– Ты очень смешной с короткой стрижкой. – я теперь разрешала себе вольности всё чаще, особенно, когда мои слёзы вытирали салфеткой и не отворачивали лицо от моего зарёванного вида.

– Ты меня даже не слышишь. – обнял меня, прижался и отпустил.

– К тебе можно будет приехать?

– Не нужно.

– Как же ты будешь без своего одеялка?

– Ода, прекрати! Я за вас волнуюсь, а ты!

– Нечего за нас волноваться, я присмотрю за мамой. – Руслан возвышался надо мной на целую голову, если стоял выпрямившись.

Даже вспоминать забавно, как нас перевозили из дома в дом!

Эта толпа молодёжи, они просто брали вещи, перекладывали их в коробки из шкафов, потом выносили шкаф, а в новой квартире всё клали, как было, и бежали за новой порцией вещей.

Помогли с перестановкой, у нас оказалось мало мебели для двух комнат, так сразу по сайту даром нашли недостающее и удобное, где-то съездили и забрали, где-то даже сбегали – за книжными полками и ванным шкафчиком, например.

Сын, первый раз за зиму, вышедший на улицу, ликовал и тянулся помогать, но его сразу вместе с креслом запихнули в сугроб, а после переезда вытаскивали той же весёлой и шумной оравой. Он не успел замёрзнуть!

Что интересно, та девушка, фото с которой мне присылал Паша, не отходила от моего сына надолго и подбегала к нему чаще других. Она стала приходить потом, просто так, посидеть рядом, когда он работал, и заглядывала на кухню за едой, если они вдруг проголодались. Юлька. Руслан никак больше не разрешал её называть, ни Юлия, ни Юля – Юлька, и улыбается счастливо!

Переезд и курс реабилитации сильно изменили сына.

Паша это увидит очень скоро.

Помог и турник, который принёс кто-то из ребят во время переезда.

– Чувак, будешь подтягиваться каждый день, станешь сильнее! Хотя ты и сейчас крут, чувак, ты круче всех, кого я знаю! – с этими словами прикрепил турник в комнате сына.

Помогло и то, что ребята постоянно звонили и советовались по разным поводам, каждый день кто-то приходил в гости. А потом вообще оформили Руслану обучение в институте удалённо со сдачей тестов в электронном виде – я не знаю, как они договорились, я через обычные каналы для инвалидов не смогла пробиться.

Паша писал мне длинные смс, и никак не хотел разговаривать со мной по сотовой связи. Звонил только тогда, когда им разрешали воспользоваться внутренними телефонами, раз в месяц.

Юлька позвала к себе на день рождения нас с Русланом. Прислала даже специальное такси, для коляски и инвалидов. Долгие расстояния сыну были ещё и не под силу.

Так же вся разношёрстная студенческая компания, шумная и весёлая.

Дом у Юлькиных родителей оказался огромным. А весной ещё и очень красивым – весь в цветущих деревьях.

Руслан много и долго что-то мне рассказывал, планы и прочее, а я понимала, что мы здесь случайно и немного лишние.

– Сын, прости, я хочу уйти.

– Мам, конечно, ты иди, меня ребята привезут потом.

– Нет, с тобой, вместе, домой. Мы зря сюда приехали, очень зря.

– Мам, почему ты, не дослушав и не узнав всего, делаешь выводы?

– Я слушаю, и я не понимаю.

– Юлька познакомит нас со своим отцом, чтобы он убедился, что я не монстр и ничего плохого его дочери не сделаю. Ты просто не уходи прямо сейчас, а потом можешь нас оставить, на такси ведь у тебя хватит денег? Эй, мам, ты деньги вообще взяла?

К нам подошла Юлька и серьёзный мужчина.

– Я знаю этого мужчину. Мы с его женой на сохранении лежали, перед родами. – шепнула я сыну.

Он всегда приносил ей букет цветов и кучу вкусностей, особенно удивляли персики не в сезон.

А ещё, он всегда долго стоял под окнами, и они любовались друг другом, молча.

– Персик, вы её звали Персик мой, я читала у вас по губам. Здравствуйте, меня зовут Мария, а это мой сын, Руслан. Оказывается, мы почти знакомы. Мы с вашей женой лежали на сохранении семнадцать лет назад.

Нахмурился, но потом улыбнулся.

– Очень приятно, меня зовут Николай. Давайте пообщаемся отдельно от молодёжи? Я только поприветствую вашего сына.

Руслан встал, сделал несколько шагов навстречу и пожал руку Николая.

Обмен любезностями, а потом удивительно заботливое усаживание моего сына в коляску.

– И не зачем сегодня геройствовать, ребята все свои, тебя прекрасно знают! Идите в гостиную, там всё готово, даже музыка или, как это у вас теперь называется, диджейский пульт с караоке?

Юлька и Руслан уехали, а Николай пригласил меня в боковую комнату.

– У меня здесь кабинет, можно просто спокойно поговорить, если не возражаете.

Я уже не возражала, у меня появилось слишком много вопросов, что бы вот так просто уйти.

– Мой Персик умерла в родах, оставив мне проблемную и непоседливую дочку. Мы с сыном долго её восстанавливали, еле спасли. Всё, что вы видите сейчас, несколько лет назад мало чем отличалось от вашего сына. Та же коляска и тот же массаж со слезами. Курсы реабилитации и опять слёзы. Я не хотел такой жизни, но сын меня всегда поддерживал, даже совсем маленький, он говорил, что Юлия немного сломана и мы её починим.

Я кивала, говорить я не могла.

Я часто вспоминала эту пару, эту сцену перед окном, как они смотрят друг на друга и сразу понятно, что они вместе.

Ни у кого, кто это видел, не возникало зависти.

Таким чувствам завидовать грешно, можно только радоваться, что они есть и ты об этом знаешь.

– Что именно с ней случилось? – совершенно вылетело из головы имя, то ли Лена, то ли Света.

– Тромб, она не мучилась ни минуты, прямо в род зале на столе отрвался тромб и родовой процесс остановился вместе со смертью матери. Похожая травма у вашего сына. Он здоров физически, о чём и говорит его восстановление на фоне общения и активного образа жизни. Руслан через год уже сможет обходиться без коляски и вообще о ней вскоре забудет.