Loe raamatut: «Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов»

Рик Риордан

Font:

Rick Riordan

MAGNUS CHASE AND THE GODS OF ASGARD

The Ship of the Dead

Permission for this edition was arranged through the Gallt and Zacker Literary Agency LLC

* * *

Филиппу Хосе Фармеру, чьи книги о Речном мире разожгли во мне любовь к истории.

Глава I
Перси Джексон что есть сил старается меня прикончить

– Попробуй еще раз, – сказал Перси Джексон. – Только на этот раз не так смертельно.

Стоя на рее корабля ВМС США «Конституция»¹ и глядя на Бостонскую гавань внизу, я пожалел, что не обладаю защитными способностями грифа-индейки. А то бы блеванул прицельно в этого Перси Джексона, и дело с концом.

Всего час назад он уже заставил меня совершить такой же прыжок, и я переломал себе все кости. Если бы не мой друг Алекс Фьерро, я бы не успел вернуться в отель «Вальгалла», чтобы умереть в собственной постели.

Но, к сожалению, я – один из эйнхериев, бессмертных воинов бога Одина. Это значит, что я не могу умереть навсегда, если испущу последний вздох в пределах Вальгаллы. Так что полчаса спустя я проснулся как новенький. И вот я снова здесь, готов к новым мукам. Ура!

– А без этого никак нельзя? – спросил я.

Перси стоял, небрежно прислонившись к канатам такелажа, ветер ерошил его темные волосы.

На вид он парень как парень – оранжевая футболка, джинсы, белые кожаные кроссовки «Рибок», помнящие лучшие времена. Увидишь такого на улице – ни за что не подумаешь: «Эй, вон идет полубог, сын Посейдона! Слава олимпийцам!» У него нет ни жабр, ни перепонок между пальцами, только глаза сине-зеленые, как море – и как моя собственная физиономия в ту минуту. Единственная необычность во внешности Перси – это татуировка на внутренней стороне предплечья: темный, как мореное дерево, трезубец, а под ним четыре буквы – SPQR.

Перси говорил, это означает Sono Pazzi Quelli Romani – «Эти римляне – чокнутые». Я не понял, шутит он или серьезно².

– Послушай, Магнус, – сказал он. – Тебе предстоит странствовать во враждебных морях. Куча всяких морских монстров, богов и черт знает кого еще будут пытаться тебя убить. Так?

– Ну, наверное, так.

Хотя на самом деле я хотел сказать: «Не напоминай. Оставь меня в покое».

– В какой-то момент, – продолжал Перси, – тебя могут выбросить за борт. Возможно, как раз вот с такой высоты. Ты должен выучиться, как не разбиться, не утонуть и вынырнуть в полной боевой готовности. Это может оказаться непросто, особенно, если упадешь в холодную воду.

Он был, конечно же, прав. Судя по тому, что рассказывала моя двоюродная сестра Аннабет, Перси пришлось пройти даже через более опасные переделки, чем мне. (А я, заметьте, жил в Вальгалле и умирал каждый день, иногда не по одному разу.) И хотя я был очень благодарен, что он приехал из Нью-Йорка, чтобы научить меня героическому выживанию в море, я уже порядком подустал от своих неудач.

Вчера меня сожрала большая белая акула, задушил гигантский кальмар и до смерти зажалили тысячи взбешенных медуз-аурелий. Пытаясь научиться задерживать дыхание, я по горло нахлебался морской воды и выяснил, что на глубине в тридцать футов³ дерусь ничуть не лучше, чем на суше.

Этим утром Перси привел меня на «Железнобокую старушку», чтобы научить основам мореходного дела и навигации, но я все никак не мог отличить бизань от полуюта.

И вот теперь выяснилось, что даже с мачты нормально свалиться – и то не могу.

Я глянул вниз – с палубы на нас смотрели Аннабет и Алекс Фьерро.

– У тебя получится, Магнус! – крикнула Аннабет.

А Алекс Фьерро вроде бы показал мне оттопыренные большие пальцы, но, может, я и ошибся. С такого расстояния трудно судить.

Перси глубоко вздохнул. Пока что он старался быть со мной терпеливым, но я чувствовал, что эти выходные и ему даются нелегко. Всякий раз, когда он смотрел на меня, левый глаз у него начинал дергаться.

– Слушай, это же весело, – заверил он. – Давай я покажу снова, ладно? Вначале падаешь в позе парашютиста, паришь, как орел, чтобы замедлить падение. А перед тем, как войти в воду, вытягиваешься солдатиком: головой вверх, ногами вниз, спина прямая, задницу подобрать. Последнее правда важно.

– Парашютист, – повторил я. – Орел. Солдатик. Задница.

– Верно, – кивнул Перси. – Смотри.

Он спрыгнул с реи и полетел вниз, прямо как настоящий орел. А в последний момент вытянулся и вошел в воду солдатиком, почти без всплеска. Мгновение спустя он вынырнул и развел руками, как бы говоря: «Вот видишь? Пара пустяков».

Аннабет и Алекс зааплодировали.

– Давай, Магнус! – донесся до меня крик моего друга. – Будь мужиком!

Видимо, это была шутка. Алекс обычно выглядит и ведет себя как девушка, но сегодня у него был явно мужской день. Иногда я сажусь в лужу и обращаюсь к нему как к девушке или к ней как к парню, а Алекс в ответ безжалостно глумится. Потому что у нас дружба.

Аннабет завопила:

– Ты сможешь, братец!

Темная поверхность моря поблескивала, как отмытая вафельница, готовая расплющить меня в лепешку.

«Я смогу!» – сказал я себе.

И прыгнул.

Первые полсекунды я чувствовал себя вполне уверенно. Ветер свистел в ушах. Я вытянул руки в стороны и даже умудрился не заорать.

«Ладно, – решил я. – Справлюсь».

И именно в этот момент мой меч по имени Джек решил явиться из ниоткуда, чтобы немного поболтать.

– Эй, сеньор! – крикнул он, блестя рунами вдоль обоюдоострого клинка. – Че это ты делаешь?

Я забарахтался в воздухе, пытаясь выпрямиться солдатиком, прежде чем рухнуть в воду.

– Джек, не сейчас!

– А, понял! Ты падаешь! Знаешь, как-то раз мы с Фреем падали…

Продолжения этой увлекательной истории я не услышал, потому что ушел под воду.

Как Перси и предупреждал, от холода у меня тут же отключились все системы. Я погружался все глубже, не в силах пошевелить и пальцем. Лодыжки болели так, словно я сиганул с кирпичного батута. Но, по крайней мере, я не умер.

Я мысленно обследовал себя на предмет серьезных повреждений. Став эйнхерием, начинаешь совершенно иначе прислушиваться к боли в собственном теле. Можешь ковылять по полю битвы в Вальгалле, смертельно раненный, и думать: «А-а, вот что, оказываешься, чувствуешь, когда у тебя сломана грудина! Интересненько…»

На этот раз я определенно сломал левую голень. А правую лодыжку только потянул.

Это легко поправить. Я призвал силу Фрея.

Тепло, ласковое, как летнее солнце, разлилось из моей груди и согрело руки и ноги. Боль утихла. Исцелять собственные раны мне удается не так хорошо, как чужие, но тут я почувствовал, что мои ноги болят уже не так сильно. Словно рой дружелюбных ос копошился под кожей, прилаживая на место осколки костей, сращивая связки.

«Так-то лучше, – подумал я, пока плыл в густой тьме. – Ладно, теперь надо сделать что-то еще… Ах да – глотнуть воздуху».

Джек ткнулся мне в ладонь, словно пес, которому не хватает внимания. Я вцепился в его обтянутую кожей рукоять, и меч потащил меня наверх. Я вылетел из-под воды, будто Дева озера на реактивной тяге, и приземлился, отдуваясь и дрожа, на палубу «Железнобокой старушки» возле своих друзей.

– Ух ты! – Перси отступил на шаг. – Это что-то новенькое. Ты в порядке, Магнус?

– В полном, – просипел я, кашляя, словно утка с воспалением легких.

Перси разглядывал светящиеся руны на моем клинке.

– Откуда взялся этот меч?

– Привет, меня зовут Джек! – представился Джек.

Аннабет чуть не вскрикнула:

– Оно разговаривает?!

– Оно?! – возмутился Джек. – Эй, леди, нельзя ли повежливее? Я Сумарбрандер, Меч Лета! Оружие самого Фрея! Мне уже не одна тысяча лет! И кстати, я – мужик!

Аннабет нахмурилась:

– Магнус, ты, когда рассказывал о своем оружии, наверное, забыл упомянуть, что оно – в смысле, он – умеет говорить, да?

– Правда? – Я напрочь ничего не помнил, честное слово.

Последние несколько недель я предоставил Джека самому себе, и он занимался тем, чем занимаются все волшебные мечи в свободное время – понятия не имею, чем именно. Мы с Перси использовали для тренировок мечи из отеля «Вальгалла». Мне как-то в голову не приходило, что Джек может ни с того ни с сего заявиться и представиться. Кроме того, умение говорить – далеко не самое удивительное в Джеке. Самое удивительное – это то, что он способен пропеть наизусть все песни из «Парней из Джерси»⁴.

Алекс Фьерро, похоже, еле сдерживал смех. Сегодня он, как обычно, оделся в розовое и зеленое, но такого наряда я на нем раньше не видел: кожаные ботинки на шнуровке, супероблегающие розовые джинсы, рубашка цвета лайма навыпуск и узкий галстук в клеточку, завязанный так свободно, что болтался у него на шее как ожерелье. В сочетании с непроницаемо-черными очками «Рей-бан» и непокорными зелеными волосами все это выглядело так, будто Алекс сошел с обложки альбома какой-нибудь группы в стиле новой волны года этак 1979-го.

– Магнус, не забывай о вежливости, – сказал он. – Представь наконец друзей своему мечу.

– Да, ты прав, – согласился я. – Джек, это Перси и Аннабет. Они полубоги, по греческой линии.

– Хммм… – Джек, похоже, не испытал священного трепета. – Я как-то раз встречался с Гераклом.

– Да кто с ним не встречался! – буркнула Аннабет.

– Верно подмечено, – согласился Джек. – Но раз уж вы друзья Магнуса… – Он вдруг затих. Его руны погасли. А потом Джек внезапно вырвался у меня из руки и метнулся к Аннабет, поводя лезвием, будто принюхиваясь. – Где она? Где ты прячешь малышку?

Аннабет попятилась к планширю.

– Эй, меч, поаккуратнее! Не нарушай мое личное пространство!

– Джек, веди себя прилично! – вмешался Алекс. – Что ты творишь?

– Она где-то тут, – гнул свое меч. Он подлетел к Перси. – Ага! Что это у тебя в кармане, мальчик-русальчик?

Алекс посмотрел на Перси поверх темных очков:

– Так-так, теперь уже и мне стало интересно. В самом деле, что это у тебя в кармане, Перси? Любознательные мечи желают знать.

Перси вытащил из кармана джинсов совершенно обычную на вид шариковую ручку:

– Ты про это?

– О! – взвыл Джек. – Как зовут это чудное виденье?

– Джек, это же просто ручка, – сказал я.

– А вот и нет! Покажи! Покажи!

– Ну, ладно. – Перси снял с ручки колпачок.

И ручка мгновенно превратилась в трехфутовый меч с листовидным клинком из сверкающей бронзы. По сравнению с Джеком это оружие казалось изящным, почти миниатюрным, но по тому, как держал его Перси, я понял, что он смог бы успешно обороняться этим мечом на полях Вальгаллы.

Джек обратился острием ко мне, его руны вспыхнули темно-красным.

– Вот видишь, Магнус! А ты говорил, что выдавать меч за авторучку глупо!

– Никогда я такого не говорил! – попытался возразить я. – Это твои слова!

Перси вскинул бровь:

– О чем это вы?

– Ни о чем, – поспешно сказал я. – Так это и есть знаменитый Анаклузмос? Аннабет рассказывала мне о нем.

– О ней, – поправил Джек.

Аннабет нахмурилась:

– Меч Перси – девушка?

– А то! – рассмеялся Джек.

Перси внимательно оглядел Анаклузмос, хотя я-то знал по собственному опыту, что это бесполезно – определить по виду меча, какого он пола, невозможно.

– Не знаю… – протянул он. – Ты уверен?..

– Перси, – вмешался Алекс. – Уважай гендерную идентичность.

– Ну ладно, – согласился он. – Просто как бы странно, что я не знал.

– С другой стороны, ты только в прошлом году выяснил, что эта ручка пишет, – напомнила Аннабет.

– Это удар ниже пояса, Полубогиня Мудрости.

– Не важно! – встрял Джек. – А важно, что Анаклузмос здесь, она прекрасна и она встретила меня! Может, вы, ну… оставите нас наедине, чтобы мы могли поговорить о своем, о мечном?

Алекс ухмыльнулся:

– А что, отличная идея! Как насчет дать мечам узнать друг друга поближе, а самим пообедать? Магнус, ты уже оклемался, не подавишься фалафелем?

Глава II
Фалафель в пите и Рагнарок на десерт

Поесть мы расположились на спардеке. (Видите, как я уже освоился с морскими словечками!)

После непростого утра, когда я потерпел столько неудач, я чувствовал, что в полной мере заслужил свой хорошо прожаренный колобок из нута в пите с ледяными ломтиками огурца и от души наперченным кебабом из баранины. Еду для обеда на свежем воздухе собирала Аннабет. Она отлично знала мои вкусы.

Одежда моя быстро высохла на солнце. Теплый бриз приятно овевал лицо. Гавань бороздили катера и моторки, небо – самолеты, направлявшиеся из аэропорта Логана в Нью-Йорк, Калифорнию и Европу. Казалось, весь Бостон напружинился, как школа без одной минуты три, когда вот-вот должен раздаться звонок с уроков, – все только и ждали возможности вырваться из центра куда-нибудь за город, раз уж выдался такой чудный денек.

Что до меня, то я мечтал об одном: сидеть на месте ровно.

Джек и Анаклузмос стояли в бухте каната, опираясь рукоятями на леер артиллерийской палубы. Анаклузмос вела себя, как и положено нормальному неодушевленному предмету, зато Джек потихоньку придвигался к ней поближе, заговаривая ей зубы. Его клинок сверкал такой же темной бронзой, как и ее. К счастью, Джеку было не привыкать к молчаливым собеседникам. Он шутил. Он сыпал комплиментами. Он, как одержимый, то и дело вставлял в свои байки громкие имена: «Как-то раз мы с Тором и Одином зависали в одной таверне…»

Если все его усилия и возымели какое-то действие на Анаклузмос, она и виду не подала.

Перси скомкал пустую обертку от фалафеля. Этот чувак умеет не только дышать под водой, но и жратву заглатывать одним махом, словно кашалот.

– Ну и, – сказал он, – когда вы отчаливаете?

Алекс взглянул на меня, вскинув бровь, будто присоединился к вопросу: «Да, Магнус, когда мы отчаливаем?»

Я старательно обходил эту тему в разговорах с Фьерро все последние две недели. Не слишком успешно.

– Скоро, – ответил я. – Правда, мы точно не знаем, куда направляемся и как долго придется туда добираться…

– Ага, со мной постоянно такая история, – вставил Перси.

– …но нам надо отыскать этот здоровенный корабль мертвецов, который придумал Локи, до дня летнего солнцестояния, когда он отправится в путь. Сейчас он стоит на якоре где-то у границы Нифльхейма и Йотунхейма. По нашим прикидкам, это недели две пути.

– То есть, – сказал Алекс, – по-хорошему надо было бы уже отчалить. И нам всяко придется выдвинуться до конца этой недели, не важно, будем мы к тому времени готовы или нет.

В черных стеклах его очков я мог полюбоваться, как перекосилась от беспокойства моя физиономия. Мы оба знали, что до состояния «мы готовы» нам как пешком до Нифльхейма.

Аннабет сидела, подобрав под себя ноги. Ее светлые волосы были собраны в хвост, на синей футболке красовалась желтая надпись «Колледж проектирования экологичных решений, Калифорнийский университет в Беркли».

– Герои никогда не бывают готовы, верно? – заметила она. – Мы просто делаем все, что в наших силах.

Перси кивнул:

– Угу. И обычно это работает. Мы же до сих пор живы.

– Хотя ты то и дело нарываешься. – Аннабет шутливо двинула его локтем в бок.

Перси обнял ее за плечи, и она уютно прислонилась к нему. Он поцеловал локоны у нее на макушке.

При виде этой трогательной картины сердце мое сжалось.

Я был рад за свою двоюродную сестру, но это напомнило мне, как много стоит на кону и как важно остановить Локи.

Мы с Алексом уже мертвы. Мы никогда не станем старше. Так и будем жить в отеле «Вальгалла» до самого Судного дня (если, конечно, нас не прикончат раньше за пределами Вальгаллы). Самое лучшее, на что мы могли рассчитывать, – это готовиться к последней битве, одновременно стараясь отдалить Рагнарок на столько веков, на сколько получится, а потом, когда он все-таки неизбежно случится, выступить вместе с армией Одина из Вальгаллы и умереть как герои среди пылающих Девяти Миров⁵. Круть.

Но Аннабет и Перси могли прожить нормальную жизнь. Им уже удалось окончить школу и не умереть (Аннабет рассказывала, что для греческих полубогов школьные годы – самые опасные), а осенью они пойдут в колледж на Западном побережье. Если им удастся дожить и до его окончания, у них появится вполне реальный шанс уцелеть до самой старости. Они смогут спокойно жить в мире смертных, не опасаясь, что на них каждые пять минут будут накидываться чудовища.

Но если мы с друзьями не сумеем остановить Локи, мир – все Девять Миров – рухнет через несколько недель. Вот только, ну… не надо на меня давить!

Я отложил свой фалафель в пите. Даже он не способен прогнать некоторые мрачные мысли.

– А вы, ребята? – спросил я. – Уже сегодня возвращаетесь в Нью-Йорк?

– Ага, – сказал Перси. – Мне вечером с ребенком сидеть. Счастья полные штаны.

– Ну да, точно, – вспомнил я. – У тебя же недавно сестренка родилась.

И подумал: «Еще одна бесценная жизнь, висящая на волоске».

Но этого я говорить не стал и кое-как изобразил улыбку:

– Поздравляю, парень. Как ее зовут?

– Эстель. Это в честь моей бабушки. То есть бабушки по маминой линии, конечно, не по Посейдоновой.

– Хорошее имя, – заявил Алекс. – Звучит традиционно и элегантно. Эстель Джексон.

– На самом деле она Эстель Блофис, – поправил Перси. – Моего отчима зовут Пол Блофис. Та еще фамилия, но тут уж ничего не поделаешь. Зато сестренка просто прелесть. На ручках и ножках – по пять пальцев. На лице два глаза. И все время пускает слюни.

– Прямо как ее старший братец, – поддела его Аннабет.

Перси засмеялся.

Мне так и представилось, как Перси качает на руках кроху-сестренку, напевая песенку из диснеевской «Русалочки». И от этого мне стало еще хуже.

Я должен в лепешку разбиться, но выиграть для крошки Эстель достаточно лет, чтобы она успела нормально пожить. Должен разыскать чертов корабль Локи с его зомби-командой и не дать им отплыть на битву, тем самым запустив Рагнарок. А потом еще надо заново пленить Локи и заковать его в цепи, чтобы он больше не играл с огнем, поджигая миры (или хотя бы играл поменьше).

– Эй! – Алекс бросил в меня куском питы. – Хватит кукситься.

– Прости. – Я попытался изобразить радость. Это оказалось сложнее, чем срастить сломанную ногу силой воли. – Как-нибудь потом, когда мы вернемся из нашего геройского похода, я непременно хочу повидать Эстель. И я благодарен вам, ребята, что приехали ради нас в Бостон. Правда.

Перси покосился на Джека, который все еще болтал с Анаклузмос.

– Мне жаль, но больше я ничем помочь не могу. Море, оно… – он пожал плечами, – штука непредсказуемая.

Алекс вытянул ноги:

– Ну, ничего, по крайней мере, Магнус во второй раз упал гораздо удачнее. Если дело будет совсем плохо, я всегда смогу превратиться в дельфина и спасти его жалкую задницу.

Уголок рта Перси дернулся.

– Ты умеешь превращаться в дельфина?

– Я же дитя Локи. Хочешь, покажу?

– Нет, я верю. – Перси устремил взгляд в неведомые дали. – У меня есть друг по имени Фрэнк, он тоже умеет менять облик⁶. И в дельфина превращается, и в огромную золотую рыбку.

Я представил, как Алекс Фьерро превращается в огромного розово-зеленого карпа, и содрогнулся.

– Мы справимся, – заключил я. – Мы же отличная команда.

– Это главное, – согласился Перси. – Наверное, даже важнее мореходных умений.

Он вдруг выпрямился и свел брови так, что между ними залегла складка. Аннабет мягко выбралась из-под его руки.

– Ой-ой-ой. Знаю я этот взгляд, – сказала она. – У тебя есть идея, верно?

– Мой отец как-то говорил мне…

Перси встал и подошел туда, где торчал его меч. Джек как раз рассказывал подружке увлекательную историю о том, как он вышивал дамскую сумочку одной великанши, но Перси разлучил их – взял Анаклузмос и внимательно осмотрел ее клинок.

– Эй, приятель! – возмутился Джек. – Мы только-только поладили…

– Прости, Джек.

Перси достал из кармана колпачок и коснулся им острия Анаклузмос. Меч с тихим «вжих» мгновенно уменьшился и снова стал ручкой.

– Как-то раз мы с Посейдоном говорили об оружии. И он сказал, что у всех морских богов есть общая черта: они ужасно привязаны к своему волшебному добру.

Аннабет закатила глаза:

– То же самое можно сказать о любом боге из тех, с кем мы знакомы.

– Это правда, – кивнул Перси. – Но морские боги просто жить без своих волшебных штучек не могут. Тритон даже во сне не расстается с рогом из витой раковины. А мой папа больше всего на свете боится потерять трезубец.

Я вспомнил свою первую и пока что последнюю встречу со скандинавской богиней моря. Знакомство тогда не заладилось. Ран обещала убить меня, если я снова сунусь в ее воды. Но у нее и правда была волшебная сеть с целой коллекцией всякого хлама. И мне удалось хитростью убедить ее отдать мне Джека в обмен на то, что я не разграблю ее коллекцию.

– То есть ты советуешь мне использовать против богов их же добро, – догадался я.

– Верно, – кивнул Перси. – И еще, ты говорил про команду… Иногда я был на волосок от гибели. И меня не могло спасти даже то, что я сын морского бога, даже в его царстве. Однажды мы с моим другом Джейсоном стараниями богини Кимополеи попали в ловушку на дне Средиземного моря. Я ничего не мог поделать, а вот Джейсон спас мою шкуру, пообещав богине, что в честь нее выпустят коллекционные карточки и фигурки.

Алекс чуть не подавился фалафелем:

– Чего-о?!

– Я это к тому, – продолжал Перси, – что Джейсон спас меня, хотя ничего толком не знал об океане. Неловко вышло.

Аннабет усмехнулась:

– Да уж. Неудивительно, что ты до сих пор не рассказывал мне подробностей.

Уши Перси сделались розовые, точь-в-точь как джинсы Алекса.

– Короче говоря, возможно, мы вообще подошли к делу не с той стороны. Я тут учил тебя всяким умениям, полезным в море, но куда важнее – использовать то, что есть: своих товарищей, свои мозги или волшебное барахло врагов.

– И никогда не знаешь заранее, что это будет. А значит, и планировать без толку, – сказал я.

– Точно! – подхватил Перси. – Выходит, я сделал все, что мог.

Аннабет нахмурилась:

– Перси, ты сейчас, по сути, говоришь, что лучший план – действовать вообще без плана. Как дочь Афины я не могу полностью с этим согласиться.

– Ага, – вмешался Алекс. – А мне вот все равно очень нравится мой план: взять и превратиться в морское млекопитающее.

Перси вскинул руки, словно защищаясь:

– Я просто хочу сказать, что самый могущественный полубог нашего поколения сидит сейчас здесь и это не я. – Он кивком указал на Аннабет. – Полубогиня мудрости не может менять облик, дышать под водой или говорить с пегасами. Она не умеет летать и не обладает сверхчеловеческой силой мышц. Но она до чертиков умная и гениально действует по обстоятельствам. Вот что делает ее смертельно опасной. Причем где угодно – на земле, на воде, в воздухе или в Тартаре. Магнус, мы занимались с тобой все выходные. А лучше бы тебе было потратить это время на занятия с Аннабет.

По глазам Аннабет, цвета грозового неба, трудно было понять, что она думает на этот счет. Помолчав не-много, она сказала:

– Что ж, это было очень мило с твоей стороны. – И поцеловала Перси в щеку.

Алекс кивнул:

– Да, неплохо, Водорослевая Башка.

– Ой, хоть ты не начинай звать меня так, – буркнул Перси.

С пристани донесся грохот открывающихся откатных ворот. Послышались голоса, их подхватило эхо, отразившееся от стен зданий.

– Похоже, нам пора, – сказал я. – Этот корабль только что отремонтировали в сухом доке, а вечером состоится торжественное открытие, придет куча народу.

– Ага, – согласился Алекс. – Гламур не поможет нам, когда на борт поднимется вся команда.

Перси вскинул бровь:

– Гламур? Ты про свои шмотки?

Алекс фыркнул:

– Нет. Гламур – это магия, наваждения. Чтобы отводить глаза простым смертным.

– А-а, – протянул Перси. – Мы зовет это Туманом.

Аннабет легонько постучала ему костяшками по голове:

– Как бы мы это ни звали, пора валить. Помогите мне прибраться.

Мы едва успели спуститься по трапу, когда появились первые матросы. Джек летел перед нами, распевая «Ходить по-человечески»⁷ ужасным фальцетом. Алекс превращался то в гепарда, то в волка, то во фламинго. (Фламинго из него – просто супер!)

Матросы обошли нас стороной, но никто ничего не спросил, будто и не видел.

Когда мы вышли из доков, Джек, превратившись в каменный кулон с руной Феху, упал мне в ладонь, и я надел его на цепочку, которую носил на шее. Странно, чего это он так внезапно заткнулся? Должно быть, злится, что мы беспардонно прервали его свидание с Анаклузмос, решил я.

Когда мы шли по Конститьюшен-роуд, Перси повернулся ко мне:

– Что это было там, на причале? Превращения, поющий меч… Вы что, нарочно старались, чтобы вас заметили?

– Не-а, – сказал я. – Если проделывать всякие магические штуки под носом у смертных, это только больше сбивает их с толку. – Было приятно для разнообразия поучить уму-разуму Перси. – У них типа короткого замыкания в мозгах от этого случается, и они обходят тебя десятой дорогой.

– Ха! – покачала головой Аннабет. – Мы столько лет скрывались и прятались, а могли, оказывается, просто быть собой?

– Не могли, а должны были, – поправил Алекс. Он уже снова стал человеком, хотя в волосах у него торчало несколько розовых перьев. – Вам просто необходимо выставлять свое волшебство напоказ, друзья.

– Я буду всем говорить, что это ты меня научил, – сказал Перси.

– Вот и молодец.

Мы остановились на углу, где у паркомата ждала «Тойота Приус» Перси. Мы с ним пожали друг другу руки, а Аннабет крепко обняла меня.

Кузина положила руки мне на плечи и посмотрела прямо в лицо. Ее серые глаза потемнели от беспокойства.

– Береги себя, Магнус. И вернись живым и здоровым. Это приказ.

– Есть, мэм! – козырнул я. – Мы, Чейзы, должны держаться вместе.

– Кстати, – проговорила она, понизив голос, – ты уже побывал там?

Меня накрыло такое ощущение, словно я снова падаю с высоты и лечу ласточкой навстречу мучительной смерти.

– Пока нет, – признался я. – Сегодня схожу. Честное слово.

И я проводил взглядом «Приус», который свернул на Первую авеню и скрылся из виду. Последнее, что я успел заметить, – это как Перси подпевает звучащим по радио «Лед Зеппелин», а Аннабет смеется над тем, как он фальшивит.

Алекс скрестил руки на груди:

– Если эта парочка станет смотреться еще хоть чуточку умильнее, они превысят критическую массу ми-ми-мишности, и в результате случится такой ядерный взрыв, что прости-прощай все Западное побережье.

– Это ты так говоришь о людях что-то хорошее? – уточнил я.

– Лучше ты от меня вряд ли что-нибудь услышишь. – Он искоса посмотрел на меня. – Так куда ты обещал Аннабет сходить?

Мне стало так тошно, будто я набил полный рот фольги.

– В дом дяди. Мне надо там кое-что сделать.

– О-о-о, – простонал Алекс. – Терпеть это место не могу.

Я откладывал этот поход уже несколько недель. Мне не хотелось идти туда одному. Но я не хотел и тащить с собой кого-то из друзей – Самиру, Хэртстоуна, Блитцена или кого-то с девятнадцатого этажа отеля «Вальгалла». Слишком личное это было дело, и слишком болезненные воспоминания вызывало. Однако Алекс и я уже бывали в особняке Чейзов вместе. Мысль о том, чтобы взять его с собой, не вызывала у меня внутреннего протеста. Больше того, я вдруг понял, что очень хочу, чтобы он отправился со мной.

– Э-э… – Я прокашлялся, прочищая горло от крошек фалафеля и остатков морской воды. – Не хочешь сходить со мной в жуткий дом, чтобы порыться в барахле мертвеца?

– Ну наконец-то! – просиял Алекс. – Я уж думал, ты никогда этого не скажешь.

1.Фрегат «Конституция» (Constitution) – старейший парусный корабль в мире, находящийся на плаву: он был спущен на воду еще в 1797 году и успел поучаствовать в трех войнах. В настоящее время стоит на якоре в гавани Бостона как историческая достопримечательность, однако продолжает числиться в составе ВМС США. Прозвище «Железнобокая старушка» (Old Ironsides) корабль получил за то, что пушечные ядра так и отскакивали от его дубовых бортов. (Здесь и далее примечания переводчиков.)

2.Исторически это сокращение расшифровывается как Senatus Populusque Romanus – «Сенат и граждане Рима». Эти буквы изображались на штандартах римских легионов. Но Перси ссылается на то, как предпочитал толковать их Астерикс, герой серии комиксов и множества фильмов. Хотя вообще-то его татуировка означает, что он состоит в римском Двенадцатом легионе Фульмината. О том, как Перси заполучил ее, рассказывается в книге «Кровь Олимпа».

3.Фут – мера длины, примерно 30 см.

4.«Парни из Джерси» – мюзикл об истории американской рок-группы The Four Seasons, поставленный в 2005 году, а в 2014-м экранизированный Клинтом Иствудом.

5.Так уж получилось, что с самого начала истории Магнуса Чейза гибель богов именуется Рагнарок. Однако по-русски это событие чаще зовется Рагнарёк. А как правильно? Сложный вопрос. Вся путаница возникла из-за того, что древнескандинавские слова Ragnarök и Ragnarøkkr содержат буквы, аналогов которых ни в русском, ни в английском алфавите нет. Но в русском языке ближе всего к ö и ø все-таки «ё». Поэтому, наверное, правильнее называть гибель богов и все сопутствующие события «Рагнарёк». А вот в английском даже и буквы «ё» нет, поэтому пришлось уж Рику Риордану писать Ragnarok, а вслед за ним и нам. Однако вы имеете полное право звать Рагнарок Рагнарёком и наоборот.

6.Перси говорит о Фрэнке Чжане, сыне римского бога войны Марса. О нем рассказывается в книгах цикла «Герои Олимпа».

7.Walk Like a Man – песня все той же любимой группы Джека The Four Seasons (1963).