Мальчик, дождавшись кивков взрослых лег обратно на расстеленную шкуру.
– Мне путь надо пройти, но не обычный. К себе, но начав извне. Проведите меня духи, помогите мне шаманы.
Зазвучали бубенцы и бубны, завыла в отдалении зло метель. Затрещал веселее костер. Запели шаманы знакомую памяти родов песню, но чьи слова неизвестны были ни одному из них. Но пели уверенно. Бубны звучали громче, а мальчик закрыл глаза и показалось, что уснул.
Лекс же очутился в сумеречном лесу астрального мира. Здесь было даже холоднее, чем в реальном. Темные дорожки пересекали друг друга и путались не менее трех раз до ближайших деревьев, а мальчику предстояло идти через лес.
Темные ветви нависали над ним, ни Луны, ни Солнца не было видно. Лишь сероватое свечение сумеречного леса. Лексу было неуютно, хотелось развернуться, спрятаться, сбежать. Но он вспоминал мягкую шерсть духа-хранителя, он вспоминал тепло, которого так не хватало в мире живых. Нет, не физическое, душевного. И не отступил, а смело шагнул в темное сплетение ветвей и стволов. Тропинки не вели никуда, ведя всюду. Но Лекс, запустив руку в шевелюру, почувствовал куда ему идти.
Долго он шел, пугаясь разных теней. Увидел сонного духа Куницу, увидел спящую Ласку и Ястреба. Сморил холод многих духов-хранителей. Но нужно было двигаться вперед. Потому что даже если сейчас мальчик их разбудит, то скоро они уснут снова. Без духа Лиса всё будет бессмысленно.
Неожиданно перед ним появилось глубокое ущелье. И вроде второй край видно, но не перепрыгнуть его так просто. Пошел Лекс направо, тянется ущелье далеко. Налево прошёлся – тоже самое увидел. Пригорюнился мальчик. Но страшнее было то, что ширилось ущелье. Полное страхов и холода всё растягивалось оно, становилось больше. Вот и первое влияние метели в мире живых и мёртвых, а также спящих духов-хранителей. Истончается мир астральный, рвётся его полотно на части. Не снуют туда-сюда Белки и Зайцы, не летают птицы. Не курсирует сила, не течёт как надо. Вот и рвётся на морозе где тонко стало.