Когда девица, рисуя портрет любимого, использует шесть бранных эпитетов, такая серия заслуживает пристального внимания. Один можно еще истолковать как временную размолвку. Шесть — это уже серьезно.
Как подумаю, что я не оторвал ему все ножки и не сплясал на его останках, моя сдержанность меня просто поражает.
Крайне неприятно для человека, ищущего одиночества, вдруг убедиться, что невесть каким образом его владения оказались открыты для широкой публики.
Так-то он собой был парень что надо, снизу доверху, включая шею. Но выше — бетон.
— Мне показалось, будто тебе стало как-то не по себе, когда ты услышал о моей помолвке.
— Мне всегда как-то не по себе, когда близится время обеда.
– Она выразила надежду, что вы найдете возможность в ближайшем будущем посетить Стипл-Бампли.Я отрицательно покачал головой.– Исключено, Дживс.– Молодая леди сообщила мне, что сейчас у них превосходно клюет рыба.– Нет, Дживс. Мне очень жаль, но даже если она набрасывается на пустой крючок, все равно к Стипл-Бампли я близко не подойду.
Когда полтора года назад до меня из хорошо осведомленных источников дошло известие, что тетя Агата, вдовевшая на протяжении долгого времени, вздумала вторично рискнуть на законный брак, моей первой эмоцией, естественно, была жалость к самоуверенному бедняге, который рискует пойти с ней к алтарю, – ведь это, как вы, конечно, знаете, моя злая тетка, та, что ест бутылочное стекло и в полнолуние приносит человеческие жертвы.
– Странная какая-то фамилия. Но вам, конечно, виднее. Спиноза, значит? Отмечен Книжным клубом как лучшая книга месяца?– Насколько я знаю, нет, сэр.– Первый раз слышу про писателя, который не отмеченКнижным клубом. Ладно. Займусь этим незамедлительно.
Ну ладно, Берти, пока. – Он пожал мне руку. – Рад был встрече.
Я от удивления вытаращил глаза. Неужели он всерьез думает от меня так легко отвязаться? Крупные специалисты пробовали отвязаться от Бертрама Вустера, но терпели поражение.
– Я еще не ухожу, – успокоил я его.
- Почему ты одет в костюм полицейского?
- Потому что я полицейский.
- Ты полицейский?
- Да.
- Полицейский в смысле "полицейский"? - с трудом сформулировал я.
- Да.
- Ты полицейский?
- Да, черт тебя дери! Оглох ты что ли? Я - полицейский.
Наконец я понял. Он полицейский.
...вдруг раздался взрыв, я обернулся и увидел, что "Укромный уголок" весь охвачен пламенем.
Я страшно удивился.
- Добрый вечер, сэр. - сказал Дживс.
- Добрый вечер, - ответил я.
- Вы напугали меня, сэр.
- А уж вы - то как меня напугали, Дживс! Я думал, у меня черепная коробка открылась.
- Ну, подумай сама. Я уже теперь его любимая овечка, а тогда стану еще любимее и еще овечнее.
Его вступительная речь это полностью подтвердила - она состояла из одного слова "что?", повторяемого несчетное число раз с частотой пулеметной очереди.
