось пройти по моей вине, вы, тем не менее, простили меня и даже снизошли до того, чтобы ответить на мои чувства взаимностью, – при последних словах он так скривился, словно выпил залпом литр неразбавленного лимонного сока. – То есть, тем самым я хочу добиться того, – наставническим тоном резюмировал прокурор, заметив округлившиеся глаза собеседницы и её приоткрывшийся от шока рот, – чтобы вы стали для Галлезе еще более желанной и недосягаемой добычей, чем сейчас.

Элизабет понадобилось с десяток ударов сердца, чтобы обрести дар речи. – Хммм, тяжелая у меня, однако, рука, если всего одного, довольно лёгкого, заметьте, удара хватило на то, чтобы превратить ваши мозги в кашу! О лихо! – девушка нарочито театрально схватилась за сердце. – Да, что же мне так не везёт! – теперь она не менее театрально всплеснула руками. – Лесли меня убьёт! Она только что вытянула меня из под одной криминальной статьи, а я ей снова работу подкинула! Да и ещё какую! Один легкий взмах биты и, пожалуйста, любимый племяш короля превратился в клинического идиота! С одной стороны, конечно, я абсолютно в своём праве и действовала исключительно в рамках необходимой самообороны, но с другой… с вашего венценосного дяди станется перевернуть всё с ног на голову и я снова стану без вины виноватой! Так что, пожалуй, – девушка окинула пленника взглядом, каким энтомолог смотрит на диковинное насекомое, прежде чем его расчленить, – для моей нервной системы гораздо спокойнее будет, приложить вас битой ещё разок и прикопать где-нибудь в пустынном месте…

После этих слов пленник, до сих пор молча внимавший представлению, хмыкнул. – Интересные, однако, вы используете средства для успокоения нервной системы!

– Да, – кивнула девушка, – аж настолько я вас ненавижу, – её огромные голубые глаза с вызовом вперились в его задумчивые серые. – Настолько, что единственное, что мне от вас нужно – это чтобы вы горели в аду, а я могла наблюдать за вашими мучениями! Поэтому видела я вашу сделку в гробу и белых тапочках! И это я ещё мягко выразилась!

– Но вы же деловая женщина, и должны понимать… – Марано укоризненно покачал головой. – Хорошо, – вздохнул он, отметив, что его неодобрительное замечание лишь ещё больше настроило хозяйку дома против него. – Я выложу вам все свои карты, а вы уже решайте… – мужчина испытывающе посмотрел в глаза своей визави и с удовлетворением отметил в них загоревшийся огонёк интереса. – Мы обхаживали всех приближенных к Галлезе годами, однако все они настолько боялись своего всесильного босса, что ничто не могло убедить их стать свидетелями против него. А вот с Ферретом нам, наконец-то, повезло. На наше счастье, он оказался не только азартным игроком в карты, но и совершенно никудышным. Поэтому, несмотря на свой довольно приличный доход, он залез в громаднейшие долги. И при этом должен он был дельцам, которые весьма охотно наносили телесные повреждения своим должникам. А Феррету, ясное дело, все его части тела были очень дороги. Посему, дабы расплатиться с долгами он начал понемногу «брать взаймы» у босса. Само собой разумеется, «взаймы» он предпочёл брать так, чтобы босс об этом ничего не знал. Что не такая уж и сложная задача, если учесть, что у Галлези несколько десятков счетов, а Феррет – его теневой бухгалтер. То есть, бухгалтер, нанятый именно для того, чтобы надёжно прятать доходы своего нанимателя. Так что, если бы Феррет, как и все остальные подручные Галлезе, не был бы под столь пристальным наблюдением отдела дознавателей, то о его займах ещё не скоро кто-нибудь узнал. Однако ему не повезло. Мы следили за каждым его шагом. Поэтому, как только у Феррета появился дополнительный доход, мы позаботились о том, чтобы некий анонимный «доброжелатель» сообщил Галлезе о глобальности долгов его теневого бухгалтера. И также о том, что с некоторых пор, несмотря на то, что проигрывать азартный бухгалтер меньше не стал, его финансовые дела неожиданно поправились. Вслед за чем, другой анонимный «доброжелатель» предупредил, но теперь уже Феррета, что Галлезе знает о его долгах и подозревает об утечке средств с его счетов. Наш расчет был прост, если Феррет ворует, то, как только Галлезе заикнётся об аудите он сам к нам прибежит. Ну, а если не ворует, то опять же аудит это выявит.

– Феррет, разумеется, воровал, – понимающе кивнула Элизабет.

– Да, наше предположение оказалось верным, – хмыкнул Марано. – Так что как только Феррет узнал об аудите и понял, что по итогам аудита ему однозначно не жить, он решил попытать счастья у королевской прокуратуры. Ну, а дальше, Элизабет, вы и сами прекрасно знаете, чем закончилась история. Однако рассказываю я всё это к тому, что на носу выборы в парламент. И популярность графа Галлезе, и как следствие партии Перуна такова, что партия Мары – скорее всего, проиграет. Что означает, что в кресле премьер-министра нашего королевства окажется преступник. Причём не просто вор и мошенник, а убийца. И что ещё хуже, это также означает, что до следующих выборов – власть короля, как представителя партии Мары, окажется весьма сильно ограниченной. Поэтому, Элизабет, мне просто крайне необходимо пошатнуть позиции партии Перуна и чем скорее, тем лучше. И вы, как ни беспомощно и жалко, это звучит – моя единственная надежда. Вы нужны мне, чтобы заставить графа беситься. Чтобы, зациклившись на ненависти ко мне, он попытался меня уничтожить и совершил ошибку.

– Допустим, – в раздумье кивнула девушка. – Но именно только допустим, потому что я ещё ничего решила, – она неосознанно вскинула вверх указательный палец. – Допустим, что я соглашусь вам подыграть… А через пару дней вдруг выяснится, что вы переоценили заинтересованность Кристиана во мне. И что тогда?

– Учитывая то, что через пару дней вы уже будете полностью оправданы в глазах общественности, и на руках у вас будет компенсационное обязательство, подписанное мной, то «ЧТО ТОГДА» – будет уже не вашей проблемой, а исключительно моей, – усмехнулся Марано.

Правая бровь его собеседницы выразительно изогнулась.

– Но именно об этом вы и спрашивали, – понимающе кивнул мужчина. – Что ж, – кивнул он ещё раз, – заявляю официально, насколько это, конечно, возможно, учитывая обстоятельства, – высший чин королевской прокуратуры многозначительно покосился на свои связанные руки и ноги. Его визави же в ответ на это лишь недоуменно пожала плечами. – Ладно, – обиженно насупился прокурор, всем своим видом явно намекая на то, что он де к ней со всей душой, а она… – Заявляю официально, – цедил он сквозь зубы, сверля девушку исподлобья, – что извинения Его Величества вам будут принесены уже сегодня вечером. При условии, конечно, что мы договоримся и я получу, наконец, свободу передвижения! – на последней фразе хладнокровие, которым королевский прокурор Эдвард Марано так гордился, дало сбой, так что он в буквальном смысле прорычал последние слова.

Зато Элизабет была само спокойствие и рассудительность.

– А вы не опасаетесь того, что едва только Его Величество восстановит моё честное имя в глазах общественности, я тут же объединюсь с Кристианом? В конце концов, нас с ним ведь столь многое связывает, – закусив нижнюю губу и сузив глаза, хозяйка дома вызывающе-иронично посмотрела на собеседника.